– Настя! – раздался голос Женьки. Он появился словно из ниоткуда. Видимо, на улице парень находился давно – его плечи и шапка были в снегу.

– Привет, – сухо сказала я. И зачем он сегодня звонил мне? Все испортил. Дурак.

– Привет, – повторил он за мной, встав напротив. – Настя… – вновь произнес он мое имя и замолчал.

– Ты к нам? – открыла я тяжелую подъездную дверь и первой зашла внутрь. Ребята приходили в гости и в более позднее время.

– К вам, – двинулся он следом за мной по ступенькам вверх.

– Сегодня так холодно, – сказала я, делая вид, что между нами ничего не произошло. – И этот снег… Ужасно замерзла.

– Настя, – в третий раз повторил он мое имя, и на тускло освещенной площадке между первым и вторым этажом поймал меня за руку и развернул к себе, держа одной рукой за плечо. Мы стояли так близко, что сердце замирало. Женька ужасно мне нравился, но я не могла его простить – не за сегодняшнее хамство, это ерунда, а за то, что он был с другой. Он точно дал понять, что был. И в эти дни я была ему не нужна, хотя, думаю, он догадывался, как я переживаю.

– Прости меня, – хрипло сказал Женя. – Я не хотел тебя обидеть.

– Все в порядке, – осторожно произнесла я. Парень, глядя на меня блестящими странными глазами, поправил прядь моих выбившихся из-под шапки волос, погладил холодной рукой по щеке и склонил голову – наши лбы соприкасались.

– Прости, я не хотел, – повторил он. – Я не знаю, что на меня нашло.

Женька нежно поцеловал меня в висок, скулу, щеку, замер, словно наслаждаясь моментом, и только потом обнял, прижимая к себе.

– Настя, если бы ты только знала, что я чувствую, – прошептал он с затаенной горечью. – Я чувствую себя таким придурком…

Женя попытался меня поцеловать по-настоящему, но, едва почувствовав его губы – не в пример ладоням горячие – на своих, я попыталась вырваться. Конечно же, он был сильнее и удержал меня.

– Не надо, – устало попросила я. – Женя, отпусти меня, пожалуйста.

– Прости меня, – повторил он болезненным шепотом.

– Я простила. Но что это изменит? – Мне так не хотелось, чтобы Хирург касался меня, что почему-то думала лишь о том, чтобы он отпустил мои плечи. А раньше мне безумно нравилось касаться этого человека и чувствовать его ладони на своей коже… Что со мной не так? Может быть, я не была в него влюблена, но он определенно нравился мне, и трепет, нежность, наслаждение – все это я испытывала, обнимая Женьку или просто думая о нем. Я наивно надеялась, что со временем мои симпатии будут расти и расти, и однажды я пойму, что не могу без этого человека – я не верила в любовь с первого взгляда, про предначертание друг другу, но я верила, что любовь – это цветок, который можно вырастить из семечка взаимной симпатии, удобрив его привязанностью, дружбой и уважением. Но после моего дня рождения Женька решил, что выращивать этот цветок вместе со мной он не будет. Что ж, его право. А сделать вид, что ничего не случилось, я не могу.

– Ты ведь опять была с ним? Да? – спросил вдруг Женя. – Это он привез тебя на своей машине?

– Кто он? – не сразу поняла я.

– Тот, с кем ты сегодня обнималась, – нес какую-то околесицу друг.

– Я все видел. И тогда, и сейчас. Нашла кого-то, у кого такая крутая тачка? – он зло усмехнулся, не замечая, как сильнее сжимает пальцы на моих плечах. Видимо, видел, как я выхожу из автомобиля Матильды, и сделал неправильные выводы.

– Ладно, Настя, давай по-честному? – в его темных глазах была решимость и даже какое-то отчаяние. – Ты мне нравишься. Я тебя люблю.

– Ты уж определись, – сказала я равнодушным тоном. Мне было очень обидно, и даже плакать хотелось от таких несправедливых обвинений, но, как часто это бывало, внешне я оставалась преступно спокойной. Это часто выводило из себя Риту в детстве, когда она ругала меня.

Женька сглотнул.

– Иногда мне кажется, что тебе все равно, – проговорил он.

– Мне все равно, – солгала я.

– Я тебя люблю, – повторил он.

– Любовь сильна. Из-за нее ломаются дружба, стереотипы, мировоззрение, – почти с удовольствием произнесла я.

– Ты жестокая, – вдруг тихо, горько сказал Женя и стал говорить такое, что я никогда раньше не слышала. – Ты иногда похожа на Снежную королеву. Тебе словно все равно. С тех пор, как мы познакомились, я часто наблюдаю за тобой. Мне нравится смотреть на тебя – ты красивая и загадочная. Уверенная, самостоятельная, умная. Но ты никого не подпускаешь близко. У тебя много секретов и до тебя не достучаться. Иногда я просто боялся подойти к тебе. Привык, что у меня девчонки нежные, ласковые, добрые. Как котята. А ты больше похожа на дикую кошку, – каким-то странным тоном произнес он.

– Думаю, тогда тебе пора пойти к своим котяткам. Отпусти меня, – едко проговорила я. Женькины слова мне совершенно не понравились. Мне вообще не нравилась вся эта ситуация.

Он, не отпуская меня, сделал несколько медленных шагов вперед, заставляя меня пятиться к стене.

– Ты быстро раздражаешься, и самая частая твоя эмоция – это гнев. А я хочу видеть тебя радующейся. Я хочу сделать тебя счастливой. Дай мне эту возможность, – прошептал он мне на ухо, касаясь своей щекой моей щеки.

Женя прижал меня к стене. Кажется, он вновь хотел попытаться меня поцеловать, но не стал делать этого, вспомнив мою реакцию.

– Прости, – опять сказал он как-то непривычно ласково. – Я хочу быть с тобой. Я забуду, что у тебя был кто-то другой. Мне все равно.

– Знаешь, еще бы месяц назад я бы кричала от восторга, – призналась я. – Но тебе будет лучше с той девушкой, с которой ты проводил время.

– Что? – не понял парень.

– Я все знаю, Жень. Не стоит отпираться. Лучше признайся честно. Не люблю ложь.

По его лицу заходили желваки. Но он ничего не сказал.

– Настя, подумай. Я хочу быть с тобой. Я стану для тебя самым лучшим. Добрым, нежным, какие там еще вам, девчонкам, нравятся?

– Мне нравятся верные, – пожала я плечами, чувствуя некое преимущество. Сейчас все зависело от меня.

– Ты так говоришь, потому что у меня нет такой машины, да? – горько усмехнулся он.

– Что за глупости, – нахмурилась я. – И отпусти меня, наконец. Надоело.

– Настя, Настя, Настя, что ты со мной делаешь? – сквозь сжатые зубы проговорил он, нехотя отпуская меня. Кулаки его были крепко сжаты. Может быть, если бы он ударил кулаком по стене, закричал, обнял, проявил бы хоть какую-то эмоциональность, попытался как-то доказать истинность своих чувств, лед на моем сердце тронулся бы, но Женька затих, замкнулся. И я – тоже.

Наверху раздались звуки захлопывающейся двери и шаги.

– О-о-о, кого я вижу! – раздался громкий веселый голос Темных Сил. Он и Алсу спускались по ступенькам, видимо, выходили из нашей квартиры.

Парни пожали друг другу руки, мы с Алсу обнялись. А мы с Женькой синхронно делали вид, что ничего не произошло.

– Чего вы тут делаете? – спросила подруга, оглядев нас с Хирургом подозрительным взглядом темных глаз.

– Встретились на улице, поднимались домой, – отозвалась я. Женька кивнул.

– Понятно… – задумчиво протянула Алсу. Кажется, она мне не поверила.

– Это тебе, – скромно сказал Олег и протянул мне черный пакет с завязанными ручками.

– Что это? – с подозрением глянула я на сомнительного вида презент.

– Там мусор, не бери, – вмешалась Алсу, и я отдернула руку.

– Эй, подруга, ты чего меня обламываешь?! – возмутился Темные Силы, обожающий всякие глупые приколы.

– Мы пошли в магазин купить вина и фруктов, а Дан попросил мусор вынести заодно, – пояснила Алсу. – Олег! Хватит совать ей пакет!

– Гадство, – остался недоволен тот и, наконец, оставил свои попытки вручить мне черный пакет. – Ладно, ребятки, мы пошли. Скоро будем.

– Я с вами пойду, – тут же вызвалась я, не желая оставаться наедине с Женькой даже то жалкое время, которое мы бы потратили, поднимаясь на наш этаж.

– Пойдем, – тут же согласилась Алсу. – Ранджи уже у вас. Ждем только Алену. Она пообещала нам сегодня устроить небольшой сюрприз.

Супермаркет находился за углом, и к нам в квартиру мы вернулись очень быстро, управившись минут за двадцать. Когда мы вернулись, судя по обуви в прихожей, Алена уже приехала и, как выяснилось, не одна – я поняла это по паре мужских ботинок на толстой подошве, которые стояли около длинных замшевых сапожек подруги.

– О, ребятки, – весело встретил нас Дан, улыбаясь. – Проходите, у нас в компании пополнение.

– Какое еще пополнение? – удивилась я. Олег, благородно опустившийся на колено перед Алсу, дабы помочь с замком на сапоге, который совершенно некстати заело, хмыкнул.

– Алена сегодня привела к нам своего парня, – тихо поделился Даниил. Судя по голосу и улыбке, за Аленку он был очень рад. Я чуть не упала – на какое-то мгновение мне подумалось, что подруга притащила к нам домой дядю Тима. Но нет, такая обувь не могла ему принадлежать.

– Теперь свободными остались вы с Викторией, – назвал он Ранджи по имени, которое она терпеть не могла, – но мы и вас устроим.

И он выразительно покосился на обувь, принадлежащую Женьке, а после подмигнул мне, явно давая понять, в какие руки он меня устроит. Но я так недовольно на него взглянула, что улыбка мигом сошла с его приветливого лица. Дан закатил глаза, покачал головой и ушел в большую комнату.

Я, разувшись и повесив пуховик в шкаф, обнаружила вдруг в его кармане кожаную мужскую перчатку. Не ее ли искал Зарецкий? И почему она у меня? Правда, об этом я решила поразмышлять в другой раз и стремительно вошла, почти влетела в гостиную, дабы точно убедиться, что у нас в гостях не Тимофей, которого я пару часов назад имела удовольствием наблюдать за городом.

Почти сразу я довольно улыбнулась – мои мысли оказались верными. На диване рядом с Аленой сидел вовсе не дядя Тим, а смутно знакомый черноволосый парень с челкой набок, бледным лицом и темными яркими глазами. Чем-то он был похож на нашего Олега – цветом волос, лица, некоторой худощавостью, хотя казался намного выше ростом. Однако если у Темных Сил была подвижная мимика, яркая жестикуляция, громкий голос и задорный смех, то спутник Алены больше походил на неподвижную куклу с правильными чертами лица. И казался он старше – ему точно было больше двадцати пяти. Олег был стремительным градом, а этот парень – застывшей ледяной скульптурой, которая, впрочем, вызывала интерес.

Браслет на руке чуть-чуть похолодел, и по левой руке побежали мурашки.

Алена сидела, прижавшись к этому брюнету и положив руку на колено, а он осторожно обнимал ее за плечи. Подруга что-то рассказывала Ранджи, Дану и Женьке, выглядела оживленной и улыбалась. Первой почему-то меня увидела не она, а ее парень. Он так внимательно посмотрел на меня своими выразительными черными глазами, что я на секунду замерла, с трудом заставив себя не отвести взгляд, а выдержав его. Странно… Он кажется куклой (наверняка, как и Алена, – модель), но его взгляд совсем не пустой, а тяжелый, внимательный, изучающий, почти магнетический. И очень умный.

– Привет всем! – громко сказала я и широко улыбнулась, ничего не понимая.

– Наська! – сорвалась с места Алена и обняла меня. – А я пришла не одна! – сказала она, отстранившись, но держа меня за руки. – Это мой парень. Его зовут Меркурий.

– Я же говорила, что у нее кто-то есть, – прошептала мне на ухо Алсу.

Брюнет встал и подошел к ней, учтиво поздоровавшись со мной, Алсу и Олегом. Алена торопливо представила нас, то и дело закусывая губу, а после виновато сказала:

– Простите, что не говорила раньше. У нас все было так сложно и неожиданно, что мы сами не поняли, как стали встречаться.

Меркурий кивнул в подтверждение ее слов и аккуратно положил руку на ее тонкую талию.

У меня словно камень с души упал. Алена больше не встречается с дядей Тимом?! Слава богу! Как же вовремя они расстались, а она нашла себе этого типа со странным именем, которое я, кажется, где-то слышала.

– Простите, что так поздно приехали сегодня. Мерк… Меркурий был на работе, – продолжала счастливым голосом подруга, положив голову ему на плечо. Смотрелись они довольно интересно и контрастно. Светло-русые мудреные косы и темные чуть растрепанные волосы, голубые глаза и черные, радостная улыбка на ее лице и внимательные глаза на его.

– А где ты работаешь? – поинтересовался Дан. За Аленку он всегда искренне переживал.

– В охранной фирме, – удивил меня ответом Меркурий. Ранджи молча подняла вверх большой палец.

– Что ж, ребятки, давайте праздновать! – похлопал в ладоши заводила Темные Силы. – Девчонки, давайте, приступайте к своим прямым обязанностям!

Часа полтора мы провели довольно весело – сначала все расспрашивали обо всем на свете молчаливого Меркурия, потом просто болтали, смеялись, обменивались новостями. И все было бы ничего, если бы не пристальный взгляд Женьки, который сидел напротив меня и не сводил с меня тревожных глаз. Я так устала от того, что он пялился на меня, что в конце концов под предлогом убрать грязную посуду, просто ушла на кухню. Помыв тарелки и кружки, я, выключив свет, встала у окна и стала смотреть на небо. Метель утихомирилась, и теперь было отчетливо видно луну, на которую я и смотрела. Я безумно устала, словно этот день тянулся в два раза больше обычного, а на душе была непонятная тоска.