– Хорошо еще, что Мэри была не одна, а с вами, милорд, – вставила Пенелопа.

– Конечно, – согласился лорд Эдмонд, – по крайней мере я был рядом с ней. Не хотите ли попозже покататься в парке, леди Монингтон? – снова обратился он к Мэри.

– Благодарю вас. – Отказаться от приглашения, особенно в присутствии Пенелопы, с интересом следившей за разговором, было бы просто грубо. Но, говоря по правде, Мэри не хотелось никуда с ним ехать. Разве она сможет выдержать час, а то и больше в обществе этого человека, если у них нет ничего общего? Разве можно допускать, чтобы ее видели на прогулке в парке с лордом Эдмондом Уэйтом? Ей должно быть неудобно появляться с ним. – Я попрошу, чтобы нам подали чего-нибудь выпить. – Мэри резко встала, но лорд Эдмонд, остановив ее, тоже поднялся.

– Мадам, не буду прерывать вашу беседу с миссис Хаббард. У меня есть неотложное дело, требующее моего присутствия. Позвольте заехать за вами в половине пятого?

– Благодарю вас, к этому времени я буду готова.

Поклонившись обеим дамам, лорд Эдмонд вышел, а Пенелопа пристально посмотрела на горящие щеки подруги.

– В чем дело, Мэри? – спросила она, едва за лордом Эдмондом закрылась дверь.

– Разве я могла отказать ему? Как я должна была это сделать, Пенни?

– Ты могла ожидать гостей. У тебя могла быть назначена встреча с кем-нибудь. Ты могла сослаться на недомогание, правда, ты только что сказала, что после вчерашнего вечера чувствуешь себя хорошо. В конце концов, ты просто могла сказать «нет».

– Но вчера вечером он позаботился обо мне, – возразила Мэри.

– Ах вот как? Но, прости мне мою бесцеремонность, что именно произошло вчера вечером?

– Ничего не произошло. Ничего.

– Ничего? – Пенелопа снова с любопытством взглянула на подругу. – Значит, это просто так ты становишься краснее красного и чувствуешь себя обязанной на глазах у всех отправиться кататься с известным на весь Лондон неисправимым распутником, Мэри!

– Но на этом все и закончится. Я поблагодарю его за то, что в грозу он все время оставался рядом со мной и успокаивал меня, а он будет удовлетворен тем, что со мной ничего не случилось. И это ненужное знакомство будет прекращено.

– Я знаю, что многие женщины находят лорда Эдмонда привлекательным, – заметила Пенелопа, – а многих притягивает его скандальная репутация. Я понимаю, сейчас, когда вы с графом Клифтоном расстались, ты в отчаянии, ведь ты была им очень увлечена, по-моему, даже влюблена в него, хотя никогда в этом не признавалась. Я настояла, чтобы вчера ты пошла в Воксхолл, главным образом из-за того, что у тебя было совсем упадническое настроение. Но ты же не свяжешься с лордом Эдмондом? О Мэри, выбери кого угодно, только не его! Есть немало порядочных мужчин, которые будут очень рады стать твоими друзьями, и даже больше. Тебе ведь всего тридцать лет!

– Связаться с лордом Эдмондом Уэйтом? Пенни, одумайся! – Мэри выразительно посмотрела на подругу. – Одна мысль о нем приводит меня в содрогание.

– Мы говорим о самой персоне лорда Эдмонда, а не о мыслях о нем. Мне так досадно, что я не поинтересовалась у миссис Рутерфорд, кого еще она пригласила на вчерашний вечер, и что по несчастной случайности ты оказалась рядом с лордом Эдмондом как раз тогда, когда началась гроза. Но я уверена, что он, как и остальные, мог видеть, что надвигается гроза, и должен был поскорее проводить тебя к нашему экипажу. Очень похоже, что этот тип специально поймал даму в ловушку, чтобы остаться с ней тет-а-тет. Он ничего не пытался с тобой сделать, Мэри?

– Нет, – без колебаний ответила Мэри, – он ничего не пытался со мной сделать. Пенни, неужели ты думаешь, что я это позволила бы?

– Нет, – так же уверенно согласилась Пенелопа, – конечно, не позволила бы, да и среди всего плохого, что я слышала об этом мужчине, разговоров об изнасилованиях не было. Впрочем, довольно говорить на эту неприятную тему. Кто будет у тебя послезавтра вечером из особо интересных гостей?

Мэри была рада сменить тему разговора, чтобы не нагромождать одну ложь на другую. «Интересно, – подумала она, – что сказала бы Пенни, если бы узнала всю правду?» Обо всей этой правде Мэри невыносимо было думать; чем больше она задумывалась над ней, тем более невероятным казалось то, что произошло. Нет, этого не могло произойти – и, однако, произошло.

– Буду с нетерпением ждать твоего вечера, – пробыв у Мэри с полчаса и собираясь уходить, сказала Пенелопа. – Я всегда с удовольствием слушаю рассуждения мистера Бисли по поводу реформы и все оживленные споры, вызванные его радикальными взглядами. А если еще появится сэр Элвин Магроув, уверена, полетят искры. С твоей стороны, Мэри, очень смело приглашать их обоих в один вечер.

– Если кто-то придерживается таких крайних взглядов, – пояснила Мэри, – всегда хорошо, чтобы был человек, отстаивающий противоположную точку зрения. Только так все мы остальные, обычные смертные, можем, сравнивая, составить собственное мнение.

– Ладно, мне пора уходить. Пойдем завтра за покупками? – предложила Пенелопа. – Можем же мы, в конце концов, убедить сами себя, что нам нужны новые шляпки, или шелковые чулки, или пирожные с кремом?

– Во всяком случае, не пирожные с кремом, – засмеялась Мэри, – но я уверена, что найдутся вещи, без которых нам просто невозможно жить. Едем в моей коляске или в твоей?

Пенелопа ушла, оставив Мэри в одиночестве убивать время – полтора часа – до возвращения лорда Эдмонда. У Мэри оставалось полтора часа на то, чтобы у нее началось воспаление легких, проявился брюшной тиф или вспыхнула еще какая-нибудь такая же тяжелая болезнь. «Если бы только можно было вернуть время на двадцать четыре часа назад, – подумала Мэри, прикрыв глаза, – и найти причину – любую причину – не пойти в Воксхолл!» Если бы это было возможно! Но это было не в ее силах, и есть то, что есть.

* * *

Проводив Мэри домой, лорд Эдмонд Уэйт не вернулся в мягкую постель, а поехал к себе и, оседлав лошадь, галопом поскакал в парк, где в этот ранний утренний час не было никого, кто стал бы возражать против его бешеной скачки, хотя никакие замечания все равно не заставили бы его сбавить скорость. Затем он отправился в боксерский клуб Джексона и провел там несколько раундов.

Обычно после ленча он отправлялся на конный аукцион или на скачки, а потом шел к Вотье отвести душу за карточной игрой. После обеда лорд Эдмонд посещал оперу, чтобы посмотреть на новые таланты, которые могли недавно прибыть из провинции, – в последнее время, правда, талантливых артистов становилось все меньше. Он мог заглянуть и на какое-нибудь великосветское мероприятие, если в опере не предвиделось ничего интересного, или, заехав в Мерридж-Март, поглазеть на юные создания и посмеяться над их мамашами, которые неизменно с некоторой тревогой встречали его появление, особенно если он был с лорнетом, – как будто его могла интересовать ярмарка неуклюжих невинных маленьких девочек.

Временами жизнь становилась скучноватой, но другой жизни лорд Эдмонд не знал. Он мог бы быть счастлив с Фелисити, он обязательно был бы с ней счастлив, они вместе объехали бы Британские острова и всю Европу, он показал бы ее всему миру и подарил бы ей весь мир.

Ну что ж, пусть теперь милуется со своим ненаглядным, у них будет однообразная респектабельная жизнь, они заведут полдюжины детишек, и она уже никогда не узнает, что могла бы получить от мужчины, которого обманула.

Но, черт возьми, он упустил эту женщину и на мгновение мелькнувшую перед ним возможность счастья. Он мог быть счастливым, но прозевал свой шанс, такова его судьба, ему не дано узнать счастья.

Тем не менее лорд Эдмонд никогда не сожалел о предполагавшемся бегстве с Фелисити, потому что благодаря ему смог порвать с Доротеей. Отправленная ей записка была короткой и ясной, он не хотел вежливого прощания. Конечно, это было подло по отношению к Доротее, и ему, вероятно, никогда не смыть со своей репутации пятна, оставленного этим поступком.

«Ладно, – решил лорд Эдмонд, садясь в двуколку на место кучера, – во всяком случае, впереди меня ожидает новое приключение, которое хоть ненадолго позволит мне избавиться от скуки. Леди Монингтон! Кто бы мог подумать?!»

Леди Монингтон? Если бы двадцать четыре часа назад ему сказали, что сегодня к этому часу она станет его любовницей и что он будет гореть желанием снова уложить ее в свою постель, он презрительно расхохотался бы.

Но сегодня днем, зайдя навестить леди Монингтон, он увидел ее совершенно другими глазами. Ему было приятно смотреть на ее маленькую хрупкую фигурку, так как он знал, какова она без одежды, когда лежит с ним в постели, переплетя свои ноги с его ногами; и глаза ее теперь казались просто очаровательными, потому что он помнил, как она смотрела на него вчера; и ее короткие волосы ему тоже нравились, ведь эти мягкие кудряшки могли так нежно обвиваться вокруг его пальцев, длинные же волосы совсем не подошли бы такой крошечной женщине.

И леди Монингтон больше не пугала его – неужели он действительно боялся ее? Возможно, она была «синим чулком», возможно, она была умной, но, главное, она была женщиной, его женщиной. Леди Монингтон, казалось бы, такая же надменная и чопорная, как обычно, теперь совсем не походила на ту женщину, которую он привык в ней видеть.

Лорд Эдмонд строил смелые планы, впервые отправляясь с визитом к Мэри, однако у Мэри была ее подруга Пенелопа Хаббард, и он с нетерпением ожидал возможности остаться наедине с Мэри.

Заехав за ней, чтобы отправиться на прогулку, лорд Эдмонд застал леди Монингтон, когда она уже спускалась по лестнице в платье цвета свежей весенней зелени, в длинной накидке такого же цвета и в простой соломенной шляпе. Десяток других леди на фешенебельной Роттен-роу, несомненно, затмят ее, но для лорда Эдмонда это не имело никакого значения. Он был без ума от Фелисити, потому что она была прелестнее всех известных ему женщин, а теперь он, вероятно, был готов к тому, чтобы потерять голову от ее противоположности. «Хотя и не полной противоположности», – уточнил он для себя.

– Немного свежего воздуха будет очень кстати, – улыбнулась лорду Эдмонду леди Монингтон.

– Ты сегодня еще не выходила из дома? Наверное, ты проспала все утро?

Ничего не ответив, Мэри рассматривала рисунок на перчатках и ждала, пока слуга откроет входную дверь.

– Уверен, ландо или карета тебе не пришлись бы по вкусу, – заметил лорд Эдмонд, помогая ей забраться на высокое сиденье двуколки, – я всегда считал, что во время прогулки в парке нужно иметь возможность на людей посмотреть и себя показать, в этом главная изюминка, верно?

– Великолепная коляска. – Мэри снова улыбнулась. – Она новая?

По дороге в парк они держали себя так, будто совсем не были знакомы, и вели такой светский разговор, что лорд Эдмонд едва сдерживал смех. Кто бы мог подумать, что всего несколько часов назад они страстно обнимались в его алой комнате? Ему самому почти не верилось в это, он с трудом мог представить себе, что перед ним та же самая женщина.

– Ты хорошо спала сегодня? Боюсь, я не дал тебе выспаться до твоего возвращения домой.

– Я предпочла бы не касаться этой темы, – сухо отрезала Мэри.

– Вот как? Тебя смущают воспоминания? Напрасно.

Ты была великолепна.

– Прошлой ночью произошло что-то невероятное. Гроза лишила меня рассудка. Я признательна за оказанное вами утешение, но я бы предпочла, чтобы оно было выражено в другой форме.

– Но когда ты говорила мне, что любишь медленно, что любишь, чтобы и игра, и главное длились долго, никакой грозы уже не было, – рассмеялся лорд Эдмонд. – И ты совершенно ясно дала мне понять, что не лжешь, тебе на самом деле все понравилось, как и мне. – Лорд Эдмонд увидел, что она, сжав зубы, не отрываясь смотрит прямо перед собой.

– Если вы джентльмен, – наконец произнесла Мэри, – то забудете прошлую ночь или, во всяком случае, будете держать свои воспоминания при себе. Но вы, конечно же, не джентльмен, да?

– Нельзя ли выражаться полегче, Мэри? – Он поднял брови. – Это уже оскорбление.

– Я Мэри только для своих близких.

– Очень рад, что не назвал тебя «леди Монингтон». Кто же я, как не близкий для тебя, Мэри?

– Замолчите, прошу вас! Может быть, мы сменим тему?

Лорд Эдмонд направил лошадей в ворота, ведущие в Гайд-парк, и почти сразу же он и Мэри оказались среди других экипажей, верховых наездников и пеших гуляющих – это как раз был светский час.

«Мне следовало бы предположить, что она воспримет сложившуюся ситуацию совсем не так легко, как я, – решил лорд Эдмонд, некоторое время молча рассматривая Мэри, которая замерла от возмущения, замешательства или еще чего-то необъяснимого. – Несомненно, она смущена тем, что проявила страстность своей натуры в самом начале наших отношений».

– Надеюсь, ты не ожидала, что мы будем обсуждать Вергилия или что-нибудь подобное. Может, поговорим о шляпках? Что ты думаешь о шляпе миссис Ходжесон? Это вон та леди в синем, рядом с которой сидит остроносый дракон.