Ерунда какая. Лера встряхнулась, изгоняя ненужные мысли.

Чтобы попасть в краевую клиническую, нужно перейти дорогу и пройти полквартала вперед, сказала она себе. Там есть остановка автобуса, который идет прямо до больницы.

Выйдя из трамвая, Лера так и сделала — в сопровождении таких же страждущих устремилась на противоположную сторону и направилась к остановке.

Во время этого короткого перехода Леру не покидало странное чувство нереальности происходящего.

Несколько раз оглянувшись на дорогу, она поискала глазами редакционный «опель», но не заметила ни «опеля», ни каких-либо других подозрительных транспортных средств. Машины неслись по проезжей части, останавливались на светофоре и проносились дальше. Улица выглядела вполне мирной, навязчивая тревога относилась скорее к тому, что ожидало Леру в ближайшие несколько часов.

В ближайшие несколько часов она избавится от страданий, сиречь самой жизни. И продолжит свой грешный путь в одиночестве, как Бочарникова.

До остановки оставалось несколько метров, и в какой-то момент Лера обратила внимание на занятную молодящуюся тетку в легинсах и тунике, которая приставала к прохожим, что-то суя им в лицо.

— Девушка, — раздалось рядом.

— Вы мне? — Лера вынырнула из мрачных раздумий.

— Да. — Тетка оказалась рядом. — Подскажите, где это?

В руке у тетки оказалось не что иное, как визитка депутата В.В. Крутова с адресом и телефоном приемной.

Чувство нереальности происходящего усилилось. Как во сне Лера предложила:

— Хотите, я вас провожу.

Тетка хотела.

Плохо понимая, что делает, Лера направилась вглубь квартала, где размещался приснопамятный Дом прессы. Тетка суетливо вышагивала рядом, долдоня что-то о пенсии, которую должны были прибавить, но почему-то не прибавили.


В приемной депутата Крутова хозяйничала симпатичная, хоть и несколько странная девушка с гладкой прической, подчеркивающей выдающийся лоб и крупную голову.

— Здравствуйте, — приветствовала девушку Лера, косясь на дверь с табличкой «Депутат В.В. Крутов». Дверь выглядела так, как обычно выглядят двери в отсутствие хозяина, — непроницаемой.

— Здравствуйте. — Дежурная улыбка была обращена к обеим посетительницам сразу.

Силы у Леры неожиданно закончились, и она опустилась на стул под стенкой, и не успела опомниться, как помощница депутата уже деликатно прикрыла дверь за пенсионной просительницей. Настала очередь Леры.

— А вы по какому вопросу?

— Я Ковалева, — сообщила Лера помощнице.

— Валерия Константиновна, — улыбка стала шире и предназначена была только Лере, — очень приятно. Василь Василича нет. Хотите чаю?

Коротко вздохнув, Лера еще раз посмотрела в лицо помощнице. Туда, куда Лера направлялась, нужно было ехать на голодный желудок, но по неясной причине это перестало быть важным.

— Да, пожалуй, чаю я выпью. Вас как зовут? — Лера сама не знала, зачем пришла и чего ждет от этой девушки. Или от жизни. Или это жизнь чего-то ждет от нее? Судьбу нельзя разочаровывать, нерешительных судьба бульдозером сталкивает на обочину. Надо действовать.

— Лена, — просто ответила помощница Крутова.

Не имея ни малейшего представления, что говорить, зачем она тут, Лера бросила взгляд на газеты и журналы, стопкой возвышающиеся на журнальном столике, и, подчиняясь импульсу, взяла самый верхний — просто чтобы занять руки в ожидании чая. Это оказалось «Искусство предсказания», и у Леры задрожали руки так, что она выронила журнал.

Леночка быстро наклонилась за ним:

— Ходят тут всякие, вербуют под свои знамена. Если б вы видели этих персонажей. Адвентисты, баптисты, адепты высшей магии, менеджеры по продажам — каждой твари по паре.

Журнал снова оказался у Леры в руках. Ничего не оставалось, как открыть его.

Увидев заголовок на второй странице, Лера обмерла: «Гадание по группе крови».

На столике появилась чашка с чаем, конфеты и печенье, но Лера ничего этого не видела — отливающие черным атласом траурные буквы притягивали взгляд.

Глаза жадно бегали по самоуверенным строчкам: «Обладатели первой группы крови — это честолюбивые люди, которые умеют идти к цели, это лидеры, главная слабость которых — ревность. Лидер ревнует ко всему и всех…»

Лере стало тесно в помещении, в футболке и джинсах — ей стало тесно в собственной коже.

— Не проверяли? — Лера показала на статью с гаданием.

— Что там? А, это… — Леночка смутилась. — Да, проверяла, с нулевым совпадением. Ерунда.

Лере так не показалось. «Обладатели второй группы крови, — читала она дальше, — добровольно уступают лидерство, потому что слишком заняты собой — своими переживаниями, мыслями и чувствами».

Волевым усилием Лера оторвалась от журнала:

— А какая у вас группа крови? — Вполне тянет на праздное любопытство, навеянное оккультной статейкой.

— У меня первая, — покаялась Леночка.

— А у меня вторая, отрицательная, — со вздохом произнесла Лера, поднимая чашку из тонкого, почти прозрачного фарфора.

— Ну надо же! — отчего-то удивилась помощница Крутова. — Прямо как у Василь Василича. У него тоже вторая отрицательная. Вот про него как раз ничего не совпало — ни слова.

Лера ухватилась за чашку как за спасительный плот, так, что пальцы побелели. Того и гляди, тонкий фарфор треснет и рассыплется на мелкие осколки и чай, обжигая, растечется по джинсам.

— Вторая отрицательная? — не своим голосом переспросила Лера.

Помощница депутата с легким недоумением смотрела на Леру:

— Да.

— Леночка, а вы не ошибаетесь?

Взгляд у странной журналистки стал безумным. Леночка с беспокойством наблюдала, как та побледнела, будто собиралась хлопнуться в обморок.

— Нет. Кажется, нет. Я могу перезвонить Василь Василичу. Хотите?

— Леночка, — Лера судорожно глотнула, — а что вы ему скажете? Зачем это вам?

— Скажу, что скачала и заполняю анкету… кандидата в президенты.

— Неужели поверит?

Лукавая улыбка озарила Леночкино лицо.

— Он же холерик.


Прямо из администрации Василий погнал машину к Лере домой.

Кнопка звонка подверглась массированной атаке, но к двери так никто и не подошел.

Недолго думая Крутов рванул в редакцию, но и там Леры не оказалось Стоя перед запертой дверью кабинета, Василий дергал ручку и незлым тихим словом поминал Игнатьевну, чье предсказание работало на полную катушку.

Впервые Крутову пришло в голову, что он не знает привычек, друзей, родственников беглой Лерочки-холерочки, ведьмы-интриганки.

Где может быть мать его будущего ребенка? Явки? Имена? Адреса? Пароли? Какие явочные адреса у ведьм? Избушка на курьих ножках? Или нет, одну подругу он все-таки знает…

— Василий Васильевич? — раздался за спиной знакомый голос.

Черт! Как он об этом не подумал? Редакция — это ведь ареал обитания самца-Дворяниновича — плохого парня, тупого, самодовольного, трахающего все живое примитивного кобеля.

— А, привет. — Крутову ничего не оставалось, как пожать протянутую ладонь.

— Каким ветром?

— По делу, — невежливо бросил Василий.

— Ты к Ковалевой, что ли? — Губы Казимира гадливо кривились.

— Да. — Василию активно не нравились эти губы, а также глаза, нос, рыжина и веснушки, размер и рост — все в комплексе. Не нравилось до такой степени, что сжимались кулаки. Но больше всего Василию не нравился этот надменный тон — тон хозяина, барина, благодетеля и супруга. Только за это хотелось начистить конопатую физиономию.

— А ты что, против?

Под взглядом Крутова плохой парень стушевался и пошел пятнами.

— Это я в порядке шефской помощи. Не зайдешь?

— Спешу, — отказался Василий, который испытывал в этот момент глухую ярость.

— Ну, давай. — Казимир торопливо простился, повернулся спиной и, подталкиваемый злобным взглядом Крутова, юркнул в какой-то кабинет.

Василий остался один в полутемном коридоре и с облегчением выдохнул: еще бы немного, и он вмазал этому бонвивану.

В кармане пиджака зазвонил телефон, Василий с раздражением достал трубку и посмотрел на дисплей — звонила помощница.

Леночка спрашивала какую-то глупость, что-то о группе крови.

Крутов с нарастающей досадой подтвердил: да, вторая, да, отрицательная, — и тут же забыл о разговоре.

Очень не хотелось беспокоить Бочарникову, но внутренний голос, или интуиция, или шестое чувство, или ангел-хранитель, может, все вместе, заставили Крутова перешагнуть через себя.

Тут Крутова ждал сюрприз: оказалось, что Бочарникова переехала в кабинет Дворяниновича, а табличка на двери недвусмысленно намекала, что она и есть главный редактор.

— Галка, привет. — Василий плюхнулся в кресло в стороне от стола. — Где Лера?

Крутов мысленно выругался: в глазах бывшей одноклассницы плясали черти, от любопытства даже нос вытянулся.

— Как интересно, — пропела Галка, напоминая ученого над микроскопом на пороге открытия, — как интересно. Зачем она тебе?

Крутову показалось — нет, Крутов был уверен, что между двумя рядами мелких хищных зубов мелькнул раздвоенный язык. Наплевав на опасность быть ужаленным, Василий огрызнулся:

— Не твое дело.

— Да пошел ты! — Галина потеряла интерес к визитеру и уткнулась в бумаги.

Крутов устало потер лицо:

— Галь, будь человеком. Лера беременна, и это мой ребенок. — Василий поднял глаза и увидел, как она меняется в лице.

В последовавшие несколько секунд Василий наблюдал, как расширялись зрачки Бочарниковой, наполняя глаза чернотой, а в глубине этой тьмы зарождался ужас.

Ужас выплеснулся из глаз Галины, разлился по лицу, и Крутов понял, что произошло что-то страшное.

— Галя, — заражаясь этим бесконечным ужасом, пробормотал он, — что, что случилось?

— Быстро в машину! — зло прищурилась Бочарникова и, опрокинув кресло, выскочила из-за стола, пронеслась через кабинет и оглянулась на мгновенно ослабевшего Крутова. — Ну!


«Фольксваген» на запредельной скорости до летел до городской клинической больницы, проскакивая светофоры и срезая дорогу по тротуарам. Все это время Галка шипела:

— Мужик ты или нет? Если это случится, я тебе этого не прощу. Я тебя изведу под корень. Ты никогда не сможешь забыть, никогда не сможешь быть счастливым и жить, будто ничего не случилось. Я тебе не позволю. Я с того света буду к тебе являться напоминанием, каким ты был идиотом, что не поговорил с Леркой!

Они уже неслись по территории больничного городка, распугивая больных и персонал, бредущий из отделения в отделение.

— Как же так? — бормотал шокированный известием Крутов. — Зачем?

— Зачем? А ты попробуй выноси до семи месяцев — и потеряй ребенка. А потом то же самое в пять месяцев.

— Но она же могла… — продолжал бормотать Василий.

— А ты? Ты не мог?

— Но как же так? — не понимал Василий. — Зачем думать сразу о худшем?

— А сам-то ты, орел комнатный, не такой?

Василий устыдился своих претензий:

— Да, наверное.

— Нам налево, — бросила Галина Владу.

…Большой холл с приемным покоем под лестницей, ведущей на второй этаж, настороженно молчал.

Оставив Крутова в холле, Галка понеслась наверх.

В солнечном свете, рассеченном густым оконным переплетом, лениво плавали пылинки. Василий огляделся, увидел скамьи слева и справа от входа, но заставить себя присесть не смог.

На втором этаже под дверью с табличкой «Операционная» стояла стайка женщин с одинаковыми, стертыми страхом лицами. Леры среди них не было. Проклиная все на свете, Галина шагнула вперед и просунула голову в дверь.

— Валерия Ковалева! — позвала Бочарникова. В эту минуту Галка ощущала себя ангелом, спустившимся в ад за заблудшей душой.

— Выйдите немедленно, — раздался приглушенный властный голос, и на Галину, выкатив глаза поверх маски, танком пошла белая фигура в резиновых перчатках, появившаяся из-за ширмы.

— Ковалева! — снова позвала Галка, наплевав на грозную фигуру.

— Здесь такой нет, — уверенно сказал танк.

— Нет? — Галка смотрела поверх белой фигуры на ширму, за которой, возможно, в этот момент решалась судьба подруги.

— Спуститесь в приемный покой и узнайте там.

Дверь захлопнулась перед самым носом, Бочарникова едва успела отпрянуть.

Услышав ответ регистраторши, Крутов выразился в том смысле, что Галка все придумала.

— Я тебя сейчас укушу, — пообещала Галина, — я Лерку вчера часа два уговаривала, так и не уговорила.

— Выходит, уговорила, если ее здесь нет.