Марисса Мейер - Белоснежка

– О, не волнуйся. Ты молода и практически здорова, так что первые признаки болезни появятся через пару часов. Твоя кожа покроется россыпью кровавых волдырей; кончики изящных пальцев посинеют и высохнут, – королева хищно усмехнулась. – Хотела бы я на это посмотреть.

Зима оглянулась на деревья, за которыми тренировались ее союзники. Если она побежит, Левана ее остановит. Быть может, она успеет закричать прежде, чем королева заткнет ей рот?

– Думаешь предупредить своих друзей? Не переживай, я отпущу тебя, маленькая принцесса. Иди к ним, поделись с ними заразой, которая отравляет твою кровь. Выбрав тебя, они совершили большую ошибку. Пришло время за нее заплатить.

– Почему ты так меня ненавидишь? – посмотрела на мачеху Зима.

– Ненавижу? – удивленно вскинула брови Левана. – Дитя, ты, правда, думаешь, что я тебя ненавижу? – Королева прикоснулась холодными пальцами к шрамам, которыми наградила падчерицу много лет назад. – Я тебя не ненавижу. Но ты мне мешаешь. – Она погладила Зиму по щеке. – Едва появившись на свет, ты получила все, о чем я могла только мечтать. Красоту. Любовь своего отца. А теперь и обожание народа. Моего народа. – Левана убрала руку. – Но скоро все изменится. Твой отец давно мертв. Твоя красота тоже скоро померкнет. И поскольку ты стала разносчицей синей лихорадки, любой, кто рискнет к тебе приблизиться, сильно об этом пожалеет.

Сердце Зимы упало. Ей казалось, она чувствует, как болезнь через стенки желудка проникает в ее организм, бежит по венам, и каждый удар сердца приближает конец. Принцесса отстраненно подумала, что эта казнь, пожалуй, была милосердней тех, что обычно предпочитала Левана. Королева подарила ей время смириться с неизбежным.

– Ты ведь тоже могла завоевать их любовь, – сказала Зима, наблюдая, как улыбка на лице Леваны становится жестче. – Если бы была доброй и справедливой правительницей. Но ты решила поработить их своими чарами и жестоко наказывала за малейшие проступки. Если бы ты только поделилась богатствами Артемизии с другими секторами…

Язык Зимы прилип к нёбу.

– Я королева, – прошипела Левана. – Королева Луны! И лучше знаю, что нужно моему народу. Ни ты, ни мерзкий киборг этого не изменят. – Она вскинула голову и смерила падчерицу презрительным взглядом. Крылья ее носа яростно трепетали. – А теперь я должна спасти свое королевство. Прощай, Зима.

Спотыкаясь, Зима повернулась лицом к поселению. Если бы она могла хоть кого-нибудь предупредить…

Принцесса упала на землю, и лес сомкнул над ней свои зеленые объятия.

– Ты не видел Зиму?

Альфа Стром закончил показывать удар палкой снизу вверх, отдал оружие женщине из сектора ДО-12 и повернулся к Скарлет.

– Нет.

Скарлет в который раз оглядела разношерстую толпу.

– Я тоже, и уже давно. С нее станется уйти и заблудиться.

Запрокинув голову назад, Стром понюхал воздух:

– Она была здесь совсем недавно. Может, пошла отдохнуть?

– Или сидит где-нибудь и пытается себе глаз палкой выколоть. Говорю тебе, ее нельзя оставлять одну.

Заворчав, Стром махнул бете из своей стаи и вперевалку направился к лавке. Еще раз принюхался, пробежался взглядом по толпе – и повернулся к лесу.

– Ты странно себя ведешь, – поежилась Скарлет.

– Ты сама попросила помочь.

– Ну не так же…

Когда Стром устремился к растущим в чересчур правильном порядке деревьям, Скарлет пошла за ним, недоумевая, зачем Зиме понадобилась бросать всех и блуждать по лесу…

Может быть, ей снова что-то померещилось?

– Она проходила здесь, – сказал Стром, прикасаясь к коре ближайшего дерева. Повернув направо, он ускорил шаг. – Теперь я точно напал на след.

Скарлет едва за ним поспевала.

– Там.

Они увидели принцессу почти одновременно, и Скарлет сорвалась на бег.

– Зима! – закричала она, падая на колени возле девушки, неподвижно лежавшей в траве. Скарлет перекатила ее на спину и прижала пальцы к шее, с облегчением ловя биение пульса.

В следующий миг мутант сгреб ее лапой за воротник и дернул назад. Вскрикнув, Скарлет попыталась вывернуться из волчьей хватки, но Стром не обратил внимания на ее смешные потуги.

– Пусти! – рыкнула Скарлет.

– Она больна, – коротко ответил Стром.

– Что? – быстро расстегнув кофту, Скарлет выскользнула из рукавов и снова оказалась возле Зимы. – О чем ты говоришь?

– Я чувствую запах больной плоти, – низко прорычал Стром. Он стоял поодаль от принцессы и смотрел на нее с опаской.

Скарлет нахмурилась и наклонилась к подруге.

– Зима, очнись, – сказала она, шлепая принцессу по щекам, но та даже не поморщилась. Тогда Скарлет положила ладонь ей на лоб, горячий и липкий от пота. Ощупав затылок принцессы – вдруг та снова ударилась головой? – крови она не обнаружила. Даже шишка после драки в доме у Махи значительно уменьшилась.

– Зима! – снова позвала она.

Стром разглядел что-то в траве и пнул, чтобы оно подкатилось к Скарлет. Та опустила глаза и увидела яблочную конфетку, вроде тех, что Зима приносила ей в зверинец, заранее начинив обезболивающими. Эта конфета была надкушенной. Скарлет взяла Зиму за руку и увидела на пальцах кусочки подтаявшей карамели.

– Яд? – глухо спросила она.

– Не уверен, – покачал головой Стром. – Она не умерла, а умирает.

– От какой-то болезни?

Стром кивнул.

– Не стоит сидеть рядом с ней. Она смердит… – Вид у мутанта был такой, словно его сейчас стошнит.

– Альфа, соберись! Такой сильный и зубастый, а простого насморка испугался.

Стром помрачнел, но ближе не подошел. Напротив, отступил еще на шаг.

– С ней что-то не так.

– Это я и без тебя поняла, – пробормотала Скарлет. – Но что? И как она умудрилась заболеть? Послушай, – она посмотрела на альфу. – Я видела больницу на главной улице. Можешь отнести Зиму туда? Пусть врачи ее осмотрят. Вдруг ей нужно промыть желудок или…

Скарлет наткнулась взглядом на руку принцессы и испуганно ахнула. В следующий миг она уже отползала от Зимы, изо всех сил стараясь не дышать. Инстинкт самосохранения кричал ей, что нужно бежать и как можно скорее.

– Поняла наконец, – вздохнул Стром.

Скарлет громко выругалась.

– Когда ты говорил, что она больна, мог бы уточнить, что речь идет о чуме!

– Я не знал, что это за болезнь, – просто ответил Стром. – Прежде я ничего подобного не нюхал.

Несколько секунд Скарлет сидела неподвижно, потом раздраженно застонала и заставила себя вернуться к Зиме. Скривившись, она подняла ее руку, чтобы осмотреть черные пятна – первых вестников летумозиса. Красные кольца вокруг них набухли кровавыми волдырями.

Насколько она помнила, чума всегда развивалась по одному и тому же сценарию, хотя скорость заражения зависела от конкретной жертвы. Темные пятна означали, что жить больному оставалось от трех дней до трех недель. Но в последний раз она видела Зиму едва ли не час назад – и та была здорова (во всяком случае, физически). Значит, болезнь убивала принцессу куда быстрее.

Изучив пальцы Зимы, Скарлет с облегчением отметила, что те пока не посинели. Нарушение кровоснабжения было последним симптомом перед смертью.

Но разве Зола не говорила, что у лунатиков иммунитет к летумозису, нахмурившись, подумала Скарлет. И где Зима умудрилась заразиться?

– Это летумозис, – проговорила она. – На Земле от него умерло очень много людей. Никто из заразившихся не выжил. Летумозис убивает очень быстро. Но… у Леваны есть вакцина. Потому-то император Кай и согласился взять ее в жены. Нам нужно только, чтобы Зима продержалась до конца революции, пока мы не добудем лекарство.

Скарлет хотела провести рукой по волосам, но запуталась в кудрях и бросила это дело.

– Мы не знаем, как скоро это случится. На штурм столицы может потребоваться несколько дней, а то и недель. Судя по запаху, принцесса так долго не протянет, – покачал головой Стром.

– Прекрати говорить о том, как она пахнет! – сорвалась Скарлет. – Да, летумозис – страшная болезнь. Но мы не можем бросить ее здесь умирать. Мы должны что-то предпринять!

Альфа посмотрел на принцессу с нескрываемым отвращением. Что ж, это все-таки лучше, чем голодный блеск.

– Нужно поместить ее в восстановительную камеру.

– Куда? – непонимающе посмотрела на него Скарлет.

– Мы используем такие, чтобы ускорить выздоровление после операций или серьезных ран, – пожал плечами Стром. – Вдруг она замедлит развитие болезни?

– Но где мы ее возьмем?

– Думаю, у них в секторе есть. Все-таки с топорами работают.

– Отлично. Пойдем.

Скарлет поднялась и отряхнула руки. Стром перевел взгляд с нее на Зиму, но с места не сдвинулся.

– Ой, ладно, – буркнула Скарлет, взяла Зиму за руки и попыталась взвалить себе на спину. Стром вдруг шагнул вперед и подхватил принцессу.

– Какой ты джентльмен! – проворчала Скарлет, поднимая с земли плащ.

– Давай быстрее, – бросил Стром, стараясь дышать как можно реже.

До поселения лесорубов они добрались почти бегом.

Вынырнув из-за деревьев, Скарлет наткнулась на удивленные взгляды бойцов. Те недоуменно смотрели на Строма с Зимой на руках.

– Принцессу отравили, – не стала ничего скрывать Скарлет. – Ее заразили смертельной болезнью – летумозисом. У королевы есть вакцина, но Зима умрет, если ей не помочь прямо сейчас.

Разглядев в толпе бородача, который руководил тренировками до их появления, она спросила:

– В вашем секторе есть восстановительная камера?

– Да, в больнице есть. Только я не знаю… – он покосился на беловолосого мужчину, который проталкивался вперед. Когда тот подошел к Зиме, пощупал пульс и оттянул веки, чтобы заглянуть в глаза, Скарлет догадалась, что это доктор.

– Камера сейчас свободна, – сказал он. – Нам потребуется минут двадцать, чтобы подготовить принцессу для погружения.

– Пойдемте, – кивнула Скарлет.

Доктор провел их через толпу; люди расступались, провожая принцессу растерянными взглядами.

– Кто это сделал? – услышала Скарлет чей-то шепот.

– Кто мог так поступить с принцессой? – вторил ему второй.

– Значит ли это, что среди нас предатель? – тихо спросил доктор.

Скарлет покачала головой:

– Не думаю. Кто бы ни отравил Зиму, у него должен быть доступ к дорогим конфетам и летумозису. Вероятно, враг пробрался сюда, нашел принцессу и улизнул.

– Или же до сих пор рыщет поблизости, скрываясь под чарами.

Скарлет сердито засопела. Дурацкие лунатики с их дурацкими иллюзиями. Никому нельзя доверять, любой может оказаться магом, аристократом или королевой. Но зачем было тайком проникать в сектор, нападать на Зиму и не трогать остальных? Скарлет не сомневалась, что в Артемизии уже знают о восстании в ДО-12. Тогда отравление принцессы стоит воспринимать как предупреждение? Как угрозу? Или отвлекающий маневр?

Следующая мысль заставила Скарлет похолодеть от страха. С чего она взяла, что напали только на Зиму? Летумозис очень заразен и действует быстро. В небольшом поселении с замкнутой системой воздухоснабжения, где собрались все жители…

– Пришли, – сказал доктор, заводя их в здание, которое размерами почти не отличалось от соседних домов и выглядело таким же ветхим. Внутри, у стены Скарлет заметила покрытую пылью и заваленную старыми простынями камеру, напоминавшую гроб. Доктор скинул покрывала на пол. – Можете положить принцессу на койку, пока я все подготовлю.

Стром повиновался с явным облегчением. Потом повернулся к Скарлет.

– Я позову солдат, чтобы вынесли камеру на улицу, – хмуро сказал он.

– На улицу? – удивленно посмотрел на него доктор.

– Народ любит ее. Пусть люди помнят, за что мы сражаемся.

Доктор заморгал, но потом кивнул:

– Хорошо. На лечение это никак не повлияет.

Стром вышел из больницы; вскоре его шаги затихли вдалеке.

– Боюсь, – вдруг проговорил доктор, и в голосе его действительно прозвучал искренний страх, – что камера у нас только одна.

– И? – Скарлет непонимающе посмотрела на лунатика.

Сжав губы, он указал на ее руки. Проследив за его взглядом, Скарлет сначала ничего не увидела. А потом заметила на плече синяки с красной окантовкой. И снова громко выругалась.

Волку снился Рэн, его ставший монстром младший брат. Во сне Рэн кружил возле жертвы, тугие мышцы перекатывались под кожей, в уголках рта поблескивала слюна. Пальцы Рэна сжались в кулак – и резко распрямились, выпуская заостренные когти. Глаза горели хищным огнем: брат знал, что жертве не уйти.

Глухо зарычав, Рэн вонзил когти в жертву и отшвырнул ее в сторону. Сон наконец обрел резкость, и смутная тень превратилась в девушку, ударившуюся о статую в центре пересохшего фонтана. По голове ее текла кровь, рыжие волосы были выпачканы в грязи, а глаза широко распахнуты от ужаса.