Дженнифер накрыла его руку своей ладонью, ощутив при этом, как он вздрогнул, и еле сдержалась, чтобы не упасть ему на колени и не разрыдаться. Совсем как в детстве, когда ей было обидно и грустно. Совсем как раньше. Он отвел свои глаза в сторону – он делал так всегда потому, что прекрасно знал, что она читала в них ответы абсолютно на любые свои вопросы.


- Почему ты отказался от помощи Лидии?


- Мне не требуется помощь сиделки, я не дряхлый старик, - ответил он настолько резко, насколько это было возможно в его состоянии, а затем выдернул свою руку из-под её ладони.


Дженнифер на секунду прикрыла свои глаза, пытаясь успокоить щемящую боль внутри, а затем обратила на него свой твердый взор. Он не увидит её расклеившуюся.


- Лидия не твоя сиделка, - начала она, - она твоя помощница. В её обязанности входила уборка дома, готовка и ведение твоего расписания по приему лекарств.


Дженнифер удалось уговорить Стенли начать принимать некоторые медикаменты, но долгие уговоры и оттягивание дня начала приема не могли не сказаться на общем состоянии его здоровья. Пока он упрямился, ему стало заметно хуже, и сейчас эти лекарства практически ничем ему не помогали. Но Дженнифер не сдавалась. Она хотела верить, что от них ему становится легче, хотя бы чуточку, но легче. Это уже было ни с чем несравнимым бальзамом на её душу.


- У Лидии есть и свои заботы, - тихо отозвался он. - У неё семья. И вместо того, чтобы нянчиться со мной, она могла бы провести время со своими внуками.


- Почему ты такой упрямый…


- Я не беспомощен, слышишь? – Он неожиданно повернулся к ней, его голос был тихим. – Не беспомощен.


Дженнифер было трудно, но она все-таки сумела сдержать слезы и надеть на себя ироничную маску.


- Но убираться в доме тебя все равно не заставишь, - она строго покачала головой, - не говоря уже о том, чтобы есть нормальную еду. Ты питаешься полуфабрикатами и дышишь пылью, куда это годится?


- Да какая теперь разница… - почти шепотом сказал он.


- Вот о чем я и говорю! – Дженнифер резко встала на ноги и недовольно развела руками. – С Лидией здесь было чисто и всегда пахло горячей домашней едой, а теперь что? Тебе бы только целыми днями перед телевизором валяться и следить за паршивой игрой нашей сборной.


- Дженни…


Она пресекла его попытку возразить и стала поправлять смятое покрывало на диване и поднимать разбросанные по полу подушки.


- Я помогу тебе убраться только потому, что ты жуткий лентяй, но больше на мою помощь не рассчитывай.


- Милая…


- Ещё приготовлю тебе что-нибудь полезное, - не слушала его Дженнифер, делая вид, что ведет себя вполне естественно, - а то на своей неприязни к плите ты посадишь себе весь желудок, а потом…


- Перестань, - Дженнифер почувствовала, как отцовская рука сжала её плечо и замерла. – Хватит. Пожалуйста.


Дженнифер вымученно прикрыла глаза, а затем медленно развернулась к отцу. Он пошатывался, кое-как держа равновесие, а его бледность и мука, отражающаяся в потускневших голубых глазах, заставляли боль внутри лишь усиливаться.


- Почему ты не позволяешь тебе помочь, - не выдержав, прошептала она, понимая, что играть больше нет смысла. – Почему не позволяешь быть рядом…


- Я позволяю тебе быть рядом, - прохрипел Стенли, ласково проводя по её щеке трясущейся рукой, - но на этом все, малышка.


- Папа…


- Ты заметила, как мы с этим домом похожи? – Внезапно спросил он, и Дженнифер даже показалось, что на его устах промелькнула легкая улыбка. - Он медленно разрушается, пока каждый прохожий думает про себя: «он простоял много лет, но уже отжил свое». Ничто не вечно в этом мире, и никто не вечен, крошка. Твой папочка совсем не исключение, - тихо говорил он, пока Дженнифер собирала в кулак последние остатки самообладания. – Я знаю, что мне осталось не так долго, но я… - он закашлялся, а затем начал задыхаться, и Дженни сильнее вцепилась в его руки, больше не в силах сдерживать свои эмоции. Она почувствовала, как слезы заструились по щекам, и быстро заморгала, стараясь избавиться от следов собственной слабости. Усадив Стенли на диван и, убедившись в том, что он не нуждается в срочной скорой помощи, Дженнифер потянулась к ингалятору, но как только попыталась воспользоваться им, её отец завертел головой и опустил её ладонь вниз. – Я в порядке, - выдавил из себя Стенли, хотя дышал все ещё с большим трудом.


- Не упрямься хотя бы сейчас, - дрожащим, но как можно более твердым голосом сказала она. – Прошу.


Он долго и внимательно смотрел ей в глаза, – совсем как в детстве, когда пытался понять, действительно ли она хочет получить ту игрушку, о которой так слезно умоляет, – а затем, по всей видимости, осознав, что её просьба не простая прихоть, и что она нуждается в ней, как в воздухе, - кивнул, открыв рот и позволив ей ввести пар в горло. Дженнифер еле сдержала новый поток слез, который уже готов был вот-вот вырваться наружу огромным дождевым ливнем, а затем сосредоточенно распылила препарат внутри. Стенли сделал несколько хриплых вдохов, а затем немного устало прикрыл свои глаза, несколько секунд выжидая момента, когда лекарство начнет свое действие.


- Ты должна понять, что никакие ингаляторы не изменят того, что я умираю, - внезапно сказал он, заставляя Дженнифер замереть.


- Ты не должен говорить так… - качала головой она.


- Когда я принимаю очередное лекарство, я вижу в твоих глазах надежду.


- Ты видишь облегчение, - все ещё подрагивающим голосом произнесла она.


Он выдавил из себя усмешку.


- Это одно и то же.


- Перестань…


- Я смирился с тем, что меня ждет. И хочу, чтобы ты тоже это приняла…


- Нет, - она медленно завертела головой, взглядом умоляя его перестать.


- Дженни… - Стенли коснулся её волос, и она уронила голову ему на колени, желая спрятаться от всех проблем и почувствовать себя в безопасности. – Ты должна… ради меня, малышка.


- Прошу, не надо. Я не хочу, - слезы уже безостановочно текли из глаз, и она сотрясалась в рыданиях, не желая верить в то, что в любой момент человека, которого она так горячо любит, может просто не стать. Что человек, который всегда был, есть и будет её спасителем, героем и учителем, уйдет из жизни и больше никогда не сможет вот так вот прижать её к себе и назвать своей малышкой. Она отказывалась верить в то, что очень скоро его не будет рядом. И ничто и никогда не заставит её поверить в обратное.


- Я всегда буду жив, - услышала она шепот родного голоса, а затем почувствовала, как нежная ладонь коснулась её головы. – И знаешь почему? Потому что в твоем сердечке всегда будет немножко места для твоего папочки.


- Я просто хочу, чтобы ты был рядом… - всхлипнула она.


Стенли хрипло улыбнулся.


- Я буду рядом, милая. С тобой. С твоей мамой. С твоим братом. Вы – моя семья. Моя гордость. Единственное хорошее, что случилось со мной в жизни.


Дженнифер крепко прижалась к уже истощенному, но все такому же родному телу, и отчаянно вцепилась в его одежду, боясь разжать пальцы хотя бы на одну долю секунды. Она почувствовала, как он медленно и осторожно, слегка касаясь пальцами, провел ладонью по её волосам, и позволила себе закрыть глаза.

- В глазах своей дочери я – герой, - услышала она его тихие мелодичные слова.


Я силен и мудр, и я не знаю страха,


Но истина ясно видна


Она была послана, чтобы спасти меня.


Я вижу, кем я хочу быть


В глазах своей дочери,

Он напевал песню очень тихо, почти неслышно, и несмотря на то, что каждое слово отзывалось практически невыносимой болью внутри, продолжал шептать их, пока его рука со всей любовью гладила её по волосам.


- В её глазах все равны, Тьма превращается в свет,


Мир становится добрее.


Бог подарил мне это чудо,


Дал мне силы, когда я был слаб,


И я точно знаю, кто я


В глазах своей дочери.



- Когда она обнимает мой пальчик своей ручкой,


Это заставляет мое сердце улыбаться, - Дженнифер почувствовала, как он улыбнулся, и не смогла сдержать очередного потока слез.


- Все становится немного светлее


И я понимаю, что жизнь – это


Когда мое сердце наполнено любовью,


Когда я чувствую, что взлетаю в облака,


Когда отдаю больше, чем беру взамен.


И все потому, что я вижу свет в глазах своей малышки.

Она плакала, изо всех сил стараясь успокоить свое бешено колотящееся сердце, но понимала, что не в силах сдержать эмоции.

В глазах своей дочери я могу видеть будущее,


Отражение того, кто я, и того, что меня ждет впереди.


Она будет расти, и когда-нибудь, оставит меня,


Может быть, вскоре создаст семью,


И когда я уйду, я надеюсь, она увидит,


Каким счастливым сделала меня.


Я уйду, но всегда буду там, - Стенли немного помолчал, заставляя Дженнифер сильнее зажмуриться, а затем наклонился и нежно поцеловал её в макушку.


- В глазах моей дочери,


В сердце моей малышки.

Дженнифер позволяла слезам с невероятной силой и быстротой литься по щекам, позволяла мыслям бесконтрольно проноситься в голове. Она сняла защитный барьер, на мгновение дав себе возможность почувствовать себя той, которой она всегда хотела быть, но которой раз за разом просто боялась становиться. Она рыдала во весь голос, выплескивая наружу всю свою боль и позволяя своему отцу увидеть себя такой. Слабой. Беззащитной. Эмоциональной. Испытывающей страх. Но он не корил её за эти чувства. Он продолжал гордиться своей маленькой Дженни даже в моменты, когда она, казалось бы, невольно разочаровывала его.


- Я люблю тебя, папа, - шептала она, сильнее прижимаясь к отцу, и слыша, как эти важные слова он говорит ей в ответ.