Я залипаю на грязный асфальт, через лобовое стекло, пока Росс на полном серьезе пыжится, и с непоколебимой верой “создает” для нас вероятность благоприятного исхода, на уровне элементарных частиц. Я уже привык к таким выходкам друга и даже не пытаюсь его понять. В мозгах Росса сам черт ногу сломит.

— Все прекрати, — заканчиваю представление, — смотри за дорогой! Не хватало нам еще в аварию попасть.

До поздней ночи мы просто сжигаем бензин на городских улицах, с таким же успехом горит мое сердце, я сохраняю ясность ума однако, логика, безусловно твердит, что нужно готовиться к худшему.

В какой-то момент, не выдерживаю, кости буквально начинают ломить от тревоги, сейчас она намного сильнее, чем была секунду назад. Внутренняя чуйка ясно дает понять, о надвигающейся буре.

Решаюсь позвонить Степановой, узнать как она. Достаю из кармана телефон, и в это же мгновенье, на экране появляется надпись Зинон.

Он говорит о возвращении Алины. Я, искоса смотрю на Женю, и начинаю верить в его “магию”. А что? В таких ситуациях хоть к самому Дьяволу с поклоном пойдешь, не то, что Женькина суперпозиция.

Начальник охраны не понимает по-русски, поэтому приказываю передать трубку дочери. Жестом показываю Россу свернуть на обочину и остановиться.

— Я не виновата! Не виновата, отец! — кричит, плачет по ту сторону динамика.

— Ты дома, все хорошо, сейчас я приеду, — облегченно выдыхаю.

Как только вернусь, сначала выслушаю объяснения, а после, надеру тебе задницу, не посмотрю на возраст, хулиганка.

Меня прошибает электрической волной, в глотку будто заливают раскаленную сталь, когда Алина продолжает разговор:

— Не хорошо, Рус, — она нервничает и вновь называет по имени, — Яну похитил Коэн…

— Как?! Ну, вот как! — это все что я мог ответить, точнее проорать.

Эти девушки сведут меня в могилу, даже без участия Коэна, у них дар, в высшей степени, восьмидесятого уровня — сверни нервы Руслана в тугой клубок, потом растопчи ногами.

Скреплю зубами и внимательно слушаю предысторию. Ставлю телефон на громкую связь, медитирую в глаза Росса, сжимаю кулаки до белых костей.

Глупышке очень понравился мужчина, искренне, но это не так важно. Гребаный Коэн следил за нами, он видел всех, включая Алину и вышеупомянутого Росса. А дальше риск, построенный на теории.

Двое молодых людей в большом коттедже. Один из них смазливый гавнюк, вторая, молодая и наверняка романтичная барышня, тут либо пан, либо пропал. Шакал угадывает о симпатии дочери, когда решает связаться с ней по скрытому номеру. Ему снова везет, потому что в этот момент, Алина злиться, после перенесенного скандала.

Он представляется другом Росса и говорит о том, что я, суровый беспринципный отец, никогда не позволю им быть вместе.

Коэн изучает со всех сторон территорию, находит оптимальный вариант с отсутствием камер, на самых затворках, где, наверное, еще со времен Ивана Грозного, не ступала нога человека. Обманным путем заставляет дочь спуститься, чтобы передать тайную записку от Женьки.

Бумажное послание от Росса, мать вашу!

Алина, охваченная романтизмом не меньше Джульетты, сначала наводит макияж и наряжается. Думает что в письме приглашение на свидание, потом лезет по водосточной трубе, тянет через забор руку, и попадает в цепкие лапы Коэна.

Он похищает ее и запугивает, грозится сделать то, за что головы не сносит, потом в красках расписывает мучительную смерть Алины. Девушка не могла с нами связаться, шакал пристально следил за каждым ее действом.

Ублюдок предлагает альтернативу, ведь он же “добрый”: Коэн похищает Росса и покупает новоиспеченной парочке личный особняк. Ставит по периметру охрану, чтоб жених не сбежал. В обмен просит Степанову, потому что она его бывшая девушка, да. Коэна. И ему просто нужно с ней поговорить.

Дочь, охваченная паникой, веревочными узлами, сидит в чертовом недосторое и конечно соглашается. А дальше случилось то, что случилось…

Росс, делает жест рука-лицо, я в эмоциональной прострации, дослушиваю разговор до конца.

— Где этот недосторой?! — кричу Алине.

Была глубокая ночь, и девушка смутно помнит, тонированные окна не давали возможности разглядеть деталей. Знает только выезжали за пределы поста КПП, потом долго двигались по трассе.

Заканчиваю бессмысленный допрос, прошу передать телефон Зенону. Начальник охраны получает указание — находиться с дочерью, вплоть до моего прибытия. Не покидать Алину дальше пары метров.

— Хреновый из тебя волшебник, — говорю другу, — и кванты твои — дерьмо.

— Вот не надо тут поливать говном мою теорию, хотел, чтобы дочь вернулась? Получай!

— Лучше заткнись.

У нас нет ничего, кроме размытого ориентира Алины. Это безумие, но другого выхода не остается. Женька вновь заводит мотор и на всей скорости движется по направлению из города. По ту сторону окон беспросветная темнота и я даже представить себе не могу, каким образом и где, сможем найти, чертовы развалины.

А еще, очень зол на обеих девчонок, до огненного жара, до дрожи, что острыми иглами раздирает все тело.

Внимательно вглядываюсь в черноту, прошу Женьку чуть сбавить обороты.

— Друг, вот скажи, почему моя дочь, которую люблю больше жизни такая наивная? В кого пошла?

— Я сейчас не буду защищать Алину, но фак… — осуждающе отвечает Росс. — Откуда она могла догадаться, что Коэн еще поблизости? Алина видела прошлое похищение, однако там все закончилось хорошо. Кто-то из вас сказал ей, что нужно соблюдать особую осторожность? Ммм? Не ты, не твоя подружка Яна, не соизволили предупредить. Как с маленькой возитесь, только зад не подтираете!

— Мы хотели уберечь ее от расстройств. Она очень впечатлительная и нежная.

— Нежная?! — особо громко кричит друг, — да я чуть в штаны не навалил, когда увидел Алину в гневе. Юсупов, очнись, она уже не ребенок! Нянчитесь, а каков итог?

Он абсолютно прав, но мне как отцу, сложно воспринимать дочь в роли самостоятельной и независимой личности. В моем сердце она навсегда останется маленькой принцессой. Однако реформу общения все же пересмотреть придется.

Рука вновь содрогается от телефонного звонка, я напрягаюсь всем телом, когда вижу надпись Алина.

— Что? — сразу принимаю вызов, ставлю на громкую, готовлюсь получить очередной удар.

— Зинон собирается стоять со мной в туалете! — возмущается девушка.

— Пусть, — я понимаю ее дискомфорт, и решаю съязвить, — а то вдруг опять сбежать решишь? Через слив унитаза.

— Это не смешно отец, да, вы рассержены на меня, но… — тушуется дочь.

— Продолжай!

— Я решила, что больше не буду никого обманывать, ни в чем! Понятно тебе? — Ух, как строго говорит Алина, мы с приятелем даже переглянулись. — И еще, чтоб ты знал, я видела голого Росса!

Женька давится воздухом, я вздергиваю бровь, начинаю покрываться красными пятнами, теперь неотрывно смотрю на серо-зеленого друга.

— В каком это смысле, доченька? — осторожно выясняю, чтоб не спугнуть минутку откровения.

— В прямом, и спину и задницу, — уже немного тише продолжает она, — ай… зря я это сказала.

— Нет-нет, все хорошо, ты умница, так и надо, — наигранно-мягким тоном отвечаю и мысленно расчленяю Росса.

Прошу Алину передать трубку Зинону, которому на греческом объясняю, не ходить за девчонкой в уборную.

Сбрасываю вызов и будто чернею. Атмосфера в салоне сгущается, становится тягучей, пропитанной отцовской яростью. Виснет немая пауза. Женька делает вид, что его вообще не существует.

— Я убью тебя Росс! — закипаю, набрасываюсь с кулаками на друга, — ты трахаешь все, что движется, но она моя дочь!

— Да не трогал я ее, Юсупов! Клянусь! Блять…

Росс отчаянно отбивается и громко матерится, теряет управление авто. Внедорожник резко ведет вправо, парень выкручивает руль, пытается выровнять ситуацию. Однако машина съезжает с трассы на грунтовую калию и по инерции несется еще несколько десятков метров дальше.

— Подожди, — охрипшим голосом заявляю другу.

Тот жмет на тормоз, выключает фары. Охрана, что двигалась позади, спускается за нами и делает то же самое.

Я вижу заброшенную фабрику, серые бетонные стены контрастируют с темным ночным небом. С главной дороги ее сложно заметить, практически нереально, и если бы не потасовка с Женькой, определенно упустили эти развалины.

— Нутром чую, она здесь, — еще тише говорю, ощущаю огонь в каждой вене своего тела.

— Нужно быть осторожными, не забывай, там отмороженный Коэн.

Росс сдерживает меня в салоне, а я бы уже сейчас пошел и разнес там все к чертовой матери.

За территорией недостроя, скорее всего, присматривают шакалы Коэна. Да не, скорее всего, а я уверен. Нужно действовать предусмотрительно, чтобы ублюдок не нанес Степановой вреда.

Решаем оставить авто у дороги, триста метров пройдем пешком. Заросшая сухим высоким бурьяном земля, горы строительного мусора и ночь, определенно на нашей стороне.

Росс не доверяет моим боевым навыкам, или опасается за свою жопу, поэтому забирает у одного из охранников травмат.

Я был прав, когда думал про ненавистных шакалов Коэна. Темная мгла и легкий туман смога, не скрывают две высокие фигуры, что непрерывно шагают вокруг фабрики. Ребята заметно устали и хорошо подмерзли, они перекидываются между собой шутками, без конца дымят сигаретами. Моя охрана — профессионалы и с легкостью ликвидируют свиту Коэна, пока мы с Россом, медленно крадемся внутрь недостроя.

Помещение большое, на несколько этажей. Оно пустынно, и даже если пернет мышь, звук громким эхом разнесется по всем квадратам фабрики.

Отчетливо слышим в глубине, голос Степановой, слов не разобрать, однако девчонка жива. Невозможно определить, где именно.

Перекидываемся жестами с Россом и решаем разделиться. Максимально бесшумно осматриваю первый этаж, Женька скрывается по лестнице выше.

Хочется сорваться на бег, чтобы скорее забрать свою женщину, а после, вместе с Коэном сжечь тут все к херам. Но ошибку допустить нельзя. Меня начинает трясти от эмоционального возбуждения и злости. Время будто останавливается, каждый обдуманный шаг такой медленный, невыносимо.

Пульс рвано бьет по вискам, грудину охватывает удушающим спазмом, когда я слышу грохот, потом, громкую брань Росса, сумасшедшее рычание Коэна и тоненький писк Степановой. Черт!

Уже не скрываясь, быстро бегу к лестнице, нет, скорее лечу, через одну, пропускаю каждую ступень. Я не чувствую усталости, адреналин — хозяин моего тела.

Ураганом оказываюсь на втором этаже, дышу словно зверь, бешено озираюсь по сторонам. Прочесываю половину квадратов, а крики не стихают, и я понимаю, что мне нужно на третий. Блять.

Я теряю драгоценное время, сейчас каждая секунда на счету. Крайний этаж встречает меня темным, хоть глаз выколи коридором. Ни черта не видно. На миг останавливаюсь, ориентируюсь только по звуку. Путь заграждает хлам, суечусь, достаю телефон, включаю фонарь, уже лучше, и снова бегу.

В самом конце поворот и я вихрем направляюсь туда, замираю в раздолбанном проеме бетонных стен.

Глава 19.

***

Яна.

Коэн понимает, что слово “кретин”- это не пустое оскорбление, которое вырвалось из уст отчаянной женщины.

Алина — существо высшей степени изворотливости. Как утка, гадит быстро, однако если кто-то хочет опалить ее крылышки и вот-вот запахнет жареным, быстро ориентируется и начинает подыгрывать. Естественно, девушка никогда бы не согласились на авантюру, предложенную Коэном. Она обязательно все расскажет Руслану.

Самой большой глупостью, которую мог совершить ублюдок, является вера моей подруге.

Я продолжаю заливаться от смеха, Коэн, будто припистнутый, стоит напротив, смотрит так пристально, но это совершенно не важно.

— Переодевайся, мы уезжаем, — глухим рычанием твердит мужчина.

— Ты не доверяешь своей подельнице? Где твоя отвага, Коэн?

Поднимаю брови, не по тому, что в данный момент хочу унизить чертового похитителя. Я тяну время, душа подсказывает — Юсупов уже близко.

— Провоцируешь? Испытываешь терпение, милая? — Коэн делает шаг вперед, расстегивает куртку, сбрасывает на бетонный пол. — Я и так долго ждал, — хрипит, тяжело дышит, — смеешь ослушаться, возьму тебя прямо здесь, посреди барахла и грязи.

Сглатываю, когда мужчина пересекает все грани дозволенного пространства между нами. Он словно одержимый поднимает руку, чтобы коснуться моей щеки, однако я резко отстраняюсь, и принимаюсь натягивать джинсы.

Коэн внимательно смотрит за каждым совершенным мною действом, я надеваю свитер поверх легкого платья, заправляю подол.