Жаклин Рединг - Белый рыцарь

Подойдя на несколько шагов поближе, Грейс увидела, что камень, перед которым он стоял на коленях, был надгробием Кристофера Уиклиффа, его отца.

Кристиан оставался коленопреклонённым, опустив голову и погрузившись в безмолвную молитву. Глядя на него, Грейс думала о мужчине, изображённом на портрете, отце Кристиана. Он выглядел именно таким отцом, которому пятилетний мальчик мог поклоняться. Она помнила собственное горе, когда потеряла родителей, чувство сокрушительное даже в её юном возрасте, как будто её лишили защищённости, и это несмотря на то, что она почти не знала их.

Рождение Грейс было случайностью, усложнившей жизнь двух людей, склонных к личному завоеванию мира. Она оставалась с бабушкой, в то время как её родители путешествовали, проводя за границей больше времени, чем дома. Даже если они возвращались, то всегда оставались так ненадолго, что не успев даже распаковать свои вещи, вскоре вновь отправлялись в очередное захватывающее путешествие. Они приезжали домой только по каким-либо случаям — дни рождения, браки дальних родственников, смерть дедушки Грейс. Она хорошо помнила, как видела их в последний раз, помнила даже одежду, в которую они были одеты, лавандовую туалетную воду матери, помнила, как ветер развевал концы шейного платка отца, когда он, прощаясь, гладил её по голове. Она помнила, как мать наклонилась поцеловать её в щёку и завязала ленты её соломенной шляпки, пообещав, что скоро дочка станет достаточно взрослой, чтобы присоединиться к ним в одной из следующих прогулок вокруг света. «В следующий раз, — поклялась она дочери. — В следующий раз мы возьмем тебя с собой, и ты увидишь львов и слонов в далёкой Африке».

Но обещанное путешествие так никогда и не состоялось. Вместо этого месяц спустя из Лондона прибыл посыльный с известием, что судно, на котором плыли её родители, попало в шторм и затонуло. Никто не спасся. По иронии судьбы после смерти родители стали для Грейс более ощутимы, чем когда-либо были при жизни, так как на кладбище в Ледисторпе были воздвигнуты два надгробия, которые она могла навещать. Она помнила, как в последний раз пошла туда в утро, когда навсегда покидала Ледистроп. Она шептала слова прощания и вырывала сорняки — так же, как сейчас Кристиан.

Грейс вспомнила, что Элеанор говорила о близости между её братом и отцом. Без сомнения, эта привязанность делала посещение кладбища таким грустным, несмотря на то, что прошло много лет. Она подумала, что, возможно, память об их обоюдных потерях поможет им заложить первый камень в строительстве моста через реку незнакомства, разделяющую их. Преисполнившись надежд, Грейс оставила предосторожность и направилась к кладбищу.

Ворота скрипнули, когда она толкнула их внутрь, и этот звук заставил Кристина поднять голову. Краткое мгновение он смотрел на неё с незащищённым выражением на лице, однако почти сразу же его глаза стали холоднее самой лютой зимы.

Грейс замерла, остановившись в воротах. На секунду ей показалось, что она увидела отблеск солнечного света в слезах, наполнивших его глаза. Он продолжал молча бесстрастно смотреть на неё, и ему не нужны были слова, чтобы показать, что он рассержен её появлением.

— Должно быть, вы сильно его любили, — произнесла она неловко.

Кристиан повернулся, отбрасывая вырванную траву за ограждение.

— Что вы здесь делаете?

Грейс побледнела.

— Я … я видела, как вы пошли сюда, и подумала, что, может быть, вам захочется поговорить с кем-нибудь. И вы так долго стояли на коленях, и я …

— Сначала моя гардеробная, теперь это. Вы уже во второй раз суёте свой нос, куда не следует. Вы взяли привычку, миледи, вмешиваться в личную жизнь других людей?

Грейс не обратила внимания на эти обидные слова:

— Я знаю, что значит потерять родителей, Кристиан.

Какую-то малую толику времени ей казалось, что её слова нашли отклик в его душе. Выражение его лица смягчилось, напряжённые складки в уголках рта разгладились — но только на мгновение. Затем холод вернулся в его глаза, а голос прозвучал раздражённо и резко, словно полоснуло лезвием ножа:

— Будет лучше, миледи, если в будущем вы не станете вмешиваться не свои дела.

Грейс обхватила себя руками, почувствовав озноб, несмотря на тепло весеннего солнца. Она только хотела предложить Кристиану утешение, нежное участие жены, чтобы облегчить его боль. Ей хотелось поговорить с ним, разделить с ним память о своих родителях, разделить с ним переживания. Вместо этого она встретилась с холодной враждебностью.

Грейс отвернула лицо, чтобы Кристиан не увидел слёзы, которые тут же набежали на глаза от этих резких слов. Неужели она обречена вызывать его недовольство на каждом шагу? Заслышав его шаги на дорожке, она оглянулась и осталась стоять, не чувствуя ничего кроме обиды и отчаяния, глядя, как он снова, как и в прошлую ночь, оставляет её одну.

Кристиан не сводил взгляда с Грейс, сидевшей в карете напротив него. Вот уже почти час, как они выехали из Уэстовер-холла, и с тех пор она произнесла всего несколько слов: спросила, сколько времени займёт поездка и не предпочитает ли он ехать лицом по ходу движения, а не спиной. Но он понял бы, что она расстроена, даже если бы она не молчала. У неё было одно из тех выразительных лиц, на котором мысли отражались так, словно были написаны на бумаге. И то, как она читала книгу — держа её перевёрнутой — ясно показывало, что она всё ещё страдала от резких слов, брошенных им ей на кладбище.

Она задумалась о его безразличии, пытаясь понять, почему сегодня он делал всё возможное, чтобы избежать её общества, тогда как ночью прикасался к ней так, как никто и никогда прежде.

Их встреча на кладбище застала его врасплох. Он не ожидал, что она тихо подойдёт к нему, когда стоял на коленях возле надгробия своего отца. В тот момент, когда он её увидел, память о его ночном провале вернулась к нему, обдав холодом, словно он окунулся в ледяной уэстоверский пруд. Он не хотел набрасываться на неё с упрёками, он просто не привык, чтобы кто-нибудь — а особенно жена — вторгался в его самые личные моменты жизни. Даже больше, он не привык, чтобы кто-нибудь волновал его.

Поскольку Грейс сидела, погружённая в свои мысли, уставившись в перевёрнутую вверх ногами книгу, Кристиан воспользовался возможностью впервые по-настоящему рассмотреть её. И при этом ближайшем рассмотрении оказалось, что старый герцог, подыскивая для него жену, в итоге сделал неплохой выбор. Грейс обладала очарованием поколений аристократической крови. Её волосы были прекрасного цвета, не слишком тёмные и не слишком светлые, цвета мёда, согретого тёплым летним солнцем. Длинные ресницы обрамляли сияющие голубые глаза — любознательные, в которых отражалась сила воли и духа. Нос прямой и маленький, губы полные и прекрасной формы, кожа чистая, нежная…

Кристиан знал, что жена, которую выберет дед, будет невинной. Великий герцог Уэстовер никогда не согласился бы на девицу не первой свежести, ведь ей предназначалось стать матерью будущего наследника. Кристиан подумал, не решил ли герцог, что нежность и изящность Грейс являются свидетельствами её кроткого, легко управляемого характера. Это было ошибкой, которую делали все, кто впервые с ней сталкивался. Так же, как и он, когда отправил к ней вечером чай с бренди. Он надеялся, что неприученной к алкоголю девушке это поможет преодолеть страхи перед незнакомцем, собирающимся лишить её невинности. Он подготовился к её страху, даже к слезам, но к чему он не был готов, так это к её доверию.

Мысленным взором Кристиан видел Грейс, когда она лежала под ним на кровати, одетая в длинную чопорную ночную рубашку, но её тело — тело девственницы — было готово принять его. Её проникновенные глаза ясно сказали ему, что хотя она может страшиться того неведомого, что должно произойти, она никогда не усомнится в нём. Пусть она почти ничего о нём не знала, но она ему доверяла, к чему он совершенно не привык. И эта простая истина заставила его забыть о намерении оставаться безразличным, а его план держать её на почтительном расстоянии рассыпался, как карточный домик.

Но если порыв его чувств в ответ на её поведение стал для него неожиданностью, отклик его плоти на её тело уничтожил Кристиана полностью. В его жизни, учитывая его высокое положение, брак был также неизбежен, как и смерть. Произвести на свет следующего Уэстовера, наследника, было его долгом, единственной целью жизни, и он бы не удивился, если бы старик настоял на своём присутствии, чтобы убедиться, что Кристиан выполнил свою часть сделки, разделив ложе с новобрачной. Возлечь с ней на ложе — вот буквально то, что Кристиан собирался сделать, но не пролить в неё своё семя и таким образом не дать герцогу единственную вещь, которую тот желал больше всего на свете.

Наследника.

Но как только он прикоснулся к Грейс, вдохнул её аромат, ощутил гладкость и нежность кожи, взглянул в бездонную синеву глаз, он растерялся. Все мысли о сдержанности исчезли в тумане желания и страсти. Но что означал его отклик на неё в действительности? Нет, это ничего не значило, твердил он себе, ничего. Если бы не эта ночь, когда он не смог совладать с желаниями своего тела! И несмотря на уэстоверское поверье, Грейс не обязательно понесёт ребёнка с первого раза, а он позаботится, чтобы этот случай так и остался единственным опытом их супружеской жизни. Очарование новизны Грейс прошло, её невинности больше не существовало. Он выполнил свою часть сделки, и он не вернётся в постель жены, пока не настанет время, когда он будет готов иметь ребёнка — а это случится, когда умрёт старый герцог.

У Кристиана мелькнула мысль, почему бы ему просто не сказать Грейс, что он не может быть её мужем в плотском отношении из-за сделки, которую он заключил с герцогом. Но тогда ей захотелось бы узнать причину их договора — почему в девятилетнем возрасте он согласился передать своего перворождённого сына герцогу. А её она не должна знать, ведь от этого зависели жизни его матери и его сестры.

Кристиан знал, что благодаря его собственному влиянию и влиянию его деда, он мог бы легко устроить брак Элеанор и покончить с прошлым. Как одна из Уэстоверов, она могла рассчитывать на самые лучшие партии. Но Кристиан поклялся, что никогда не поступит таким образом. Он поклялся, что Элеанор будет иметь роскошь выбирать. Она встретит человека, которого хорошо узнает и полюбит, чтобы разделить с ним свою жизнь. Её будущий муж должен знать, что она любит музыку, лимонный пирог и гвоздики, что она испытывает отвращение к грибам. Она должна обсуждать с ним свои любимые книги, показать ему свой талант в поэзии. Возможно, один, два или даже три раза ей придётся столкнуться с грубиянами и невежами, но, в конце концов, она найдёт мужчину, который разделит её пристрастия и станет лелеять её. Ей будет позволено примерить на себя роль жены, прежде чем кто-нибудь придёт к нему как к брату просить её руки и сердца. И когда настанет это время, у неё будет выбор принять предложение или отклонить.

Проще говоря, Элеанор будет дозволено то, в чём Кристиану в жизни было отказано. Элеанор получит возможность полюбить и стать любимой, и тогда раскрытие уродливой правды не будет больше угрожать её счастью.

Кристиан снова посмотрел на Грейс. Её брови были нахмурены, а рот угрюмо сжат. И тут он подумал, что, в сущности, она была такой же жертвой, как и он сам. Мысль удивила его. Тогда он задался вопросом о причинах, заставивших её согласиться на брак с человеком, которого она видела лишь однажды, когда ввалилась в его гардеробную. Она была дочерью аристократа и, безусловно, восхитительна. Он читал брачный контракт и знал, что она принесла большое приданное. Конечно же, она могла найти сколько угодно молодых людей благородного происхождения, заинтересованных в браке с ней. Что она получала, соглашаясь стать его женой? И почему из всех девушек дед выбрал именно её? На неё оказало влияние мнение света о нём?

Она понятия не имела, на что согласилась, когда приняла предложение стать его женой. Грейс, вероятно, считала его благородным человеком, достойным её преданности. Её голова была заполнена мечтами о белом рыцаре на боевом коне, прибывшем спасти её. Она ничего не могла знать о прошлом. Уэстоверские тайны были глубоко похоронены, невидимые для остального мира. Она знала только то, о чём ей говорили, прекрасные слова, предназначенные, чтобы повлиять на романтичную молодую леди.

У Грейс не было возможности узнать, что она вышла замуж за убийцу.

Найтон, Лондон

Грейс внимательно изучала себя в высоком зеркале, стоящем около туалетного столика. Великолепное платье сидело превосходно, ни одна складка не была не к месту, волосы прекрасно уложены в высокую корону из золотых кудрей. Всё казалось просто отличным, однако окидывая критическим взглядом своё отражение, она досадливо морщилась.