-      Здравствуй, Вадим! - наконец услышал он за спиной. - Пройдем ко мне, - подойдя ближе, она очаровательно улыбнулась и коснулась его руки.


-      Лера, мы договаривались, что сначала я навещу в больнице знакомого, а затем поговорим, - отстранившись, напомнил Вадим.


-      Хорошо, - пожала та плечами. - Но в кабинет все равно придется зайти. За халатом. Сам понимаешь, карантин.


Неторопливо поднявшись по ступенькам ко входу в административный корпус, Лежнивец бросила взгляд направо, в полутемный коридор, на который выходила лестница из подвального помещения. Из дверей вышла женщина с пакетами.


«Она или не она? - сощурила глаза Валерия. - Кажется, она. Пора», - и, шагнув к лестнице на второй этаж, сделала вид, что подвернула ногу.


-      Ой-ёй-ёй! - застонала она. - Ой, как больно!


-      Что? Где? - оценив ситуацию, Ладышев присел, снял с ее ноги туфлю на каблуке, приподнял ступню. - Здесь болит? А здесь? -принялся он ощупывать сустав.


Продолжая ойкать и постанывать, Лежнивец наблюдала за приближающейся женщиной. Сомнений не оставалось: Проскурина.


-      Попробую наступить, - быстро выдернула она ногу из ладоней Вадима, сунула в туфлю и сделала маленький шажок. - Ой! Нет, не смогу! - чуть не плача, посмотрела она умоляюще на Вадима. -Вывих. Или растяжение. Лифт, как назло, час назад сломался.


-      Ясно, - он глубоко вздохнул и предложил: - Давай донесу до кабинета. Держись за шею.


С этими словами Вадим довольно ловко взял Леру на руки и понес вверх по ступенькам, а она крепко обхватила его шею. На повороте лестничного марша Лежнивец посмотрела вниз: проходя мимо, женщина с пакетами остановилась и застыла, глядя на них. Встретившись с ней взглядом, Валерия в такт шагам коснулась губами щеки Вадима, шеи, посмотрела на него с нежностью, затем, торжествуя, снова перевела взгляд вниз.


Они давно скрылись из виду, а Катя так и осталась на месте. Только что на ее глазах в пух и в прах разлетелись и без того призрачные надежды на будущее.


«Вадим... Ты ведь болен! Что ты здесь делаешь?.. Неужели все эти годы ты продолжал ее любить? Вот для чего я тебе понадобилась - чтобы вернуть ее... Теперь понятно, зачем то досье на меня. Ты все просчитал, все подстроил, медленно и хладнокровно двигал меня к своей цели... Ты меня использовал... Одного не учел: во мне осталась твоя частичка. Но теперь ты об этом никогда не узнаешь, - закрыла она глаза и повторила, как клятву: - Ты никогда об этом не узнаешь! И никто никогда не узнает!»


-      Давайте, давайте, не задерживайтесь!- поторопила ее к выходу заждавшаяся охранница. - Похоже, это вас там ждут, - показала она рукой на крыльцо.


За стеклом мелькнуло лицо Вени.


-      Ну наконец-то! - перехватил он пакеты. - Всех через приемный покой выпускают, а тебя почему-то через главный вход. Почет и уважение известной журналистке? - не преминул он поерничать.


-      Катя! - окликнул ее еще один мужской голос.


Прижимая к груди букет тюльпанов, с другой стороны двери стоял Генрих.


-      С праздником! - широко улыбнувшись, протянул он цветы. - С Днем Святого Валентина! Держись за меня, здесь скользко, - любезно подставил он согнутую колечком руку. - Тебе надо беречься.


Недоуменно посмотрев на Вессенберга, на его развевающиеся на ветру светлые волосы, Катя бросила взгляд на ступеньки, на дорожку, на которой просматривались ледяные участки, и послушно вцепилась в его локоть...


Вадим донес Валерию до кабинета и аккуратно опустил на пол.


-      Ну как? - спросил он.


Лера для видимости пошевелила ногой.


-      Уже легче. Спасибо, - поблагодарила она и достала из кармана ключи.


Надо было торопиться.


Переступив порог, Лера быстро зашагала к окну, словно не подворачивала ногу и не стонала от боли несколько минут назад. Раздвинув жалюзи, выглянула в окно.


-      Так кого ты хочешь навестить? - спросила она, явно кого-то высматривая.


-      Это неважно, - он начинал понимать, что «вывих» был удачно разыгранной сценой.


Ничего не изменилось. Лера осталась Лерой.


-      Не эту ли барышню? - показала она взглядом в окно. - Ты подойди, подойди. Думаю, будет прелюбопытно.


Вадим не отреагировал. Ему захотелось поскорее выйти из кабинета и закрыть за собой дверь, чтобы не видеть, не слышать эту женщину.


-      Лера, дай мне халат, - глухо попросил он, - и я пойду.


-      Спешишь, понимаю... Боже, Вадим! Неужели ты влюбился? К своей Проскуриной бежишь? Только она не твоя. Иди же полюбуйся...


-      Тебя это не касается! Дай халат.


-       уверен, что она тебя ждет? Ай-яй-яй! - саркастически рассмеялась Валерия, но вдруг брезгливо поморщилась: - Идиот ты, Ладышев! Каким был, таким и остался. Иди сам убедись. Посмотри, кто встречает из больницы твою Проскурину.


Последняя фраза сделала свое дело. Сила сопротивления каверзам этой женщины ослабла, дала возможность взять верх другой силе - неверия ее словам. Она и подтолкнула Вадима к окну...


То, что он увидел, было... неправдой. Катя шла под руку... с Генрихом. Он сразу узнал обоих! Вот они остановились, вот она обернулась, посмотрела наверх, задержала взгляд на окне. Вессенберг заботливо поправил капюшон на ее голове, снова подставил руку. Чуть впереди них с пакетами вышагивал еще один человек, и Вадим также узнал его без труда.


«Вениамин Потюня», - вспомнил он, как тот представился когда-то.


-      Смотри, смотри: радость, улыбки, цветы... Все, как положено в день влюбленных, - меж тем презрительно комментировала Леж-иивец. - Только так встречают любимую женщину, носящую под сердцем ребенка. Заметь: не твоего, - безжалостно добавила она.


«Какого ребенка?.. Катя беременна?!» - с немым вопросом повернулся он к ней.


Казалось, сознание было не в силах свести воедино происходящее на дорожке перед больницей и в кабинете.


-      Да, да, Екатерина Проскурина поступила в больницу на втором месяце беременности с угрозой выкидыша. Молодой человек, который рядом с ней, является отцом ребенка. Генрих... - попыталась она вспомнить фамилию.


-      Вессенберг, - чуть слышно произнес Вадим.


-      Верно. Генрих Вессенберг. Вы знакомы? - пришел ее черед удивиться. - Он мне все телефоны оборвал из своей Германии, так беспокоился о ее здоровье. Специально к выписке прилетел. Видишь, как ведут себя настоящие отцы?


«Так вот почему она отключила телефон, вот почему молчала,


-      Вадим принялся выстраивать логическую цепочку действий Кати. - Ей нечего было мне сказать... Понятно, почему Вениамин соврал... Ему тоже нечего было сказать, кроме правды... На втором месяце... Когда же это произошло? - тут же перелистал он в уме даты недавнего прошлого. - Они виделись в Москве... Получается, что там... Выходит все, что случилось дальше, уже не имело значения...»


-      Вот так вот, дорогой Вадим Сергеевич! Жизнь сыграла с вами очередную злую шутку, - торжествующе констатировала Валерия.


-      А ведь сложись иначе, мы с тобой растили бы своего ребенка, и ему исполнилось бы... одиннадцать лет, - подсчитала она в уме.


Люди, за которыми они наблюдали, вышли за калитку и стали усаживаться в машину.


-      Но всё тогда было против нас. Я забеременела, плохо себя чувствовала, нервничала, а ты никак не мог собраться и поговорить с родителями... Что мне оставалось? Навязываться им?


Машинально воспринимая услышанное, Вадим медленно перевел взгляд на Леру.


Новая информация с трудом укладывалась в перенапряженном сознании.


-      Ну а дальше я испугалась. В первую очередь за ребенка. Не хотелось, чтобы он родился в тюрьме. Это ради него я совершала ошибку за ошибкой. Но нашелся человек, который предложил защиту. Он давно ее предлагал, но я любила тебя... Дальше ты все знаешь, - неожиданно на глазах Леры выступили слезы.


-      Не все... Что случилось с ребенком? - глухо выдавил Вадим.


-      Все жертвы оказались напрасны... Он умер... При родах, - добавила она после паузы.


-      Кто?


-      Мальчик.


Лежнивец подошла к столику с электрическим чайником, щелкнула кнопкой.


-      Но я за все заплатила сполна... Близкими людьми с супругом мы так и не стали, дочь в подростковом возрасте - ни тебе «здрасте», ни «до свидания»... Живу лишь работой. Вот можешь убедиться, - кивнула она на газету на письменном столе. - Знали бы, что совсем недавно эти борзописцы бросили тень на добропорядочного человека. Почти убийцей сделали, - усмехнулась она.


Ладышев подошел ближе к столу, посмотрел на газетную страницу с фотографией Валерии Петровны Лежнивец.


-      Ты той статьей едва не поставил крест на моей карьере и жизни. Ничего не скажу, талантливо написано, и резонанс получился... Уверена, ты не хотел меня уничтожить. Всего лишь старался помочь своей пассии добиться успеха. А она, зная, что беременна, банально тебя использовала. Уехать за границу знаменитой журналисткой - это круто, не правда ли?.. Но кто-то там, наверху, все видит: меня в свое время наказал, тебя. Ей тоже зачтется, будь уверен, - сузила она глаза и внимательно посмотрела на Вадима.


Опущенные плечи, лихорадочный, болезненный блеск в глазах. На секунду в ней даже проснулась жалость.


-      Чаю хочешь? - предложила Валерия.


Но, погруженный в себя Вадим, ее уже не слышал.


Как зомби, направился к выходу, нажал на дверную ручку, на секунду застыл в проеме и, не оборачиваясь, вышел...


-      Куда едем? - спросил Веня, выруливая с больничной улочки.


-      На Чкалова, - после паузы среагировала Катя.


В голове будто заело два видеоряда: Вадим несет Леру на руках вверх по лестнице, и он же наблюдает за Катей из окна. И опять рядом - Лежнивец. Она же - Валерия Гаркалина... В прошлом - любимая женщина.


Вот только в прошлом ли?


Отрешиться от этого вопроса не было никакой возможности. И никаких мыслей в голове, одна гулкая пустота.


-      Ты будто и не рада, что выписалась, - с удивлением заметил Потюня.


-      Хорошо себя чувствуешь? - тут же встрял сидящий сзади Генрих.


-      Все нормально, - успокоила Катя.


Разговаривать не хотелось. Ни с кем. И видеть никого не хотелось.


-      Волнуешься за отца? Операция началась? - догадался Потюня.


-      Да. Идет.


-      Тогда понятно, - вздохнул он.


-      А телефон там есть? Можно позвонить, узнать, как дела, - снова подключился Вессенберг.


-      Позвонят, когда закончится, - механически ответила Катя.


Заерзав, Генрих снова попытался что-то вставить, но, поймав в зеркале заднего вида предостерегающий взгляд Потюни, быстро закрыл рот.


-      Приехали, - припарковался во дворе Катиного дома Веня. -Тебе ключи сейчас отдать или в квартире?


-      Давай, - протянула она руку.


-      Э-э-э... Так не пойдет. Ты совсем никакая... В квартире отдам. Все равно надо пакеты занести.


Катя молча открыла дверцу.


-      Я могу помочь, - оживился Генрих, выходя из машины. - Я могу побыть вместе с тобой, в магазин сходить...


-      Мне никто не нужен, - невежливо оборвала его Катя. - Сама справлюсь. Спасибо за заботу. Генрих, лети домой.


-      Катя... Я хотел... А цветы?


-      Гена... Я тебя очень прошу: оставь меня в покое...


Она подхватила один из пакетов и побрела к подъезду. Бросив красноречивый взгляд - «что я тебе говорил?!» - на удрученного Вессенберга, Потюня закрыл авто и заспешил следом.


Отобрав на ходу пакет, он протянул Кате ключи от квартиры, дождался, пока она наберет код, и скрылся вместе с ней в подъезде...


В полной растерянности Поляченко ждал шефа в машине. Несколько минут назад в сопровождении двух не понравившихся ему типов Екатерина Александровна села в свою машину и уехала. А где Вадим Сергеевич? Неужели разминулись? Его так и подмывало выйти из машины и сообщить Кате, что в больнице ее ищет Ладышев. Он приехал за ней!