— Я хочу тебя… — не выдерживаю, шепчу, пытаюсь унять легкую дрожь.

Мужчина на миг отстраняется, чтобы снова вернуться, и с удвоенной силой прижать к себе. Он удобнее кладет меня на бок, берет рукой за бедро.

Давлю в себе стон, чувствую, как медленно заполняется мое тело. Становится жарко, в легких, будто огонь и сохнет горло. Жадно заглатываю воздух, ощущая каждое движение Руслана, что острым импульсом раскатывается по телу.

Мне влажно, горячо и до похоти сладко. Я подхватываю его размеренный ритм, так хорошо, что хочу материться, мужчина резко закрывает мой рот ладонью, чтобы не закричала, впиваюсь зубами в кожу и глухо пускаю стон в воздух.

Руслан хрипит, рвано дышит мне в затылок, доводит до обоюдного оргазма. Внутри фонтан эмоций и я расслаблюсь, сворачиваюсь клубком в его сильных руках.

Глава 17.

Мое утро начинается далеко не с кофе, а с яростных Юсуповских криков и громких матерных нареканий Росса.

Хаос на первом этаже, но кажется, что два отчаянных мужчины, дуэтом голосят возле изголовья моей постели.

Я тяжело вздыхаю, пытаюсь собраться с мыслями, гусеницей сползаю с кровати. Только семь, а коттедж уже пропитан скандалом. Накидываю халат, шаркаю ногами к лестнице, пытаюсь уловить суть.

Пунцовый Зинон стоит посередине гостиной, возле него орлом кружится взбешенный Руслан, размахивает руками, жестами показывает, мол, хана тебе, начальник охраны.

Справа на кресле сидит Женька, в идиотской полосатой пижаме и полностью поддерживает друга в его высказываниях.

Мужчины общаются на греческом, и я понимаю только исконно русскую брань, иногда пролетающую между импортным диалектом.

— Что случилось? — громко спрашиваю, задницей чую что-то неладное.

Судное утро на миг стихает, и я вижу, безумные, темно-карие глаза, вижу как его грудь, скрытая темно-серой толстовкой, вздымается и парами извергает в пространство свой гнев. Руслан переводит дыхание, по привычке говорит что-то на греческом, не успевает перестроиться от волнения на ясную речь.

— Алина сбежала! — отвечает за друга Росс, досадно бьет себя по коленке.

— Но, как?

Словно рыба жадно заглатываю воздух, туже запахиваю халат, быстро шлепаю босыми ногами по ступеням на первый этаж.

Внутри коттеджа только мы вчетвером были, однако, территория под надежной охраной людей Юсупова, высокий забор, внешнее наблюдение.

— Никто не знает! — наконец-то отзывается Руслан, — и даже гребаный Зинон!

— Камеры смотрели?

— Естественно, Кэп, за пределы дома она не выходила!

Мужчина будто чернеет, тяжело дышит и смотрит так пристально, что становится немного страшно. Никогда не видела его таким. Сглатываю, оборачиваюсь на Женьку.

— Магия! — кривит физиономию и разводит руками.

Чертова Алина со своим упертым характером, не могла подождать до прилета в Грецию, когда мы будем подальше от Коэна. Там хоть четвертуй меня…

— Значит, просто спряталась, — с облегчением выдаю. — Ну что ты так смотришь на меня, Юсупов? Да, это в ее стиле. Может, стоит сейчас где-нибудь за шторкой и обижается, что мы все ее не любим.

И ведь я ничуть не иронизирую, истину глаголю, не меньше.

Не сговариваясь, тут же рассредоточиваемся по дому, проверяем каждый угол. Я даже в холодильник заглядываю и морозильный отсек. Ну, мало ли?

Юсупов рвет и мечет, раскидывает мебель, когда понимает, что моя теория трещит по швам.

Мы встречаемся с Русланом на втором этаже, и я всем телом сжимаюсь, осознавая вариант похищения Коэном.

— Послушай… — шепчу, пытаюсь настроить мужчину на хороший исход.

— Замолчи, Степанова! Ничего не хочу знать! — он перебивает и снова кричит, ураганом проносится мимо, так, что меня чуть не сдуло.

Я понимаю его, родительское сердце сейчас разбито в дребезги, одному Богу известно, какие чувства испытывает Руслан. Он громко топает, вылетает на улицу, хлопает дверью.

Потолок этого коттеджа рухнет и полетит не одна голова, если с Алиной что-то случится. Кусаю губы, пальцами цепляюсь за лестничные перилла.

— Да ладно тебе, — ободряет за спиной Женька, — найдем, не ссы!

— Только попробуйте не найти…

Росс торопится следом за другом, я остаюсь дома, и пытаюсь составить причинно-следственные связи. Если хочешь найти Алину, то нужно думать как Алина. С трудом получается, однако не сдаюсь.

Около часа медитирую на записи с камер. Прекрасно вижу нашу бронированную дверь, и территорию возле, вплоть до ворот. Честные охранники не халтурят, а на совесть выполняют свой долг, всю ночь и раннее утро глаз не смыкают. Какого ж хрена? Точно испарилась…

Ощущаю себя Шерлоком Холмсом, когда заглядываю в комнату, где ночевала Алина. На постели разбросана косметика и бижутерия, мобильного нет. Не очень-то похоже на спонтанное похищение.

И я звоню ей, слышу только монотонные гудки по ту сторону динамика, пишу, наверное, сотое сообщение и получаю тотальный игнор. Сучка.

Остается только Эльвира, новоиспеченная подружка. Что ж, Блонда, только попробуй мне соврать, лично шею сверну.

С Русланом не связываюсь, дабы не нервировать его еще больше, набираю в мессенджере Женьке, тот без вопросов скидывает номер.

— Эльвира! — кричу, как только слышу отклик в динамике.

— Нету! Нету ее у меня! — визжит, что волосы на моей голове шевелятся. — Клянусь жизнью и банковской картой, на коленях клянусь! Слышишь?!

На миг теряюсь от такого эмоционального посыла, быстро-быстро моргаю.

Серьезное заявление, ведь Эльвира подкрепляет свою правду финансами, а это вам не шуточки. Видимо Юсупов уже навещал бывшую и нехило протряс девушку, что та, словно обезумела от страха.

Теперь даже я впадаю в уныние, все мои логические теории коту под хвост. С грустью осознаю, что здравые рассуждения в случае с Юсуповской породой, совершенно бессмысленны.

Не нахожу себе места, брожу из стороны в сторону по комнате, отвлекаюсь только на физиологию. Решаю на всякий случай переодеться, мало ли что может случиться хотя бы через час. Возвращаюсь в комнату, натягиваю светлые джинсы и красный свитер, собираю волосы в пучок, спускаюсь в гостиную.

Все тело начинает не на шутку трясти, последние события могут негативно отразиться на беременности, а у меня двойня. Хочу близнецов, мальчишек, с внешностью Руслана и моим нравом. С такими мужчинами не страшно будет состариться, если доживу, потому что сейчас, к лихорадке подключается очередной скачок давления.

Приходится принимать успокоительное на травах, чтобы окончательно не заработать инфаркт. Меня держат в неведенье, а это хуже любой пытки.

Огромный коттедж становится слишком тесным и душным. Накидываю пуховик, хочу выйти на улицу.

Зинон, громадной скалой преграждает мой путь. Суечусь влево-вправо, однако мужчина повторяет за мной, препятствует движению. Здоровенный грек касается моего плеча, говорит что-то на своей латыни, явно дает понять, чтоб дома сидела.

— Пошел на хрен, Зинон, не смей тягаться с русским менталитетом! — фырчу, двумя ладошками упираюсь в его грудь, просачиваюсь на территорию.

Будто из земли прорастают еще трое охранников, чувствую себя первой леди, ну или супер — звездой. Мужчины в черном, закрывают меня со всех сторон, оберегают от снайперов.

Частный сектор, господа, куда убийца спрячется? На крышу нашего дома? Или может вон на ту сосну, что возвышается дальше пределов нашего коттеджа? Думаю, нет, не полезет, выстрелить с такой позиции сложно, только жопу обколет.

Глупые греки, как же вы меня бесите, подумала я, но вдруг ощутила некое блаженство. Седативное начало действовать, обманным путем успокаивая мой мозг. Становится легче.

Под пристальным наблюдением возвращаюсь в коттедж, слышу за спиной иностранное бла-бла от Зинона.

— Не боись, Юсупов не узнает, что ты меня выпускал, — интуитивно отвечаю.

Снимаю обувь, вешаю куртку в гардероб, шаркаю усталыми ногами к дивану. Веки предательски наливаются свинцом, и я забываюсь, проваливаюсь в не сознание.

Мне снится ублюдок Коэн, и его мерзкое тело, не в плане физическом, а чисто морально. Будто его планы реализовались, и я с ним обручена. Мы нежимся под ярким солнцем на Багамах, он называет меня Милая, тянется рукой к животу.

С ужасом в груди подскакиваю, ощущаю промокший от пота свитер. Первые три секунды, думаю что умерла, но нет. Просто уже глубокая ночь, а я так и не включала свет в доме.

Осторожно, на ощупь двигаюсь к ближайшему торшеру, тусклая лампочка дает возможность на ориентир. Забытая тревога снова тяжким комом подкатывает к горлу, и я решаю включить все, что может сиять. Так лучше, так меньше страха.

Не в силах больше терпеть, набираю номер Юсупова, в ответ тишина. Шепотом матерюсь, тыкаю на сенсоре цифры Росса. На пятый раз он все-таки отвечает:

— Некогда, — глухой голос с помехами, а дальше связь обрывается.

Неблагодарные черти.

Мне становится холодно во влажном свитере, прячу телефон в задний карман джинс, поднимаюсь в комнату, чтобы переодеться. Только открываю шкаф, как начинаю ощущать вибрацию. Неужто циники решили поговорить?

С головы до ног обдает очередной волной жара, когда на экране высвечивается слово Алина. Руки совершенно не слушаются, и не с первой попытки удается ответить на звонок.

— Ян, зайди в мою комнату, — шепчет подруга.

— Ты где? Что случилось? — задыхаюсь от шока.

Однако девушка настаивает на своем и мне приходится подчиниться. Далее, по указаниям выключаю свет, сдвигаю штору в бок подхожу к окну.

С обратной стороны коттеджа, где нет камер, а узкий проход между стеной и оградой, зарос сухостоем, я вижу сиротку. Она стоит за пределами ограды, виновато перебирает с ноги на ногу.

— Прости, ездила в торговый центр за офигенным бельем, — поднимает руку, машет лифчиком, — я хотела покорить Женю.

— Покорила? — строжусь в динамик, — мы тут чуть с ума не сошли!

— Отец не отпустил бы меня, я еще в секс-шопе была.

Крепко стискиваю зубы и, несмотря на равенство в возрасте, мысленно шлепаю ремнем Алине по сраке.

— Заходи, его дома нет, тебя, дуру, ищет.

Подруга мешкается и не хочет появляться через главные ворота, стыдится охранников.

— Открой окно и спустись по водосточной трубе, она с железными креплениями, я по ней сбежала, — упрашивает спасти свой зад Алина, — а у забора деревянный ящик, встанешь на него, руку подашь, чтобы я перелезла.

— Нет, ну издеваешься?! — снова кричу, отключаюсь, кидаю телефон на кровать.

В плане изобретательности Алина всех переплюнула, глупая, наивная, ага… За свою любовь к Россу, всех вокруг пальца обведет.

Хорошо срок маленький, с пузом бы фиг полезла, цепляюсь руками за чертову трубу, осторожно слезаю вниз. Двигаюсь тихо, чтобы охрана не услышала.

— Тебе все равно не поздоровится, когда Руслан вернется, — шиплю, становлюсь на ящик, — где ты там?

Чувствую слабый захват, и ладошка соскальзывает, подтягиваюсь на цыпочках, уже крепче, намного, черт возьми, сильный рывок и меня перекидывает через забор на ту сторону.

Падаю в снег лицом, но тут же отряхиваюсь, натыкаюсь взглядом на мужские ботинки. С ужасом поднимаю глаза, замираю душой и телом, когда вижу Коэна.

— Яночка, дорогая, прости… — почти не слышно, шепчет Алина, — он сказал, что знает Росса, — девушка переживает, искренне раскаивается, находясь в полубредовом от страха состоянии, — он сказал, что убьет меня, — трясущейся рукой указывает на Коэна, — а тебя нет.

Ну, что я могу ответить, банальное — ничего. Нет таких букв, чтобы объяснить то состояние, в котором сейчас прибываю. Холодно только сидеть в снегу.

Беру свои слова обратно, по поводу изобретательности Алины. Наивная, повелась на красивый член Росса, и поверила первому встречному, точнее Коэну. Мужчина по своим каналам раздобыл цифры подруги и связался с ней по скрытому номеру.

Наплел такую чушь, что пятилетний ребенок бы не поверил, а она — да. Четкий продуманный план побега, зародился естественно не в голове Алины.

От досады сплевываю в снег, нахожу в себе силы, чтобы подняться, выпрямляю спину, молча сморю девушке в глаза. Ее трясет как Каштанку, и она буквально горит от стыда, корежится чего-то, переменно поджимает ноги.

— Милая, я очень скучал по тебе, — острой бритвой режет слух, голос безумного Коэна.

За его спиной медленно подступают к нам еще два шакала. Сохраняю внешнее спокойствие, думаю, как лучше спасти наши шкуры.

— Ян, я люблю тебя… — давит слезы Алина.

А вариантов других нет, и я громко кричу, чтобы подруга уносила ноги, тоже срываюсь. Мурашки холодной волной прокатываются по телу, зрачки расширяются. Почти лечу, чувствую бешеный коктейль адреналина вперемешку с удушающим страхом. Сердце колотится, и мы на пару визжим, привлекаем внимание Юсуповской охраны.