Адалин Черно - Беременность на сдачу

Я сама не замечаю, как проваливаюсь в сон, а когда просыпаюсь, не сразу понимаю, что стало причиной. Я не спешу открывать глаза, потому что чувствую на своем животе теплые и слегка шероховатые ладони. Я замираю, а после вспоминаю о дыхании и стараюсь дышать так же, как и во время сна, хотя унять учащенно в пять раз сердцебиение просто не могу.

Я чувствую, как под тяжестью мужского тела слегка проседает матрас и стараюсь не думать о том, почему Матвей лег рядом. Я чувствую его дыхание рядом с ухом и радуюсь, что повернула голову в другую сторону, и ему не виден трепет моих ресниц. Его рука все так же блуждает по животу, а пальцы легонько перебирают кожу.

Когда Матвей убирает руку, но не спешит вставать и уходить, мне становится муторно, и я шевелюсь, поворачиваюсь в его сторону и утыкаюсь носом куда-то в район его шеи или плеча. Не знаю куда, но я отчетливо ощущаю запах его туалетной воды, перемешанный с терпким ароматом мужчины. Я больше не дышу так же размеренно, чувствую, что сбиваюсь и задерживаю дыхание и понимаю, что возбуждаюсь.

У меня не было секса с того самого момента, как мы переспали в клубе и как бы я не убеждала себя, что этот мужчина мне не нужен, что у нас подписан контракт, согласно которому меня оставляют на сухом пайке, реакцию тела не исправить. Оно живет своей, отдельной жизнью, не подвластной законам разума.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Прежде чем уйти Матвей поправляет прядь моих волос, заправляя их за ухо. Этот нежный, едва ощутимый жест, поднимает волну практически невыносимых чувств: смятение, непонимание, желание, стеснение.

Я полноценно выдыхаю только когда за Матвеем закрывается дверь. Ложусь на спину и смотрю в потолок, борясь с желанием, которое он распалил во мне. Я не понимаю этого мужчину, не знаю, зачем он все это делает. Единственное, в чем уверена — спроси я у него, что все это значит, он ответит, что меня не касается. Или скажет, что мне показалось и стоит проконсультироваться с психоаналитиком, сексологом и еще кучей специалистов. Он сделает что угодно, но не признает своих слабостей.

Я не знаю, что сделал или сказал Матвей Антонио, но тот больше не донимает меня ежедневными звонками и не дергает меня по сто раз на дню. Я безумно благодарна тому, что день свадьбы проходит только в подготовке, а не в вопросах, что, куда и почему ставить в зале, чтобы лучше смотрелось на фото.

Единственное, что мне предстоит сегодня делать — сидеть. Сначала мне делают укладку, затем наносят макияж, а после облачают в платье и подводят к зеркалу. Мне нравится итог трехчасовых стараний. Я выгляжу счастливой невестой, достаточно только растянуть рот в улыбке и попытаться быть искренней.

У нас традиционная свадьба, благо, без тамады и странных конкурсов, от которых хочется сбежать подальше. Правда, танец нам таки сделали. Вальс. Не совсем традиционный, но двух тренировок хватило, чтобы понять, что к чему. Матвей оказался, на удивление, способным партнером, а я помнила движения с выпускного, хотя он и был больше десяти лет назад.

Я еще раз осматриваю себя в зеркало и утвердительно киваю. Спускаюсь вниз, где меня ждет Матвей и мои родители. У него, как оказалось, никого нет. Ни брата или сестры, ни мамы с папой, ни даже тети с дядей. Он один. И это еще одна причина, по которой я не смотрю на него с ненавистью и убеждаю себя в том, что он просто одинокий мужчина, который скрывает свою боль за безразличием и холодностью.

— Доченька, ты такая красивая, — причитает мама, кружа вокруг меня и поправляет то фату, то подол платья. — Невероятная, правда, Коленька?

— Конечно, — отвечает папа и подходит ко мне, чтобы обнять.

Я не могу сказать, что мы идеальная семья и я получала от родителей тонну поддержки, но сегодня они рядом и я благодарна им за это. Мама с папой живут в другом городе и мы очень редко видимся. С Димой приезжали всего несколько раз в год, поэтому когда я позвонила и рассказала о разводе, а затем и о женитьбе, мама даже слегка опешила, не зная, что сказать.

Возможно, я плохая дочь, но мы с мамой никогда не были близкими подругами. Между нами не было ментальной связи, и я не спрашивала у нее советов, заведомо зная, что она вряд ли их даст. Но сегодня я рада, что она рядом, счастлива, что в такой важный день они приехали и останутся со мной.

— Едем? — спрашивает Матвей и берет меня за руку.

Я коротко киваю и шагаю за ним. Мы едем на двух машинах: родители на одной, мы с Матвеем на другой. В ЗАГС приглашены только свидетели и близкие, все остальные гости: его партнеры по работе, друзья и наши родственники прибудут уже в кафе.

— С тобой все в порядке? — решаю спросить, потому что вижу его слишком сосредоточенный вид и нервное постукивание пальцами по ноге.

— Да, — отвечает Матвей, чуть повернув ко мне голову. — Никогда не думал, что кто-то сможет окольцевать меня, — он чуть усмехается, но напряжение, витающее между нами, никуда не пропадает.

— Тебя и не окольцовывали.

— Да. Это все презерватив неудачной марки.

В тишине и напряжении мы прибываем в ЗАГС, где меня уже ждет Света. Именно она станет моей свидетельницей, со стороны Матвея будет некий Павел, которого я вижу впервые в своей жизни. Это не удивительно, учитывая что мы с Матвеем знакомы всего ничего, но все же странно не видеть человека, являющегося лучшим другом.

Нас расписываю за критически короткий срок. Я не знаю как Матвею удалось все решить с разводом, не знаю, как он сделал так, что мой муж не имеет ничего общего ко мне и моим будущим детям, но это так. Я благодарна этому мужчине хотя бы за то, что он выполняет четко оговоренные обязанности: защищает, обеспечивает и заботится.

После ЗАГСа мы тут же едем в кафе, где выслушиваем многочисленные поздравления. Большую часть присутствующих я не то, что не знаю, я даже не видела их ни разу в своей жизни. Это сбивает, потому что свою свадьбу я представляла не совсем так.

— Улыбайся, Ника, — шепчет Матвей куда-то в висок, — здесь куча журналистов.

— Я стараюсь.

Вытягиваю из себя улыбку, но выглядит, наверное, не очень. Да мне и плевать. Это все, на что я способна сегодня.

Когда дело доходит до танца, я немного напрягаюсь, потому что, кажется, уже забыла, что делать и как двигаться. Но когда звучит музыка и Матвей притягивает меня к себе, в памяти тут же всплывает последовательность действий. Мужчина уверенно ведет в танце, крепко хватает меня за талию и шагает, утягивая за собой. Мы заканчиваем танец, после чего он склоняется ко мне настолько близко, что я надеюсь на поцелуй, но его не следует. Мы просто завороженно смотрим друг на друга, пока нас щелкают журналисты.

Я понимаю, что Матвей просто играет на публику. Судя по его поведению, ему это не впервые, поэтому немного погодя я выхожу из себя и сбегаю из этой фарсовой свадьбы. Выхожу на улицу и вдыхаю воздух полной грудью, немного успокаиваясь.

— Сбежали с собственного праздника? — слышу мужской голос и поворачиваюсь к его обладателю.

Вижу высокого темноволосого мужчину с изучающим взглядом. В его руке дорогой телефон, на ногах брендовые ботинки, а сам он облачен в строгий костюм и пальто. Перевожу взгляд на его лицо, изучаю правильные черты: глубоко посаженные глаза, слегка изогнутые брови, ровный нос, жесткие губы и квадратный подбородок. Он красив и я бы даже, наверное, присмотрелась к нему, но у меня уже есть Матвей несмотря на то, как он ко мне относится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да, — улыбаюсь я, — решила немного подышать.

— Я Демьян, — мужчина протягивает руку и когда я тяну ему свою ладонь, он подносит ее ко рту и целует, а после продолжает: — брат Матвея.

Я удивленно распахиваю глаза и смотрю на мужчину как на клоуна, потому что в моих глазах он примерно так же и выглядит. Брат? А как же…

— Матвей наверняка не рассказывал обо мне, — он понимающе кивает и улыбается. — Мы не близки с ним, поэтому он считает, что у него нет брата. И семьи.

— Вы приглашены? — зачем-то спрашиваю я, на что он мотает головой из стороны в сторону.

— Пришел посмотреть на невесту и рад, что вы вышли.

— Тебе пора, — слышу голос Матвея и поворачиваю голову к нему.

Он разъярен до такой степени, что мое тело сковывает путами. Я смотрю на своего, уже мужа, и думаю, что никогда не видела его таким.

— Брат… — Демьян начинает говорить, но Матвей жестко прерывает его.

— Убирайся!

Я не знаю что произошло между этими двумя, но инстинктивно отхожу от незнакомого мужчины и хватаю Матвея за руку, когда он подходит ближе, но он тут же вырывает руку, а затем вскидывает ее и впечатывает в Демьяна. Я вскрикиваю и думаю, что нужно позвать кого-то, но драки не происходит. Демьян валится на пол, а Матвей хватает его за грудки и что-то говорит. Я не могу расслышать слов, но мне хватает того, что я вижу.

Наконец, Матвей бросает брата и направляется ко мне, берет меня за руку и тащит в зал, где нас тут же встречают журналисты. Я хочу сказать, чтобы они ушли, но не успеваю, потому что Матвей хватает меня одной рукой за талию, а второй за затылок и впивается в мой рот злым поцелуем. Я знаю, что он сделал это из-за фотографов, которые тут же щелкают камерами, но упорно хочу верить в то, что во мне он нашел утешение. Это глупо, но я ничего не могу с собой поделать.



С горящим от волнения взглядом и пылающими щеками я возвращаюсь в зал, где нас ждут приглашенные. Мысленно придумываю заголовки газет с нашим поцелуем на развороте и краснею, потому что еще пять минут назад, к своему стыду, пережила один из лучших моментов за последнее время, если, конечно, не сравнивать его с первыми толчками малыша.

— Прости, — уже в зале Матвей извиняется, — я не придумал ничего другого, чтобы от нас отстали фотографы.

Я понимающе киваю, а сама злюсь. На себя, на него, на сложившуюся ситуацию и то, что позволила себе размечтаться. Обзываю себя глупой и говорю, что мне нужно отойти. Сбегаю в туалет, где нахожу Свету: растрепанную и заплаканную, с размазанной по лицу тушью и испуганными глазами.

— Что случилось? — тут же спрашиваю я, но Света только мотает головой и отходит к стене. — Света, — я тяну к ней руки и, не встречая сопротивления, тяну на себя и обнимаю.

Она продолжает содрогаться рыданиями, а я успокаивающе глажу ее по спине, совершенно не понимая, что происходит.

— Свет, — нежно протягиваю я. — Скажи мне, что не так?

Но она лишь мотает головой из стороны в сторону, после чего обхватывает себя руками, будто защищаясь. Я бы позвала Иру, но она где-то в зале вместе с Олегом и вряд ли она станет помогать Свете. Я быстро закрываю дверь в туалет и набираю Матвея. Описываю сложившуюся ситуацию и жду, когда он придет.

Когда раздается стук в дверь, я вздрагиваю и спрашиваю кто, открывая только тогда, когда слышу его голос. Я надеюсь, что Света не испугается его, не станет кричать, чтобы он ушел и радуюсь, когда она доверительно смотрит на него. Он что-то говорит ей, она кивает, а после вкладывает ладонь в его руку и мы направляемся на выход через черный ход.

Матвей усаживает Свету в одну из машин и просит водителя отвезти ее к себе домой и разместить на втором этаже. Я все время нахожусь рядом и меня бьет крупная дрожь от страха. Я не знаю, что происходит и понимаю, что спокойный праздник по случаю нашей свадьбы превращается в какой-то триллер.

Правда, Матвей очень быстро все меняет. Он уверенно ведет меня внутрь зала, легонько обхватывает за талию и ведет в танец. Прижимается ко мне и тихо шепчет на ухо:

— Не переживай. С твоей подругой все будет в порядке, обещаю. Просто расслабься и постарайся ни о чем не думать. Мы немного побудем здесь, разрежем торт и уедем.

Странно, но я доверяю ему. Наверное, это происходит потому, что он не обманывал меня, ни разу не говорил того, что не соответствует действительности, не давал ложных обещаний и сдерживал свое слово. Я обхватываю его ладонями за плечи и шагаю в танце, следуя за мужчиной.

— Как ты себя чувствуешь, Ника? — вдруг спрашивает мужчина.

— Немного устала, — честно отвечаю я, решая, что не хочу геройствовать.

Я действительно жутко устала и хочу домой. Когда музыка прекращается, Матвей ведет меня к столу и усаживает на стул, после чего подзывает Антонио и просит подводить праздник к концу, потому что невеста хочет домой. Я благодарно смотрю на мужчину и понимаю, что с каждым часом я хочу узнать его еще больше.