Стейси Борел - Бендер

— Всё хорошо?

Я кивнула.

— Скажу тебе сразу, Киган: если она повысит на тебя голос, я вмешаюсь и выскажу ей всё. В этом случае ничто не заставит меня держать рот на замке.

Глядя в его карие глаза, я поняла, что он совершенно серьёзен.

— Ладно.

— Ладно.

Он опустил руки, и мы пошли к входу в мамин дом. Странно, сейчас, когда я сюда входила, этот дом уже не чувствовался моим. Я просто жила здесь когда-то. Пройдя по коридору, я увидела в гостиной маму, которая сидела и ждала нас.

— Привет, мам, — сказала я, проходя к дивану и с комфортом на нём располагаясь. Она натянуто мне улыбнулась:

— Киган, Камден, рада вас обоих видеть. Хотите что-нибудь выпить?

Почему она вела себя так официально?

— Нет, мам, спасибо. Я просто поговорю с тобой, и мы поедем по своим делам.

Она подняла подбородок и застыла в ожидании.

— Ладно. Ты всегда знала, как я отношусь к тому, что ты оставляешь Сару одну, и я хочу, чтобы ты, глядя мне в глаза, пообещала, что не будешь никуда уходить, если она дома. Сара ещё слишком мала, чтобы оставаться одной, пока ты посещаешь своего дружка.

— У меня нет дружка.

— Ну, без разницы. На самом деле, я не знаю, куда ты уходишь, но это надо прекратить. Если тебе надо отлучиться, ты, по крайней мере, можешь позвонить мне и узнать, свободна ли я. Очевидно, что Сара может приехать ко мне и побыть в моей квартире, пока ты не заберёшь её.

Она сжала губы:

— Я думала, именно поэтому ты от нас переехала. Чтобы получить, таким образом, некоторое свободное пространство.

Я наморщила лоб:

— Что? Нет! Я переехала, чтобы стать самостоятельной, отделить себя от тебя, от этого дома, от всего. Я не могла полноценно учиться, живя здесь!

— То есть ты действительно хотела оставить нас.

— Нет, не вас, мам. Тебя.

Она уставилась на меня. Камден взял меня за руку и переплёл свои пальцы с моими, молча давая знать, что он здесь и поддерживает меня.

— И что же такого страшного я делала, что ты вынуждена была сбежать от меня?

Я закатила глаза и зарычала в отчаянии:

— Мама, ты вообще слушаешь меня? Я ушла потому, что ты полагалась на меня, как на второго родителя Сары. Я была той, кто готовил ужин по вечерам, кто проверял её домашние задания, и я единственная, кто подтыкал ей одеяло ночью. А где была ты? О, да, правильно, ты допоздна была на работе. А мне со всем сразу было не справиться. Страдала моя учёба, а ты знала, как важно для меня получить эту степень. У Сары есть мать. И это не я. Будь уже настоящей матерью! — Ух, ты, как приятно было, наконец, всё высказать.

Откинувшись на диване, она скрестила руки на груди.

— Почему ты только сейчас говоришь мне об этом?

— Не только сейчас. Я говорила об этом много раз, просто ты не слушала. Но после последнего случая с побегом Сары я намерена положить этому конец. Что-то немедленно нужно изменить, или я вынуждена буду прибегнуть к решительным мерам, — я не знала, к каким, но полагала, что должна высказаться.

— Не понимаю, чего ты хочешь от меня.

— Всё просто, — я наклонилась вперёд и стала загибать пальцы. — Быть дома, когда дома Сара. Убеждаться, что она готова к следующему учебному дню. Кормить её и одевать. И пусть она будет уверена, что ты её любишь. Дети – бесхитростные существа, мама. Если Сара будет знать, что ты её любишь и хочешь проводить с ней время, она простит тебе все прошлые ошибки. Она же ещё маленький ребёнок.

Слёзы навернулись на её глаза, и мама закрыла рот. Я надеялась, что достучалась до неё. Она ведь знала, что её поведение было неприемлемо для ответственного родителя. Через некоторое время она, наконец, ответила:

— Хорошо.

Выдохнув, я подумала, что не совсем это ожидала услышать, но, в любом случае, я была довольна.

— Я не говорю, чтобы ты вообще не выходила из дома, или что ты не заслуживаешь отдыха. Но, если тебе надо уйти, пожалуйста, дай мне знать. Я попытаюсь выделить время в своём расписании, и пока тебя нет, заберу Сару к себе.

— Ладно.

Чувствуя, что итог всему сказанному надо подвести сейчас, закрепить успех, пока не случилось ничего другого и не заставило нас пойти на попятный, я встала и подошла к ней. Наклонившись, я обняла её за плечи, прижав к себе так нежно, как только могла:

— Я люблю тебя, мама. Я знаю, что появление детей изменило твою жизнь, но мы уже есть, этого не изменить.

Я почувствовала её кивок в своих волосах и отстранилась. Она чуть улыбнулась мне, и я поняла, что этой репликой мы попрощалась, и пора уходить. Я взглянула на Камдена, он стоял у дивана.

И когда мама последовала за нами к входной двери, чтобы проводить, мой тёмный беспокойный мужчина не смог удержаться. Он обернулся и обратился к ней:

— Роуэн, я знаю, вы любите своих девочек, потому что, ну, кто бы ни стал их любить. Но я хочу предупредить вас, единственный раз, и, надеюсь, вы примете мои слова близко к сердцу. Киган дала вам простые рекомендации, которые помогут оставаться ее сестре в безопасности. Но если вы хоть раз отступите от них, знайте – мы приедем и заберём Сару, и в дальнейшем она будет жить с нами.

Мамина челюсть отвисла. Думаю, моя тоже. Камден кивнул ей, и, положив руку мне на поясницу, повёл меня к машине. О, мой Камден, ты полон сюрпризов! Но я не могла бы заполучить более любящего мужчину рядом с собой, и более важного человека в моей жизни. Садясь в машину, я улыбнулась ему:

— А ты смелый сукин сын, ты знаешь об этом?

— Конечно.

— Ты уверен в своих словах?

— В каждом своём слове, — он окунул меня в море своих карих глаз, подмигнув мне, и мы выехали с подъездной дорожки.

Боже, он сделал меня счастливой.

Год спустя…

«Алексис Пибоди!» Аплодисменты.

«Миранда Перл!» Аплодисменты.

«Киган Филлипс!» Аплодисменты.

Я встала со стула и прошла сквозь тесно расставленные ряды кресел к трибуне. Пожимая руку, декан вручил мне диплом. Повернувшись к публике, я увидела всю свою большую семью; они приветственно махали мне руками и фотографировали этот волнующий момент. Все, кого я любила, были здесь сегодня: семья Камдена в полном составе, моя мама, Сара и Мейси. Я закончила свою учёбу! После четырёх лет напряжённой работы, более ста часов клинической практики, множества бессонных ночей я, наконец, получила степень бакалавра в области сестринского дела. Это был один из самых величественных моментов в моей жизни. Я поискала Камдена в толпе. Он стоял, засунув руки в карманы, и выглядел совершенно восхитительно, в шортах карго и белой рубашке на пуговицах. Выражение его лица было бесценно; в нем отражались гордость, восхищение и любовь. Ему не нужно было хлопать или ещё каким-нибудь действием показывать своё отношение ко мне. Обо всём говорило его лицо. Он знал, через что я прошла, чтобы заслужить этот день, он был рядом в самые трудные времена. Я успела уловить, как он подмигнул мне, перед тем как спуститься с трибуны и занять своё место, чтобы наблюдать продолжение церемонии.

В прошлом году я решила пройти курс по ускоренной программе, что чуть было не вдвое усилило нагрузку, но могло бы помочь мне стать выпускницей в два раза быстрее. Для нашего колледжа это было нововведение, и наш класс был своего рода подопытными свинками. Я металась от «да» к «нет», потому что знала, что мне придётся бросить работу, и вернуться к ней возможности уже не будет. Вся моя жизнь была бы сосредоточена исключительно на школе. Вмешательство Камдена стало решающим фактором. После того, как мне предложили эту программу, он усадил меня и сказал, что я должна уже сделать что-то для себя, чтобы доказать себе, что способна на серьёзные достижения. Естественно, я спорила с ним, потому что ... ну, просто я обычно это и делала. И, конечно, он победил, как и всегда. Я была не слишком довольна тем, что не буду платить за аренду своей комнаты, но Камден уверил меня, что не возражает, если я стану расплачиваться с ним разными другими способами. Я не совсем поняла, о чём речь, пока он той же ночью наглядно не продемонстрировал, что конкретно он имел в виду. Незабываемый был разговор.

Когда была произнесена заключительная речь, и церемония завершилась, я начала пробираться сквозь толпу к своему мужчине. Как только мы встретились взглядами, Камден стал двигаться ко мне навстречу, раздвигая разделяющих нас людей. Он будто освобождал мне дорогу: при виде него люди отходили в сторону. Я прыгнула в его распахнутые руки, и он подхватил меня, заключая в сокрушительные объятья, отрывая от земли. Просто от запаха, от восхитительного сочетания аромата мыла и его чистой кожи, я почувствовала, что мне уютно, и я дома. Я уткнулась своим лбом в его.

— Поздравляю, Блу.

— Спасибо, — улыбнулась я.

Он держал меня на весу, я болтала в воздухе ногами, а вокруг ходили люди. Между нами был момент близости, и никто не осмелился бы нам помешать. Он поцеловал меня в нос, а затем, нежно в губы. От сладкого томления я вся расплавилась.

— Ну, посредством тяжкого труда ты, наконец, добилась своей цели – получила степень. Что собираешься делать дальше?

Я откинулась назад, положив палец на подбородок:

— Хмм… присоединюсь к цирку?

Он усмехнулся:

— Как всегда, умничаешь.

Я улыбнулась в ответ. Целуя его, я заметила, что к нам шли остальные члены семьи, и быстро изогнулась, чтобы Камден опустил меня вниз. Но как только я вроде бы встала на ноги, как тут же взмыла вверх в удушающих объятиях Доджера…, а потом и Тёрнера. А у бедного Ригли не было шанса, потому что Камден просто выступил вперёд и сказал: «Нет». Я хихикнула и хлопнула его по руке.

Мейси прошла ко мне, раздвигая парней плечами, словно босс, со словами: «Всем разойтись, она моя лучшая подруга». Мы обнялись, и я стояла и впитывала каждую каплю любви и поддержки, которые она мне дарила. Ну, в самом деле, могла ли быть на свете девушка удачливее меня?

— О, боже, надо уже прекращать, а то я сейчас расплачусь, — пробормотала я ей в волосы.

— Смирись с этим, ты, большой ребёнок, — она шлёпнула меня по заднице, и я услышала возглас Ригли. — Я горжусь тобой, Киган. Ты это заслужила.

Шмыгнув носом, я растроганно произнесла:

— Спасибо. Я люблю тебя, Мейси.

— Я тоже тебя люблю.

Потом подошли остальные члены семьи, говоря слова напутствия и восхищаясь, какой удивительной, по их мнению, я была. Когда я уже думала, что моё сердце разорвётся от счастья, ко мне подошла мама. Мы, по большей части, преодолели трудности, которые нас разделяли. Сара была довольна и получила внимание, которого заслуживала, и это было всё, что действительно имело для меня значение. Сложности в наших отношениях постепенно сходили на «нет», и я видела, что мама действительно прилагает усилия, чтобы делать всё правильно. Не знаю, повлияли на неё мои слова или предупреждение Камдена, но я просто была рада, что она старалась. Глядя на неё теперь, я знала, что всё будет хорошо. Мы обе хотели этого.

Мама обхватила ладонями моё лицо и улыбнулась мне. Её улыбка была отражением моей.

— Ты прекрасно справилась, моя девочка. Не могу поверить, что Бог благословил меня иметь такую дочь, как ты, — слеза скатилась по её щеке. — Ты стала прекрасной молодой леди, Киган. Я горжусь тобой.

Плотина слёз, наконец, прорвалась, и они хлынули из моих глаз:

— Люблю тебя, мама. Мы всегда будем вместе – ты и я. Всегда.

Я обняла её, зная, что никогда не забуду это мгновение.

Сзади подошёл Камден и положил руку мне на поясницу, давая этим понять, что пора выдвигаться. Мы собирались в дом его родителей на праздничный обед, а потом, как всегда, планировался бейсбол. Что бы делало всё это сборище людей в доме Бруксов, если бы не было бейсбола?

Я подошла к одной из своих одноклассниц, с которой сблизилась за год прошедшей учёбы, чтобы сказать, что мы уезжаем. Я узнала, что Аннабелль Китон была одна на этом свете. Не то, чтобы у неё не было друзей. На самом деле, у неё было много знакомых. Однако, где-то в середине семестра она рассказала мне, что её родители погибли в автомобильной катастрофе, и что с тех пор (тогда ей исполнилось шестнадцать), она живёт самостоятельно. Может быть, поэтому мы так легко сошлись. Мы обе перестали быть детьми гораздо раньше положенного возраста. Так или иначе, я хотела, чтобы мы с ней отпраздновали наш выпускной день вместе с семьёй, которая, я знала, хорошо её примет. Аннабелль ответила, что она захватит сумку и последует за нами на собственном автомобиле. Я кивнула, и мы поехали к Бруксам.