– Добро пожаловать в мир живых, Эдуард.

Я уже было открыл рот для того, чтобы спросить, что я делаю в его спальне, но не произнес ни звука. Голос мой не слушался меня. Точнее, голоса у меня вообще не было: я не смог даже что-то прошептать.

– Тебе придется помолчать еще немного, – продолжил Кристиан, откладывая книгу и поднимаясь. – Это для твоего же блага.

Память постепенно возвращалась ко мне, и я восстановил в голове произошедшие события. Я пришел в аптеку для того, чтобы вернуть Еве деньги. Мы пошли на станцию метро. Я рассказал ей о маршрутах поездов, распечатал для нее карту. Потом я встретил Анну, на появление которой Ева отреагировала довольно странно… а потом? Что было потом? Потом был… поезд ?!

– Пользуясь случаем, – снова заговорил Кристиан, – я хочу попросить у тебя прощения. Я вел себя очень невежливо. Надеюсь, ты на меня не в обиде?

Если бы я мог смеяться, то не просто рассмеялся, а расхохотался бы от души – так наивно и по-детски прозвучало это «я вел себя очень невежливо». Но я ограничился кивком головы, так как голос мой мне до сих пор не повиновался.

– В последний раз я искренне извинялся перед смертным больше трехсот лет назад, так что тебе выпала большая честь, несмотря на то, что я виноват.

Не обращая внимания на мое удивление, он поднялся, запахнул полы халата из дорогой парчовой ткани, подошел ко мне и, взяв за руку, снял с моего мизинца перстень с темно-зеленым камнем.

– Теперь ты можешь говорить. Только давай условимся, что ты не будешь говорить слишком много. Тебе необходим покой.

– Какого черта вообще произошло?! Меня переехал поезд! Я до сих пор жив?! Или я уже умер?! Если да, то в Рай я точно не попал бы, но что ты делаешь в Аду?! А если это не Ад и я не умер, то что могло бы означать это «я в последний раз искренне извинялся перед смертным больше трехсот лет назад»? !И….

– Давай-ка по порядку, Эдуард. Да, тебя на самом деле переехал поезд. Но, к счастью, я оказался поблизости и успел вовремя. Точнее, почти вовремя. Тебя уже успели увезти в больницу, упаковали в черный мешок и засунули в холодильник. Слава Богу, ты не успел замерзнуть.

Я молчал, решив, что такого идиотского пробуждения у меня не было еще никогда, и лучше не задавать лишних вопросов, так как ответы могут мне не понравиться.

– Увидев, в каком состоянии твое тело, я немного отчаялся, – продолжил Кристиан. – Тебе повезло: в детстве я любил головоломки, а поэтому приведение твоего тела в порядок доставило мне удовольствие. Согласись, было бы неприятно, если бы ты очнулся, а голова твоя была бы повернута на сто восемьдесят градусов? Я уже не говорю про руки и ноги.

Я судорожно сглотнул и поморщился от отвращения.

– Потом я забрал тебя домой – к себе домой, как ты видишь. Я обладаю определенной властью над большинством живых и мертвых существ, но чудеса мне неподвластны, поэтому твое оживление отняло у меня почти три дня. Потом я еще пару дней следил за тем, как восстанавливаются твои внутренние органы. И, похоже, у меня получилось. Я не чувствую, чтобы у тебя что-нибудь болело.

– Ну и… ну и что я должен со всем этим делать? – спросил я, наконец.

Кристиан присел на кровать.

– Для начала ты мог бы поблагодарить меня за то, что я вернул тебе жизнь.

– Мне снится сон, правда?

– Эдуард, просто, черт побери, скажи, что ты понимаешь ! Мне еще нужно объяснить тебе, в какой заднице ты оказался, и как можно из нее выбраться!

Громкий хлопок в углу заставил меня повернуть голову. Большая ваза с сухими цветами, которая до этого была целехонькой (я обратил на нее внимание еще тогда, когда изучал спальню), превратилась в осколки, а цветы жалкими прутиками лежали на ковре.

– Этой вещи было почти пятьсот лет, Эдуард, – упрекнул меня Кристиан. Я вгляделся в его лицо, пытаясь понять, шутит ли он или говорит на полном серьезе. И, похоже, он не шутил. – Ты опять меня злишь. Ваза – это только малая часть того, что я могу сделать, когда я не в духе .

– Я уже понял, что с тобой шутки плохи. – Я потянул одеяло на себя. – Если ты в последний раз искренне просил прощения у смертного – у смертного?! – триста лет назад, этой вазе было почти пятьсот лет… то сколько лет тебе?

– Ты, похоже, решил побить мировой рекорд по количеству заданных вопросов?

– Ладно, если хочешь, можешь не отвечать, – примирительно поднял руки я. – Можешь отдохнуть, можешь спать сколько угодно, это ведь твой дом, в конце-то концов. А когда ты проснешься, то ответишь на мои вопросы. Хотя бы на вопрос о том, что ты за существо… и откуда ты, а также как ты тут появился. И зачем. Но… хотя бы назови свое имя. Или тебя так и зовут – Кристиан?

– Меня зовут Винсент. Я – то самое существо, без которого ты скоро умрешь, и, на этот раз, окончательно. Что касается возраста – я на несколько лет младше Иисуса Христа . Известная историческая личность, уверен, ты о нем слышал.

– Нихрена себе! – вырвалось у меня, и я тут же прижал ладонь ко рту, чтобы не сказать еще чего-нибудь, что разозлило бы Кристиана. То есть, Винсента – у меня и так была плохая память на имена, а теперь требовалось запомнить еще одно. И потом добавил после короткой паузы, так как решил, что неплохо было бы разрядить обстановку. – Так ведь можно разориться на покупке свечей для торта, который ты покупаешь по случаю дня рождения?

Винсент поднял бровь.

– День рождения? Это когда вы празднуете ежегодное приближение к смерти?

– Вообще-то, мы празднуем тот факт, что родились .

– Сколько раз можно праздновать факт своего рождения? Мне кажется, это утомительно.

– Да, если бы мы были ровесниками, то я бы тоже так думал. Только не злись, я шучу. А ты не знаешь дату своего рождения?

Винсент пожал плечами с безразличным видом.

– Нет.

– А когда родилась твоя дочь?

– Осенью, но я не знаю точной даты.

– А вообще … – Я сделал неопределенный жест рукой. – Когда она родилась?

– Примерно четыре века назад.

Я закивал и опустил глаза.

– Она… такая же, как ты?

– Это сложный вопрос, Эдуард. Но она унаследовала часть моих способностей, и они уже проявляются. Помнишь полтергейст?

Я улыбнулся.

– Ну теперь все понятно.

– Она открыла в себе способности, и теперь горит желанием испробовать их. Когда я был ребенком, нас в этот период чуть ли не связывали по рукам и ногам, только бы мы не натворили что-нибудь. Ладно, это было давно. Лучше расскажи мне о том, что произошло в метро.

– Ничего особенного не произошло… до поезда . Я проводил Еву, и на перроне мы встретили Анну… с мужчиной. Не помню, как его зовут. Блондин, высокий, голубоглазый…

– Его звали Джонатан?

Я поднял голову.

– Точно. Откуда ты знаешь?

– Я просто знаю. Идет?

– Идет, – согласился я. – После того, как к нам подошла Анна, Ева, которая до этого собиралась уезжать, взяла и убежала. Даже не попрощавшись.

– Опиши мне Еву, – попросил Винсент.

Я задумался.

– Она шатенка – очень редкий цвет волос, похож на темную золотистую карамель. У нее смуглая кожа, наверное, такая же, как у тебя, может, чуть светлее. Красивая. Даже нет… благородная, аристократичная.

– Она тебе понравилась?

– Такая женщина не может не понравиться. Я даже поймал себя на мысли, что рядом с ней забываю об Анне… но это самообман.

Винсент поднялся, подошел к окну и раздвинул шторы. Я был уверен, что за окном непроглядная ночь, но комнату залил яркий солнечный свет.

– Крепко она тебя зацепила, да? – спросил он.

– Ты даже не представляешь, насколько.

– Нет, Эдуард. Это ты не представляешь, насколько. Дело в том, что Анна – не совсем человек. Точнее, вообще не человек. Она – обращенный против воли вампир. Ей около двухсот лет, она – очень сильное существо, с которым мало кто может справиться. Мы называем таких существ Незнакомцами .

Я откинул одеяло, встал с кровати и потянулся.

– Вампир, который ест человеческую еду и загорает на море?

– Вампир, природа которого настолько совершенна, что для него не существует практически никаких ограничений, и который питается твоей жизненной силой. Для того чтобы ты отдавал свои силы, тебе необходимо бодрствовать. Именно поэтому ты не можешь спать. Когда вы были рядом, ей было достаточно твоей энергии, но теперь дотянуться до тебя не так просто. А после того, как ты проспал целую неделю, она в ярости.

Я повернулся к нему.

– Но это ведь не сможет продолжаться вечно?

– Ты прав. Настанет день, когда в тебе начнут просыпаться вещи, которым ты пока не знаешь названия. Ты будешь чувствовать голод, природу которого пока что не понимаешь. И в какой-то момент все это станет невыносимым. Ты приползешь к ней на коленях и будешь умолять о том, чтобы она пощадила тебя. Но ты перестанешь интересовать ее, будучи мертвым, а поэтому она не доставит тебе такого удовольствия.

– А… как же Джонатан?

– Когда-то ей был нужен Джонатан. Но теперь есть ты. А Джонатана уже не спасти. Я ищу Анну с тех пор, как появился в этом городе. В принципе, с этой целью я сюда и приехал. Мне повезло, что я познакомился с тобой, потому что если бы не это знакомство, я бы еще долго искал ее. Незнакомцы умны и хитры, у них получается спрятаться даже от нас.

Я снова сел на кровать.

– И что ты будешь с этим делать?

– Мне нужно подойти к ней как можно ближе – так близко, чтобы я смог хотя бы частично ее обезвредить и передать в руки тех, кто будет ее судить. А так как она на данный момент питается тобой, то ты можешь мне в это помочь. А заодно ты поможешь и себе.

– Каким образом?

– Ты должен с нейвстретиться .

– Ты, кажется, только что сказал, что она – вампир, и что она мной питается! И после этого ты говоришь, что я должен с ней встретиться?!

Винсент сложил руки на груди и кивнул.

– Да, именно так. Ты должен встретиться с ней. А все остальное сделаю я.

– Как я с ней встречусь? У меня такое ощущение, будто она не хочет меня видеть…

– Вовсе нет. Наоборот.

– Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы я проснулся, и это оказалось кошмарным сном. – Я взъерошил волосы. – Ты знаешь, а я проголодался. Судя по тому, что ты спокойно можешь не спать неделями, ешь ты не очень часто?

Винсент подошел к шторам и принялся подвязывать их золотистыми шнурами с большой кисточкой на конце.

– В обычном состоянии – когда я не трачу силы – я могу не есть больше двух недель. А если мы говорим о сне, то могу бодрствовать больше месяца. Но сейчас мне необходимо восстановиться. Так что мы поедем куда-нибудь и перекусим. Но до этого навестим твою подругу.

– Еву? – удивился я – Зачем?

– Я хочу с ней познакомиться. – Наверное, на моем лице появилось недовольное выражение, так как Винсент продолжил: – Постоянно забываю, что вы до сих пор не наигрались в альфа-самцов. Мне не нужна твоя женщина. А если бы она была мне нужна, то я просто пришел бы и взял то, что хочу. И уж точно не тащил бы тебя с собой.

– Да я и не думал… – Я развел руками. – Не важно. У вас нет такого понятия – бороться за женщину?

– Бороться за женщину – это удел смертных, Эдуард. Мы не тратим на это время. Мы делаем женщин, которых нам предназначают , счастливыми – всеми способами, которые нам известны.

Несмотря на то, что реакции Винсента я немного побаивался, сдержать смех у меня не получилось.

– Женщин, которых вам предназначают?

– Вы называете это браком. Мы – предназначением.

– Смотрю, у вас все серьезно…

Винсент сделал пару шагов ко мне и остановился. В его позе было столько торжественности, что улыбаться и шутить мне расхотелось.

– Серьезно? Это свято , Эдуард.

– Вы выбираете одну женщину, и она живет с вами всю жизнь? Не слишком ли для вечно живущих существ?