Недаром говорится, что грехи отцов падут на головы их детей! Только вот чьи грехи-то теперь учитывать, какого папеньки? Видать тот, неведомый, тоже был хорош!

Евгений не питал иллюзий относительно морального облика покойного родителя, но в свете открывшихся обстоятельств все его похождения выглядели еще более отвратительно. Интересно, каким способом старый князь тешил свою похоть? Прелюбопытно было бы взглянуть!

Тут Евгений остановился, просто споткнулся на ровном месте. Хоть папаша и не родной, а порочность его сыночку передалась, видать в воздухе витала! Как зараза, инфлюэнца! Интересно, однако, знает ли обо всем этом тетушка княжна? И если знает, то… Мысли понеслись с безумной скоростью. Нет, надо во что бы то ни стало добыть деньги, похоронить опасную тайну! Но легко сказать добыть! Ограбить банк, что ли?

С этими размышлениями князь вернулся домой, не раздеваясь, упал на постель и уставился – в потолок, украшенный лепниной. Сегодня Наденька ждет его в клинике, скоро доктор позволит ей вернуться домой. Что сказать? Правду?

Если любит, то для нее тайна его происхождения не имеет значения. Но ведь даже не в Наде дело! Князь сел на огромной кровати. С мыслью о Наде пришла и другая мысль, о ее драгоценностях. Если их заложить, всего на несколько дней, то уже появится возможность откупиться от Христианова. А потом, глядишь, удастся добыть деньги, каким-нибудь другим путем. Главное, появится время для решения проблемы. Конечно, он расскажет все Надюше.

Она умная девочка, она поймет. А драгоценности он непременно вернет, выкупит, главное – выиграть время!

Евгений даже повеселел. Он быстро нашел заветную шкатулочку, открыл ее и с удовлетворением оценил взглядом знатока ее содержимое.

Да! И Ковалевские, и Роев знали толк в ювелирных украшениях! Особенно хороши были бриллианты несостоявшегося мужа. Верховский просто ощутил, с каким трепетным чувством Владимир выбирал их для любимой женщины.

В этот момент он думал о поверженном сопернике почти с теплотой. Как хорошо, что Роев проявил тогда царскую щедрость! Впрочем, надо действовать как можно быстрее!

Через полтора часа украшения были заложены, и Верховский оказался обладателем требуемой суммы. Но радости и облегчения он не ощутил. Предстоял неприятный разговор с Надей.

Верховский потоптался около клиники, отошел, снова постоял и двинулся прочь, проклиная себя за трусость и малодушие. Впрочем, быть может, ему удастся уже завтра или послезавтра вернуть драгоценности, и тогда вообще ничего не нужно будет объяснять? Пожалуй, так даже и лучше. А нынче он отправит Наденьке записку, что простыл и слегка занемог, оттого и не навестил ее.

* * *

На следующий день Верховский проснулся и впрямь с ознобом. Но только это был нервный озноб. "Он судорожно пытался придумать, как бы злодея поставить на место. При таком раскладе обстоятельств и убить мошенника не грех!

Но где его найти, проклятого, ведь даже глупая курица Лидия не знала, куда он от нее уходит.

Однако времени на размышления почти не было.

На встречу с шантажистом князь прибежал почти бегом, невиданное дело!

– Опаздываете, сударь! – строго произнес Христианов. – Я уж думал, не придете!

– Ничего такого вы не думали! Вы знали, что я приду, и ждали свой куш! – с раздражением ответил князь, которого просто бесил наглый тон собеседника. – Показывайте бумаги!

– Только из моих рук, князь! Не соблаговолите сердиться, но я одной рукой придержу уголки страничек, покуда вы читать будете, а в другой вот чего имеется. – И он аккуратно показал Верховскому спрятанный в кармане пальто пистолет.

Верховский посмотрел на собеседника с ненавистью, но условия принял. Он внимательно смотрел дневник доктора, все еще надеясь, что обнаружит признаки подделки. Но увы. Бумаги производили впечатления подлинных. Ко всему прочему еще ночью в памяти всплыли обрывочные картины смерти и погребения отца.

Мать почему-то более всего беспокоилась об омовении усопшего. Теперь понятно, почему, ведь тело было так изуродовано, что не скроешь! Призвали монашек из Иоанновского монастыря, и сама княгиня руководила печальной процедурой, никого из прислуги в комнату спокойного не допустили. Вдова позже этих старух щедро одарила, в пользу монастыря, конечно. Проклятье! Все сходится, придется платить!

Передача бумаг и денег произошла молниеносно. Каждый схватил свою добычу, опасаясь подвоха.

– Ваше сиятельство! Не соблаговолите ли чуток обождать, я пересчитаю деньги! – с нарочитой почтительностью произнес вымогатель. – Кстати, никаких других письменных свидетельств или копий данного документа не существует, клянусь честью! Вы ведь это хотели уточнить, не так ли?

– Именно так, только честь ваша в этом деле не порука, ибо невозможно ручаться тем, чего нет!

– Напрасно, напрасно вы обижаете меня, сударь! Впрочем, мне не до сантиментов! Пора!

Желаю вам всего наилучшего, Бог даст, более не свидимся никогда!

С этими словами Христианов чинно поклонился и спокойно удалился, унося с собой деньги.

* * *

В этот же день Лидия Матвеевна не дождалась ненаглядного Ростика, как она ласково называла про себя любовника. Вместо него пришло письмо, огорчившее ее до слез.

"Милая, бесценная, божественная! Пишу второпях, ибо произошли ужасные события, поставившие под удар наши чудные планы. Помните ли вы, дорогая, я рассказывал вам о моем именьице, где мы мечтали свить наше гнездышко? Нынче получил срочную телеграмму, что вор-управляющий довел дело до полного разорения. Родовое гнездо, место упокоения любимой матушки пойдет с молотка! Не могу терять ни мгновения. Лечу на вокзал и в Россию, выручать отчий дом. Быть может, поспею! Не горюйте, обожаемая Лидия Матвеевна, не корите раба своего, что не забежал проститься. Свидимся в Петербурге. Буду поджидать вас там.

Надеюсь, что к тому времени дело с разводом тронется с мертвой точки. Кстати, совершенно случайно встретил одного русского, хорошо знающего вашего супруга. Он-то и поведал мне о том, где и, главное, с кем, проживает князь Евгений…"

Прочитав до конца письмо, из которого Лидия узнала о существовании Надежды Ковалевской, княгиня еще больше расстроилась. Это что же получается? Евгений опять ее обманул, скрыв, что собирается жениться. Особенно огорчило Лидию, что возлюбленная мужа намерена осчастливить его ребеночком. А как бы ей хотелось ангелочка, эдакого маленького Евгения! Ее, Лидию, он не любил никогда, а тут прямо неземная любовь, настоящее чувство! Ей стало еще обидней, ревность с новой силой проснулась в душе, хотя она и собиралась расстаться с этим человеком навсегда. Господи, и Христианов, единственное ее утешение и радость, как назло, именно теперь, когда его ласка и любовь нужней всего, умчался спасать имение!

Однако при размышлении о неожиданном отъезде любимого вкрадывалась какая-то смутная тревога. Что-то не сходились концы с концами. Какой может быть общий знакомый у князя и отставного капитана, причем князя Христианов и в глаза не видал! И как это он вдруг все разузнал о Верховском и его любовнице, если она, Лидия, не могла его долго отыскать? Лидия не отличалась особенной прозорливостью и догадливостью, но нехорошие предчувствия обмана, мистификации уже заползли змеей в ее сердце. Она пометалась по комнатам, а потом вдруг приняла неожиданное решение и направилась по адресу Верховского.

Оказавшись перед огромным домом, она оробела, но потом взяла себя в руки и вошла. Консьержка осведомилась, куда направляется мадам.

Лидия Матвеевна плохо говорила по-французски, а когда волновалась, то и вовсе несла околесицу. Поэтому консьержка поняла из бормотанья русской толстухи только то, что перед нею княгиня Верховская. Но так как одна «княгиня Верховская» уже тут проживала то, стало быть, это матушка князя, тем более, что лицо пришедшей скрывала густая темная вуаль. Князя не оказалось дома, поэтому, чтобы не мучить пожилую, запыхавшуюся даму, проделавшую столь долгий путь, консьержка выдала ей второй ключ.

Лидия Матвеевна поблагодарила любезную служительницу и поднялась в квартиру. Комнаты неприятно поразили незваную гостью. Она ощутила себя в любовном гнездышке, уютном и трогательном. То, чего ей не дал Евгений, здесь просто пронизывало воздух. Ко всему прочему на комоде в спальне она обнаружила портрет юной, очень юной особы с серьезными и умными глазами. В глазах, в складках нежных губ таилось глубокое и страстное чувство. Фотограф это чутко подметил. Девушка не поражала красотой, но что-то необычайно притягательное ощущалось во всей ее натуре. Из-под маленькой кокетливой шляпки выбивались непослушные волосы, через плечо перекинулась толстенная коса – девичья краса.

Княгиня жадно, со слезами на глазах, оглядывала следы чужого семейного счастья. В душе поднималась волна завистливой злобы и жалости к себе. Ведь и она была такой же чистой и наивной девушкой (так она думала про себя), но брак с Верховским втоптал ее в грязь.

Теперь он желает посредством этой новой любви очиститься от своих пороков, а ее, ненавистную распутную толстуху, – выбросить за борт своей жизни, оставить в омуте грязи! Нет, не выйдет! И тут она снова вспомнила о внезапном исчезновении Христианова и зарыдала. Однако слезы не мешали ей оглядеть столы, шкафы, буфет. Ловко выдвигая полными руками ящички, передвигая вещи в платяном шкафу, она хотела окунуться в этот чужой мир, поглядеть на него как бы изнутри. Неприличность ситуации возбуждала ее. С каким-то особым чувством Лидия копошилась в белье Нади. Малюсенькие панталончики, просто смешной лиф, тонюсенькие чулочки! С таким же сладострастным чувством она сбросила покрывало с постели и вдыхала запах Евгения, который всегда будоражил ее. Ей захотелось прижать к своему лицу его рубашки, и она снова принялась рыться в шкафу. Но что это за бумажки в кармане сюртука? Какая-то старая тетрадка, исписанная незнакомым почерком.

Лидия вытянула находку на свет и раскрыла наугад…

Глава девятнадцатая

Надя уже почти сутки находилась дома. Одна. Евгений исчез. Записочка, что приболел; и более ничего. Напрасно она прождала, что он приедет за ней в клинику доктора Семуньи.

Любезному доктору пришлось самому позаботиться о своей пациентке. Швейцар по его указанию нанял экипаж, и больную, на всякий случай, сопровождала сиделка. Дома Верховского не было. Не сразу, но она поняла, что Евгения в квартире нет уже не первый день.

В голову полезли тревожные мысли. Жив ли, здоров ли ее любимый? Почти все вещи его оказались на месте. Тогда Надя принялась изучать состояние своего имущества, и тут ее ожидал удар. Не нашлась шкатулка с драгоценностями! Она не поверила своим глазам, когда не обнаружила ее на месте. Пришлось перерыть весь дом. Драгоценности пропали! Господи!

С Евгением приключилась беда! Его ограбили! Но тогда почему пропала только шкатулка?

Она находилась в потайном месте, не знаешь – не найдешь!

Надя спустилась к консьержке, и та поведала странную историю о появлении «матери его сиятельства, княгини Верховской». Приходящая прислуга тоже толком ничего не могла сказать, кроме того, что князя уже почти неделю никто не видел. Ни записки, ничегошенькй.

Надя расхаживала по гостиной, держась рукой за спину. Она так разволновалась, что все тело ее ныло, тревожно тянуло в животе. Надо взять себя в руки и попытаться понять, что произошло. С Евгением случилась беда, он заболел? Куда делись драгоценности? Что это за женщина? Жена, тетка? Почему не оставил письма? Бежать в полицию? И тут она явственно представила себе свою несчастную обманутую мать, которая вот так же мечется после ее побега, не зная, что предпринять. Побега? Ну да, конечно! Все слишком просто, поэтому сразу и не пришло в голову. Ее обманули, ограбили и бросили! Ну нет, не может быть! Ведь это Евгений, ненаглядный, любимый, прекрасный, благородный! Но откуда это известно? Да ниоткуда, она просто его видела таким и любила то, что видела. Значит, она была наивна и слепа, значит, она оказалась одной из глупых обманутых барышень, про которых пишут в слезливых дамских романах! Нет, Господи, помоги, нет!!!

Еще несколько дней несчастная пыталась утешить себя надеждой. Но с каждым прошедшим днем она все больше и больше убеждалась в своей правоте. Она осталась одна, в «интересном положении», без средств к существованию, да еще на чужой земле! В пору руки на себя наложить. Надя думала о таком исходе, но мысль о том, что она убьет и другое живое существо, остановила молодую женщину от рокового шага.

Вернуться домой, дать знать родителям и просить о помощи? После оскорбительного побега?

Невозможно! Значит, надо как-то жить, но как?

Что она умеет и как поступить с младенцем, какое имя дать несчастному?

Все эти мысли просто изводили Надю. А тело между тем изнемогало. С каждым днем становилось все тяжелее и тяжелее. Денег оставались какие-то крохи. И вот однажды в передней раздался звонок. Надя не поверила своим ушам. Прислуге еще рано. Это он, Евгений! Он вернулся, слава Богу! Она верила, что все так и будет! Распахнув дверь, Надя с трудом подавила крик разочарования. Перед ней стоял доктор Семуньи.