— Мы давние друзья. Пенн Кенсингтон, — сказала я, с легкостью произнеся свое имя.

Ее глаза расширились. Да, она явно знала, кто я такой. Иногда я ненавидел этот мир.

— О, мистер Кенсингтон. Я взгляну, свободен ли он.

— Не беспокойтесь об этом, — я посмотрел на ее табличку с именем, — Брэнди. Я хочу сделать ему сюрприз, — и подмигнул ей.

Она засмеялась, вспыхнув от моего флирта, оперлась на локоть и пристально посмотрела на меня.

— Ладно. Но только быстро. У него скоро селекторное совещание.

— Будет сделано. Большое спасибо, Брэнди. Не буду вам больше мешать.

— Конечно. — Она махнула мне рукой и надела опять наушники.

Я прошел первое препятствие с улыбкой и флиртом, потянувшись к ручке двери кабинета Льюиса. Когда я вошел к нему в кабинет, выражение его лица было бесценным. Шок, потом раздражение, а потом маска Верхнего Ист-Сайда. Ничего не выражающая маска, носить и надевать которую мы научились еще в молодости.

— Пенн, — произнес Льюис. — Неожиданно.

— Я бы сказал, что давно было пора, — ответил я.

И уверенно прошел через его огромный кабинет, расслабленно опустившись в кресло перед его столом. Поднял ноги и положил их на край его стола. Он раздраженно прищурился. Это было восхитительно.

— Если ты пришел ко мне из-за Натали, то мне нечего тебе сказать.

— Мы знаем друг друга долгое время.

Льюис пожал плечами.

— И что?

— Думаю, можем прекратить это дерьмо, — сказал я спокойно, даже вежливо.

— Между нами нет дерьма.

Льюис бросил на меня самодовольный взгляд и откинулся на спинку стула. Похоже, он был счастлив сидеть в этом кабинете, как и его чертов отец. Мой же был алкоголиком и идиотом. Но отец Льюиса настоял, чтобы Льюис оправдал его ожидания. Хотя для него ничего не было достаточно хорошо. Никто не был достаточно хорош для отца Льюиса.

— С этим я действительно не согласен.

— Не соглашайся сколько угодно вне моего кабинета. Я занят. Разве тебе не нужно преподавать или делать что-то в этом роде?

— Я не преподаю по средам. И, в любом случае, мне показалось более уместным тебя навестить.

— Знаешь, мы ведь давно знакомы, как ты заметил. Поэтому я уже заранее знаю, что ты собираешься мне сказать. Ты можешь оставить свое самодовольное дерьмо за дверью. Твоя мораль — счастье и философия — дерьмо. Я не нуждаюсь и не хочу этого слышать.

— Похоже, мы отлично понимаем друг друга. Поскольку мы оба знаем, что ты не испытываешь никаких угрызений совести из-за двусмысленной морали, — спокойно согласился я.

Льюис с отвращением прищурился.

— В конце концов, ты охотишься за Натали только потому, что она была со мной.

Он рассмеялся.

— Вот как ты думаешь?

— Ты занимаешься этим дерьмом с тех пор, как мы были еще детьми. Поэтому я вижу его за милю. Ты всегда хотел то, что было у меня. А теперь ты думаешь, что победил.

— Да, — удовлетворенно протянул он.

— За исключением того, что она приходила ко мне вчера вечером, — напомнил я ему. И опустил ноги, наклонившись к его столу. — А что будет в следующий раз, когда ты покажешь свое истинное лицо?

— Нет никакого истинного лица, — выдавил Льюис.

— Прошу тебя, — сказал я со смехом, — не забывай, что ты говоришь со мной. Мы всю жизнь с тобой играем.

— Только не с Натали.

— Ну конечно. — В моем голосе слышался сарказм. — Хочешь сказать, что ты сделал все, чтобы напечатали ее первый роман? И ты не разместил вашу фотографию в «Крю», чтобы я вас мог увидеть, и ты не появлялся с ней именно в тех местах, где я вас мог увидеть, показывая, что ты с ней. Ты не нарочно поцеловал ее у меня на глазах у Гармонии. Все те же старые игры, Льюис. Я знаю, как ты играешь.

Льюис покачал головой. Затем выдвинул ящик стола и достал оттуда маленькую коробочку. И поставил ее на стол между нами. Я уставился на коробочку, испытывая настоящий шок. Глаза широко раскрылись от тревоги. Хладнокровие пропало.

— Это то, о чем я думаю? — Спросил я.

— Я же сказал тебе, что это не игра.

Он оставил коробочку между нами. Я не мог заставить себя открыть ее. Бриллиант, который, бл*дь, может все испортить.

В ушах у меня звенело. Руки сжались в кулаки. Этого не могло быть, потому что это было настолько бессмысленно, черт побери.

— Ты что рехнулся? — Выпалил я.

Он приподнял бровь.

— Ни в малейшей степени.

— Она никогда не согласится на это, — я махнул рукой в сторону оскорбительной коробочки с кольцом. — Прошел всего лишь месяц.

— Я готов подождать, а потом спросить ее, когда она будет готова, Пенн. Я терпелив.

— Ты зря так потратился.

Я даже не мог понять, как все приняло такой оборот. Льюис не мог сделать предложение Натали. Ни в каком другом мире. Это была игра. Этого, вернее эту коробочку, я не ожидал увидеть. Фигурка жулика, падающая на доску, которой, как мне казалось, я управлял с легкостью.

— Может теперь ты перестанешь нас беспокоить. Ты же знаешь, что все серьезно. Ты же знаешь, что я намерен остаться с ней… навсегда. Уходи, — сказал Льюис мрачно и угрожающе.

До него было не достучаться. Он никак не мог понять, что это настоящее безумие покупать кольцо для женщины после всего лишь месяца знакомства. Если учесть, что они поссорились накануне вечером.

Это все еще была игра. И он думал, что его кольцо — шах и мат мне. Но я знал. Мне необходимо, чтобы он так думал, что победил. Думал, что я сошел с дистанции.

— Ну, и черт с тобой, — сказал я, проводя рукой по волосам. Я должен был играть чертовски убедительно. Он знал меня так же хорошо, как и я его. — Мне казалось, что ты просто играешь с Натали. Не подозревал, что так все серьезно.

— Да, — он поднял коробочку и убрал ее назад в стол. — Тебе потребовалось больше времени, чтобы заметить это.

— Господи. — Я отрицательно покачал головой. — Я всего лишь хочу, чтобы у Натали все было хорошо.

— Именно этого я и хочу.

— Значит, если ты ее мужчина, то я... сделаю все, как будет лучше для нее.

Я проглотил свою гордость и протянул руку. Льюис скептически посмотрел на мою руку, потом встал и пожал ее.

— Спасибо, приятель, — сказал Льюис. Он все еще с подозрением наблюдал за мной, но выглядел... самодовольно, как дерьмо. Он действительно решил, что победил.

У меня было твердое намерение сделать все, чтобы Натали была счастлива. Я подозревал, что мы с Льюисом расходимся в том, что будет для Натали лучше всего.


V. СЮРПРИЗ, СЮРПРИЗ


32. Натали


На улицы Манхэттена лениво падал снег. Толстое белое одеяло покрывало крышу Собора святого Патрика. Туристы надели теплые пальто, шапки и перчатки. Они с благоговейным трепетом смотрели на красивую достопримечательность в неоготическом стиле, останавливались, чтобы сфотографироваться, глазели на поток свадебных гостей, которые выходили из лимузинов и тащились вверх по лестнице, как по красной ковровой дорожке.

Я поежилась под своим пальто, которое было не совсем подходящим для Нью-Йоркской зимы, но было прекрасно для дома, Чарльстона. Льюис вышел из «Мерседеса» следом за мной. Лучезарно улыбнулся, глядя на меня сверху вниз. Я знала, что он был доволен, что я решила пойти с ним на свадьбу. Хотя сомневалась до последнего момента, пока мои ноги не привели меня из моего дома к его машине.

И сейчас я была здесь, застыв на месте.

Если я войду в собор, то брошу вызов, как и покинув его. Если я сбегу, то Кэтрин выиграет этот раунд. И она будет пользоваться своим преимуществом в будущем. И мой побег не будет означать, что я освобожусь от Верхнего Ист-Сайда. Он будет означать, что я сдалась.

А в этой битве я не хотела сдаваться.

И это означало, что мне необходимо было войти в собор. Заявить Кэтрин, что она не имеет право мной командовать и издеваться надо мной. Но это может также означать, что наша с ней битва превратится в настоящую войну.

— Ты готова? — Спросил Льюис.

Я не могла оторвать глаз от собора. Дело было не только в Кэтрин. Речь шла о моих отношениях с Льюисом. Я сказала, что у нас все будет хорошо, и с тех пор он вел себя невероятно внимательно. При обычных обстоятельствах идти на свадьбу, как плюс один, было бы явным объявлением о его намерениях, но сегодня все было по-другому. А я все еще до конца не простила его за то, что он сотворил, приведя меня сюда. Благие у него были намерения или нет.

— Натали? — терпеливо спросил он.

Я сделала успокаивающий вдох и кивнула.

— Я готова.

Мы шагнули вперед в толпу гостей и поднялись по лестнице, а затем вошли в огромную церковь, уже наполовину заполненную гостями, собравшимися на свадьбу. Внутри здание выглядело потрясающе со скамьями для сотен людей. Высокие сводчатые потолки поддерживались огромными колоннами. Стены были украшены искусными витражами и скульптурами святых. Впереди возвышался помост, на котором священник совершал церемонию.

Я сняла пальто, когда мы шли по проходу к нашим местам.

Взгляд Льюиса скользнул по мне.

— Это то самое платье, которое тебе подарила Джейн?

— Да.

— Я думал, ты обратишься к Элизабет.

Я отрицательно покачала головой.

— Я решила надеть это. Чувствую себя более... подходящим мне.

Не слишком богемное, но, по крайней мере, мне нравилось оно.

— Ты прекрасно выглядишь. — Он поцеловал меня в макушку.

Этта и Шарлотта увидели нас первыми.

— Натали, ты выглядишь великолепно, — пропела Этта.

— Это платье не от Элизабет, — заметила Шарлотта.

Я тихонько рассмеялась, обратив на них внимание.

— Нет, оно из «Бергдорфа».

— Но у тебя была такая возможность, — произнесла Этта.

— Может в другой раз, — заявила я им.

— Дайте ей немного места, девочки, — сказала Нина, уводя их от меня.

Мои глаза скользнули к матери Льюиса, и я застыла от сочувствия в ее глазах. Она все знала. Она знала о разговоре с ее мужем Эдвардом. Она знала о моем унижении. Мне сразу стало не по себе. Я не хотела, чтобы меня жалели.

— Натали, я так рада тебя видеть, — она обняла меня, когда Льюис скользнул на скамью рядом со своими сестрами. Она понизила голос. — Я слышала о том, что случилось с моим мужем. Я сожалею об этом. Такого больше никогда, никогда не повторится. Этого вообще не должно было быть, и мне ужасно стыдно, что он говорил тебе такие вещи. Я не согласна с ним. Ты красивая, целеустремленная, очаровательная молодая женщина, и я в восторге, что ты встречаешься с моим сыном.

— Спасибо, — прошептала я сдавленно. Я не осознавала, но ее слова очень много значили для меня.

Я отошла от нее прежде, чем она успела сказать что-нибудь еще, заставив вспомнить тот ужасный момент. Особенно потому, что Эдвард стоял на другом конце скамьи, разговаривая с человеком в ряду позади нас, которого я не знала. Я надеялась, что он не подойдет ко мне и ничего не скажет.

Льюис обнял меня одной рукой.

— Я рад, что ты здесь, со мной.

— Я все еще в раздумьях, — тихо ответила я.

Он нахмурился.

— Жалеешь, что пришла?

— Нет, но для меня это тоже нелегко.

Он поцеловал мои костяшки пальцев.

— Будет легче.

— Все так говорят, но это еще не доказано.

— Будет, — заверил он меня.

Я равнодушно пожала плечами и повернулась, осматривая скамьи перед нами. Мы сидели в передней части церкви, на зарезервированных местах друзей невесты, что было на самом деле для меня спорный вопрос.

Адди и Роу сидели прямо перед нами вместе с родителями и множеством других молодых братьев и сестер, которых я не знала. Я узнала, что их родители развелись, потом снова обзавелись семьями, отсюда сводные братья и сестры Адди и Роу, которые были старшими.

Пенн сидел в первом ряду вместе со своей матерью, мэром Лесли Кенсингтон. От одного взгляда на нее у меня сводило зубы. Она была той, кто выгнал меня с работы по просьбе Кэтрин, и я до сих ненавидела, как она тогда общалась с Пенном. Рядом с ними сидела Джейн, поймавшая мой взгляд, помахав рукой, затем жестом пригласила подойти к ней.

Мои глаза метнулись к матери Пенна, а затем снова к Джейн. Похоже будет весело.

— Пойду поговорю с Джейн, — сказала я Льюису.

Он нахмурился, увидев, кто сидит рядом с Джейн. Его челюсти сжались, но просто ответил:

— Хорошо.

Я встала со скамьи, прошла по проходу и присела рядом с Джейн.

— Натали, ты только посмотри на это платье! Я так рада, что ты надела его на эту свадьбу.

— Спасибо, что купила его мне. Рада тебя видеть.

— Девочка, я была так занята. Я думала, что открытие клуба будет самой трудной частью. Но празднование нового года, будет безумным. Будет маскарад, и состав присутствующих просто вне этого мира.

— Я уверена, что это будет сенсация, — заверила я ее.

— Для этого нужно будет потрудиться.