Доктор Нонна - Бентли для королевы

После оглашения завещания Наташа была вынуждена пригласить всех выпить чаю. Нотариус отказался, а братья прошли на кухню.

– Веселишься от счастья, что наш папочка отошел к Господу? – проговорил Вольф в спину Натали.

– Что это такое – испытывать искреннее горе, тебе не понять, – обернулась к нему Наташа. – Не старайся оскорбить меня сильнее, чем ты уже это сделал. Я обещаю – тебе больше не удастся унизить меня.

– О чем вы? – Ганс не мог понять, о чем идет речь. – Что произошло?

– Твой брат изнасиловал меня, и роды начались раньше срока. – Наташа смотрела в глаза Ганса и говорила, стараясь сдерживать слезы. – Твой отец Гельберт опоздал всего на несколько минут. Он понял, какой подлец Вольф, и именно он виноват в смерти отца.

– Заткнись, сука! Русская свинья! – забормотал Вольф.

Лицо Ганса исказилось, он опустил голову, чтобы никто не видел его глаз.

В кухню зашла Эльза, и все замолчали.

– Я ухожу в магазин, фрау Натали.

– Хорошо. Не забудь про детское питание.

Как только сухопарая Эльза вышла, заговорил Ганс.

– Выяснение отношений мы оставим на потом. Сейчас важно другое – общий капитал и собственность не могут быть раздроблены и должны остаться в семье. Я предлагаю Натали выйти за меня замуж. – Он в упор посмотрел на нее и добавил: – Я не дам тебя в обиду и никогда не причиню тебе боли.

– А если я не соглашусь? – спросила Наташа.

– У тебя нет выхода, – спокойно ответил Ганс. – Я все просчитал. Мечта Вольфа – убить тебя и забрать деньги для своей семьи, его жене рожать через месяц. А я, наоборот, хочу твоего счастья. Ты родишь мне красивых детей.

– Втрескался в русскую шлюху, Ганс? – мерзко усмехнулся Вольф. – Ты всегда был уродом и глупцом.

И тут Натали впервые увидела откровенную ненависть, мелькнувшую в глазах Ганса. Ей стало понятно, почему он решился жениться на ней. Мужчине под тридцать лет с дефектами во внешности достается девушка, по меркам Германии, необыкновенной красоты. Ее вожделеет родной брат, которого Ганс ненавидит с детства. И, что еще немаловажно, при слиянии наследства Ганса и Наташи он станет богаче Вольфа.

– Идиот! – выкрикнул Вольф в лицо брату и ушел, хлопнув дверью так, что она чуть не слетела с петель.

– Я даю согласие на твое предложение, – решительно ответила Натали. – Но мне необходимо прийти в себя физически и морально. Для меня гибель Гельберта – действительно трагедия.

– Не сомневался, что именно так ты и ответишь. – Дрожащими пальцами Ганс погладил руку Натали. – Свадьбу сыграем через полгода, необходимо выдержать траур по отцу. Думаю, Вольфа с его истеричной женой мы приглашать не будем. Как назвала девочку?

– Как хотел твой отец – Гретой.

Полгода прошли очень быстро. Дальнейшие события мелькали, как в калейдоскопе: венчание в церкви, конечно католической, регистрация в мэрии и скромный банкет, на котором присутствовало пять персон. Ганс пригласил своих коллег.

Вечером Наташа поднялась в спальню. Через несколько секунд раздался стук в дверь. Она вздрогнула, но тут же открыла.

– Я не трону тебя еще два месяца, понимаю, тебе нужно привыкнуть… Но можно я буду спать рядом? – попросил Ганс.

«Это так по-человечески», – подумала Наташа.

Так началась супружеская жизнь с Гансом, вполне сносная. Наташа действительно привыкла к мужу и к жизни в Германии.

А Ганс «выпрямился», иначе Натали не могла назвать процесс, произошедший с ним. Он перестал сутулиться, пытался ровнее ходить, во взгляде появилась уверенность. Истратив немыслимую сумму на стоматолога, он выправил зубы.

Они втроем, с Гретой, часто гуляли в городском парке, обедали в кафе. Ганс не спускал малышку с рук. Многие стали находить сходство между ним и девочкой. С Гансом стали более радушно здороваться знакомые. С Вольфом он общался только по мере необходимости – заводы братьев поставляли друг другу запчасти для автомобилей и были связаны общей системой реализации продукции.

Грета росла смышленым, бойким ребенком. Каждый раз, глядя на дочку, Натали испытывала настоящую материнскую радость.

Ее стабильную жизнь ненадолго встряхнула статья в российской прессе, что знаменитый скрипач и композитор Павел Кокломов женился на дочери министра транспорта.

Проплакав два дня, она успокоилась.

Из Калининграда позвонила Надя, сообщила, что у них все хорошо, Нюра занимается домом и собирается замуж. А у самой Нади огромная радость – объявился ее сын Николай, и теперь она едет к нему в Голландию навсегда.

Следующие семь лет были самыми скучными в жизни Наташи. Одно и то же – без праздников для души, без разнообразия… Серо, буднично, монотонно, механически…

Она вставала, заходила в ванную, затем спускалась на кухню, выпивала чашечку черного кофе, отправляла Эльзу с Гретой в детский сад, провожала Ганса на работу и не меньше часа расписывала меню обеда и ужина.

Раз в три дня она звонила в Калининград, разговаривала с Нюрой, узнавала новости об Эстер. Один раз в год вместе с дочкой ездила в Голландию к Наде.

Натали с удовольствием пользовалась благами западной жизни: у нее была своя «БМВ», она регулярно посещала фитнес-клуб, ходила на выставки живописи, а потом увлеклась верховой ездой. Ей исполнилось двадцать восемь лет. С возрастом Наташа расцвела, немного округлилась, длинные волосы красила в цвет воронова крыла, это подчеркивало ее бездонные серо-голубые глаза.

Ганс по-настоящему полюбил ее и очень привязался к ребенку. Бизнес процветал. Словом, все было как в стабильной немецкой семье. Вот только дети не появлялись, а Ганс так мечтал иметь сыновей… Он не знал точно, в чем дело, но подозревал, что Натали предохраняется.

Однако одно обстоятельство омрачало жизнь Наташи – дважды в месяц ее «беспокоил» Вольф: звонил, говорил гадости, присылал черные цветы. Наташа терпела и молчала, не желая портить настроение мужу.

В очередное утро, отправив Ганса на работу, а Грету с Эльзой в школу, Натали прошла в ванную. В этот момент в дом вошел Вольф. Он ворвался в ванную и сорвал с Наташи халат. Молодая женщина дралась как могла – она расцарапала лицо Вольфа и пыталась попасть ногой в пах. Но Вольф не замечал ее сопротивления, пытаясь изнасиловать.

– Садист, мразь, фашист недобитый! – кричала Наташа, понимая, что мужчина гораздо сильнее ее.

Будучи в животном экстазе, Вольф не услышал, как открылась дверь. На пороге замер Ганс, в руках он держал ружье. Не проронив ни слова, он выстрелил в брата.

Выйдя из гостиной, Ганс вызвал «Скорую помощь» и полицию. Потом сел на стул в прихожей, продолжая держать в руках охотничье ружье.

Наташа с трудом отодвинула мертвое тело Вольфа. Она вся была в его крови, но к приезду полиции успела отмыться и встречала прибывших в домашнем платье.

Вместе с полицией приехали медики и забрали тело Вольфа.

Наташу вместе с Гансом отвезли в следственный изолятор, но после допроса поздно вечером ее отпустили. В доме ее встретила взволнованная дочь.

– Мамочка! – Грета крикнула это по-русски. – Что случилось? Где ты была? И где Ганс?

Наташа обняла девочку и разрыдалась.

– Доченька, нам предстоит пережить тяжелое время. Ганс защищал меня и убил брата. Надо ему помочь.

– Какой ужас! – заволновалась Эльза. – Что теперь будет с хозяином?

– Я сделаю все, что могу, – уверила ее Наташа.

Натали билась за мужа как могла. Наняла лучшего адвоката, ходила каждую неделю на свидания.

Однажды она честно призналась, что хочет вернуться в Россию.

– Пойми, Ганс, когда тебя нет рядом, я чувствую себя абсолютно чужой в доме и в этой стране. Не нужно мне было слушать во всем Эстер, свою голову на плечах тоже надо иметь. Я столько принесла горя тебе, Гельберту, всей семье.

– Зачем ты говоришь об этом? – печально улыбался Ганс. В тюрьме он похудел, теплый свитер висел на нем мешком, а джинсы можно было снимать, не расстегивая. – Натали, любовь моя! Годы, что мы прожили с тобой, были самыми счастливыми в моей жизни. Я ведь заставил тебя выйти за меня замуж, но не имел права держать жар-птицу в клетке. Мне хотелось видеть мучения Вольфа, знать, как он мне завидует. Я отсижу несколько лет и выйду. Но теперь не собираюсь ограничивать тебя и поэтому даю полную свободу. Скажи честно, ты хочешь родить мне детей?

– Нет. – Натали с сочувствием посмотрела в глаза мужа.

– Тогда я дам тебе развод. Пока я не стар, нужно создавать новую семью. Можешь подавать документы…

Ганс получил пять лет.

Покидая так и не ставший ей родным дом во Франкфурте, Наташа пожелала счастья Эльзе.

Помощница по хозяйству не очень переживала из-за ее отъезда – узнав о готовящемся разводе, она, видимо, настроилась выйти замуж за Ганса.

Начался 1989 год, очередной год перестройки, и Наташа смогла вернуться в Россию.

Она купила квартиру в центре Ленинграда и дом в области. Договорилась в школе, чтобы Грете дали время освоиться – по-немецки девочка говорила лучше, чем по-русски.

Денег при разводе Натали получила столько, что могла не работать до конца жизни, но ей надоело быть домохозяйкой, она решила начать свое дело. Ей нравились два направления в бизнесе – автомобили и конный спорт.

Новоявленная бизнесменша продолжила дело, начатое Гильбертом, – стала импортировать из Германии запчасти к автомобилям. Ганс помогал как мог. Натали хотела заняться и торговлей автомобилями, но человек не то из государственных, не то из криминальных структур нанес визит в ее офис на Невской набережной и доходчиво объяснил, что рынок сбыта готовых автомобилей в стране уже занят. Вмешиваться не рекомендуется.

– А то убьют вас или дочку, – бесстрастно пригрозил он. – А запчасти пусть будут ваши. Десять процентов ежемесячно. Согласны?

– Согласна. Куда деваться? – прагматично ответила Наташа.

Продавала запчасти оптом, не размениваясь на розницу.

Отлаженная система приносила стабильный заработок, но через год стало скучно.

Для души Наташа открыла конно-спортивную школу для новых русских. Деньги, которые люди украли или отобрали, а не заработали, они тратили, не считая. В конюшне Наташи появились лошади стоимостью до нескольких миллионов немецких марок.

Она следила за музыкальной карьерой Павла. Как нарочно, ей постоянно встречались статьи о нем, было даже два интервью по телевидению. Глядя на него, Натали чувствовала, как замирает сердце. Она не плакала, успокаивая себя тем, что так, видимо, ей на роду написано. Да и зачем ему, музыканту с мировым именем, женщина со сложной судьбой? Хотя время было смутное, на концерты никто не ходил, люди с трудом выживали. Но, помня Павла, Натали не могла себе представить их встречу, на которой она будет выглядеть богатой дамой при нищем знакомом.

И все равно мысль о том, чтобы увидеть возлюбленного, все чаще приходила ей в голову. Помимо того, что самые светлые воспоминания были связаны у нее только с этим мужчиной, перед глазами ежедневно была Грета – любимая дочь от любимого мужчины. Но жизнь, как всегда, расставила все по своим местам. Павел вместе с братом – тем самым Скрипачом – уехал жить в Германию, стал там преподавать музыку в консерватории.

Покупатели запчастей, узнав, что у Натали двойное подданство, попросили помощи в организации вывоза из Германии подержанных «БМВ», «Вольво» и других элитных машин. Риск был большой. Нужны были связи с питерскими криминальными структурами и хорошая крыша. Пришлось обратиться к тому мужчине, что приходил к ней несколько лет назад для «переговоров». Та крыша дала «добро».

Наташа подбирала новую команду – наняла двадцать шоферов и десять охранников.

Первая же пригнанная партия автомобилей ушла за одну неделю. Стало ясно, что есть смысл рисковать и вкладываться в новые закупки.

Освободилась Эстер. Она вышла из ворот колонии Медыни пятидесятипятилетней женщиной в ватнике, сером пуховом платке, валенках и с серым лицом. Красоту ее не съели годы, но яркие краски лица заметно потускнели.

Натали, для своих лет выглядевшая необычайно молодо, одетая со вкусом и модно, смотрелась на ее фоне жар-птицей. Она приехала на новенькой «БМВ» и сидела в машине в песцовой шапке, расшитой шелком дубленке, высоких итальянских сапогах. При виде Эстер она выскочила из машины и повисла на ее шее, рыдая от счастья.

Из окон ближайшего корпуса на них смотрели плачущие женщины, мечтающие, чтобы их так же встречали дочери… или хоть кто-нибудь.

– Будешь жить с нами, – говорила, всхлипывая, Наташа. – Мне как раз нужна домоправительница в загородный дом.

– Поселишь меня на чердаке? – в шутку спросила Эстер, неловко поправляя теплый пуховой платок на голове.

– Нет, конечно! – Наташа обняла свою названую мать. – На втором этаже. У тебя там есть своя ванная, туалет, гардеробная. Если надо еще что-нибудь, куплю. Да, и вот эта «БМВ» – твоя. Извини, что пока не «Бентли».