– Посмотрите только на оставленные ею синяки. Пруденс не смогла удержаться и взглянула на его лоб.

Там действительно виднелось несколько слабых красных отметин. Она виновато посмотрела ему в глаза и увидела там насмешливые искорки. В этом повесе нет ни тени раскаяния.

Она сотрет с его лица эту самоуверенную улыбку. Пруденс открыла было рот, как от двери послышалось:

– Я вижу, вы совершенно оправились. – На пороге стоял герцог.

Пруденс задалась вопросом, как долго он здесь стоит. Судя по выражению его лица, по едва заметной улыбке, он довольно давно наблюдал ее общение с лордом Каррадайсом, А она совсем не хотела, чтобы этому были свидетели. Краска смущения залила ей щеки.

– Да, ваша бледность совсем прошла, – произнес герцог таким вкрадчивым голосом, что это только усилило ее подозрения. – Сэр Освальд наконец сумел выбрать подходящую коляску, а ваша горничная ждет вас в холле с нюхательной солью.

– А ваш нареченный проводит вас до двери, – учтиво добавил лорд Каррадайс, – если вы проинформируете, кто из нас им является. – Он протянул ей руку, словно насмехаясь над светскими манерами.

Этот человек просто невыносим.

– Вы прекрасно знаете, что я ни с кем из вас не помолвлена! – Пруденс вскинула подбородок и собралась уйти.

Лорд Каррадайс положил ладонь на ее руку.

– Но если вы тосковали по мне четыре с половиной года, думаю, вы заслуживаете жениха.

– Тосковала? – оскорбилась Пруденс. – Никогда не находила удовольствия в таком бессмысленном занятии! А если такое и случалось, я тосковала не по вам, лорд Каррадайс!

– Но теперь вы лучше меня узнали, – подмигнул он. – Вы будете тосковать по мне, Пруденс. Будете.

Это были оскорбительные слова. Особенно сейчас, когда она еще чувствовала на своих губах отпечаток его рта. И помнила вкус его поцелуев. Пруденс перевела взгляд от искрящихся весельем глаз на сильную руку.

Он совершенно неисправим. И невероятно очарователен. Но она не поддастся этому очарованию, не позабавит легкомысленного повесу.

– Отпустите меня! – сердито сказала она.

– Никогда, любовь моя. Я никогда не расстанусь со своей возлюбленной, – томно возразил он.

– Прекратите! Я сказала вам правду! – воскликнула Пруденс, безуспешно пытаясь выдернуть руку. Она повернулась к герцогу и торопливо объяснила: – Прошу извинить меня за обман, ваша светлость. Последние четыре с половиной года я действительно была помолвлена с человеком по имени Филипп Оттербери. И лорду Каррадайсу известно, почему я не могла открыть это своему дяде! – Она снова попыталась высвободить руку. – А теперь отпустите меня! – И Пруденс в четвертый раз нацелилась сумочкой в голову лорда.

На этот раз Гидеон оказался проворнее. Отпустив ее руку, он пригнулся, и злосчастная сумочка, не причинив никакого вреда, угодила ему в плечо. Рассмеявшись, он посмотрел на Пруденс и увидел, что она не оглядываясь выбежала вон из комнаты. Мгновение спустя хлопнула входная дверь.

– Какая необыкновенная молодая леди, – задумчиво сказал герцог.

– Да уж, – состроил унылую гримасу Гидеон.

– Не думал, что когда-нибудь увижу женщину, которая так решительно тебя отвергнет.

– Я нахожу это довольно пикантным.

– Разумеется. Упрямство всегда было отличительной чертой Пентейтов. – Герцог рассеянно улыбнулся. – Как я понял, несмотря на чепуху, которую наболтал ее пожилой родственник, ваше знакомство с ней весьма недавнее.

Гидеон усмехнулся и посмотрел на стоявшие на каминной полке часы.

– Недавнее – точное слово. Могу сказать, что знаком с Пруденс Мерридью около сорока минут.

Герцог приподнял бровь:

– Она не одна из... твоих...

Гидеон снова рассмеялся:

– Боже правый! Конечно, она не из «моих». Следовало бы лучше разбираться в этом, Эдуард. У меня весьма разнообразные подружки, но среди них нет юных невинных созданий, а мисс Мерридью, без сомнения, юна и невинна. Кроме того, ни одна уважающая себя особа даже в страшном сне не разыграла бы такую абсурдную сцену.

– Да, я заметил, что она не в твоем обычном стиле, – кивнул герцог. – А ты... ты заинтересовался ею, Гидеон.

Гидеон смутился, задумался, но ничего не ответил. Потом беспечно пожал плечами:

– Ты же знаешь, я не интересуюсь невинными крошками.

– Что ж, тогда я, пожалуй, продолжу знакомство с мисс Мерридью.

– Боже милостивый, зачем?

– Ты так быстро забыл цель моего визита в Лондон?

Гидеон нахмурился, закинул ногу на ногу и тщательно разгладил ткань панталон.

– Разумеется, нет. Ты покинул дорогие твоему сердцу горы и пустоши с абсурдной целью сунуть голову в петлю брака.

– Если я сделаю правильный выбор, петли не будет, – мягко улыбнулся Эдуард.

Гидеон фыркнул:

– Правильный выбор? Как ты узнаешь, что он правильный? Как вообще кто-нибудь – не важно, мужчина или женщина – может сделать верный выбор? Мы же с тобой понимаем, что супружество ни для женщины, ни для мужчины не является лучшим выбором?

– Да, но...

– Вступая в брак, никто не знает, что его ждет. Это одна из отвратительных шуток судьбы.

– Вероятно, ты прав, но это должно быть сделано. Я ношу древнюю фамилию, кузен. С этим, как и с титулом, приходится считаться. Мои собственные желания и страхи – ничто по сравнению с этим. Жениться – это мой долг. Как и твой, хотя я знаю, что ты решительно настроен против этого.

– Долг, – снова фыркнул Гидеон.

– Поскольку выбор жены дело не простое, – продолжал герцог, – я тщательно все продумал. И, следуя своему плану, могу свести риск к минимуму. Естественно, мне не нужна красивая жена – мы оба знаем почему. Мне подойдет скромная девушка, с.которой мы станем друзьями. Если с обеих сторон не будет сильных эмоций, риск окажется минимальным. Кроме того, красивые женщины меня нервируют.

– Да, я знаю, – нахмурился Гидеон. – Тогда почему ты говоришь о мисс Мерридью?

Герцог удивленно посмотрел на кузена.

– Во всяком случае, она не красавица.

– Что? – Гидеон выпрямился в кресле. – Согласен, она не банальная светская красотка, а...

– А совсем наоборот. Я нахожу ее весьма заурядной, и это успокаивает.

– Заурядной? – с неудовольствием повторил Гидеон. – Боже мой, да что с тобой происходит? Ты недавно сам сказал, что она необыкновенная.

– Да, конечно, – ласково пробормотал Эдуард. – Я имею в виду заурядную внешность. Весьма скромную.

– Скромную! У тебя что, с глазами не в порядке? Да в ней нет ни тени заурядности и скромности. Эти глаза, волосы, улыбка! Пруденс Мерридью от макушки до кончиков пальцев – настоящая драгоценность!

– Драгоценность, говоришь? – Герцог задумчиво посмотрел на кузена и улыбнулся. – Пусть будет так. Я неправильно выразился. Во всяком случае, она не заставляет меня нервничать.

– Тогда ты совсем глуп. – Гидеон потер голову. – Меня она чертовски волнует! Никогда не знаешь, что эта крошка сделает в следующую минуту. – Он откинулся на спинку кресла, воспоминания о недавнем событии вызвали у него слабую улыбку.

Эдуард переплел пальцы и задумчиво сказал:

– Кажется, она весьма интересуется герцогами. Не вижу причин возражать против ее интереса.

Гидеон, прищурившись, посмотрел на кузена.

– Я бы на твоем месте не обольщался. Не знаю, хочет она выйти замуж за герцога или не хочет, но тебе надо немедленно выбросить ее из головы, Эдуард.

– Да, но, если она интересуется герцогами, это счастливое совпадение. Я герцог и приехал в Лондон, чтобы познакомиться с подходящей девушкой. Если ты вспомнишь, это была твоя идея, Гидеон.

– Должно быть, тогда на меня нашло наваждение.

– Мисс Мерридью – единственная женщина, с которой я познакомился в Лондоне.

– Это легко исправить.

– И поскольку она разительно не похожа на девушек, с которыми мне доводилось встречаться прежде, завтра днем я нанесу визит ей и ее дяде.

– Очень скверная идея, – твердо сказал Гидеон.

– Почему?

Гидеон подыскивал причину, по которой его очень богатому кузену и весьма завидному жениху не следует наносить этот визит.

– Думаю, она помешанная, – наконец сказал он.

Герцог даже рот приоткрыл.

– Ты так думаешь?

Гидеон встал и прошелся по комнате.

– Конечно! Она ворвалась сюда без приглашения, на рассвете...

– В половине десятого.

– Вот именно! На рассвете! Наврала, что обручена с тобой! Потом она приняла меня за тебя, а когда появился ее дядюшка, принялась обвинять меня в вероломстве, схватила счета от моего портного и, размахивая ими перед моим носом, швырнула в камин. Наконец, чтобы выйти из положения, она разыграла обморок, а когда я попытался спасти ее от падения и привести в чувство, что она сделала? Ударила меня по уху этой отвратительной миниатюрной копией египетского саркофага, которая весит тонну, объявила, что помолвлена с кем-то еще, и бросилась вон из дома!

Оба молча вспоминали недавно разыгравшуюся сцену.

– Да, – согласился герцог, – она поразительная, невероятная девушка.

Кузены, переглянувшись, расхохотались. Герцог велел подать кофе.

Они молча наслаждались ароматным напитком, размышляя над событиями сегодняшнего утра. Гидеон не мог отделаться от мысли об украденных у мисс Пруденс Мерридью поцелуях. Или, скорее, о своей реакции на них.

На несколько секунд он почувствовал себя неопытным мальчишкой – простой поцелуй незнакомой девушки потряс его, как ничто прежде.

– Еще чашечку, Гидеон?

Гидеон с трудом возвратился к реальности.

– Нет, спасибо. – Он зевнул. – Пойду спать. Увидимся вечером. Мы пойдем... Куда же мы пойдем? – Он нахмурился. – Ах да, в «Олмак».

– Нет, в «Олмак» мы пойдем завтра вечером, – напомнил ему герцог. – У меня еще есть немного времени, прежде чем, собравшись с силами, я ступлю на эту зыбкую трясину и предстану перед очами мамаш, мечтающих пристроить дочерей.

– Прямо шекспировские страсти на рассвете, – пожал плечами Гидеон. – привычка. Если тебе интересно мое мнение, мой кузен, то не обращай на мамаш внимания.

– Можешь не ходить в «Олмак», если тебя это тревожит.

– Меня это совсем не тревожит, как ты знаешь, но нам нужно туда пойти. Ты хочешь найти подходящую молодую леди, там этого добра хоть отбавляй!

– Да, но ты же знаешь, тебе нет необходимости водить меня за руку. Я вполне способен храбро встретить ужасы ярмарки невест, хотя с твоей стороны очень мило составить мне компанию. Кроме того, в походе в «Олмак» нет большой необходимости. Я уже говорил тебе, что намерен продолжить знакомство с мисс Пруденс Мерридью.

– Мисс Пруденс Мерридью совсем тебе не подходит, – нахмурился Гидеон. – Ты говорил, что хочешь выбрать милую, скромную, спокойную, уравновешенную девушку. У нее нет ни одного из этих качеств. У нее ужасный характер. Ты бы видел, как она набросилась на меня всего лишь за критическое замечание о ее безобразной сумке, и только потому, что эту отвратительную вещь изготовила ее младшая сестра. Если бы у меня была сестра, создающая такие антихудожественные безобразия, я бы не появлялся с ними на публике и не набрасывался на безобидного человека, все преступление которого заключалось в том, что он честно высказывает свое мнение. Герцог Динзтейбл усмехнулся.

– Можешь смеяться, Эдуард, но я тебя предупредил, – серьезно сказал Гидеон, тряхнув головой. – У этой девушки, может быть, масса очарования, сладкое личико, но внутри она настоящая маленькая фурия. В «Олмаке», – Гидеон повел рукой, словно фокусник, достающий из цилиндра кролика, – ты встретишь много девушек. Большинство из них милые, спокойные и уравновешенные, некоторые смертельно скучные, если это то, что ты действительно хочешь. И поскольку ты не желаешь иметь красивую жену – за это не осуждаю! – могу тебя познакомить с полными противоположностями. И почти все девушки там скромнее, богаче и гораздо больше подходят тебе, чем мисс Пруденс Мерридью!

– Я не такой ярый приверженец своих требований, – невозмутимо улыбнулся герцог. – Мне не нужно противоядие от невест. Но мисс Пруденс Мерридью... интересная. И ты знаешь, у меня сложилось впечатление, что она хочет выйти замуж за герцога. И если я не увязну на брачном рынке...

– Она сама не знает, чего хочет! – отрезал Гидеон. – И ты – тоже. Эта женщина не для тебя, Эдуард.

– Боже мой! – всплеснул руками герцог. – Я думал, что не доживу до этого момента! Подумать только, я всегда считал Лондон скучным. Какая твердыня пала!

Гидеон возмущенно посмотрел на герцога:

– Тебе известно, что я себе жену не присматриваю. Долг это или нет, супружество совершенно меня не привлекает. Я могу позволить себе удовольствие пофлиртовать, но не более того. И ты отлично знаешь, что я не заигрываю с невинными крошками.

– Я это знаю, старина, – склонил голову герцог. – Это-то и делает историю еще более интересной.