Покружив по дворовой территории, но так и не обнаружив машину, Ладышев припарковался прямо напротив окон ее квартиры, выключил фары и принялся ждать. В свете фонарей вся прилегающая территория открывалась как на ладони: заезжали машины, торопливо передвигались люди - все спешили в домашнее тепло.


Пусть мороз и ослаб, но минус двадцать три - температура не для прогулок.


Потому и от курева пришлось отказаться, чтобы не опускать стекло: студеный воздух быстро выдул бы тепло из салона, а Вадима и без того знобило. Болела голова, клонило в сон, негромкая инструментальная музыка из динамиков периодически погружала в состояние дремы.


Случайно взгляд зацепился за женскую фигурку. Мелко перебирая ногами, она двигалась вдоль дома и посматривала в сторону окон. Женщина поровнялась с автомобилем, и Вадим ее узнал.


«Зина! Что она здесь делает?» - он придвинулся ближе к лобовому стеклу.


Свернув к Катиному подъезду, секретарша остановилась у двери и принялась нажимать на кнопки. Похоже, в нужной ей квартире - никого. К кому она пришла в гости, гадать не приходилось. Конечно, к Кате. Совпадения здесь вряд ли возможны.


Сдаваться не в характере Зиночки, и она настойчиво продолжила давить на кнопки. Скорее всего, звонила в соседние квартиры. Помощь появилась неожиданно: к подъезду подошла женщина и набрала код. Спрашивая что-то, секретарша скрылась вслед за ней в подъезде.


«Браво ее настойчивости! - усмехнулся Ладышев и снова откинулся к спинке сиденья. - Если уж в такой мороз не побоялась искать Катю - не остановится, пока не найдет... Но сейчас она может мне помешать. Если они встретятся, тогда разговор затянется. А вдруг Катя все-таки дома? Устала, уснула с дороги... А Зина, если ей надо, мертвого разбудит».


Секретарша вышла из подъезда минут через двадцать. Свет в окнах за это время не включался, значит, Кати дома нет. Хотя бы за эти разведданные Зине стоило сказать спасибо.


Проследив взглядом за удалявшейся фигуркой, Вадим закрыл глаза. Странное дело, но озноб, непонятная усталость и сонливость у него даже усилились. В полудреме прождав еще около часа, он решился позвонить по мобильному. Абонент оставался недоступным.


«Куда же она снова подевалась? - недоумевал Ладышев. - В больнице прием посетителей давно закончился, - глянул он на приборную доску. - И телефон не включает. Почему?»


Часы показывали без пяти девять вечера. Временно сдавший позиции мороз медленно, но верно приближался к утренним показаниям термометра. Количество машин и прохожих резко уменьшилось. Зазвонил телефон.

-      Добрый вечер, Вадим Сергеевич. Не поздно беспокою? - уточнил Поляченко.


-      Нет, нормально. Слушаю.


-      Разузнал я тут кое-что по вашему делу, - Андрей Леонидович взял секундную паузу. - Каких-либо ЧП за последние две недели с Екатериной Проскуриной зафиксировано не было, по описанию неопознанных тоже не подходит. Ну, вы понимаете, о чем я...


-      Да, понимаю. Спасибо. Больше ничего не удалось выяснить?


-      Кое-что. В последний месяц Екатерина Проскурина не пересекала границу - ни по земле, ни по воздуху. Во всяком случае в направлении Западной Европы, Прибалтики и Украины.


-      Это точно?


-      Точнее не бывает. Разве что через Москву.


-      Вряд ли она поедет через Россию, - отверг это предположение Ладышев и задумался.


С одной стороны, факты радовали: Катя не летала в Германию, не гостила у Генриха. С другой - интрига усиливалась. Где же она была? Если все-таки уезжала - то почему без машины? Если нет -то почему не навещала отца?


-      И где же она могла пропадать все это время? - поделился он вслух своими раздумьями.


-      Не волнуйтесь, выясним, - заверил Андрей Леонидович. - Завтра мне предоставят данные по больницам. Затем санатории проверим.


-      Не стоит. Проскурина уже в Минске, навещала отца в кардиоцентре. Я видел там ее машину.


-      Вот как? Ну тогда... я так понимаю... - растерянно забормотал Поляченко.


-      Да, вы правильно понимаете. Поиски завершены, - вздохнул Ладышев.


-      Тогда до завтра?


-      До завтра. Зайдите ко мне с самого утра.


-      Хорошо. Спокойной ночи!


-      Спокойной ночи!


Закончив разговор, Вадим не утерпел, достал сигарету, слегка опустил стекло и закурил.


«Выходит, пряталась, - проанализировал он полученную информацию. - Судя по тому, что никто не знал, где она, раны зализывала в одиночестве. Похоже на Катю... Глупая ты моя, глупая! -ощутив прилив нежности, Вадим грустно улыбнулся. - Знала бы, как мне без тебя плохо... А знобит все сильнее, - поежился он, загасил сигарету и поднял стекло. - Голова гудит... Расслабился, как только узнал, что она вернулась. Жива - и это главное. Может, не стоит ее сегодня беспокоить? Пускай отдыхает. Завтра все решим. Позвоню матери - и домой».


Разрезая темноту фарами, машина тронулась с места.


Среди ночи обитателей палаты разбудил стук и скрип. Приподняв голову, Катя сразу поняла, в чем дело: в открытых дверях стояла каталка, медсестра помогала кому-то перебраться с нее на свободную кровать.


«Три часа, - Катя взглянула на дисплей включенного телефона. - Наверное, после экстренной операции. Бедняжка!.. Как-то похолодало в палате, или мне только кажется?»


Дождавшись, пока уберут каталку и закроют двери, она повернулась лицом к стене, ухом плотно прильнула к подушке, на другое натянула одеяло. Надо постараться скорее уснуть. По опыту знала: как только отойдет обезболивание, несчастная женщина обязательно начнет стонать.


Так оно и случилось. Не успела по-настоящему подкрасться дрема, как раздался первый стон, за ним еще и еще. Сон будто рукой сняло.


Проснулись и остальные. Заскрипели кровати, кто-то, шаркая шлепанцами, отправился в туалет, кто-то ворочался с боку на бок, пытаясь все-таки выиграть битву за сон. Маринка воспользовалась неожиданным пробуждением, чтобы взять с тумбочки телефон и проверить СМС.


Положив телефон обратно, она окликнула шепотом:


-      Кать, спишь?


-Нет...


-      Я тоже. И теперь вряд ли усну до утра. Представляешь, у Эдика температура поднялась, - расстроенная, поделилась она новостью. - Я еще удивилась: почему он вдруг вечером передумал выезжать на работу? А на самом деле заболел. Придется завтра выписываться. То есть уже сегодня.


-      А если и ты заразишься? - забеспокоилась Катя.


-      А что делать? Ты же знаешь, что мужики тяжелее детей болеют: капризничают, едва ли не помирать собираются. Буду лечить. Говорят, к беременным вирусы реже пристают, так как иммунитет повышен.


-      Ох, Маша, даже не знаю... Рискуешь.


-      Риск - он всегда и во всем, - согласилась соседка. - Утром Зине позвоню, попрошу зайти глянуть, как они. Выписки раньше обеда не подготовят, все сердце изболится.


-      Зина - это твоя соседка? - после паузы уточнила Катя.


-      Она самая. Вчера просила за Нюсей присмотреть, но у нее не получилось. Может, и хорошо, что не получилось. Эдик все-таки мог заступить на смену... У них, прикинь, сотрудница пропала, и Зина ездила ее искать.


-      То есть как пропала?


-      Ну не совсем пропала... и не совсем сотрудница. Женщина шефа, журналистка. Подрабатывала у них. Зинка успела с ней подружиться. Короче, написала эта журналистка какую-то статью, разругалась с шефом и исчезла. Вот Зина, добрая душа, ее и ищет. Вдруг помощь какая нужна? Помирить с шефом хочет.


-      А фамилия Зины?.. - после недолгого молчания уточнила Катя.


-      Шостак. Личным секретарем работает. Давно. В приятельских отношениях с шефом и с его мамой. Я ей советовала женить его на себе, так не хочет. Говорит, слишком они разные. Мол, шеф - интеллектуал до мозга костей, а у нее даже высшего образования нет, - Маринка поправила подушку и улеглась удобнее.


-      А высшее образование так важно для семейных отношений?


-      Да ну, чушь собачья! - отмахнулась соседка. - Это Зинка так считает. Комплекс у нее. Вот Эдик у меня с высшим. Ну и что? Как только закончилась отработка после института, сразу уволился и пошел таксовать. Попробуй проживи на зарплату инженера. К тому же в наше время это образование за деньги кто только не получил! У меня одноклассница в школе была, тупая, как пробка, двух слов не свяжет. Аттестат - средненький, но родители протолкнули ее в коммерческий вуз, выучили на юриста. Простите, но я к такому юристу и за бесплатно на консультацию не пойду!


Здесь Маринка, конечно, права. Получить высшее образование сегодня не проблема. Вернее, получить диплом за деньги. В то время, когда поступала Катя, работала еще старая система, и стать студентом можно было лишь благодаря знаниям.


-      А что там за статья? Ну, я о той журналистке, - напомнила Катя.


-      Насколько я знаю, много лет назад, еще студенткой, она написала об отце Зинкиного шефа. Подожди, как же его фамилия? Что-то на Д... Да... Ды...


«Ладышев», - едва не подсказала Катя, но сдержалась.


-      Впрочем, неважно, - решила пощадить память соседка. - Короче, отец, как только прочитал статью, сразу взял и помер. Он профессором был. Получилось, оклеветали его. Не разобралась журналистка тогда, что к чему. А тут, спустя годы, познакомилась с его сыном... О! Вспомнила фамилию - Ладышев! Значит, познакомилась с этим Ладышевым, завязались у них отношения, и вдруг как-то раскопала - из-за ее статьи умер его отец. Тогда она сделала новый материал, в котором честно во всем призналась, - пересказывала Маринка известные Кате подробности. - А сама уже и с мамой Ладышева успела познакомиться, и очень они друг другу понравились. Дело к свадьбе шло, понимаешь? И тут такой привет из прошлого, прикинь! - сочувственно вздохнула она. - Ну, естественно, Зинкин шеф прекратил с ней отношения. И даже не пытается отыскать. Хотя любит ее. Но она тоже хороша: взяла и пропала. Ни слуху ни духу. Так нельзя.


-      А как можно?


-      Исчезать - нельзя. Всегда есть люди, которые о тебе беспокоятся.


-      Но ведь Ладышев о ней не беспокоится?


-      А она о нем? - парировала Марина. - Она его любит? Если любишь, но сделала больно любимому, то зачем делать еще больнее? Надо хотя бы попросить прощения. Может, этого и хватит. Любит - простит и все забудет. Просто мужикам больше времени требуется, чтобы все осмыслить, принять решение. Это мы - быстрые: обиделись, вспылили, вскипели, шах, мах - и уехали! А потом локти кусаем... Мужики - они другие. Скрытные, все в себе держат. И далеко не всякий сделает первый шаг. Так что здесь ей самой надо бы... - глубокомысленно заключила Тонева. - Что-то свежо в палате стало. Тебе не кажется?.. Точно, батареи еле теплые, - дотянулась она рукой до радиатора.


-      Да сколько можно?! Хватит трепаться! - цыкнула лежащая в другом конце палаты Ирина.


Утром ей сделали аборт - как она простодушно призналась, уже забыла, который по счету.


«Скорее бы наступил климакс, а то не успеешь к себе мужика подпустить - сразу залет, - сетовала она. - Рожать больше некуда -и без того трое детей от разных мужей. Дура, конечно, что рожала, хватило бы и одного. А теперь попробуй всех прокорми!»


-      Бардак, а не больница! Сначала разбудили, теперь заснуть не дают! Вам-то что! А мне послезавтра за прилавок, - недовольно добавила Ирина, трудившаяся в мясных рядах на Комаровке.


Катя с Мариной умолкли. Обе понимали, что в перепалку лучше не вступать. К тому же Ирина права: ночь за окном, и надо соблюдать тишину.


«Если любишь, но сделала больно любимому, то зачем делать еще больнее? - застряли в голове у Кати слова Марины. - Согласна. Вот только есть одно сомнение: вряд ли, исчезнув, я сделала Вадиму еще больнее. Эх, Маринка, эх, Зиночка!.. Если бы вы знали о собранном на меня досье! С самого начала ему известно обо мне все. Кто я для него в таком случае? Хотелось отомстить, но неожиданно заигрался и влюбился? Нет, такое бывает только в книгах да в кино. Чистый садомазо... Ладно, я его простила, - усилием воли остановила себя Катя. - Простила хотя бы зато, что получила долгожданную награду. Не пытается искать - ну и не надо. Телефон включила - никаких уведомлений о пропущенных звонках... Может, слишком долго был отключен и оператор не сохранил все сообщения? Ладно, переживем. Судьба - она такая: то подарит, то отнимет. Будем дорожить тем, что имеем... Хотя, жутко хочется позвонить, услышать его голос Или СМС отправить. Знать бы только, что с Вадимом все в порядке, и больше ничего не надо...» - думала она, погружаясь в сон.