Пока они ехали по дороге вдоль озера на свадьбу, Нина пыталась скрыть свою нервозность. Поймала себя на том, что дважды принималась крутить прядь волос — верный признак.

Сонет чутко улавливала настроение матери и посмотрела на нее, оторвав взгляд от дороги.

— Успокойся, мам. Я не забыла, как водить машину, пока была в Бельгии.

Нина обрадовалась, что дочь отнесла ее волнение на свой счет.

— Я знаю, но ты отвыкла. Практики не было, и это сказывается. Поэтому я и посадила тебя за руль, чтобы ты вспомнила. Практика — великая вещь в деле вождения.

— Папа разрешал мне ездить по базе на мопеде, только с таким маленьким моторчиком, что невозможно было ехать быстро.

Нина похолодела.

— Ты мне об этом не рассказывала.

— Не хотела тебя расстраивать.

— Ты должна все мне рассказывать, мы же договорились. Даже самые неприятные вещи, я хочу все с тобой разделить — и хорошее, и плохое.

— Мам, ты и так все время в курсе всех моих дел. Я ничего не скрываю.

Нина подумала, что дочь знает ее, как никто бы другой. Она единственная на свете, кто любит и понимает ее.

— Как тебе жилось в семье отца?

— Да все в порядке, было даже интересно.

— В каком смысле?

— Я раньше никогда не видела, как люди живут в браке. Знаешь, я поняла, что папа с Анжелой счастливы, им хорошо вместе. Конечно, есть и проблемы, но они так заботятся друг о друге.

Нину тронули слова дочери.

— Вот такого брака я хочу и для тебя. — Прекрасно, что Сонет живет в нормальной семье, она хотела, чтобы дочь увидела, что несет брак — и счастье, и подводные камни, — и потом научилась преодолевать их, чтобы трогательно держаться с мужем за руки и после пятидесяти.

Поворот на «Киогу» был украшен связкой белых воздушных шаров.

— А я хочу такого семейного счастья и для тебя, мамочка.

Нина сразу подумала о Греге, и, как всегда, ее захлестнула теплая волна воспоминаний. Она стала смотреть в окно, чтобы скрыть свое волнение от дочери, они как раз ехали по дороге, затемненной с обеих сторон густым лесом. И наконец, пытаясь преодолеть смущение, глубоко вздохнула.

— Мам? — спросила Сонет, удивленная ее молчанием.

— Очень мило с твоей стороны, — отозвалась Нина.

Они приехали перед началом церемонии. Лагерь «Киога» был великолепно украшен, а паркинг забит машинами. Гостей было много, этого события ждали давно. Нина огляделась вокруг — Грега нигде не было видно.

Она долго лежала без сна прошлую ночь, раздумывая, что скажет ему сегодня. Он так легковесно сделал заключение, что они оба влюблены, как будто сообщал прогноз погоды. «Признайся, ты любишь его, ты просто помешана на этом мужчине». Она никогда не испытывала ничего подобного, впрочем, и опыта в любовных делах у нее было маловато. Нина не хотела, вернее, долго сопротивлялась, прежде чем ему уступить, потому что считала, что после первой ночи все и закончится. Но оказывается, все только начиналось. Наоборот, они стремились быть вместе и использовали любую возможность, чтобы встретиться. Вместо легкого, ни к чему не обязывающего романа возникло нечто большее.

Роман — определение звучало как-то неясно и слишком драматично. У Нины раньше не было настоящих романов. Она встречалась с мужчинами, но ни с кем не было серьезных отношений. Так и надо было продолжать, когда она стала свободна, — встречаться без серьезных намерений. Вместо этого она по уши влюбилась в Грега, и теперь ей страстно хотелось каждую минуту быть рядом с ним.

Два ряда кресел для гостей разделял широкий проход, он вел к арке из цветочных гирлянд и возвышению.

— Правильно, что они на стали затевать всю эту ерунду с выходом подружек и друзей жениха, — одобрила Сонет, пока Макс провожал их на выделенные для них места. Ему поручили рассаживать прибывающих гостей.

— Спасибо, Макс, ты сегодня выглядишь на миллион баксов. Серьезно, ты просто неотразим, — заметила Дэзи.

Он вспыхнул до корней волос.

— К вам просьба — не разговаривать во время церемонии.

— Мы с тобой потанцуем после, на балу, — добавила Сонет.

— Если тебе повезет.

— Мне всегда везет.

Нина смотрела ему вслед, когда он отошел проводить других гостей.

— Ты заставила его покраснеть, Сонет.

— Ему двенадцать, мам, и он краснеет по поводу и без повода. Дэзи сказала, что ты помогла ему этим летом, это очень мило с твоей стороны.

— Легко быть милой по отношению к такому мальчику, как Макс.

Нина все пыталась незаметно для окружающих отыскать взглядом Грега. В передних рядах уже собирались члены семьи Беллами, все как один красивые, высокие и очень элегантные, начиная от старейшин — Чарльза и Джейн — до Макса, младшего из внуков, который уже сейчас обещал стать таким же красавцем, как все мужчины этого рода. Но блистательная внешность не спасала их от ошибок и заблуждений, как всех остальных, они были такие же люди, как все, со своими слабостями и недостатками, о чем свидетельствовала пара — Филипп с бывшей женой Памелой. Они развелись уже давно, но, несмотря на это, сегодня сидели рядом, делая вид, что все в порядке и у них сохранились прекрасные отношения. Нине было известно, что перемирие им давалось с трудом. Их поженили родители Памелы, которые были готовы на все ради счастья дочери, но их усилия ни к чему хорошему не привели, и брак, разумеется, закончился разводом. Именно благодаря вмешательству родителей Памелы Филипп не знал о том, что у него есть дочь. Узнал только прошлым летом, совершенно случайно. Удивительно, на что способны некоторые люди, манипулируя и спекулируя на человеческих чувствах, чтобы устроить счастье своего чада.

В роли несчастной жертвы оказалась все-таки Памела, мать сегодняшней невесты. Она так и не вышла больше замуж. По словам Дженни, Памела жила одиноко в своих апартаментах на Пятой авеню, занималась благотворительностью, посещая мероприятия, связанные с этой деятельностью, и коллекционировала предметы искусства. Сейчас она выглядела необыкновенно гордой, сидя рядом с Филиппом и ожидая выхода дочери-невесты. Ее родителей здесь сегодня не было. Опять же от Дженни Нина знала, что мистер Лайтси в госпитале, но они послали чайный сервиз от Тиффани в качестве свадебного подарка.

Нина интуитивно почувствовала появление Грега, сердце встрепенулось и учащенно забилось, когда она увидела его. В смокинге он выглядел как сбывшаяся женская мечта. Она пыталась поймать его взгляд, но он не смотрел по сторонам, вид у него был очень серьезный и отстраненный. Ей показалось, что он заметил ее, но его взгляд скользнул мимо. Причина, наверное, в том, что он должен сидеть рядом с Софи. Она была очень красива, в платье без рукавов и открытых туфлях на высоких каблуках. Как классическая богиня, только лучше одетая. Нина готова была поклясться, что платье на ней от дорогого кутюрье. Нина старалась проявить осторожность и никогда не спрашивала Сонет о Софи. Но дочь заметила ее взгляд.

— Она действительно хороша. И знаешь, у нее такая удивительная работа. Она занимается спасением детей, и это мечта многих иметь такую мать.

Нина думала, что будет испытывать к Софи неприязнь. Как раньше, осуждать ее, ведь она бросила мужа и двоих растерянных, страдающих от развода родителей детей и улетела в Европу. Но сейчас была склонна считать, что неизвестно, как сама поступила бы в такой сложной ситуации.

Сонет наклонилась к ней и тихо сказала:

— Не волнуйся, от тебя тоже все в восторге. Я только и слышу со дня приезда, как много ты сделала для гостиницы «Уиллоу». Что благодаря тебе она процветает.

— Я просто помогаю людям хорошо проводить выходные, я не участвую в глобальных событиях, а если кто и восхищается мной, то это из-за моей необыкновенной дочери. — Нина нежно пожала руку Сонет.

Дочь вернулась из Европы более утонченной и стала еще умнее, при этом осталась для нее все той же маленькой девочкой, которая широко раскрытыми глазами глядела на окружающий мир, восхищенно и с удивлением. Сидя с ней рядом, в ожидании начала свадебной церемонии, Нина думала, как ей тяжело будет вновь лишиться общества Сонет, которая должна будет снова уехать, и теперь надолго. Никто и никогда не сможет заменить ей дочь, ее любви.

— Я так счастлива за тебя, мамочка. Ты ведь знаешь это, — прошептала Сонет. — Я так рада, что вы с Грегом…

— Что? — Нина в тревоге встрепенулась. Она ничего не говорила дочери о Греге, с которым после приезда дочери почти не виделась.

— Я считаю, он просто замечательный.

Пять певчих, тихонько распевающих псалом, смолкли, и наступила тишина. Люди задвигались на своих местах, раздалось нетерпеливое покашливание. И вот музыканты громко заиграли свадебный марш. Все головы повернулись к проходу, где появилась свадебная процессия. У Нины на глаза навернулись слезы, когда она увидела Дженни под руку с братом жениха, Джулианом. Она выглядела воздушной и очаровательной в платье из сиреневого шелка, волосы были украшены сиреневыми фрезиями, в руках — букет белых роз. Нина вспомнила детство, разговоры до утра, хихиканье по поводу мальчиков и их свадебные планы. Как по-разному сложилась их судьба. От Дженни мысли вновь устремились к Грегу. Она помнила, что решила сказать ему сегодня. Если решится.

Оливия выглядела роскошно и беззащитно в одно и то же время. Коннор был слишком огромен, но импозантен в роли жениха — вид его мог показаться кому-то устрашающим, пока на лице не появилась улыбка, которая всем сразу ясно сказала, что он счастлив. Нина знала, что до Оливии он был очень одинок. Они составили прекрасную пару. Даже самый придирчивый наблюдатель мог видеть, что они любят друг друга, это было видно по тому, как звенели их голоса, когда они приносили клятву, и как они смотрели друг на друга.

Глядя на них сейчас, таких сияющих и счастливых, трудно было заподозрить, что путь к алтарю был не всегда безоблачным. Но какое будущее их ждет? Сейчас они обожают друг друга, сколько времени это продлится? И что нужно сделать, чтобы любовь продлилась долго? Нина вспоминала своих родителей. При поверхностном взгляде отец казался беспечным мечтателем, а мама — реалисткой. Теперь Нина задумалась: а может быть, и у матери были свои мечты, которыми она пожертвовала из любви к отцу? Все ее мечты были положены на его алтарь, только его дела были важными, а цели — святыми для матери. Впервые Нина поняла, почему мать всегда устраивало такое положение вещей. И это ее напугало.

Имея множество братьев и сестер, Нина видела много свадеб. Она уже потеряла им счет. Первая свадьба, которую она помнит, — бракосочетание тети Изабеллы. Нине было тогда пять лет, она участвовала в цветочной церемонии. Она помнила вереницу нарядных новобрачных, плачущих от счастья матерей, горделивых женихов, шумные вечеринки. Она любила свадьбы — там много музыки, танцев, тостов и веселья. Но сегодня у нее было другое чувство. Впервые ей захотелось не поздравлять невесту, а быть самой невестой.

Она встрепенулась, как будто испугавшись своих мыслей, и стала слушать слова обряда. Ее всегда трогала церемония, но одновременно она испытывала недоверие. Странно, когда два взрослых человека стоят перед всеми присутствующими и торжественно заявляют о том, что обожают и любят друг друга. Они в здравом уме, чтобы понимать, что жизнь полна неожиданных поворотов и их клятвы не всегда соблюдаются.

Это было раньше. А сегодня Нина смотрела на жениха и невесту другими глазами. И могла понять их надежды, уверенность, что они пронесут через всю жизнь свою любовь и веру друг в друга. И примерила слова клятвы на себя. Она тоже согласна их произнести с верой в человека, которого любит.

Когда церемония закончилась, она снова попыталась отыскать глазами Грега. Он вместе со всем семейством позировал для семейной фотографии, вокруг группы суетился фотограф. Она решила, что отыщет его на приеме.

Но на приеме оказалось столько народу, так громко играла музыка, что невозможно было разговаривать, только кричать, и вдруг Нина вновь почувствовала себя чужой на этом празднике, маленькой дочкой миссис Романо, которую никто не приглашал.

— Эй, — услышала она веселый оклик, — потанцуем?

— Коннор, поздравляю! Чем обязана такой чести — танцевать с женихом?

— Мой отец украл мою невесту, и я должен компенсировать потерю. — Он показал на танцевальный круг, где Оливия танцевала с Терри Дэвисом.

Филипп, отец невесты, кружил Лауру Таттл, которая работала в булочной Дженни, и Нина порадовалась за них. Было видно, что они не замечают никого вокруг, поглощенные друг другом. Раньше Нина жалела Лауру, думала, что та так и останется одинокой, но Лаура нашла свое счастье в возрасте, когда начинают думать о пенсии. Коннор проследил за ее взглядом: