Неожиданно открылась дверь и из заветного кабинета вышли стильная, подтянутая женщина и немолодой мужчина в костюме с галстуком.

- Очень рад знакомству, фрау Флемакс, - пожал он руку даме. Скорее всего, это и был директор. - Надеюсь на деловое сотрудни­чество с возглавляемым вами фондом. До свидания!

- Всего доброго! - мягко улыбнулась женщина, посмотрела на часы и спешно направилась к выходу.

- Молодой человек, вы ко мне? - спросил мужчина, заметив вскочившего Генриха. - Проходите. Элен, срочно готовьте доку­менты для женщины из Беларуси, - заглянул он в соседнюю дверь и напомнил фамилию: - Евсеева. Приглашение сразу же отправьте в консульство в Минск, у нас мало времени... Да, не забудьте ука­зать, что все вопросы с оплатой и страховкой уже решены: фрау Флеминг привезла все подтверждения.

Мужчина закрыл дверь, зашел в свой кабинет вслед за посети­телем и вопросительно на него посмотрел:

- Я вас слушаю.

Простите, я слышал фамилию Евсеева... - неуверенно уточнил Генрих. - То есть вопрос с операцией уже решен?

- Извините, с кем имею честь?..

- Ах да! - спохватился Вессенберг и протянул визитку. - Ген­рих Вессенберг, журналист. Но я здесь по другому делу. Екатерина Про... Евсеева - мой хороший друг, мы вместе учились, она тоже журналистка... Мы даже более чем друзья... Вот у меня есть все распечатки, - сбивчиво принялся он объяснять и в подтвержде­ние вытащил из папки письма из клиники. - Я здесь по поводу оплаты операции.

Директор центра внимательно просмотрел распечатки.

- Да, - подтвердил он. - Это письмо и этот счет из нашей клини­ки. Сейчас он несколько увеличился, так как фрау Хильда попро­сила включить страховку... Вашей подруге, молодой человек, по­везло: все расходы по медицинскому сопровождению взял на себя благотворительный фонд имени Вайса Флемакса.

- Какой фонд? Это правда? - Генрих не поверил услышанному. - Здесь нет ошибки?

- К счастью, здесь нет никакой ошибки. Часть предоплаты уже поступила на счет клиники, и только что мы подписали все необ­ходимые документы. Мы рады, что можем помочь вашей подруге. Можете ее обрадовать. Полагаю, ваш вопрос решен? - улыбнулся он и встал со стула, дав понять, что время аудиенции закончилось.

- Но как?.. Как фонд узнал о Кате?

- Это, молодой человек, конфиденциальная информация. Мо­жете обратиться со своим вопросом непосредственно к фрау Фле­макс...

- Это та женщина, что вышла из кабинета?

-Да.

- О'кей, попробую ее догнать! - Генрих вскочил с места. - До сви­дания! Спасибо...

Мужчина закрыл дверь за посетителем, подошел к столу, снял трубку рабочего телефона.

- Элен, еще не забудьте указать...

- ...Подождите! Фрау Флемакс, подождите! - услышала Хильда, приближаясь к услужливо открытому водителем «Мерседесу». - Стойте!

Женщина обернулась. Перепрыгивая через ограждение, напе­ререз автомобилю несся незнакомый молодой человек.

...Извините, - оказавшись рядом, пробормотал он, с трудом пе­реводя дыхание. - Я - Генрих Вессенберг... Друг Кати... Екатерины Евсеевой... Я только что узнал, что вы взяли на себя расходы по оплате операции... Спасибо! Огромное спасибо! - нисколько не за­ботясь о приличиях, принялся он трясти руку женщины. - Вы себе не представляете, что это значит для Кати... Для нас с Катей... - до­бавил он и, заметив недоуменный, испуганный взгляд, отпустил руку и густо покраснел. - Простите, ради Бога! Это от радости: ре­бенок будет жить...

- Это ваш ребенок? - после небольшой паузы уточнила женщи­на. - Вы - гражданин Германии?

-Да.

- Тогда почему вы не обратились в клинику от своего имени? - в полном недоумении спросла она. - Немецкому ребенку такую операцию обязаны сделать бесплатно.

- Понимаете, ребенок - как бы не мой... Пока... - поняв, что за­путался сам и запутал собеседницу, он тряхнул головой и попы­тался объяснить: - Но я его обязательно усыновлю, после того как... Катя приедет в Германию, и мы поженимся.

Генрих умолк.

«А вдруг, как только Катя получит вид на жительство в Герма­нии, фонд откажется ей помогать?» - мелькнула мысль.

- Поженимся, если она, конечно, согласится, - быстро поправил он себя. - Биологический отец ребенка - не я. Я всего лишь люблю его мать... - добавил он и опустил взгляд.

- Понятно, - произнесла женщина после долгой паузы. - Но в данном случае нас волнует здоровье малышки, а не ваши отноше­ния. А сейчас, извините, я спешу в аэропорт.

- Да, конечно. До свидания... - пробормотал Генрих.

«Мерседес» медленно вырулил с парковки.

«Это хорошо, что вопрос с операцией решен, - подумал он, на­блюдая за автомобилем. - Сообщить Кате? Пока клиника под­готовит и вышлет документы, пройдет немало времени. А кто сообщит первым, тот и... победитель, - потянулся он в карман за телефоном. - Я пообещал - я решил. Такое не забывается, такое дорогого стоит...»

В сопровождении отца Катя зашла в приемное отделение род­дома и протянула документы в окошко регистратора.

- Паспорт... Там ожидайте, - женщина показала рукой на ряд ку­шеток у стены.

- Все будет хорошо, - присев рядом с дочерью, в который раз за день повторил Александр Ильич.

Всю дорогу он что-то рассказывал, даже шутил, пытаясь от­влечь Катю от невеселых мыслей. Но она не реагировала - как ушла в себя, услышав про отказ Вадима, так и не проронила ни слова, И лицо восковое. Никаких эмоций.

- ...Мы с Ариной к тебе вечером заглянем. А на следующей неде­ле она отгулы возьмет, съездим вместе в Слуцк, проведаем родные места. На могилки сходим...

- Евсеева, заходите в смотровую, переодевайтесь, - объявила женщина-регистратор. - Вещи - или в гардероб, или сопровожда­ющему отдайте. У вас завтра операция, так что, кроме рубашки и халата, в отделении ничего не понадобится.

Катя медленно повернула голову в ее сторону, также медленно поднялась.

- Доченька, ты только не убивайся так, - подскочил отец и, обняв Катю, зашептал на ухо: - Будут еще дети. Я это знаю, я чув­ствую...

- Пока, пап, - едва слышно произнесла она и добавила: - Не надо сегодня приезжать... И это хорошо, что вы собрались в Слуцк... мо­гилки навестить...

Освободившись от отцовских объятий, Катя сделала шаг впе­ред и тихо прошептала:

- Прощай...

Дверь закрылась. Александр Ильич застыл посреди коридора: слова дочери ему совсем не понравились.

- Вам туда нельзя! - женщина-регистратор пресекла его робкую попытку открыть дверь в смотровую и войти следом за дочерью. - Ждите, когда вещи отдадут, или езжайте домой.

Мужчина послушно присел на кушетку, приложил руку к левой стороне груди. Скорее, по привычке, так как боли в сердце он не чувствовал. Но где-то там, внутри, скребло, щемило и... плакало.

- Вам плохо? - обратил на него внимание подошедший к реги­стратору доктор.

- Нет, все хорошо... Душно немного.

- Вы бы на свежий воздух вышли, - посоветовал доктор и, взяв историю болезни, поспешил к кабинету, куда вошла Катя. - ...Ека­терина Евсеева? Здравствуйте... - донеслось до Александра Ильи­ча из-за закрывающейся двери.

Зазвонил телефон. Глянув на регистратора, он решил выйти на крыльцо.

- ...Да, Арина... В приемном... Молчит, - ответил он и шумно вы­дохнул. - Переживаю... Еще сдуру ляпнул про Слуцк, про могил­ки... Подожди... - попросил он и напряг слух.

Из глубины приоткрытой двери в приемный покой послышал­ся шум и возглас: «Женщина, вы куда?» Следом - призывный крик Кати: «Папа! Папа!»

- ..Арина, я перезвоню! - почти побежал он назад в помещение.

Заметив в коридоре отца, дочь бросилась к нему на шею:

- Папа! Только что звонил Генрих! Он договорился с каким-то фондом, и мне уже оплатили операцию! Папа, это... это чудо! Это счастье! Папа, моя девочка будет жить... Боже! Спасибо тебе! - сло­жив на груди руки, подняла она взгляд вверх.

- Не может быть... - не в силах был поверить отец. - Здесь нет ошибки?

- Нет! Генрих сказал: прямо сейчас в клинике готовят докумен­ты и сегодня же вышлют мне на почту!

- Женщина! - не разделяя необоснованной, на ее взгляд, радо­сти, регистратор напряженно свела брови. - Больная! Немедленно вернитесь в смотровую! Или вам будет отказано в госпитализа­ции!

- Я сама отказываюсь от госпитализации! - повернулась к ней Катя. - Паспорт верните, пожалуйста.

- Вы слышали, Александр Иванович? - обратилась регистратор к доктору, вышедшему из смотровой. - Она отказывается от госпи­тализации! А медицинские показания? А дальше что, вы подума­ли?

- Я подумала. Я очень хорошо подумала: дальше я поеду в Гер­манию, потому что там спасут моего ребенка! - ответила Катя с вызовом и повторила: - Верните паспорт.

- Мария Афанасьевна, оформите отказ и верните женщине па­спорт, - отдал распоряжение доктор, передав в окошко медицин­скую карту. - Вам повезло. Поздравляю! - чуть растерянно произ­нес он, повернувшись к пациентке: - Даст Бог, все сложится. Удачи!


«Какая-то неувязка получается, - недоумевал Клюев, распи­сываясь в журналах. - Вадим накануне позвонил, предупредил: сегодня вопрос Евсеевой обязательно решится. Даже попросил не спешить, ежели что... А тут объявляется какой-то Генрих, и вроде это он ей помог... Непонятно...»


Поднимаясь в отделение, Саня набрал номер друга, но тот не от­ветил - или занят, или разговаривает параллельно.


Рабочий день закончился почти час назад, и Клюев задержался специально: знал, что прерывание беременности Евсеевой назна­чено на завтра, а потому хотел ее дождаться и определить в свое отделение. Если вдруг у Вадима с клиникой в Германии не полу­чится, то он хотя бы постарается сделать все, чтобы в будущем Катя могла иметь детей.

«Что ж, наконец смогу встретиться с риэлтором, - посмотрел он на электронный циферблат в коридоре. - Чем быстрее выставим квартиры на продажу, тем быстрее вернем Вадиму часть суммы. У него и без того непредвиденные расходы из-за Кати. Не знаю, смог ли бы я так поступить... - мысленно отдал он должное другу.

- Теперь можно и Ольге рассказать - не хотел раньше времени об­надеживать, дабы не расстраивалась, если не получится... А ведь я обещал ей сегодня съездить в магазин, коляску посмотреть! - вспомнил он и улыбнулся: - Все приятнее, чем готовить пациент­ку к прерыванию беременности...»

Переодевшись в бытовке (в багажнике автомобиля с некоторых пор кроме стандартного запаса одежды он возил и строительный комплект), Вадим переобулся, счистил прилипшую глину с сапог, ополоснул их под струей воды, сунул в мешок и поставил в специ­альный контейнер. Он с детства терпеть не мог грязь, мусор, бес­порядок. Притом везде - в помещении, в автомобиле, на стройке - лично контролировал своевременность уборки рабочих мест. Да, педант! Да, такой у него пунктик! Но и в справедливости слов отца «сколько мусора вокруг - столько и в голове» с некоторых пор он не сомневался.


Перед тем как сесть в машину, Вадим посмотрел на небо. Похо­же, распогодилось. Даже солнце местами пробивается сквозь кос­матые обрывки туч. Только на душе никаких просветов, ни одного лучика в его сумрачном царстве - ни от Хильды, ни от Поляченко. Из офиса тоже никто не звонил, от деловых партнеров ни звука... Все словно сговорились. А что если у Хильды в клинике не сло­жилось? Вдруг передумали, отказали в операции? А у Кати сейчас критический срок, и она решает: или дохаживать, надеясь, что ре­бенку помогут, или прерывать беременность.


Почему не звонит Поляченко, предположить нетрудно: не уда­ется разыскать Автуховича, который, как они уже узнали, и опе­рировал Сережу. Зина молчит, видимо, обижена... Хотя, может, и ей докладывать нечего? Падение деловой активности в бизнесе последние месяцы откровенно пугало: похоже, мировой кризис постучался и в двери его офиса. Того и гляди, придется сокращать штат. А команда у него хорошая, проверенная, каждый сотрудник на своем месте. Сейчас сократишь, а потом, когда построится за­вод, понадобятся квалифицированные кадры...