Адалин Черно - Беременность на сдачу

— Да-да, конечно.

Я оттаиваю, включаю электрочайник, достаю чашки и завариваю чай, попутно ощущая колючий взгляд.

— Простите за то, что вам пришлось ввязаться во все это, — я ставлю перед ним чашку ароматного чая и вазочку с печеньем, которое купила, но так и не рискнула съесть.

— Я мог бы уйти.

— Но не ушли.

— Предпочитаю помогать женщинам с мужьями мудаками.

Я снова улыбаюсь и сажусь на диванчик напротив. Утопаю в мягкой обивке и мысленно благодарю саму себя за то, что даже на кухню купила удобную мебель.

— Так что у вас за проблема? Дмитрий не дает развод?

— Ссылается на мою беременность и то, что любит меня, — я пожимаю плечами и смотрю на то, как Матвей отпивает чай.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А он любит?

Я замолкаю, понимая, что болтаю лишнего. Напротив сидит не моя подружка Ира, а мой лечащий доктор, и я точно не должна рассказывать ему о своей семейной жизни.

— Простите, — выдаю я. — Я очень благодарна вам за помощь и то, что вы вступились за меня, а еще за рекомендации, — я улыбаюсь ему и начинаю нервничать, потому что чай в чашке давно закончился, но Матвей не спешит покидать мою квартиру.

— Если вы расскажете мне проблему, я думаю, что смогу помочь вам, — твердо говорит мужчина.

— Спасибо, но я думаю, что справлюсь сама, — уверенно отметаю помощь.

— Вы помните, что вам нельзя нервничать и переживать, иначе это негативно скажется на беременности?

— Помню.

— Мое предложение все еще в силе, Вероника Сергеевна. Не отказывайтесь, подумайте, взвесьте все за и против и примите верное решение. В такой… обстановке… вам будет слишком сложно сохранять спокойствие, я же…

Я не даю ему договорить. Встаю с дивана и заявляю:

— Спасибо, Матвей Алексеевич, но в вашей помощи я не нуждаюсь. Извините, что втянула вас во все это, но… я справлюсь. Не переживайте, — я вежливо указываю ему на дверь и вижу, как он сжимает губы и идет на выход.

Мне совершенно плевать на его настроение, не интересует и то, почему он недоволен. Я ясно высказала свою позицию и не собираюсь отходить от нее. Ни о каком переезде и помощи не может быть и речи. Я привыкла, что просто так никто и никому не помогает, значит, у доктора Левицкого есть на это основания и я совершенно точно не хочу знать какие именно.

— Постарайтесь найти отца ребенка, Вероника, — на прощание бросает мужчина.

— Левицкий, что? — орет Ирка сразу, как только я рассказываю о своих подозрениях на счет личности бармена. — Погоди… то есть ты и он, вы, — она складывает указательные пальцы рядом и потирает их, — переспали? В клубе?

— Скорее всего.

— То есть ты не уверена? — все же уточняет она.

— Уже нет.

Светка в это время сидит будто в прострации: она смотрит перед собой и молчит, изредка поглядывая то на меня, то на Ирку.

— А как получилось так, что ты забеременела от него? Тебе же сделали ЭКО? Или нет? — Света, наконец, приходит в себя и с интересом смотрит в мою сторону.

— Вот так, Света. Ты слушаешь, что я говорю? Я уникальная, всего десять случаев в мире. Зарегистрированных, конечно, — я повторяю слова того же Левицкого и убеждаю подругу в том, что это возможно.

— Ладно, допустим, но… ты что… переспала с ним без защиты? А если бы…

— Света, — перебиваю я ее. — Мы использовали презервативы, успокойся.

— Ну ни фига себе, — присвистывает она. — Это ж что за секс был?

— Крышесносный, — без заминки говорю я и мы хохочем, правда Ира нашего веселья не разделяет.

— Ты хочешь сказать, что есть вероятность того, что Матвей Левицкий и бармен одно и то же лицо? Как, кстати, он представился тебе в баре?

— Мэт, — говорю и вздрагиваю, когда Светка вскакивает и начинает ходить по моей квартире.

— Это пиздец, понимаешь? Жопа, Вероника, — она начинает прикусывать пальцы, что делает всегда, когда нервничает, а после разворачивается и говорит: — Нельзя, чтобы он узнал тебя, если ты говоришь, что он ведет себя так, будто не помнит. Вот пусть и не помнит. Забирай у него результаты и вали с клиники. Иди к другому доктору, а лучше переезжай пока он не вспомнил. Денег я тебе дам, так что…

— Остановись, — я прерываю ее тираду и хватаю за руки. — О чем ты?

— Он не должен узнать, понимаешь?

— Почему? Я чего-то не знаю?

Подруга замолкает. Смотрит куда-то поверх моего плеча, и я понимаю, что объектом ее внимания стала Светка.

— Расскажи ей, — говорит Ира.

— Нет, — Света тут же вскакивает с дивана и отходит к окну. — Нет, я не хочу вспоминать, но я согласна с тобой, ей нужно валить из города.

— Да что с вами? — я отхожу от них и упираюсь в стену. — Что происходит? Вы, вообще, понимаете, что я беременная? Мне волноваться нельзя, а вы, — я знаю что паникую. Да и как по-другому, когда я надеялась, что они помогут мне, дадут советы, а вместо этого слышу только то, что должна уехать.

— Прости, — тут же отзывается Ирка и подходит ко мне. — Успокойся, Ника, но мы говорим тебе правду. Левицкий точно не тот мужчина, от которого стоит беременеть и уж точно он не станет прекрасным отцом твоему ребенку.

— Я хочу все знать, — тихо говорю я. — Пожалуйста, Свет.

— Она была беременна от него, — выдает за нее Ирка, от чего Светка разворачивается и гневно смотрит на подругу. — Она должна знать, — Ира пожимает плечами и продолжает: — Он вынудил ее сделать аборт. На одиннадцатой неделе, Вероника. Сказал, что если не сделает, он все равно не признает этого ребенка и сделает так, что она не сможет выбраться из того говна, в котором находится.

Я не могла поверить. Матвей. Тот самый доктор Левицкий, врач-гинеколог, лучший в своей профессии, тот, кто выставил Димку и предложил помощь поступил как… подонок?

— Света, это правда? — я все еще на что-то надеюсь, но по выражению лица подруги и так все понятно.

— Прости, — только и может выдать Ира, обнимая меня за плечи.

Через минуту к нам присоединяется Светка: обнимает нас и мы стоим уже втроем. Я начинаю генерировать идеи и думать что делать дальше.

— Ир, — зову я. — А может это и не он вовсе?

Мы разъединяем объятия, подруга тянет меня на диван, а когда усаживает, говорит:

— Матвей часто представляется Мэтом, когда знакомится с девушками. Это что-то вроде его фирменного представления, к тому же, как он говорит, на зарубежное имя лучше клюют девушки, — Ира усмехается.

— Ты настолько хорошо его знаешь? — удивляюсь я.

— Он партнер моего мужа, Вероника. Естественно, я его знаю. И больше из-за того, что Олег от меня ничего не скрывает и никогда не отправляет восвояси, когда начинаются откровенные разговоры. Я знаю о Левицком так много, что тебе и не снилось. Они с Олегом лучшие друзья и поверь, Матвей может быть как внимательным, добрым и вообще настоящим мужчиной, так и тем, кто сотрет тебя в порошок, не моргнув и глазом.

Я киваю, но не знаю, что делать дальше. Мне нравится профессионализм этого доктора и я переживаю за своих детей. К тому же не уверена, что с таким случаем меня возьмет другая клиника.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я запишу тебя к нашим конкурентам, — подмигивает Ирка у двери. — У них тоже офигенные врачи. Специалисты что надо. За все заплачу сама, — снова прерывает мои попытки отказаться. — И это… береги себя, ладно?

Я чмокаю в щеку сначала Ирку, потом Светку, после чего провожаю их и перематываю в голове все, что успела услышать о докторе Левицком.

Ближе к десяти вечера я принимаю душ, а когда выхожу, слышу оглушающую трель звонка своего телефона. Быстро беру мобильный в руки и замираю, потому что на экране светится “Матвей Л.” и его фотография, которая перенеслась, видимо, из мессенджера. Дрожащими руками нажимаю ответить и слышу спокойный, даже немного холодный голос по ту сторону:

— Вероника Сергеевна? Это Матвей Алексеевич, ваш врач-гинеколог. Нам нужно срочно поговорить, вам удобно?

— Д-да.

— Отлично, может, встретимся?

— Когда?

— Прямо сейчас. Я стою под вашей дверью.

В трубке становится подозрительно тихо и я с ужасом смотрю на экран телефона, где написано “Вызов завершен”. После раздается звонок в дверь и я вздрагиваю, но иду к двери, смотрю в глазок и поворачиваю ключ. Открываю двери и сталкиваюсь с оценивающим взглядом Матвея Алексеевича. Он окидывает меня с ног до головы, и я замечаю как его губы трогает едва заметная улыбка, а затем вспоминаю о том, что из одежды на мне только розовое махровое полотенчико, едва доходящее до середины бедра.



— Можно? — спрашивает Матвей, вопросительно смотря на меня.

— Да, простите, — я отхожу и приглашаю его войти, придерживая полотенце одной рукой.

— Милый наряд, — комментирует доктор Левицкий и снимает туфли.

Я краснею, удерживая полотенце надежнее и стараясь сделать так, чтобы оно не свалилось или не раскрылось в самых “нужных” местах. Я не понимаю, как могла забыть о такой важной составляющей, как одежда. И только сейчас понимаю, что это выглядит как попытка соблазнения.

— Я ненадолго, — стараюсь тут же уйти, но меня останавливают, ухватывая за руку.

— Я на пару минут, — спокойным тоном говорит Матвей, а во мне бушует пламя.

Я чувствую, как внутри разгорается огонь, исходящий от его прикосновения. Мы стоим там: он удерживает меня за руку, а я смотрю с удивлением и каким-то благоговением, хотя ведь должна испытывать к нему ненависть, особенно после всего что мне удалось узнать.

— Простите, — я, наконец, вырываю руку и прошу его пройти в гостиную. — Я таки оденусь. Мне будет спокойнее говорить с вами.

— Хорошо, — он кивает и присаживается на диван, а я отхожу на пару шагов назад и скрываюсь за дверью.

Быстро забегаю в комнату, открываю шкаф, натягиваю первое попавшееся платье и белье, удовлетворительно смотрю на свое отражение и выхожу, возвращаясь к мужчине. Открываю дверь и застываю, потому что он рассматривает мои фотографии на столе, проводит рукой по снимкам, задевая их и… оборачивается.

— Извините за ожидание, — я улыбаюсь ему и захожу в комнату. — Так о чем вы хотели поговорить?

— Честно говоря я забыл, — он улыбается широкой и открытой улыбкой, а я понимаю, что это на сто, нет, не двести процентов Мэт из клуба. Это не игра воображения, не фронтальные вспышки, с этим мужчиной я познакомилась в клубе, с ним переспала, и его ребенка ношу под сердцем.

— Простите, — говорю я. — То есть, как забыли?

— Попал в атмосферу тепла и уюта. В моем доме не так по-домашнему, как здесь.

Кажется, я совершенно не понимаю, что он хочет сказать и к чему клонит, но стараюсь обходить острые углы и быть деловой.

— Вспоминайте, Матвей Алексеевич, — говорю мужчине. — Я уже собиралась ложиться, — пытаюсь объясниться, чтобы быстрее отправить его домой, но он только пожимает плечами и говорит:

— Я пытаюсь.

Чувствую легкую боль внизу живота, но не придаю ей значения, потому что чувствовала таких покалываний и легкого давления за сегодня уже раз десять. Я подавляю желание прикоснуться к своему животику и пытаюсь предугадать действия этого мужчины, но не получается.

— Как вы себя чувствуете, Вероника? — задает он вопрос, но мне почему-то хочется закрыться от него. Я начинаю нервничать потому что не знаю, зачем этот мужчина возник на моем пороге в десять вечера.

— Хорошо, — я немного кривлюсь, потому что на этот раз боль внизу чуть сильнее. — Скажите, а когда начинаются тренировочные схватки?

Вспоминаю, что где-то в интернете читала о том, что они могут быть и в двенадцать недель, но в это, почему-то, мало верится.

— О, вам еще далеко до них, — улыбается мужчина. — Но и они появляются не всегда.

— А на таком сроке как у меня, бывают? — я задаю вопрос, а сама чувствую, как горячие струи стекают по ногам.

— Не бывают, — говорит Матвей и разворачивается ко мне, игнорируя фотографии. — Чувствуете себя плохо? Черт! — я слежу за его взглядом и опускаю голову. Смотрю на свои ноги и вижу, как по ногам текут струи крови.

Матвей преодолевает разделяющее нас расстояние, дергает подол платья вверх и чертыхается еще раз. Я вижу, как он достает телефон, что-то нажимает, но после обращается к взволнованной мне:

— Прокладки у вас есть?

— Что? Да.

— Где?