Глава четырнадцатая

Мы с Камденом смогли установить подходящий для нас обоих распорядок за прошедшую неделю. И это, однозначно, было хорошо, потому что мой сосед любил распорядок. Он просыпался раньше меня и отправлялся на пробежку. К тому времени, как я вылезала из постели, он был уже внизу и готовил мне завтрак. Мы вместе перекусывали, и я отправлялась на занятия в колледж. Мой день, как мне казалось, тянулся бесконечно, потому что я мечтала увидеть Камдена снова. Работа и школа отнимали слишком много времени. Возможность увидеть его после долгих десяти часов трудового дня была моей маленькой личной наградой. Это не значит, что между нами не возникало некоторых незначительных трений. Жить с Камденом рядом и быть с ним в отношениях — оказалось, что это два совершенно различных существования. Он мог быть очень упёртым. Например, когда дело касалось того, в чьей комнате мы спим. Он ворчал о купленной мне новой кровати и попытке ее разбить. И мы действительно почти сломали её однажды ночью, но мне нравилась его кровать. В ней пахло Камденом, и было очень уютно. Потом возник спор, кому платить, когда мы пошли с ним на свидание. Мне нравилось самой платить за себя, но Камден обвинил меня в том, что в наших отношениях я не даю ему вести себя по-мужски. Он сказал, что чувствует себя значительно лучше, когда знает, что может заботиться обо мне. Я понимала, о чём он говорит, но убедить себя в том, что он должен ухаживать за мной, в то время как я привыкла заботиться о себе сама, было совершенно отдельной проблемой. И, очевидно, разборки, посвящённые этой теме, перед кинотеатром были достаточным основанием для того, чтобы устроить мне хорошую взбучку в спальне. Я не возражала. Да, Камден был по-настоящему мужественным, чтобы привыкнуть к этому. Мне все в нём очень нравилось, но он был чрезвычайно властным человеком в каждом аспекте своей жизни. Контроль был его игрой. Он расцветал от осознания, что мог заставить меня подчиниться. Мне было более чем хорошо с ним, но, конечно же, я как следует сопротивлялась ему, прежде чем сдаться. Чем больше я боролась, тем больше получала от него. Стало интересно отдавать себя и получать его в ответ.

Я вышла с работы после особенно адского дня, и направилась в спортзал. Это была часть установленного распорядка. Прослушивание музыки в автомобиле оживило меня и, к тому времени, когда я припарковалась на стоянке перед тренажёркой, я чувствовала себя достаточно бодренько. В начале дня Камден прислал мне несколько текстовых сообщений о том, что он хотел бы сделать со мной, когда я вернусь домой, хотя он знал, что я, черт возьми, сижу в своём кабинете и краснею. Идея, как ему отомстить, озарила меня, и я была полна решимости. Сидя в машине, я усмехнулась, осознавая, что заплачу за эту авантюру сполна, но, тем не менее, это будет грандиозно. Схватив свой iPod, я вышла из машины и направилась к залу.

Девушки, которая днём сидела на ресепшен, уже и след простыл, но в тот момент, когда я вошла, я увидела Камдена, который выходил из дальней комнаты. Мне понравилась его улыбка, когда он сказал:

— Привет, Блу!

Он обошёл стойку регистрации и, схватив меня за бока, поднял вверх, прижимая свои губы к моим в сокрушительном поцелуе. Чтобы мои ноги не болтались, я обвила ими его талию. О, Боже, девушке легко привыкнуть к такому!

— И тебе привет! — воскликнула я, отстраняясь.

Его руки сжимали мои ягодицы. Его поцелуя было достаточно для того, чтобы всё во мне перевернулось, вдобавок, он держал меня так, будто я ничего не весила, я просто парила на седьмом небе от счастья. Вокруг ходили люди, но мы не разжимали рук, как будто были одни в этом спортивном зале. Камден задал мне пару вопросов о том, как я провела день, и опустил меня на пол. Я была в белой блузке на пуговицах, в чёрных брюках и на шпильках, так что мне по-прежнему нужно было переодеться. Предвкушая, как окажусь за стойкой регистрации и сделаю то, что задумала, я скрестила пальцы на удачу, чтоб только Камден не заметил это.

— Я пойду быстренько переоденусь. Сейчас вернусь, — я встала на цыпочки и легко чмокнула его в губы. — Ой, — я потянулась к его руке. Его брови с беспокойством сдвинулись.

— Что случилось? Тебе больно?

Я подняла одну свою пятку:

— Не, не очень. Эти туфли натирают мне пятку, и уже образовался мозолистый пузырь. У тебя здесь есть аптечка, чтобы я взяла из неё пластырь?

Он посадил меня на кресло перед стойкой и выдвинул ящик:

— Да, вот, возьми. Мне нужно быстренько проверить, как дела у одного клиента. Увидимся через несколько минут.

Камден пошёл к какому-то тренажёру, у которого стоял пожилой джентльмен, вытягивающий тросы. Я до сих пор не знала, как эта штука называется. Не важно. Мне необходимо было сосредоточиться, у меня было дело. Сунувшись в пакет, я достала свой iPod и соединила его со стереосистемой, музыка из которой звучала на весь зал. Мне надо было дождаться, когда закончится песня, играющая сейчас, чтобы включить в плейлист свои композиции, иначе Камден обратил бы на меня внимание. Я выполнила задуманное, и первая песня из моего плейлиста начала играть. Я посмотрела вокруг, наблюдая, заметил ли кто разницу в музыкальной подборке, но, к счастью, все продолжали заниматься собой, как ни в чём не бывало. Я улыбнулась про себя. О, да, меня ждут колоссальные разборки! Встав с кресла, я пошла в раздевалку и быстро сменила свою рабочую одежду на черные, обтягивающие брюки-капри и майку с вшитым в неё спортивным бюстгальтером.

Я возвратилась в основную часть спортзала, где Камден, сопровождая клиента, перешёл к тренажёрам со свободным весом. Он взглянул на меня и улыбнулся. Мне нравился этот Камден. Почти так же, как я любила Камдена «задумчивого». Улыбнувшись в ответ, я опустилась на маты и стала делать растяжку ног. Каждый раз, когда кончалась одна песня и начиналась следующая, моё сердце подскакивало. Я не знала, когда начнётся ТА САМАЯ композиция. В конце концов, я встала и перешла к беговой дорожке. Я планировала сделать несколько укрепляющих сердечно-сосудистую систему упражнений, разогреть себя, и затем, надо надеяться, Камден закончит со своей обучающей деятельностью и сможет помочь мне с поднятием тяжестей. Ступив на дорожку, я задала себе темп, начав с небольшой скорости и с каждой минутой её повышая. Я почти закончила разминку на дорожке, когда ЭТО произошло. Из динамиков поплыл звук флейты, и зазвучал всем знакомый мотив. Коллективный стон десяти или больше разминающихся человек с возгласами «Что, к такой-то матери, мы слушаем?» пронёсся по залу.

Я прикусила щёку изнутри, стараясь сохранить самообладание. Неплохой такой переход от «Woe, Is Me»22 к «My Heart Will Go On» Селин Дион. Я продолжала движение на беговой дорожке, сохраняя темп, отказываясь встречаться глазами кое с кем, кто, я точно знала, смотрел на меня во все глаза.

— Эй, Брукс, кажется, твоя стереосистема сломалась, — глумливое подшучивание одного из тяжеловесов, постоянного посетителя, пронеслось через весь зал.

Несколько человек засмеялись, а песня, тем временем, продолжала звучать. Я почувствовала, как жар заливает щёки, и решила набраться храбрости и взглянуть Камдену в глаза. Беговая дорожка, на которой я занималась, располагалась прямо перед стеной из зеркал, и я могла видеть весь зал позади себя. Мой темноволосый задумчивый мужчина стоял на том же месте, где и был, когда я начала свою разминку. Его глаза были почти чёрными и сощурились от гнева. Поза была напряжённой, грудь вздымалась вверх-вниз. Я знала: улыбаться прямо сейчас, однозначно, было не в моих интересах, но, черт возьми... Мне нравилось ходить по краю. Глядя прямо на него, я совершенно обыденно пожала плечами, как бы спрашивая: «Что?». Затем последовала моя хитрая ухмылка. Он едва заметно покачал головой. О, он был в бешенстве. Моё сердце колотилось в горле, но я продолжала вести себя так, как будто не я только что объявила целому спортзалу, что Камден был тайным поклонником Селин. Я оторвала от него свой взгляд и продолжила пыхтеть дальше, понимая, что вскоре на моём пути возникнет нечто очень серьёзное… Прошло несколько минут, и боковым зрением я увидела, что Камден по-прежнему не двигается с места. Гадство! Возможно, я зашла слишком далеко. Он не мог быть на самом деле настолько зол на меня. Хоть я и поставила эту песню в плейлист, но мы были единственные, кто понимал, почему я это сделала. Может, мне надо пойти к нему извиниться? Как только я об этом подумала, я заметила, что Камден говорит что-то, переходя от одного человека к другому. Один за другим все собрали свои вещи и пошли из зала. Что он задумал? Он выгнал всех? Как только последний из посетителей вышел, я увидела в зеркало, как Камден закрыл дверь на ключ. Затем он проследовал к стереосистеме и выключил музыку. Теперь единственным звуком было шуршание моих кед по беговой дорожке. Когда он повернулся, выражение его лица было непроницаемым. Святое дерьмо, он действительно всех выпроводил, и теперь меня ожидала взбучка. Почему, ну, почему я иногда бываю такой идиоткой?!

Камден направился ко мне, а я в очередной раз увеличила скорость на беговой дорожке. Я подумала, может быть, он просто уйдёт, если я проигнорирую его. Я быстренько перешла с ходьбы на бег трусцой. Мои долбанные бедра горели и раньше, но теперь они просто кричали на меня. Камден подошёл и встал рядом, пока я смотрела прямо перед собой, отказываясь взглянуть на него.

— Киган.

— Да?

— Киган!

— Ну, что?

— Ты ведь знаешь, что у тебя неприятности?

— Прости, ты вообще о чём? — я попыталась прикинуться дурочкой. Стараясь увеличить свои шансы выйти из воды сухой, я даже стала напевать последнюю песню с того места, где она прервалась. От улыбки, распространяющейся по его лицу, которую я заметила краем глаза, меня бросило в дрожь.

— У тебя. Большие. Проблемы, — подчеркнул он каждое слово.

Я зажала уши руками:

— Я тебя не слышу. Может, ты подождёшь, пока я закончу пробежку, и тогда мы сможем поговорить?

Во-первых, я так запыхалась, что думала, упаду в обморок. Во-вторых, хотелось бы верить, что Камден меня не дождётся, но на такой скорости я заработаю фибрилляцию желудочков23, и ему придётся возвращать моё сердце к нормальному ритму.

Я увидела, как его рука, мелькнув передо мной, потянула за красный шнур, отвечающий за экстренную остановку. Лента подо мной внезапно остановилась, и по инерции я чуть было не упала. Камден не дал бы мне рухнуть. Помогая себе, я согнулась и оперлась о колени, пытаясь восстановить дыхание. Бутылка с водой оказалась в поле моего зрения, и я взяла её. Откинув голову, я глотнула сколько смогла, вылив остальное себе на голову. Мне было чертовски жарко. Я вытерла глаза и только тут заметила, с каким вожделением смотрел на меня Камден, хотя я должна была увидеть это раньше.

Прислонясь к зеркалу, он стоял в непринуждённой позе, скрестив руки на груди. Эта поза делала его огромным.

— Теперь ты можешь дышать?

— Да, — моя грудь всё ещё тяжело вздымалась и опадала.

— Мы всё ещё играем в игру «я не слышу, о чём ты говоришь»?

— Я не играла!

Он усмехнулся:

— Хммм… а сейчас ты меня слышишь?

Я закатила глаза:

— Конечно, я слышу тебя.

Его ухмылка резко пропала, лицо потемнело:

— Хорошо, теперь поговорим. Ты играешь в очень опасную игру, Киган. И я предполагаю, что ты об этом догадываешься, — его глаза неотступно следили за мной. — Ты умная девочка. Что означает, что маленький трюк, который ты исполнила, был запланированным. Ты хотела проверить меня, чтобы узнать, какое наказание за этим последует?

Он попал в яблочко, но я не намеревалась позволить ему это узнать. Всё в нём кричало о неминуемом сексе прямо сейчас, и моё тело дрожало в предвкушении. Его поза, сверкающие вожделением глаза, то, как сжималась его челюсть – говорили о том, что он накручивает себя для чего-то грандиозного. Я должна была очистить свои мысли. Сделай выражение своего лица непроницаемым, Киган!

— Нет, конечно, нет. Это было просто глупое маленькое недоразумение.

Уголки его рта приподнялись:

— Ну и ну, ты, моя милая, была очень непослушной девочкой.

Я упёрла руки в боки, изображая безразличие:

— О, прекрати, Камден. Ты мог бы просто посмеяться. Это была шутка, забава. Ты знаешь слова «шутка», «ха-ха», «забавный»?

— Я что, смеюсь?

— Нет, но ты всегда такая упёртая жёсткая задница!

Его улыбка стала шире, сверкнули зубы. Он выглядел абсолютно порочно. Тёмная часть его личности, казалось, склонила чашу весов к доминирующей позиции. В нём сейчас было всё, что я любила. Моя киска сжалась, сознавая, что я ухудшаю своё положение, дразня его.