— Что ты делаешь? — на эмоциях я перехожу на ты.

— Везу ее в больницу.

— Я вызвала скорую.

— Пока они приедут уже может быть поздно. Глеб, за мной…

Я оглядываюсь, не понимая, кому он этого говорит, но замечаю, как тот самый парнишка следует за ним. Они знакомы? Или это и есть его сын. Все, что происходит дальше, я едва запоминаю, потому что Давид как-то быстро укладывает мою дочь на заднее сидение, помогает мне забраться туда же и бережно перекладывает голову Марины мне на колени. Парень садится спереди, а Давид за руль. К частному медицинскому центру мы добираемся за какие-то минуты. Мужчина нарушает все возможные правила дорожного движения и едва мы приезжаем, берет Маришку на руки и несет на носилки к медикам, которые нас уже ждут.

— Давид, что происходит? — спрашиваю уже внутри, когда мою дочь увозят. — Мне можно с ней?

— Не думаю, — он мотает головой. — Успокойся, Мила. С твоей дочерью все будет в порядке.


— Что это? — обессилено спрашиваю я. — Она что-то выпила? Приняла?

— Да, скорее всего.

— А тот парень? — я делаю паузу. — Он твой сын?

— Да, он мой сын.

Между нами повисает неловкая пауза. Я пытаюсь подобрать слова, чтобы спросить, не мог ли он что-то дать моей дочери, но в этот момент парниша сам приходит к нам.

— Пап, — обращается к Давиду. — Я не знаю, что с девчонкой. Я даже имени ее не знаю. Мы случайно на улице столкнулись. Я с парнями был, а она какая-то заплаканная и странная. Смеялась и плакала. Обозвала меня, потом толкнула, а потом чуть на проезжую часть не выскочила и…

Я зажимаю рот рукой, а Давид прерывает сына. После я вижу, как мужчина резко поднимается и подходит к нему. Мальчик чуть съеживается, но уверенно выдерживает взгляд отца.

— Давид, — зову мужчину, но он меня не слышит. — Глеб, да? Скажи, моя дочь что-то пила?

Некоторое время парень думает, будто вспоминая, видел ли он, как Маринка что-то пила. После чего кивает и говорит:

— У нее в руках была банка с чем-то. Я не знаю, что то было, какой-то коктейль, — он пожимает плечами. — Она ее выбросила.

Я киваю и тяну Давида за руку, потому что вижу: он не верит сыну.

— Твой сын не виновен. Маришка принимает таблетки от аллергии, несовместимые с алкоголем. Боже, — я закрываю лицо руками и оседаю на кушетку. Что случилось с моей дочерью, пока я ужинала в ресторане и ни о чем не думала, почему она не позвонила мне?

Давид присаживается рядом со мной и аккуратно трогает за плечо.

— Мила, послушайте, я думаю, ничего страшного не произошло.

В эту секунду мне становится по-настоящему обидно за то, что меня успокаивает не любимый мужчина, а человек, которого я вижу впервые в своей жизни. И состояние Марины все еще беспокоит меня. Я и сама раньше пила эти таблетки, один раз совмещала с алкоголем, но никакого обморока не было. Головокружение и слабость — единственное, что я тогда почувствовала.

Наконец, к нам выходит доктор. Он говорит, что все в порядке. Девочка пришла в себя, говорит, рассказала, что причина в препаратах против аллергии и алкоголе. Я лишь облегченно выдыхаю. С моей Маришкой все в порядке.

— Я могу видеть ее? — тут же спрашиваю, забывая обо всем на свете.

— Конечно, можете.

Меня проводят к дочери. Она лежит на кровати и смотрит в потолок. При моем появлении на ее лице появляется чувство вины, и Маришка закусывает губу.

— Мам, прости меня, — едва слышно говорит она. — Я забыла о таблетках.

— Боже, Марин, все в порядке, — я обнимаю дочь и прижимаю ее к себе. — Я очень переживала, милая. Если бы ты только знала.

— Я такую глупость совершила. Выпила какой-то бурды, — на ее глазах появляются слезы. — Я не думала, что все будет так.

— Мариш, все в порядке, просто теперь ты будешь знать, что это опасно.

Я сажусь у кровати дочери и обхватываю ее хрупкую ручку. Марина улыбается и прекращает плакать, а в моей душе поселяется чувство облегчения.

— Ма-а-а-ам, — тянет дочка. — Тот парень… который пришел к Лидке за мной.

— Он здесь, — я улыбаюсь. — Сидит в холле.

— А можешь его позвать? — Маринка оживляется. — Он меня спас, — гордо выдает дочь.

Я киваю и встаю, чтобы позвать Глеба. В конце концов, дочка права, он действительно спас мою девочку и то, что она хочет сказать ему спасибо, меня радует. Это значит, что я вырастила воспитанную дочку. Выхожу в коридор, направляюсь к мужчинам, но останавливаюсь на полпути, когда слышу:

— Марина сейчас с дочерью, — следует пауза. — Я просто мужчина, который помог ей в трудную минуту.

Я делаю еще шаг и вижу Давида, разговаривающего по моему телефону.


Глава 6

— Давид? — отрываю мужчину от разговора. Он резко оборачивается, держа телефон в руке.

— Ты оставила телефон, он звонил несколько раз, потом я ответил.

Мужчина протягивает мне айфон, а я пытаюсь рассмотреть на его лице вину, сожаление, но ничего этого нет. Он смотрит на меня уверенно и даже немного дерзко, а я не могу выбросить из головы его слова: “Я просто мужчина, который помог ей в трудную минуту”. Даже сказать нечего, потому что он прав. Кто знает, как я повела себя, если бы не он. Как добралась бы к дочери, что сделала бы в квартире.

Взяв телефон в руки, захожу в звонки. Ожидаемо, что звонил Дима. Я нажимаю на вызов и жду, что и в этот раз он возьмет трубку не сразу, но отвечает он на третьем гудке.

— Мила, все в порядке? — его обеспокоенный голос звучит по-другому.

Я вдруг больше не ищу в его голосе утешения, не жду, что он приедет, Дима будто исчез из моей жизни на долгое время и вдруг появился снова. Не понимая, почему так произошло, все же отвечаю на его вопрос:

— Да, все в порядке.

— Как твоя дочь?

Твоя дочь. Не просто дочь, не Марина, а именно твоя. Интересно, раньше я просто не обращала на это внимания или же Дима говорит так только сейчас?

— Все в порядке. Она немного выпила по глупости, смешала с таблетками от аллергии и потеряла сознание. Сейчас все хорошо. Думаю, завтра смогу забрать ее домой.

— Выпила? — в его голосе слышиться растерянность. — В пятнадцать?

— Ей почти восемнадцать, Дима, — раздраженно отвечаю. — Прости, мне пора.

Не дождавшись его ответа кладу трубку и отключаю телефон. Такая раздраженность к Диме в моей памяти впервые. И теперь, я почему-то уверена, придется пересмотреть его фразы и слова. Тщательнее их разобрать и понять, то ли он устал и говорит это несерьезно, то ли так было всегда, но я упорно рисовала мужчину, которого нет.

— Мила, — рядом возникает Давид. — Я поговорил с доктором. Он сказал, что Марину можно будет забрать сегодня. Через полчаса после капельницы.

Я не понимаю, почему совершенно посторонний мужчина все это делает. То ли потому, что он так привык: решать проблемы слабых, то ли потому, что это банальное чувство вины из-за сына.

— Спасибо за помощь. Я не знаю, что бы делала.

— То же, что и я, Мила, — мужчина пожимает плечами. — Ты сильная женщина и в данной ситуации просто уступила мне. Не будь меня, ты поступила бы не менее ответственно.

Я не знаю, почему именно сейчас вспоминаю своего бывшего мужа. Мужчину, с которым вот уже более десяти лет нас не связывает ничего, кроме общей дочери. Да и то, ни Марина, ни Паша не горят желанием общаться друг с другом. Сейчас воспоминания, как никогда прежде, возникают в сознании. Я слишком хорошо помню, как в пять лет Марина съела клубнику и у нее случился приступ астмы. Она задыхалась, а муж, вместо того, чтобы вызвать скорую и что-то сделать, кричал и винил во всем меня.

Я до сих пор помню, как вынесла дочку на руках, как поймала такси и доехала до больницы. Маришку спасли, а наш брак нет. На следующий день я подала на развод и прекратила любое общение с человеком, который не может принимать решения даже тогда, когда от них зависит жизнь собственного ребенка.

С Димой мы вместе чуть более года и за это время я не замечала за ним неспособности вовремя принять решение. Очень долго для меня это было решающим фактором: мужчина, на которого можно положиться в любое время дня и ночи, который приедет, не смотря ни на что, поможет, поддержит, скажет слова утешения. Сегодня этим мужчиной стал Давид. Я отбрасываю эти мысли тут же. У меня есть Дима, мы счастливы вместе, он всегда поддерживал меня за исключением сегодняшнего дня, но я прекрасно знаю, что такое проблемы на работе.

Именно поэтому, когда Давид предлагает отвезти нас домой и обменяться номерами телефонов, я решительно отказываюсь. Благодарю за все, что он сделал, за поддержку, за Маришку и потраченное время, но говорю, что на этом все. Напоминаю ему, что у меня есть жених и лучшим решением в этом случае будет просто разойтись. Он соглашается, желает мне удачи и садится в такси, а я забираю дочь из больницы и везу ее домой.

— Мам, прости меня, — еще раз говорит Маринка. — Мы поссорились с парнем и… и я вспылила. Забрала банку с пивом у него и пила по дороге, — дочь чуть всхлипывает, а я спешу ее успокоить.

— Я не сержусь, Мариш. Просто не делай так больше, ладно? Думай о том, что у тебя есть мама, которая будет безумно волноваться.

Маришка кивает, но пара слезинок все равно скатывается по ее щекам. Она отворачивается к окну и смотрит на ночной город, а я лишь вздыхаю и понимаю, что это только начало. Что у Маришки начался этап, когда девочке хочется совершить безумство. И вряд ли то, что у нас хорошие отношения, остановит ее.


— Ты теперь закроешь меня дома, мам? — осторожно спрашивает Маришка.

— Нет, — я мотаю головой и въезжаю на территорию дома, предварительно нажав на кнопку открытия ворот. — Запирать я тебя не буду. Ты взрослая девочка, ты сама должна нести ответственность за свои поступки.

— Спасибо, мама, — Маришка обнимает меня, прижимает к себе, и я выдыхаю от того, что сделала правильное решение.

Мы заходим в дом, Маришка, получив напутствие от меня ложится спать, уходит в комнату. Я же наспех принимаю душ, переодеваюсь в шелковую пижаму и открываю бутылку вина. Мне просто нужно расслабиться, снять напряжение. Наливаю себе бокал, а остальное оставляю в баре. Я не любительница алкоголя, но в такие мгновения мне хочется просто расслабиться и забыться. Маришка в безопасности, мне не нужно за руль, завтра я могу не вставать с утра. Идеальное время.

Я едва выпиваю половину, когда звенит мой телефон. И без того, чтобы смотреть на экран, я знаю, что это Дима. Эта мелодия, милая и нежная, стоит только на него, потому что мои чувства к этому мужчине именно такие: я безоговорочно ему доверяю и чувствую отдачу.

— Да.

— Мил, я возле тебя, откроешь?

— У дома? — переспрашиваю я, хотя и так прекрасно понимаю, что он здесь.

— Да, Мил…

— Минуту.

Я сбрасываю вызов и дрожащими руками нажимаю на кнопку, открывающую ворота. Прокручиваю ключ в дверном замке и прислоняюсь к стене, ожидая своего мужчину. Он приходит через несколько минут, я слышу шум заглушаемого мотора, торопливые шаги и стук двери. Улыбаюсь, когда Дима находит меня глазами, делает шаг ко мне, и я оказываюсь в его крепких руках. Мне нужна его поддержка, нужна опора.

От него пахнет моим любимым парфюмом, купленным ему в прошлом году на двадцать третье февраля. Я сильнее прижимаюсь к нему и касаюсь поцелуем шеи, вбирая слегка солоноватый вкус.

— Ты так мне нужен, — шепчу я. — Так нужен.

— Прости, что не смог приехать к вам с Маришкой. Я пиздец как устал и у меня проблемы. Только разгреб.

Я отстраняюсь, сталкиваюсь взглядом с его голубых глаз и немного расслабляюсь. Он здесь, со мной, он приехал, как только появилась возможность, он не тусил где-то с друзьями, он разгребал проблемы. На его красивом лице застыла гримаса напряженности, брови чуть сведены на переносице, в глазах с пышными ресницами видится усталость, пухлые губы изогнуты в подобии улыбки. Я знаю, что выгляжу не лучше, потому что тоже устала. Да еще и без косметики, внезапно вспоминаю я.

— Ты нравишься мне такой, — вдруг говорит Дима.

— Какой?

— Домашней, Мил, — вдруг признается мужчина. — Я так устал от этого всего, — следует дальше. — Хочу видеть тебя по утрам, просыпаться с тобой, приезжать не в пустую квартиру…

Она замолкает, а я пытливо смотрю на него и не могу поверить тому, что слышу. Неужели сейчас, когда я в простом домашнем белье, без косметики, когда от меня несет вином, он сделает мне предложение?

— Давай попробуем пожить вместе, — произносит Дима то, что я никак не ожидала услышать.


Глава 7