Лора Брэдли - Беспорядочные связи

– Прости, что заставил тебя ждать.

– Ничего.

– Значит, говоришь, с Лэмбертом трудно работать.

– Да, он просто по натуре не слишком приятный человек.

– Тяжелая артиллерия нужна? Или, думаешь, твоего пистолета достаточно?

– Скажешь тоже. Я не собираюсь размахивать перед ним оружием. Как-нибудь, может, и попробую, но мне кажется, сегодня он понял намек.

– Сегодня? Так ты с ним уже успела встретиться? – Брови Дага взметнулись вверх и так же быстро опустились, заняв привычное положение над орехового цвета глазами.

– Утром он получил второе письмо. Оно было приколото к входной двери.

– Средства шантажа?

– Фотографии, на которых Уэйн заснят со своей последней любовницей. А тецерь – видеокассета. Вообще-то мне нужно домой, чтобы посмотреть пленку. – Миранда начала подниматься.

– Давай здесь посмотрим. – Даг нажал на кнопку на столе, и дверца книжного шкафа у противоположной стены раздвинулась. На полке стояли телевизор и видеомагнитофон.

– Нет. Уэйн не хочет, чтобы это видел еще кто-то, кроме меня. Я ему обещала, что буду смотреть дома.

Даг кивнул. Заключая контракт с клиентом, он обычно давал оперативному работнику полную свободу действий, хотя внимательно наблюдал за ходом расследования. Письменных отчетов, кроме заключительного, который передавался клиенту, он не требовал, однако ежедневно беседовал с каждым оперативником по поводу порученного тому задания. Миранда чувствовала, что по отношению к ней Дагу трудно следовать установленным правилам. Ему хотелось во всем направлять ее. То ли потому, что она женщина, то ли что новенькая, точной причины Миранда не знала.

– Ты Тони что отдала? Записки или фотографии?

– Только записки. Фотографии мне нужны для сравнения с видеозаписью. Хочу проверить, под каким углом, с какого ракурса велась съемка. Может, удастся выявить, где стоял шантажист, как он действует.

– Условия?

– Уэйн должен уступить свою долю владения клубом.

Кустистые брови Дага опять взлетели вверх. На этот раз еще выше. Словно разминку им устраивает, подумала Миранда.

– Сроки?

– Пока неизвестно. Вымогатель обещал прислать контракт и указать дату в следующем письме.

– Кого-нибудь подозреваешь?

– Я еще ни с кем, кроме Уэйна, не беседовала.

Даг внимательно посмотрел на Миранду. Под его изучающим взглядом она затаила дыхание. Если сейчас раскрыть все карты, Даг, пожалуй, отстранит ее от дела, а она хочет сама довести расследование до победного конца.

– Хорошо-хорошо. Я понимаю, что слишком наседаю на тебя. Ты и так работаешь сутками. Беготни много. Может, помощь все-таки нужна? Я подключу Фила.

– Спасибо, не надо. – Фил, в прошлом сотрудник уголовно-следственного отдела военной прокуратуры, работал в «Сэндборн сервис» уже пятнадцать лет. Он был лучшим оперативником в агентстве и пользовался у Дага особым доверием. Значит, босс сильно обеспокоен, сделала вывод Миранда. – У меня все под контролем.

Скрывая обиду, Миранда покинула офис. Даг делал вид, будто полностью полагается на ее компетентность, но было очевидно, что он с радостью перепоручил бы задание другому оперативнику. Она ему покажет. Если ей удастся распутать это дело, может, слежка за неверными супругами наконец-то останется для нее в прошлом.

Миранда села за руль и посмотрела на часы. Почти полдень.

– Как летит время, – удивленно проговорила она вслух. – У-у. Скоро буду сыпать штампами, как Уэйн.

Дорога теперь была запружена транспортом, и, со скоростью черепахи пробираясь к федеральной автостраде № 10, Миранда имела возможность поразмыслить над разговором с Дагом. Чутьем опытного полицейского он сразу распознал ее нежелание обозначить круг подозреваемых лиц.

А возглавить список подозреваемых, естественно, должен Коул Тейлор. Он – совладелец клуба и, если верить Уэйну, желал бы увеличить свою долю. Распутство Лэмберта для него не секрет, и он просто не может не знать о связи своего компаньона с гитаристкой группы. Они всегда у него на виду.

Однако тогда слишком гладко все получается. Идеальный вариант. Нет, подобные случаи редко бывают столь легко разрешимы. А может, это она, поддавшись обаянию Тейлора, перестала мыслить здраво? Ну как же, такой видный парень, талант, – и вдруг преступник! Или она подсознательно не хочет верить в его виновность? Вечером во время беседы с Коулом надо непременно заставить свое тело подчиниться голосу разума.

Следующая в списке – Виктория Лэмберт. Не исключено, что это она наняла кого-то следить за Уэйном, а чтобы тот ни о чем не догадался, подстроила шантаж. Таким образом, она, возможно, надеется проучить мужа и обрести над ним власть.

Если это так, Виктория ведет омерзительную двойную игру. Что ж, вполне допустимо. Оскорбленное самолюбие зачастую толкает людей на вероломные поступки, Миранда на собственной шкуре испытала предательство любимого человека. Одних в таких случаях подхлестывает обида, и они начинают мстить; другие, как она, винят во всем себя и запихивают душу в каменную оболочку, чтобы вновь не стать жертвой обмана.

Миранда добралась наконец до своего района. Хантерз-Бенд, пристанище состоятельных граждан, находился в северной части города. Он был застроен богатыми особняками врачей и юристов, но встречались здесь и небольшие дома с садиками. Один из таких домиков, владелец которого лишился нрава выкупить заложенное имущество, Миранде посчастливилось приобрести довольно дешево. Правда, его требовалось немного подремонтировать – покрасить, настелить новый пол, оформить сад, и Миранда с удовольствием занималась этим сама. Хлопоты по обустройству нового жилища доставляли ей удовольствие и к тому же заполняли досуг по вечерам и в выходные дни, что служило ей удобным оправданием для отказа бывать в обществе, которого она избегала, не решаясь снова окунуться в светскую жизнь.

Миранда отперла дверь и отключила сигнализацию. О ее ноги потерлось знакомое пушистое тельце. Она нагнулась и подняла с пола двухлетнюю гималайскую кошку – единственное доброе воспоминание о ее связи с Риком. Он подарил ей Шебу на последний день рождения, который они праздновали вместе.

– Давай смотреть кино, – сказала Миранда, прижимаясь щекой к мягкой серой шерстке.

Девушка вставила в видеомагнитофон кассету, но, прежде чем включить запись, прошла в кухню, вытащила из холодильника салат из тунца и вместе с ним вернулась в комнату. Шеба, почуяв аппетитный запах, замяукала, напоминая хозяйке, что она тоже любит лакомство, завернутое в лист салата.

– Я поделюсь с тобой, поросенок.

Миранда, устроившись в ореховом кресле, нажала кнопку на пульте. Шеба запрыгнула хозяйке на колени и слизнула кусочек рыбы с ее пальца. Миранда надкусила салатный бутерброд и больше к нему не прикоснулась, уступив свой обед Шебе. Замелькавшие на экране картины убили в ней всякий аппетит.

Уэйн был абсолютно голый. Его белое, рыхлое, полноватое тело, тошнотворно зеленеющее в свете неоновых надписей, украшающих зал, почти с гротескной комичностью ударялось и отскакивало от подтянутой фигуры нагой Сейбл, поблескивающей гладкой оливковой кожей.

Неосвещенную сцену оглашали страстные вопли. Шеба, оторвавшись от салата, удивленно воззрилась на экран телевизора, из которого неслись чисто звериные звуки. Миранда задыхалась от отвращения и сгорала от стыда, оказавшись вынужденной свидетельницей чужой интимной близости. Ей хотелось выключить телевизор, но кассету нужно было досмотреть до конца. Слава Богу, что на пленке высвечивается дата, иначе пришлось бы показывать кассету Уэйну. По-видимому, съемка велась с одного и того же расстояния и под неизменным углом. Такое впечатление, будто камерой никто не управлял. Может быть, сжимавшего тоже затошнило, как и ее сейчас.

Доведя Уэйна до экстаза, Сейбл, оттолкнув его, поднялась с пола. Лэмберт неуклюже вскочил на ноги и поплелся за ней, умоляя остаться. Сейбл рявкнула «нет», схватила со стола одежду и исчезла из поля обзора видеокамеры. Уэйн уселся рядом с ворохом своей одежды и одним махом осушил бокал виски.

Остальную часть пленки Миранда быстро промотала. В последних кадрах Уэйн, по-прежнему голый, допивал опустошенную на две трети бутылку «Чивас Ригал».

Да, удручающее зрелище. Пожалуй, дела о разводе приятнее, сделала вывод Миранда.

Она еще раз прокрутила пленку, чтобы определить ракурс, и решила, что видеокамера была установлена где-то возле выхода в коридор, который вел в артистические уборные и кабинеты. Она не помнила, чтобы на той стене здания были окна.

В кадр попала Сейбл. Какое восхитительное тело, отметила Миранда. Нигде ни капельки лишнего жира, разве что грудь чуть полновата, но и то лишь самую малость. Обидно, но сравнение не в ее пользу. Миранда считала, что у нее фигура в форме восьмерки, и с помощью всевозможных упражнений старалась как-то сгладить слишком бросающиеся в глаза округлости. Один приятель в колледже говорил, что она девушка фигуристая, но при виде холеной секс-машины на экране Миранда чувствовала себя героиней полотен Рубенса.

Засигналил пейджер, прервав размышления девушки. Оставленный на дисплее номер не был ей знаком, и она перезвонила.

– «Электрик блюз». – Опять этот голос: густой, немного протяжный, чувственный. – Алло, это «Электрик блюз».

Только теперь Миранда осознала, что она молчит в трубку.

– О… э… Уэйна Лэмберта, пожалуйста.

– Разумеется, мисс Рэндольф, минуточку, – насмешливо протянул голос на другом конце провода.

Миранда была в оцепенении. Должно быть, и языком с трудом ворочала. И вообще, как он узнал ее?

– Да?

– Уэйн, это Миранда Рэндольф. Между прочим, звонить из клуба весьма неразумно.

– Мне показалось, что ты сочла меня параноиком. Миранда подумала, что она, возможно, недооценивает Уэйна, но спорить с ним не стала.

– Может быть, я изменю свое мнение. Так зачем ты звонил?

– Смотрела кассету?

– И там все, как обещано.

– Значит, как фотографии? Такая же хлесткая?

– Более чем, если учесть, что картинка живая и озвученная.

– Что, на самом деле возбуждает, у? – похотливо-самодовольным тоном поинтересовался Уэйн, словно в этот момент воображение рисовало ему сцены недавно пережитой страсти.

– Нет, вызывает тошноту и омерзение, – сердито бросила Миранда, желая изменить тему разговора. – На пленке указана дата, но мне хотелось бы кое-что уточнить.

Она взглянула на календарь, висевший на кухонной стене.

– Помнишь вечер в прошлый понедельник?

– Ну-ка освежи мою память.

– На сцене… После всего ты допил бутылку виски. – Бутылку виски он, вероятно, опорожняет каждый день, подумала Миранда.

– Ага, правильно, в понедельник. Это было часов в одиннадцать.

– Замечательно. До вечера. – Девушка повесила трубку и, схватив конверт с фотографиями, вернулась в гостиную. Сравнив снимки с отдельными кадрами пленки, Миранда пришла к выводу, что и те, и другие были сделаны с одной точки. Правда, в отличие от фотографий, на которых Уэйн с Сейбл были запечатлены то крупным планом, то в отдалении, видеосъемка велась в одном режиме. Но снимки, очевидно, сделаны в разные дни, напомнила себе Миранда. Камера же, наверно, была закреплена на штативе, а резкость изображения автоматически устанавливалась в зависимости от того, где находились объекты. Она не могла избавиться от мысли, что рядом с видеокамерой никого не было: кто-то настроил ее, а потом ушел. Но откуда снимавшему знать, где будет происходить сексуальное действо? А если он запустил аппарат уже после того, как оно началось, то как же тогда он выбрался из зала незамеченным?

Кнопка паузы на видеомагнитофоне автоматически отключилась, и на экране вновь замелькали нагие фигуры: Уэйн умолял Сейбл не уходить, а та дефилировала перед камерой, что-то шипя себе под нос. Миранда выключила видеомагнитофон и пошла в душ. У нее было такое ощущение, будто она вывалялась в помоях.

О мужчине, который только что переступил порог клуба, Коул сразу признал полицейского. Во всем его облике чувствовалась почти осязаемая сила, свойственная людям, которым дано право применять оружие и арестовывать. Ему не нужно было надевать форму, чтобы добиться почтения окружающих. Он и в штатской одежде держался, как царь и бог. Коулу был знаком такой тип людей, и незваного гостя он возненавидел с первого взгляда.

Уэйн выскочил из-за стойки бара и, удивленно посмотрев на музыкантов, будто спрашивая: «Кто его впустил?», торопливо направился к незнакомцу. Клуб должен был открыться только часа через два.

– Мне очень жаль, но еще не время для посетителей. Вам придется уйти.

– Прошу прощения за вторжение. Мой стук, очевидно, не был услышан из-за музыки. – Последнее слово он произнес с несколько презрительной интонацией, как бы давая понять, что не одобряет творчества «Бейби блюз». – Лейтенант Рик Милано, департамент полиции Сан-Антонио.