Эльвира Барякина - Белый Шанхай

«Мы — глупые подранки, — с нежной грустью думал Клим. — Ну что ж, будем лечиться. Другого пути все равно нет».

Ада вышла из кухни встречать Клима:

— Чего это вы такой довольный? Кошелек на улице нашли? — спросила она, вытирая руки о передник. — К вам заходил курьер от мистера Грина и велел срочно явиться в редакцию. Пойдете или сначала поужинаете? Я китайскую капусту потушила.

Клим взглянул на часы: было уже полдевятого. Какое такое собрание потребовалось созывать на ночь глядя?

— Я скоро вернусь, — пообещал он и вышел на улицу.

Трамвай был заполнен веселой публикой, возвращавшейся из ресторанов. При повороте вагоновожатый резко затормозил, и к Климу на грудь упала нетрезвая дамочка с ярко накрашенными губами.

— Ой, извините! — залепетала она, глядя на отпечаток помады на его лацкане.

Клим чертыхнулся. Пиджак был испорчен — как теперь его отчищать?

Он добрался до Банда, когда уже стемнело. Окна в новом, только что отстроенном редакционном здании почему-то не горели — собрание закончилось и все разошлись?

Старик-привратник впустил Клима в полутемный вестибюль.

— У вас есть что-нибудь, чтобы отчистить жирное пятно? — спросил Клим.

Привратник принес ему банку, на которой алела внушительная надпись:

БЛЕСК

чудодейственное средство для вашего дома

Не пить и не поджигать

«Блеск» наверняка изготовили в ближайшем подвале путем смешения рисовой водки и воды из канавы, но пиджаку терять было нечего.

Клим поднялся на шестой этаж. Странно: в редакционной комнате никого не было. Кажется, Ада наврала насчет собрания: небось пригласила в гости Бэтти и решила это скрыть, чтобы ее не ругали.

Перевод для Дона Фернандо был не сделан, лацкан испачкан — прекрасное завершение романтического вечера! Закипая от досады, Клим швырнул пиджак на стол и залил пятно «Блеском».

Химическая вонь была такой сильной, что Клим закашлялся. Час от часу не легче! Вряд ли запах выветрится к утру: завтра секретарши придут на работу и поднимут крик.

В коридоре послышались шаги, и в комнату ввалились два здоровых китайца.

— Вам кого? — удивился Клим и осекся на полуслове: за их плечами показался капитан Уайер, попыхивающий толстой сигарой.

— Садись! — велел он. — Поговорить надо.

Клим метнулся к дверям, но китайцы вывернули ему руки и вынудили сесть за стол.

Квадратная челюсть Уайера медленно двигалась, словно он что-то пережевывал.

— Чем это у тебя тут воняет?

Он распахнул окно, и по комнате пронесся сквозняк. Бумаги на столах зашелестели, а под потолком закачались лампы на длинных шнурах. Тень от одного из плафонов двигалась по стене, как маятник.

— Ты, верно, думал, что студенты не выдадут тебя? — усмехнулся Уайер. — Ошибаешься! Ни один китаец не станет рисковать жизнью ради второсортного «белого дьявола».

Он вытащил из кармана коричневую склянку.

— Я гуманный и богобоязненный человек и не стану тебя убивать… во всяком случае сейчас. Знаешь, что находится в этом пузырьке? Лекарство, которое вылечит тебя от наглости, — четыре унции холерной воды. Раз тебе так нравится гадить, именно этим ты и займешься в ближайшие дни. Думаю, ты усвоишь урок — если, конечно, не сдохнешь от поноса.

Остановившимся взглядом Клим смотрел на голубой дымок, поднимавшийся от сигары.

— Покурить напоследок можно? — хрипло спросил он и достал пачку Lucky Strike. — Черт, я зажигалку забыл!

Уайер кинул ему коробок:

— Кури, раз это успокаивает твои нервы!

Клим чиркнул спичкой и бросил ее на пропитанный «Блеском» пиджак. Подхваченное сквозняком пламя взвилось чуть ли не до потолка; от неожиданности китайцы отскочили, и Клим пулей вылетел из комнаты.

— Не выпускайте его из здания! — заорал Уайер.

Клим помчался вниз по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступеней. Ударившись всем телом о тяжелую входную дверь, он выскочил на залитый огнями Банд и, расталкивая прохожих, побежал к мосту через Сучжоу Крик.

— Держи вора! — завопили ему вслед.

Клим оглянулся и увидел несущихся за ним китайцев. Едва не попав под машину, он перебрался через дорогу, но на мосту ему преградил путь регулировщик движения в красном тюрбане.

Получив бамбуковой палкой по шее, Клим упал на теплую, пахнущую железом мостовую. Регулировщик пронзительно засвистел, и автомобили встали.

Поднявшись, Клим метнулся к перилам моста. Внизу нескончаемым потоком шли катера и сампаны. Ни о чем не думая, он перемахнул через парапет и спрыгнул в первую попавшуюся моторку.

Удар был такой силы, что лодка чуть не повернулась. Сидевшая на корме китаянка смотрела на Клима дикими глазами:

— Ты кто?! Что тебе надо?!

— Стой, стрелять буду! — завопили с моста.

— Гони отсюда, или они потопят нас! — крикнул Клим женщине.

Моторка рванула вперед и через несколько секунд вырвалась на широкую гладь Хуанпу. Вслед ей загремели выстрелы.

Записная книжка «Доходы и расходы»

Лодочница довезла меня до «Святой Марии», а Дон Фернандо, узнав, что за мной гонятся люди Уайера, предложил поехать с ним в Кантон. Времени на раздумья было мало, и я согласился: тогда, в горячечной лихорадке после погони, мне показалось, что я отведу беду от своих близких, если исчезну из города.

Страх за моих девочек сводит меня с ума. Как Нина будет разбираться с коллекцией Гу Яминя? На что они с Китти будут жить? Что станется с Адой? Но больше всего я боюсь, что Уайер начнет вымещать на них зло.

Я должен был взять их с собой? На пароход с контрабандой, который в любой момент рискует попасть под обстрел?

Впрочем, я все равно не мог послать за ними, да Нина и не согласилась бы бросить все и удариться в бега — тем более с маленьким ребенком на руках.

Представляю, какими глазами она бы на меня посмотрела: «Тебя же просили не связываться с Уайером! Опять ты все испортил!»

О господи, только бы она догадалась, что я не по своей воле уехал из Шанхая! Какое-то беспросветное невезение: стоило нам с Ниной помириться и все опять обрушилось в тартарары.

Вот уже третий день «Святая Мария» плывет по Восточно-Китайскому морю, и мы с Фернандо коротаем время за картами.

Мне не на что жить в Кантоне, и Дон предложил мне работу переводчика. В провинции Гуандун находятся десятки военных специалистов из России, и Фернандо мечтает подружиться с ними и получить заказы на поставки для армии Сунь Ятсена. Но для меня противна сама мысль о том, чтобы участвовать в подготовке гражданской войны.

Дон Фернандо не обращает внимание на мои протесты. «Куда ты от меня денешься?» — посмеивается он и тут же предлагает:

— Слушай, а может, тебе еще немецкий выучить? Раз ты такой способный к языкам, у тебя дело пойдет. Мне страсть как нужен переводчик с немецкого!

По словам Дона, Германия принимает самое активное участие в кантонских делах. Во время Мировой войны немцев выгнали из Китая, и они решили наверстать свое с помощью Сунь Ятсена.

Берлин тайком продает ему военное имущество: немецкие суда завозят его в соседние порты, а Дон контрабандой переправляет товар в Кантон. Раньше он все оформлял как дипломатическую почту, но после смерти Лабуды эта лазейка закрылась.

Помнится, Иржи говорил, что получил пулеметы от немцев, но пока мне не удалось выяснить никаких подробностей. Несмотря на наш уговор, Фернандо наотрез отказался отвечать на мои вопросы:

— Мы с тобой квиты. Ты ж за проезд не платишь? Вот и сиди — помалкивай!

Мне остается рассчитывать только на природную болтливость Дона.

По ночам мы спим на верхней палубе, и мне снятся Нина и Китти. Я просыпаюсь, как от электрического разряда, и долго смотрю на небо, наполовину загороженное тюками и ящиками. Звезд так много, что они напоминают светящийся ливень, застывший над миром. Прекрасные видения и оптические иллюзии — это все, что у меня осталось.

Когда мы проходили мимо острова Формоза, наш пароход попал в тайфун. Каждые пять минут мы ныряли в кипящую бездну, переборки трещали, а над зеленоватыми волнами плясал неопадающий туман из мелких брызг — словно толпа морских демонов.

Как мы дотащились до Гонконга, я и сам не знаю — пароход дышал на ладан. С нашим грузом нельзя было становиться в док, и мы застряли на рейде, ожидая, пока Дон Фернандо договорится с нужными людьми в городе.

От нечего делать я разглядывал в бинокль поросшие лесом скалы, бесчисленные острова и вереницы кораблей, ждущих очереди на разгрузку. Жара стояла такая страшная, что воздух напоминал горячий кисель. Мне казалось, что от влажности отсыревает не только белье, но и кожа и волосы.

Как мне хотелось съездить в Гонконг и отправить Нине телеграмму! Но Дон и слышать не хотел об этом: он боялся, что я проболтаюсь о его грузе и таможенники арестуют «Святую Марию». Чтобы я не нанял лодочника и не сбежал, он велел отобрать у меня все деньги, в том числе те, что я выиграл у него в карты. Бандит — он и есть бандит.

Наконец пароход починили, но Фернандо не торопился с отправкой. По слухам кантонские купцы окончательно рассорилась с Сунь Ятсеном, и Дон подумал, что чем больше будет накаляться обстановка, тем выше поднимется цена на оружие.

Мы снялись с якоря только когда в гавань вошел советский пароход «Воровской». Большевики тоже снабжают Сунь Ятсена контрабандой: по документам они везут рояли, а вскроешь упаковку — там станковые пулеметы или патроны россыпью.

Дон подумал, что нам надо попасть в Кантон раньше конкурентов, и, прицепив к корме мексиканский флаг, мы двинулись вверх по Жемчужной реке.

Я всегда полагал, что южный Китай — это царство джунглей. Ничего подобного! Леса вдоль берегов давно вырублены, а земля расчерчена на квадраты рисовых полей. Над тростниковыми зарослями носятся стаи птиц; круторогие буйволы провожают пароходы удивленными взглядами, а мальчишки-погонщики прыгают по их горбатым спинам, как по торчащим из воды камням.

Не доплыв до Кантона, «Святая Мария» остановилась у острова Вампу, где находится военная академия, готовящая офицеров для армии Сунь Ятсена.

После долгой переклички на кантонском языке, в котором я не понимаю ни слова, нам разрешили сойти на берег.

— Мне надо встретиться кое с кем из русских, — сказал Дон Фернандо. — Ты будешь переводить.

Я сказал, что никуда не пойду, пока он не вернет мне деньги, и скрепя сердце Дон отсчитал мне сто долларов в гонконгской валюте:

— Подавись, зануда! Кажется, я зря спас тебя от Уайера.

Дону Фернандо уже доводилось бывать на острове Вампу, и он повел меня по плацам, на которых занимались маленькие смуглокожие кадеты. На вид им было лет пятнадцать-семнадцать, и в своих форменных шортах, рубахах с короткими рукавами, сандалиях и красных галстуках эти вояки напоминали безобидных бойскаутов.

В голове не укладывалось: неужели этих мальчишек отправят в бой? Впрочем, давно известно, что подростки — это самые преданные солдаты. Взрослые и опытные бойцы не бросаются в атаку ради идеи, а соплякам всегда кажется, что они могут перевернуть мир, если захотят.

Военными инструкторами на Вампу служат командиры Красной армии и бывшие немецкие офицеры. Кадеты учатся ходить строем и стрелять по соломенным мишеням, а в классных комнатах проходят занятия по марксизму, национализму и шапкозакидательству. Что еще нужно для превращения полуграмотного парнишки в идеальное пушечное мясо?

Оказалось, что мы прибыли на остров как нельзя кстати. После очередной стычки с Торговой палатой Сунь Ятсен перебрался на Вампу, и принялся готовиться к контрнаступлению. Узнав, что Фернандо привез оружие, начальник академии, Чан Кайши, срочно вызвал его к себе, а я остался ждать в теньке под банановым деревом. Там меня нашел молодой человек по имени Назар, присланный из Москвы на стажировку в большевистскую англоязычную газету «Народная трибуна».

Русские моментально узнают друг друга на чужбине: даже если ты много лет провел за границей, в твоем лице и повадках остаются верные приметы «нашего человека». Механизм этого узнавания для меня загадка: так, верно, птицы схожих видов интуитивно чувствуют, кто свой, а кто чужой.