Лесли Лафой - Бесстрашная леди

Они проскакали около мили, когда услышали топот копыт. Ландшафт изменился, появились небольшие холмы. Остановив лошадь, Глинис с замиранием сердца прислушалась к приближающимся звукам. Скорее всего это стук лошадиных копыт. Лошадей много, и скачут они быстро.

Ей очень хотелось верить, что это дядя Ллойд и тетушка Рия или же кто-нибудь из туристов, отправившийся на ее поиски. Но она знала, что это не так. Глинис всегда радовалась уединенности, почти изоляции ее ранчо, но сейчас ощутила oпacнocть.

Топот копыт прекратился, слышны были мужские голоса и звон металлических предметов. Она оглянулась и обомлела, увидев на небольшом холме шестерых всадников. Над ними развевался на ветру британский флаг. Их алые сюртуки и медные пуговицы ярко выделялись на фоне зеленой травы. Судя по выражению их лиц, ее появление было для них такой же неожиданностью, как и их появление для нее.

— Берт, — тихо сказала она, — нам лучше отсюда убраться.

Но в тот момент, когда она повернула коня, раздался грубый мужской окрик:

— Эй, вы там! Именем короля приказываю остановиться!

Паника овладела ею. Поднявшись в стременах и пригнувшись к шее лошади, Глинис заставила животное мчаться галопом. Через секунду раздались крики, громкое ржание и топот лошадиных копыт.

Она направила коня к ближайшему холму, моля Бога о том, чтобы ей удалось скрыться.

Берт действительно остановился на вершине на долю секунды, и Глинис, осмотрев окрестности, приняла решение. Спуск с холма был крутым, дорога каменистой и неровной, но по ней можно было попасть в заросшую деревьями узкую, холмистую равнину. Чувствуя приближение британских солдат, она отпустила поводья, и теперь лошадь сама выбирала дорогу.

Не успели они достигнуть подножия холма, как над плечом Глинис просвистела пуля, и она прижалась к взмыленной шее Берта. Снова просвистела пуля. Глинис дернула за поводья, и лошадь повернула вправо, а слева в землю врезалось несколько пуль.

Преследователи остановились на вершине, продолжая стрельбу. Единственным выходом было двигаться по открытому пространству зигзагами, сбивая с толку стрелявших, и добраться до деревьев, опередив солдат.

Но тут боль пронзила ее, пуля угодила Глинис в левое плечо. К счастью, они наконец добрались до спасительной тени деревьев.

Превозмогая боль, Глинис старалась удержаться в седле. Надо было найти ручей и двигаться вдоль него. К горлу подступала тошнота, сильно кружилась голова.

В какой-то момент ей показалось, что преследователи настигли ее.

— Берт, — прошептала Глинис, — по-моему, мы уже в Канзасе. Ты очень хороший конь, Берт. Теперь ты сам себе хозяин.

Глинис потеряла сознание.

Графство Вексфорд, Ирландия

Апрель 1832 года

Каррик де Марсо мельком взглянул на потерявшего сознание окровавленного всадника, еще меньше внимания обратил на странную лошадь, которая сбросила его. Голоса приближающихся британских солдат в этот момент волновали его значительно больше. Не было времени скрыться.

— Погасите огонь, — скомандовал он, вернитесь поддеревья. Если они нападут на нас, придется их уничтожить.

И когда его соратники быстро растворились в тени деревьев, он взял поводья коня, который стоял возле раненого всадника, и повел за собой подальше от свистевших пуль. Вытащив из-за пояса пистолет, он укрылся в невысоких кустах и ждал. Мэйлер был наблюдателем.

Каким же образом мог проникнуть в их лагерь этот всадник, кто он такой и как он сумел обнаружить их? Каррик еще раз внимательно посмотрел на лежащего на земле раненого.

Победоносные крики, раздавшиеся с той стороны, откуда появился незнакомец, отвлекли его внимание. При виде алой формы британских солдат, выделявшейся на фоне зеленого леса, Каррик напрягся.

— Он здесь, — закричал один из солдат, подойдя к упавшему всаднику. — Убит наповал.

Самоуверенный идиот, подумал Каррик, неужели ты не чувствуешь, что дуло направлено прямо тебе в сердце? Четверо солдат спокойно подошли к первому.

— Он великолепно управлялся с лошадью, — проговорил один из солдат.

— Теперь он мертв, — сказал сержант, небрежно пнув носком сапога неподвижно лежавшего человека. — Удачный выстрел, Ренфро.

Другой солдат, осматривая окружавшие их деревья, спросил:

— Вы считаете, это один из людей Дракона?

Остальные солдаты стали с опаской оглядываться по сторонам.

Поздно об этом думать, мысленно прореагировал Каррик.

— Тогда жаль, что он умер так быстро, — проворчал сержант, еще раз пнув неподвижное тело. — Негодяй мог бы…

Сержант недоговорил, потому что раненый застонал, пытаясь приподняться.

— Боже мой! — воскликнул один из солдат и, пятясь, направил дуло своего мушкета на жертву, снова пнув раненого.

— Так ты еще жив? Если расскажешь нам, что знаешь о Драконе, мы доставим тебя в больницу, — проговорил сержант.

В этот момент из тени деревьев вышел Каррик и, направляя оружие на голову сержанта, спокойным голосом произнес:

— Более вероятно, что вы пулей продырявите ему голову или оставите его истекать кровью, что бы он ни сделал… — И, подождав, пока не увидел ужас на лицах солдат, он продолжал: — Разрешите мне избавить вас от необходимости терзать несчастного раненого. Я и есть Дракон. Насколько я понимаю, вы разыскиваете именно меня.

В какую-то долю секунды глаза солдат полезли на лоб. Звук выстрела, произведенного Карриком, утонул в оглушительном шуме. Он неподвижно стоял в облаке сгущающегося от выстрелов дыма, пока не увидел, что все солдаты в алых сюртуках лежат на земле.

Сжав зубы, он подошел к убитым, ногой отодвинул от них оружие. В это время его соратники вышли из-за деревьев.

— Не стоит разыскивать шестого. Отнесите тела к реке, и пусть она доставит их к своим, — распорядился Каррик. — Их кони должны быть где-то на краю леса. Выберите самых лучших, а также оружие, все остальное сбросьте в реку. — После короткой паузы он добавил: — И пусть кто-нибудь найдет Мэйлера.

Люди молча направились исполнять его приказ. Асам он, перезарядив пистолет, сунул его за пояс. Случившееся взволновало его и вызвало опасения. Но если хоть изредка им удавалось восстановить справедливость для ирландцев, значит, боролись они не напрасно.

Роберт Сент-Джон опустился на колени рядом с окровавленным незнакомцем. Каррик видел, как его кузен перевернул невысокого человека, и, когда тот оказался лежащим на спине, перед глазами его появилась картина, которую он увидел в рубиновой броши, принадлежавшей его матери, пятнадцать лет тому назад. Высокая деревянная виселица, палач и его веревка, и он сам, Каррик, мужественно стоящий на помосте с петлей на шее.

Прищурив глаза, он рассматривал незнакомца. Его появление сделало необходимым убийство солдат британского патруля. До этого власти не очень интересовались Драконом и его людьми, теперь же ситуация коренным образом изменилась. Пятеро британских солдат убиты, и власти будут безжалостно охотиться за Драконом. Каррик понимал, что неожиданное появление незнакомца значительно ускорило процесс.

— Этот парень как-то странно одет, — заметил Роберт.

Каррик провел пальцами по своей густой шевелюре и покачал головой:

— Да, действительно странно. — Он опустился на колени рядом с кузеном.

Роберт прижал пальцы к шее, стараясь прощупать пульс, и с уверенностью сказал:

— Он все еще жив.

Каррик пожал плечами.

— Одежда, конечно, странная, но весьма хорошо защищает от превратностей погоды. Ты только посмотри, кожа у него гладкая и нежная, как у ребенка.

Наклонившись, Каррик посмотрел на длинные ресницы, пухлые губы и мягкую линию подбородка.

— Это женщина, — только и смог он выговорить. — Достань, пожалуйста, мой рюкзак, Роберт, он в сумке у седла.

Роберт поднялся и направился в лес, а Каррик тем временем расстегнул ее пальто, рубашку и отвернул их края, чтобы посмотреть на рану. Просунув руку под ее спину, он почувствовал рваные края раны, через которую вышла пуля.

— Как ее плечо? — спросил Роберт издали.

— Проклятый англичанин был прав, пуля прошла насквозь. Кровотечение почти остановилось, пуля, похоже, не натворила больших бед, хотя рана обширная, и она потеряла много крови. Надеюсь, рана заживет, и со временем она поправится, — ответил Каррик.

Вернувшись, Роберт передал ему полотняную сумку и уселся рядом, скрестив ноги.

Вытащив из сумки старую, но чистую рубашку и серебряную флягу с виски, Каррик оторвал от рубашки штук шесть длинных полосок, сложил каждую полоску в толстую квадратную прокладку и, отложив их в сторону, начал вытаскивать пробку из фляги.

— Мисс, — проговорил он, поднимая серебряный сосуд, — я вынужден одолжить вам мой самый любимый напиток. Надеюсь, вы вернете мне долг при первой же возможности.

— Не думаю, что она слышит тебя, — пробурчал его кузен.

— Важно, что я ее предупредил.

Роберт усмехнулся.

Каррик приложил одну из прокладок к ране.

— Придется потерпеть, — тихо проговорил он, — это будет жечь как огонь.

Задержав дыхание, он осторожно побрызгал драгоценной жидкостью края раны. От боли она пришла в себя и глубоко вздохнула.

— Боже, какие изумительные зеленые глаза, подумал он в тот момент, когда она стукнула его правым кулаком в челюсть. Будь она здорова, он ощутил бы боль, но в ее состоянии кулак просто скользнул по его подбородку. Каррик прижал ее руку к земле и, глядя ей в глаза, тихо произнес:

— Будьте осторожнее, мисс, я не прощаю обид. — И уже более жестко добавил: — Несколько вопросов, пока вы в сознании, если не возражаете. Как ваше имя, почему британские солдаты пытались вас убить и каким образом вы попали в наш лагерь?

Она, прищурившись, смотрела на него.

— Вы ирландец? — наконец спросила она. Голос у нее был низкий и глубокий, как темный бархат.

— Да, — улыбнувшись, ответил Каррик. — А теперь ответьте, пожалуйста, на мои вопросы. У нас не много времени, и мне следует принимать решения.

— Глинис Малдун, — слабым голосом произнесла женщина. — Я сама не знаю, как попала в ваш лагерь.

Он видел, что ей трудно говорить, и решил игру в вопросы и ответы на некоторое время отложить.

— Мисс, — заговорил он очень вежливо, — мне бы хотелось, чтобы у меня было время спокойно общаться с вами, но ваше неожиданное появление заставляет нас немедленно покинуть наш лагерь. Я постараюсь сделать все необходимое для вашей раны, и был бы вам весьма признателен, если бы вы больше не пытались меня ударить, когда я оказываю вам помощь.

Она кивнула. Когда он наклонил флягу и вылил немного алкоголя в ее рану, она вся напряглась и зажмурила глаза.

— Не всякий мужчина мог бы выдержать такую боль без крика, — похвалил он ее, закрыв флягу и достав лежавшие на земле свернутые бинты. — У вас мужественный и сильный характер, Глинис Малдун.

— Оставь свою лесть для другого случая, Каррик, — проговорил Роберт, — разве не видишь, что бедная женщина опять потеряла сознание?

Посмотрев на большие темные ресницы на побелевшем лице, Каррик сказал:

— Может быть, это и к лучшему. Накладывать повязку тоже очень болезненно. Помоги мне посадить ее.

Роберт поискал удобное положение и наконец стал на колени за ее спиной. На счет «три» они посадили ее. Каррик, сдвинув пониже ее рубашку, умело прибинтовал к. ране приготовленные заранее мягкие прокладки.

— Мэйлер выглядывает из-за деревьев, видимо, боится показаться тебе на глаза, — сказал Роберт, глядя через плечо на ловкие движения кузена.

— Мэйлер, — позвал Каррик, наложив повязку и вернув на место ее одежду, — ты должен мне кое-что объяснить, парень.

— Вы действительно очень сердитесь? — спросил, приблизившись, рыжеволосый мальчик.

Каррик в это время с удивлением рассматривал странные застежки на женской рубашке. Попробовав соединить две металлические половинки, он мягко объяснял мальчику:

— Ты уверял, что тебе можно доверить наблюдательный пост. Как же тогда она попала в лагерь?

— Она? — удивился мальчик.

— Да, она. А ты где был?

— Наблюдал, — округлив глаза, объяснял мальчик. — Он… то есть она появилась на крутом склоне неожиданно и неслась с молниеносной скоростью. Когда я понял, что она направляется к лагерю, любое мое движение заметили бы британские солдаты. И я решил не выдавать себя. Посмотрели бы, как она мчалась, Каррик!..

— Возможно, она продемонстрирует нам свои способности, когда выздоровеет, — предположил Роберт.

— Вы мне доверите еще когда-нибудь пост наблюдателя, Каррик?

— Я всегда думал, что двенадцать лет не тот возраст, когда человеку можно поручить серьезное дело. И лишний раз убедился, что прав, — устало произнес Каррик.

Нет, Каррик, — возразил Роберт, — вступаясь за тебя, тетя Аланна часто говорила, что к возрасту ребенка следует быть снисходительным. Его предупреждение ничего не изменило бы, зато он получил хороший урок.