Доктор Нонна - Бентли для королевы

Вернувшись в Калининград, Натали сказала Сергею о решении продать «Бентли». Покупатель нашелся на следующий день. Дали очень приличную сумму. Машин представительского класса в Советском Союзе было наперечет, а деньги у цеховиков лежали дома в мешках и сумках – их некуда было вкладывать.

Узнав, что деньги нужны для переезда в Ленинград, Надя заголосила:

– Ты там пропадешь одна! Обманут, надругаются, все заберут!

Тут же за компанию заревела Маша, впрочем, не переставая при этом резать мясо для бефстроганов.

– Перестаньте голосить! Давай честно. – Натали сидела на кухне и ела любимый суп из сушеных грибов. – Ты, Надюша, за кого больше переживаешь, за меня или за себя? Не хочешь оставаться одна?

– Не хочу, – тряхнула головой Надя. – Я поеду с тобой. Ты мне теперь как дочка или внучка. Да! – Надежда хлопнула себя по лбу. – У нас тетка какая-то объявилась, второй день в гости заходит, вон она по улице идет.

Встав из-за стола, Наташа посмотрела в окно.

– Нюра. Это же Нюрка! Мы вместе в камере сидели, я тебе рассказывала.

Выскочив из дома, Натали побежала по дороге, скользя сверкающими шелком тапочками по весеннему льду тротуара. Халат распахнулся, открыв длинные голые ноги, ворот раскрылся, черные локоны прыгали по плечам. Навстречу шла Нюра. Финское стеганое пальто делало ее и без того не идеальную фигуру бесформенной, цветастый платок на голове и грубые вязаные рукавицы добавляли годы. В руках у нее были две тяжеленные сумки.

Изящная, тонкая, роскошная Натали кинулась в объятия Нюры, похожей на деревенскую бабу. Уронив сумки, та обняла Натали и стала целовать.

– Девочка моя, как же похорошела. А я вот к тебе в гости, хочу на работу устроиться, а прикорнуть-то и негде. В нашей однокомнатной квартире живет сестрица с парнем, а Эстер говорила, что у вас завсегда можно остановиться, дом большой.

– Дом большой, – Натали махнула в сторону дома-особняка. – Все поместимся.

– Мама дорогая! – Нюра оторопело смотрела на красную черепичную крышу, возвышающуюся над забором. – Это же замок, дворец. И чего ты встала, Наташка? Все застудишь! Побежали, а то замерзнешь.

Подхватив сумки, она быстрым шагом поспешила к дому, Натали семенила за нею, придерживая на груди расходящийся халат.

– А что с Юлей стало, не знаешь? – спросила Наташа, почти бегом догоняя Нюру.

– Ей сидеть еще два года. В Мордовию отправили.

Через неделю Сергей, Маша и Нюра провожали Натали и Надю на Южном вокзале Калининграда. Все женщины плакали, хотя Нюра не забывала поглядывать на Сергея. В новом костюме и дубленке, с модной прической и макияжем, она выглядела помолодевшей лет на десять.

– Ты не пропадай, пиши почаще, звони.

– Да, Наташа, не забывай нас, – поддакивала Маша.

Сергей напутствовал серьезным голосом:

– Сразу же устройся в школу. Блядство блядством, а образование необходимо.

Ленинград встретил сильным пронизывающим ветром с Финского залива. Впрочем, климат колыбели революции мало чем отличался от калининградского, хотя солнце здесь появлялось еще реже.

Поселились Натали и Надя в недорогом номере гостиницы «Балтийская». Три вечера подряд Натали звонила Скрипачу, но застать его не могла – на звонки отвечал милый голос какого-то парня.

В гостинице жило много иностранцев, и Натали решила попробовать, под силу ли ей соблазнять мужчин. За завтраком в ресторане она наметила себе толстячка средних лет в спортивном костюме и очках в золотой оправе. Сидящей рядом Наде, возмущавшейся хамским поведением горничной, она аккуратно наступила на ногу.

– Надюша, хватит трепаться. Быстренько заканчивай завтрак и иди в наш номер. Я попытаюсь склеить клиента.

– Но у нас пока есть деньги. Зачем тебе напрягаться?

– Чтобы не терять квалификацию.

Промокнув губы салфеткой, Надежда встала из-за стола.

– Я уже поела. А, черт, икру несут, я, пожалуй, быстренько намажу себе бутербродик.

– Надя, теряем деньги.

– Ладно, бегу.

Надя ушла, а перед Натали подошедшая официантка поставила масленицу, розетку с икрой и блюдце с тремя тостами.

Мужчина за соседним столиком наблюдал, как Натали делает себе бутерброд. Отпив кофе, он поймал ее взгляд и заговорил первым.

– Икра на завтрак? – спросил он сначала по-немецки, затем по-английски.

– Да. Я ее люблю, – ответила девушка. – Хотите? Угощаю.

– С удовольствием. Меня зовут Гельберт.

Мужчина присел за стол Натали и моментально подошедшей официантке показал округлый жест, который та поняла правильно: мужчина оплачивал завтрак дамы.

Всю неделю Натали дефилировала из своего номера в номер-люкс Гельберта. Как выяснилось, он занимался поставками автозапчастей для иномарок из ФРГ в Россию.

Так у Натали появился первый, самостоятельно найденный клиент. Он настолько увлекся ею, что когда его коллега захотел воспользоваться ее услугами, Гельберт стал платить ей больше, чтобы она принадлежала ему одному.

Уезжая, он обещал приехать через месяц. И действительно, часто приезжал и сразу находил Натали. Других клиентов девушка не искала – опасалась.

Жить в гостинице стало неудобно. Та самая горничная, что однажды нахамила Наде, пришла к ним в номер и предупредила, что Натали заинтересовались в «органах» и пора им сваливать из гостиницы. За информацию она взяла сто долларов.

Как там было на самом деле и насколько девушка неполных двадцати лет со справкой об умственной неполноценности интересна правоохранительным органам, Надя и Натали не стали выяснять и спешно сняли квартиру.

Жилплощадь им досталась приличная, двухкомнатная, в старинном доме на Таврической улице. Потолки почти четыре метра, старая мебель, плита и колонка для горячей воды газовые. Под ногами скрипел паркет, под окнами грохотали трамваи, но девушка была в восторге. Надя сразу начала драить полы и стены, Натали расставила свечи и привыкала к квартире, переходя от одного огонька к другому.

Наконец-то ответил номер Скрипача, и Александр Иванович, как звали его в миру, назначил Натали свидание… в консерватории.

Если до пребывания в тюрьме Натали не была даже в ресторане, то уж о консерватории на Театральной площади и говорить было нечего. Здание ее поразило роскошной архитектурой.

На лестнице перед входом толпилось человек двадцать, но, помня описание Эстер, Натали сразу узнала высокого сорокалетнего Александра. Подойдя к нему, она тихим голосом произнесла:

– Я хочу с вами познакомиться.

Под расстегнутым плащом было видно скромное темное платье чуть ниже колен, с тугим пояском, подчеркивающим тонкую талию, с неглубоким декольте на высокой груди. Оглядев Натали, Скрипач, не скрывая удивления, уточнил:

– Ты от Эстер?

– Да. – Натали улыбнулась. – От нее.

– Она утонченная женщина, поэтому дорого стоила. – Александр смотрел в упор. – Ты такая же?

– Не знаю. – Пожав плечиками, Натали понизила голос. – Мне нужна работа.

– А что ты еще умеешь делать, кроме… – Саша щелкнул пальцами.

– Знаю английский, – быстро заговорила она, – сейчас учу итальянский и немецкий, поступила на подготовительные курсы Ленинградского педагогического института, на факультет иностранных языков.

– Отлично. Будешь по официальному договору переводчицей, а по совместительству… Ясно?

– Да. Ну что, я пошла?

– Ты что, – поразился Александр, – не пойдешь на скрипичный концерт? Я купил билеты.

– Я ни разу не была ни в театре, ни в консерватории, – смутилась Натали. – Пойду с удовольствием.

– Отлично. А я, наверное, найду тебе на эту ночь клиента. Ты готова?

– Аки пионэр, – улыбнулась девушка. – Всегда готова.

Наташа начала работать на Скрипача, продолжала встречаться с Гельбертом и готовиться в институт.

Хотя числился Скрипач экскурсоводом, большую часть своего времени он проводил в ресторане «Театральный», где иногда играл на скрипке и встречался с нужными людьми.

Его клиентами была вся элита Ленинграда, и у Натали появился стабильный высокий заработок.

Через полгода, когда она уже поступила в педагогический, Скрипач однажды встретил ее около института.

– Специально подъехал, хотел посмотреть, как ты выглядишь со стороны.

– И как я выгляжу? – Натали обернулась и помахала идущим к трамвайной остановке однокурсницам, с интересом посматривающим на стильного красавчика Скрипача.

– Понимаешь… – Николай взял у Натали тяжелый портфель с учебниками. – У меня есть заказчик… Парню двадцать два года, а он еще не расстался со своей невинностью… Короче, ты не должна выглядеть как профессионалка. Простая скромная иногородняя студентка. Сегодня, кстати, самое то. Джинсы, футболка, кроссовки.

– Не переживай. Я могу и школьницу сыграть. Все сделаю как надо.

Через два дня Натали как бы случайно встретила в «Театральном» Скрипача и симпатичного парня. Скрипач познакомил их:

– Павел, это Наташа, переводчица с моей работы. Наташа, это Павел, мой друг и… не важно. Извините, ребята, но мне пора…

Через час общения у Наташи сложилось впечатление, что она знает Павла всю жизнь. Он выглядел лет на двадцать, высокий, стройный блондин с длинными, по тогдашней моде, волосами. Одет просто, даже скромно, у Наташи такой непритязательно одетый клиент был впервые.

Они просидели в ресторане почти до закрытия.

– Не хочу с тобой расставаться, – краснея, сказал молодой человек.

– А зачем? – Глядя на Натали, нельзя было поверить, что она профессионалка с двухлетним стажем высокооплачиваемой проститутки, а не студентка, в первый раз попробовавшая шампанского. – Куда едем?

– Есть бабушкина квартира, мы с братом там редко бываем.

– Ты хочешь сказать, что полы не помыты и пыль не стерта?

– Да, примерно так.

Натали, изобразив смущение, согласилась.

Обрадованный, Павел быстро рассчитался, и они вышли на Театральную площадь, в по-августовски теплую ночь. На пустых улицах такси, как всегда, не было и в помине.

– Зря мы не заказали машину из ресторана, – оглядываясь, сказала Натали.

– Здесь идти всего двадцать минут, – тихо проговорил Павел. – Давай прогуляемся, я сто лет не гулял по ночному Ленинграду.

– А я никогда. Пойдем, Паша.

Через полчаса они, десять раз поцеловавшись по дороге, поднялись по замызганной лестнице на третий этаж старого дома, открыли ободранную высокую дверь и оказались в темном коридоре. Павел на ощупь включил свет, и Натали увидела старинную черную вешалку, на которой висел одинокий зонт. В комнате стояло трюмо с пятнистым от времени зеркалом, рядом расположились диван и тумбочка, на которой стоял эбеновый телефон, переживший Отечественную войну.

Подняв трубку, Натали послушала тишину.

– Он не работает? Мне нужно позвонить тете Наде.

– Не работает. Целый год я забываю его оплатить, вот и выключили. – Паша еще раз нежно поцеловал девушку. – Проходи в комнату, обувь не снимай.

В большой гостиной взгляд Натали упал на старинный серебряный подсвечник со свечами, стоящий на комнатном рояле.

– Сейчас я зажгу свечи. Паша, ты умеешь играть на рояле?

– Конечно. И на рояле, и на скрипке. Я с трех лет занимаюсь музыкой. Наш папа был знаменитый пианист. Я пока не концертирую, но состою в симфоническом оркестре.

– Чей это – «наш»? – спросила Натали, не очень интересуясь ответом. Она завороженно смотрела на огонь.

– Ты разве не поняла? Скрипач Саша – мой родной брат. – Подойдя к старому креслу, Павел сел в него и серьезно посмотрел на девушку. – А ты действительно работаешь переводчицей в их экскурсионном бюро? Ты ведь не проститутка?

Наташа подошла к креслу, села Паше на колени и обняла.

Оказавшись в роли обыкновенной девушки на свидании с любимым парнем, Наташа нежно помогала Павлу познавать женское тело и науку наслаждения.

«Так люди занимаются любовью, – думала она. – Как же это прекрасно! Это то, что мне так сегодня необходимо».

Через неделю, сидя на занятиях в институте, она вспомнила, что нынешней ночью впервые забыла о презервативе.

«Может быть, обойдется?» – подумала она, выходя из здания института.

Весь следующий месяц Наташа провела с Павлом. Они встречались почти каждый день и тонули в своих чувствах.

В октябре случились два важных события. Первое – Наташа поняла, что беременна. Второе – Павел начал писать музыку.

Как только беременность подтвердилась, девушка поехала на свидание к Эстер в колонию.

– У меня будет ребенок, – сказала Натали в первую же минуту свидания. – Я так счастлива!

Эстер, в черной робе и сером пуховом платке, с умилением смотрела на роскошную Наташу, одетую в новую шубу и модные джинсы.

– Я тоже рада. Меня смущает только Скрипач. Он не допустит, чтобы ты перестала на него работать. Ты приносишь ему большие деньги.

– Я попытаюсь все уладить. Я ведь рожу ему племянника.