Одноразовым.

Вот и все.

И тут я поняла, что мне нечего ему сказать. Он использовал меня, заставил переспать с ним. А потом исчез, даже не вспомнив. Он показал мне, что такое настоящие мужчины. Все мои фантазии о романтике — выдумка. А мужчины, которые соглашались и мечтали об одних и тех же страстях, которые говорили о них так искренне, скорее всего использовали это как возможность залезть в трусики.

Это было для них в порядке вещей.

Я услышала, как в соседней комнате хлопнула пробка, и двинулась туда. Должно быть, Кэтрин нашла все же бутылку шампанского.

Они хихикала, затем заглянула к нам, крикнув:

— Поторопитесь, вы двое!

Пенн остановил меня, взяв за локоть.

— Не думаю, что это хорошая идея.

Наконец, я посмотрела в его такие голубые глаза.

— А я не думаю, что ты можешь принимать за меня решения.

— Тебе стоит просто пойти поспать.

— Почему? — Пробормотала я.

— Натали, пожалуйста, тебе здесь не место.

Я вырвалась из его руки.

— Прошу прощения? Мне здесь не место?! Потому что я не светская львица и не технический гений? Твои друзья, похоже, не возражают.

— Я не это имел в виду.

— Я знаю, что тебе трудно говорить то, что ты имеешь в виду, — выплюнула я в ответ.

Он разочарованно выдохнул.

— Перестань искажать мои слова.

Я выгнула бровь.

— Ты сам их искажаешь.

— Послушай, я помню ту ночь. Я помню Париж. Как мы бродили по городу, как я показывал тебе настоящий Париж, как был с тобой. Но это была не ты.

Я прищурилась.

— Ты прав. Нет, не я.

Больше я ничего не сказала. Не сказала ему, что я отдала ему невинность не только физически, но и душевно. Моя мечта о любви была и осталась только мечтой. Реальность же была гораздо больше похожа на пощечину.

Не важно, что я ощущала любовь с первого взгляда к Пенну, все это оказалось тогда ложью. Особенно с его стороны. Он был красивым подарком, завернутым в красивую упаковку. Каково же было разочарование, когда ты, словно на Рождество разрываешь красивую оберточную бумагу утром двадцать пятого, а внутри находишь уголек.

Я протиснулась мимо него, он повернулся, глядя мне вслед.

Я услышала его:

— Я тебя предупреждаю. Это плохая идея.

— Что за плохая идея? — Спросила я, резко оборачиваясь. — Ты имеешь в виду себя? Поверь мне, я уже знаю.

— Натали…

— Что тебя больше расстраивает, Пенн? Что я понравилась твоим друзьям или что не влюбилась в тебя по уши? — Я одарила его своим лучшим сочувствующим взглядом. — Похоже, ты не очень хорошо справляешься ни с тем, ни с другим.

Его челюсть отвисла от моего комментария. Как будто он не мог поверить, что я только что ему сказала. Ему. Наверное, с ним никогда так никто не разговаривал.

И это была славная победа.

Самая сладкая победа, которая заставила меня почувствовать себя совершенно опустошенной.

Но я все же заставила себя своим выигрышем насладиться, что последнее слово осталось за мной, гордиться, что я его поразила.


6. Пенн


Огромным усилием воли, я заставил себя остаться на месте, наблюдая за задницей Натали, исчезающей за дверью. Я понятия не имел, как все это могло так ужасно закончиться.

Последний раз я видел ее шесть лет назад. Все тогда было так просто. Как дыхание. Честно говоря, я никогда не думал, что увижу ее снова. И теперь, когда она находилась здесь, остановившись в моем летнем домике, было трудно не вспомнить, почему я тогда ее так хотел.

И я не шутил, когда сказал, что помню, как мы вместе провели ту ночь в Париже. Я все помнил. Все. Она была единственным ярким пятном во всей этой забытой богом истории.

Она была таким ярким лучом света. Незамутненная драмой моего мира. Совершенно невинная, просто очаровательная в наших отношениях. Конечно, я немного преувеличивал то, что говорил ей, но уж точно не лгал. Если уж на то пошло, черт возьми, я был с ней даже слишком откровенен.

С ней легко было вести разговоры по душам и говорить правду.

А теперь...

Я понятия не имел, кто эта чертовая девчонка, которую увидел.

Женщина. Черт, неужели она теперь стала такой женщиной?

Когда она вышла из воды, как богиня воды Мелузина (дух в теле, только что потерявший свой хвост на ночь, чтобы найти мужа), вода стекала по ее телу. Ее серебристо-белые волосы намокли и блестели в лунном свете. Она выглядела... божественно. Беззащитно и сияющая, даже в слабом свете тлеющих углей от костра и Луны. Превосходно. Это было похоже на сон наяву.

Сон, который быстро обрушился реальностью.

За шесть лет многое может произойти. Это очевидно. Я, похоже, тоже изменился с тех пор, по крайней мере, она не дала мне в этом усомниться. Но она была такой молодой и энергичной тогда, наполненная мечтами и жизнью, а теперь стала пресыщенной и циничной. И это было совсем не ее.

Черт! Мне было от этого так хреново.

Самым разумным было бы не думать об этом. Она разозлилась на меня, что я бросил ее тогда. Лучше было бы позволить ей провести одну веселую ночь с моими друзьями, какими бы придурками они ни были, а потом снова исчезнуть с ее пути. Ее жизнь бы пошла своим чередом.

Но почему-то ноги меня не слушались. Я был заинтригован. А меня было нелегко заинтриговать.

Я нашел наружную стереосистему и включил, подключив к своему телефону, прежде чем включить «Раболепствие» Мэтта Мэйсона. Потом вышел на террасу с задней стороны дома. Остальные члены команды и Натали в нижнем белье расположились в бассейне с подогревом. Хотя я только что видел ее полностью обнаженной, мои глаза все еще были прикованы к ее фигуре, едва скрытой под водой.

— Давай, Пенн, — позвала Ларк. — Не заставляй меня тебя обрызгать.

— Подожди! — Сказала Кэтрин. — Я знаю, ты любишь свою малоизвестную музыку, но почему бы тебе не поставить что-нибудь более популярное?

— Например, Тэйлор Свифт для Кэтрин, — со смехом сказал Льюис.

— Эй, она милая!

— Давайте вы просто согласитесь, что обладаете самым плохим вкусом в музыке, — произнес я со вздохом.

— Нет, — хором ответили Кэтрин и Льюис.

— Я согласна! — Сказала Ларк со смехом. — Признаю.

Мне следовало догадаться, что они заставят меня сменить песню. Если они не могли узнать исполнителя, то всегда начинали ныть.

— Вот.

Я переключил песню на «Не угрожай мне хорошим времяпрепровождением», которую крутили во всех клубах, ожидая, когда они снова закатят на меня глаза, что они и сделали, как по команде.

У меня вырвался смешок. Типично для них. Я скинул туфли, а затем медленно снял расстегивать рубашку. Я не мог не взглянуть на Натали, стягивая брюки и отбрасывая их в сторону.

Обычно я так легко читал женщин, видя голод в их глазах. Желание рисовалось на их лицах, как грим. Но на Натали не было ни грамма косметики, и издали казалось, что она даже не обращает на меня никакого внимания. Достаточно сказать, что это было не обычно. Я был одарен некоторыми довольно удачливыми генами, и часы в спортзале, прежде чем отправляться на лекцию, конечно, только усилили и улучшили мою фигуру. Это был один из немногих моментов, когда я заставлял во время тренировок отключаться мозги, поэтому посещал спортзал часто.

Я скользнул в бассейн, а Кэтрин погрузилась в рассказ о предстоящем торжественном мероприятии, которое собирается устроить. Я слушал в пол уха, если честно. Я ненавидел торжественные мероприятия. Если бы мне больше никогда в жизни не пришлось их посещать, я был бы счастлив.

Но мне не настолько повезло.

Я не мог на них не ходить при матери-политике и фамилии Кенсингтон.

Я стал профессором, чтобы избежать всего этого, и это сработало, но только наполовину. По крайней мере, теперь у меня был повод их избегать. Большинство людей, как правило, отключались или старались побыстрее завершить со мной разговор, как только я начинал обсуждать свои исследования в области этической теории. Это было почти гарантированное завершение разговора в мою пользу.

— О, Боже, Натали, почему я не подумала об этом раньше? — Спросила Кэтрин, допивая шампанское и снова наполняя бокал.

Она тут же подлила и Натали, но, похоже, алкоголь наконец-то подействовал на нее, Натали отказалась.

— Подумала о... о чем? — Спросила невнятно Натали.

— Ты должна прийти на это мероприятие. Приезжай ко мне в город.

Мы с Ларк переглянулись. Оба, зная, что это значит. Кэтрин нашла новый «проект». Зная ее достаточно хорошо, у нее уже было раньше несколько. Ни один из них не закончился хорошо.

— Но Натали работает здесь всю осень, — напомнил я Кэтрин.

— Ну, и что?! Она может же выбраться в город. Это не займет много времени, особенно в это время года.

— Ага. Это отличная идея, — сказал Льюис.

Он подошел к Натали и обнял ее за плечи. Я вцепился в край бассейна. Костяшки пальцев побелели.

— Я не совсем уверена. — Тихо спросила Ларк.

Слава богу, хоть кто-то был на моей стороне. Ларк, всегда была самой разумной из нас. Мы с ней имели настоящую работу, которая была далека от наших родителей. Я давно ее не видел, поскольку ее работа, как и моя, почти не оставляла нам времени. Если я даже захотел бы с ней встретиться, то должен был бы вписаться в ее безумный рабочий график. Между нами, трудоголиками, такое случалось нечасто.

— Конечно, — ответила Кэтрин.

— Конечно, звучит забавно, — сказала Натали.

Она покачнулась, опираясь на Льюиса, пытаясь устоять. Он выглядел совершенно довольным.

— Отлично! Значит увидимся.

Натали кивнула и заморгала.

— Похоже шампанское надрало мне задницу. Думаю, мне нужно... — она указала на дверь. — Пока я тут не вырубилась.

— О Боже, хорошо, — сказала Кэтрин, как будто она не накачивала ее алкоголем всю ночь. — Поспи. Мы продолжим завтра.

Натали кивнула и направилась к лестнице, споткнулась о ступеньку, потянувшись к перилам, потом выпрямилась, тихо рассмеявшись.

— Откуда здесь взялась ступенька?

— Всегда там была, — серьезно ответил Роу.

Я не смог сдержать смех. В этом и заключалась классика Роу.

Но Натали, глядя на меня, прищурилась. С ее стороны выглядело так, будто я смеялся над ней. Я выгнул бровь, любуясь ее телом, она потянулась за полотенцем. Обернувшись в него, словно внезапно застеснялась моего взгляда. Даже несмотря на то, что она купалась передо мной нагишом, и теперь была почти голой, как и мы все. Это было мило. Я как будто мельком увидел ту Натали, которую узнал тогда.

И она вышла за дверь, не оборачиваясь, хотя я и провожал ее взглядом.

— О, она мне нравится, — задумчиво произнесла Кэтрин, допивая еще один бокал шампанского, подплывая ко мне. — Она умеет показывать зубы.

— Я не тупица, Рен. Поэтому знаю, что ты была добра к ней ради меня.

— Я? — Ахнула Кэтрин. — Я всегда добрая.

Остальные члены команды рассмеялись.

— Ты добрая?! — Спросил Льюис. — Не пойми меня превратно. Мы любим тебя. Но... ты же Кэтрин Ван Пелт.

— Я запомню это, — сказала она, указывая на него. — Я хорошо отношусь к людям, которые того заслуживают.

— И кто, по-твоему, этого заслуживает? — Спросила Ларк, сдерживая смех.

— Прекрасно, — пробормотала Кэтрин. — Но Натали легко полюбить. Особенно учитывая то, как она оскорбляет нашего Пенна.

Она скользнула рукой вокруг моей талии, наклоняя голову мне на плечо, моргнув своими ресницами. С Кэтрин все было очень сложно. Так было всегда. Особенно, когда она проделывала похожие вещи, всегда размывая границы.

Я высвободился из ее объятий.

— Она просто обижена. Не первая девушка, которую я обидел.

Роу фыркнул.

— И не последняя.

— Мне кажется, тебе придется взяться за работу, чтобы загладить перед ней свою вину, придется попотеть, — самодовольно заявила Кэтрин.

— Все совсем не так, — машинально ответил я.

Даже когда сказал это, знал, что это была ложь.

Мне нужна была Натали. Она сбивала меня с толку. Заинтриговала меня. И несмотря на всю мою подготовку в области этики, я хотел выбросить свою мораль в окно и кинуться за ней. Заткнуть ее умный рот поцелуем и услышать, как она будет выкрикивать мое имя.

И если бы я не остановил этот поезд (ниже торса)... стало бы совершенно очевидно, о чем я думаю.

— Мы все знаем этот твой взгляд, приятель, — сказал Льюис. — Она заинтриговала тебя, проникла под кожу.

— Ты любишь девушек, которые интригуют, — вставила Ларк.

— Она не проникла мне под кожу.

— Ага, оно и видно, — сказал Роу.

— Ну и ладно. Думайте, что угодно. Вряд ли это вызов, если я уже переспал с ней.

— А мне кажется все совсем по-другому, — сказала Ларк.

— Ага, — сказал Льюис. — Похоже, она тебя ненавидит.

— Я уверен, если бы попытался, она бы ела у меня с руки, — пробормотал я, как дурак, пытаясь удержать щепотку гордости.