Тетя Гасси перевела дух и, прежде чем кто-нибудь успел вставить слово, продолжила:

– А теперь, мои дорогие, кто из вас Пруденс? Должно быть, это вы. Конечно, такие красивые глаза. Гидеон, милый мой, ах ты, негодник, я просто в восторге! – Она заключила изумленную Пруденс в нежные объятия и, повернувшись к племяннику, добавила: – Я жду объяснений, почему у тебя эта зловещая повязка?!

Пруденс виновато вздрогнула. Знает ли эта удивительная женщина, что во всем виновата Пруденс? Она открыла было рот, чтобы во всем признаться, но их гостеприимная хозяйка болтала без умолку:

– И почему я до сих пор жду, когда меня поцелует самый озорной мой племя... Ох! Отпусти меня сейчас же, несносный мальчишка! Нельзя...

Гидеон одной рукой подхватил тетушку и закружил ее над полом.

– Тетя Гасси, тетя Гасси, я вами всегда восхищаюсь. Вы не меняетесь! – сказал он, пылко расцеловав тетушку в пухлые щечки.

– Отпусти меня, безобразник! – Монтигуа дель Фуэго болтала в воздухе изящными ножками.

Четыре младшие сестры Мерридью, открыв рот, наблюдали эту сцену. Первой хихикнула Грейс, к ней присоединились близнецы Фейт и Хоуп. Пруденс была настолько сбита с толку, что только молча смотрела на происходящее. Она видела, как лорд Каррадайс, смеясь, кружит маленькую пухлую даму, держа ее сильной рукой. Но своим внутренним взором в тайниках своего сердца она видела в его объятиях совсем другую особу...

– Не бойтесь, тетя Гасси. – Гидеон снова закружил ее. – Вы легкая как перышко. Моя рана не настолько серьезна, чтобы я не мог на глазах у всех обнять свою тетушку!

– Фи! – фыркнула леди Августа, вырвавшись из его объятий. Она походила на хлопотливую наседку с взъерошенными перьями. – Меня волнует не твоя рука, а собственное достоинство!

Гидеон расхохотался и снова обнял ее.

– Скверный мальчишка! Знаете, у него всегда были отвратительные манеры, – обратилась она к Пруденс, оттолкнув племянника. – Прекрати, Гидеон! Займись лучше чем-нибудь полезным и усади твою юную леди! Хотя бы сюда! – Леди Августа указала на пунцовый диван.

Гидеон поклонился и с преувеличенной галантностью повел Пруденс через комнату.

Пруденс, слегка одурманенная потоком слов, послушно пошла с ним под руку.

«Твою юную леди». Пруденс чувствовала себя самозванкой. Она села на софу. Лорд Каррадайс сел рядом с ней. Очень близко. Она сквозь одежду чувствовала тепло его тела и немного отодвинулась.

– Я вижу, вы только в карете готовы прижиматься ко мне, – едва слышно пробормотал он.

Пруденс укоризненно посмотрела на него, но ничего не сказала. Его слова воскресили в ее воображении – а он не сомневался, что так и будет, – долгие часы их путешествия вдвоем. В некоторых отношениях Гидеон совершенно беспринципный. Он подвинул ногу, и Пруденс снова почувствовала его тепло. Она опять отодвинулась и положила между ними сумочку. Он демонстративно испустил тяжелый вздох.

Леди Августа, сияя, обняла пухлой рукой Грейс.

– Должно быть, ты маленькая Грейс, самая младшая в семье. Ох, через несколько лет ты разобьешь не одно сердце! Ты так похожа на Чарити, только цвет волос другой. Кстати, Чарити с Эдуардом приехали несколько часов назад, но их нет, у них какие-то дела в городе. Гидеон, ты не сообщил мне, что сестры тоже красавицы! Неудивительно, что у вас с Эдуардом не было шансов устоять. Сестры! Весь свет заговорит об этом! Но нам это безразлично...

Пруденс озадаченно посмотрела на нее. Гидеон нахмурившись, подался вперед, и тетушка, спохватившись, торопливо затараторила:

– Нет-нет, молчу... Грейс, девочка моя, подвинь сюда это маленькое уютное кресло. Оно мое самое любимое. Садись, ты согласна? – Грейс, улыбнувшись, кивнула и порывисто сжала руку гостеприимной хозяйки. – Ах ты, моя милая! – Леди Августа заключила девочку в объятия. – Я так рада, что вы ко мне приехали. Мои шалопаи племянники иногда поступают правильно. Мы прекрасно проведем время! – Она потрепала Грейс по щеке и материнским жестом пригладила выбившийся рыжий локон. – Какие красивые у тебя и у твоей старшей сестры волосы! Знаете, я всегда мечтала иметь тициановские локоны.

Четыре пары девичьих глаз уставились на пышные рыжие локоны на макушке леди Августы.

Проведя рукой по волосам, она рассмеялась:

– Дорогие мои, это не натуральный цвет! Но я всегда говорила: что упустила природа, то исправит парикмахер. На самом деле цвет моих волос – унылый серо-бурый, и, естественно, я не могла с этим смириться. Серой мышкой я никогда не была!

Вдруг в голове Пруденс эхом прозвучали слова леди Августы: «Ты не сообщил мне, что сестры тоже красавицы».

Тоже? Фраза не выходила у Пруденс из головы. Не важно, как она выглядит. Эти слова, кажется, означают, что лорд Каррадайс говорил леди Августе... о ней. Что он ей сказал? И, главное, почему?

Ведь вряд ли знаменитые повесы рассказывают своим тетушкам о легком флирте? И что леди Августа имела в виду, когда сказала: «Неудивительно, что у вас с Эдуардом не было шансов устоять. Сестры! Весь свет заговорит об этом!» Пруденс могла думать только об одном: это намек на то, что отцы Гидеона и Эдуарда женились на сестрах.

Леди Августа, подхватив под руки близнецов Фейт и Хоуп, повела их по комнате.

– Вы похожи как две капли воды. Кто из вас кто? Нет-нет, я сама догадаюсь. Должно быть, вы – Фейт, потому что вы не сводите глаз с пианино. Ваша сестра сказала, что вы любите музыку. Конечно, моя дорогая, можете играть сколько хотите. – Она повернулась к Хоуп. – А вы, должно быть, Хоуп! Располагайтесь в шезлонге. На досуге я научусь вас различать. Какие красавицы! Это будет ослепительный дебют!

Ошеломленные близнецы, подчиняясь импульсивной хозяйке, позволили усадить себя в шезлонг.

Все наконец уселись, леди Августа плюхнулась в ближайшее кресло и, сияя улыбкой, обвела всех взглядом.

– Эдуард мне уже немного рассказал вашу историю. Девочки, я поговорю с вами попозже и все разузнаю. Гидеон! – Она топнула изящной ножкой. – Сколько раз нужно тебя просить?! Что у тебя с рукой?

– Если вы дадите мне вставить слово, тетя, я тут же все расскажу! – Останавливая поток возможных возражений, Гидеон поднял руку. – Я был ранен в стычке с грабителем. Рана легкая, пуля задела только мягкие ткани. Не пугайтесь, тетя Августа, ничего страшного!

Леди Августа округлила глаза.

– Ох уж эти мужчины! Понятия не имеют, как рассказать историю! Мисс Мерридью, я на вас рассчитываю, вы мне потом все расскажете. Как я понимаю, вы при этом присутствовали.

– Конечно, – ответил лорд Каррадайс. – Без нее это приключение было бы не таким волнующим.

– Ой, расскажите! – подалась вперед леди Августа. Пруденс, прищурившись, посмотрела на лорда Каррадайса. Они договорились, что для всех будет лучше, если случившееся останется их маленьким секретом. Если узнают, что это она ранила лорда Каррадайса, то она станет предметом сплетен и пересудов. И хотя Пруденс не волновало, что о ней станут говорить, она не хотела привлекать внимание к себе и сестрам. Они ведь скрываются.

Гидеон ответил ей невинным взглядом.

– Тетя Гасси, джентльмен никогда не станет об этом рассказывать.

– Чепуха, Гидеон! – отрезала леди Августа. – Мы родственники. Кроме того, ты должен объяснить своей тетушке, как ты получил рану. Это твой долг племянника!

Леди Августа весьма энергичная особа, решила Пруденс. Она снова посмотрела на лорда Каррадайса, мечтая, чтобы он промолчал, поскольку ни на йоту ему не доверяла. В его глазах вспыхнули озорные огоньки.

Он с нарочитой неуверенностью посмотрел на Пруденс и сказал:

– Прости, дорогая тетя, но это будет не по-джентльменски. – Гидеон снова посмотрел на Пруденс и добавил: – Кроме того, это неинтересно. Что может быть интересного в криках и обмороках?

Пруденс задохнулась от возмущения. Какой негодник! Представить ее глупой слабонервной девицей не лучше, чем сказать правду! Даже хуже! Она пристально посмотрела на него.

Лорд Каррадайс торопливо продолжил:

– Но потом она великодушно пожертвовала нижней юбкой, чтобы остановить мне кровь, за что я ей навеки благодарен.

На леди Августу этот рассказ не произвел впечатления. Фыркнув, она сказала Пруденс:

– Да, разбойники опасны, но я никогда не считала обморок подходящей тактикой. Вот если нужно избежать неловких вопросов, он весьма полезен. В Аргентине мне много раз доводилось попадать в стычки с бандитами, и я твердо убеждена, что в подобных случаях помогают только холодный рассудок и демонстрация силы.

– Да, мэм, – пробормотала Пруденс, поклявшись про себя придушить лорда Каррадайса, как только представится подходящий момент.

– Не огорчайтесь, дитя мое. – Голос леди Августы смягчился. – Вы не виноваты. В этой стране женщин благородного происхождения учат быть только слабыми красивыми куклами. Какая чепуха! Я в поездках всегда имею при себе пистолет. И вы хорошо сделаете, если станете поступать так же!

– Да, леди Августа, я так и сделаю, – сказала Пруденс, мрачно взглянув на лорда Каррадайса.

Он ответил ей улыбкой пожилого благодушного дядюшки.

– Милая девочка! – просияла леди Августа. – Вот это характер. Если хотите, я научу вас пользоваться оружием. У меня есть маленький, но надежный пистолет, сделанный на заказ.

– Спасибо, леди Августа, – вежливо сказала Пруденс. – Я очень ценю ваше предложение. Я бы нашла применение маленькому пистолету. Прямо сейчас.

Лорд Каррадайс издал сдавленный звук и попытался замаскировать его кашлем.

Прищурившись, леди Августа переводила взгляд с племянника на сидевшую рядом с ним чопорную молодую леди.

– Ого! Даже так? Гидеон, ты и сейчас такой же шалопай, каким был всегда. Не беспокойтесь, дорогая. Я уверена, что этот негодник вас оклеветал. И не спорь, Гидеон. Я вижу это по озорным чертикам в твоих черных глазах. Меня тебе никогда не удавалось обмануть! – Она повернулась к Пруденс. – Как я понимаю, он наговорил тут массу чепухи.

– Тетя! – прижал руку к груди Гидеон. – Вы ранили меня в самое сердце!

– Это только подтверждает мои слова, – фыркнула леди Августа. – Мисс Мерридью, мы поговорим об этом позже, и вы мне все расскажете – да? Это не простое любопытство, уверяю вас, я – само благоразумие.

У Гидеона снова вырвался сдавленный звук.

– Я хотела сказать, когда это касается семьи! – с достоинством добавила хозяйка дома.

Семьи? Пруденс вскинула голову и судорожно переводила взгляд с лорда Каррадайса на его тетушку. Что он ей рассказал? Он сказал леди Августе, что они помолвлены? И поэтому леди Августа радушно приняла в свой дом пять незнакомых девушек?

– Семьи? – спросила она.

Нужно сейчас же прояснить ситуацию. Она не может под фальшивым предлогом воспользоваться великодушием леди Августы. И не может на глазах у обожающей Гидеона тетушки притворяться, что помолвлена с лордом Каррадайсом. На щеках у Пруденс вспыхнули красные пятна.

– Леди Августа, думаю, вы должны знать...

– Тетя Гасси, конечно, имела в виду неофициальную помолвку Эдуарда с вашей сестрой, – вкрадчивым тоном перебил ее лорд Каррадайс.

Пруденс от неожиданности заморгала.

– Тетя Гасси приходится тетушкой и ему, ведь она родная сестра наших матерей.

– О! – только и вымолвила Пруденс. – Конечно!

Она готова была сквозь землю провалиться. В этот момент двери распахнулись, впустив Шубриджа и нескольких лакеев с подносами. Запах свежеиспеченных бисквитов поплыл по комнате, отвлекая от темы разговора. Леди Августа принялась разливать чай, щедрой рукой подкладывая всем бисквиты, джем и пышно взбитый крем.

Пруденс ела и пила молча. Конечно, нет никакой необходимости притворяться перед его тетушкой, что между ними что-то есть. Этот вымысел больше не нужен. Он был предназначен для дяди Освальда, но теперь цель достигнута. Чарити вышла в свет и нашла себе мужа. Как только она выйдет замуж, то позаботится о младших, пока Пруденс не вступит в права наследства.

Пруденс медленно откусила кусочек бисквита. Игра окончена. Лорд Каррадайс свободен и теперь волен поступать, как пожелает. Он может откланяться, оставив сестер Мерридью на попечение своей тетушки и кузена, и вернуться к прежней, достойной порицания и полной удовольствий жизни. Это будет таким облегчением.

Он больше никогда ее не потревожит. Ей больше не придется мириться с чепухой, которая так легко слетает с его языка. Не будет больше его насмешливых, дразнящих взглядов, недозволенных поцелуев и ласки, от которых трепещет сердце и тает тело. Жизнь вернется к обычному размеренному ритму.

Это будет облегчением. Будет, она в этом уверена. Когда-нибудь она привыкнет к этой мысли. Вот в чем беда его легкомысленности и веселья: к ним привыкаешь. Ее жизнь была такой унылой и лишенной радости, пока... в нее не вошел лорд Каррадайс. И проблемы, казалось, отступили. Вглядываясь в его темные смеющиеся глаза, Пруденс верила, что ее никто и ничто больше не обидит. Глядя в эти глаза, она была готова поверить во все, что угодно, даже в то, что она красавица. Ее зеркало, однако, было более честным, а здравый смысл – правдивым.