Этот комплимент и улыбка подействовали на Камми обезоруживающе, для чего, вероятно, и были предназначены.

— Я знаю, кто вы.

— Я пришла сюда не за тем, чтобы скандалить, — поспешно заговорила посетительница. — Знаете, просто… ну, в общем, я кое-что не совсем понимаю. И судя по тому, что мне о вас рассказывал Кит, я думаю, вы не будете против, если я задам вам один-два вопроса.

— Честно сказать, я очень удивлена тем, что он вообще вел обо мне речь.

Иви Прентис пожала плечами.

— В этом нет ничего странного. Многие люди любят поболтать, а я хорошая слушательница. Наверное, именно это мужчины во мне ценят.

Камми подумала о том, что не только за это ее ценят мужчины, а еще и за ее неприкрытую простоту и длинноногую фигуру, делавшую ее похожей на всем известную Чудо-Женщину. Однако Камми воздержалась от такого замечания. Обидеть ее означало то же самое, что намеренно задавить на дороге беременную олениху. Отступив назад, Камми сказала:

— Мне кажется, вам лучше войти в дом.

Они прошли на кухню. Усадив гостью на стоявший возле разделочного столика стул, Камми предложила ей кофе. Иви отказалась и попросила воды. Камми села на стул напротив нее и приготовилась слушать. Некоторое время Иви молчала, сжимая в руках стакан с водой. Когдз она наконец подняла глаза, из их бледной голубизны на Камми глянуло настоящее отчаяние.

— Вам ведь не нужен Кит, правда? — спросила она дрожащим от напряжения голосом. — Я хочу сказать, вы не пытаетесь вернуть его себе?

Камми приблизительно представляла, о чем может пойти разговор, но такого прямого натиска не ожидала.

— Насколько вы могли заметить, нет.

— Я так и знала, я знала, что он мне морочит голову.

От возбуждения у собеседницы перехватило дыхание. Она спешила выложить все сразу.

— Я же говорила ему, что это неправда, потому что у вас слишком много гордости.

— Надеюсь, что это так, — спокойно ответила Камми.

— Но мне надо было это выяснить, понимаете? Мне надо разобраться, почему сегодня он говорит, что женится на мне и все такое, а завтра ни с того ни с сего заявляет, что собирается вернуться к вам. Я, естественно, стала допытываться, почему это он так вдруг решил меня бросить, и в конце концов он сказал мне, что ему вас жалко. По его словам, вы так скучаете по нему, что готовы умереть. Я не поверила, потому что слышала, как он разговаривал с вами по телефону, и мне сразу стало ясно, что это он умолял вас снова жить вместе; он, а не вы. Я, конечно, сказала ему об этом, а он послал меня к черту.

— Действительно, если поймать его с поличным, он становится немного раздражительным, — сухо заметила Камми.

По лицу Иви пробежала встревоженная улыбка.

— И все-таки я никак не могу понять, что с ним случилось. Я все время старалась угодить ему, сделать так, чтобы ему было хорошо рядом со мной. Я поняла бы еще, если бы он устал от меня, но ведь причина не в этом. Да к тому же он постоянно ворчит на вас. Ерунда какая-то получается.

— В этом я вынуждена с вами согласиться.

— Я пыталась объяснить, что он делает себе только хуже, навязываясь вам. Но он ответил, что я болтаю сама не знаю что. Но это не так. Было дело, я как-то спуталась с одним местным малым… здоровенный такой столб. Так вот, когда я порвала с ним, он чуть не довел меня до психбольницы — все пытался вернуть меня. И что из этого вышло? Чем больше он надоедал мне своими уговорами, тем больше я злилась. В конце концов я не выдержала и пригрозила, что позвоню его жене.

— И это его остановило? — с любопытством спросила Камми.

— По крайней мере, это его сдержало.

До чего все-таки странно. Вот они сидят с этой женщиной и обсуждают ее проблемы; а ведь между ними есть что-то общее. С огромным сожалением Камми сказала:

— Как плохо, что этот способ для меня не годится.

— Да, — со вздохом согласилась Иви. — По-моему, вы не смогли бы вот так взять и послать Кита подальше.

— Я уже пыталась это сделать.

— Понятно. И что это он взбесился? А вам не кажется, что он так резко передумал, потому что вы прекрасно обходитесь без него? Некоторые мужики просто с ума сходят, когда они тебе безразличны.

— Может быть, — с сомнением произнесла Камми. — И все же мне трудно поверить, что из-за такого пустяка он заварил всю эту кашу.

— Да, — кивнула головой Иви. — Мне тоже.

Если бы Камми что-то и ответила, ее слов все равно не было бы слышно из-за раздавшегося на весь дом резкого дребезжания. Это звонил старинный колокольчик со шнурком, висевший у парадного входа.

— У вас гости, — сказала Иви, отодвигая стул и неуклюже поднимаясь на ноги. — Я лучше пойду.

— Ну что вы, останьтесь.

Камми встала со стула, но, увидев Персфон, которая прошла по коридору в направлении двери, осталась на месте.

— Это может быть Кит, а я бы не хотела, чтобы он знал о нашем разговоре, — расширив глаза, проговорила гостья.

— Скорее всего, это мой дядя. Из всех, кого я знаю, только он заходит в этот дом через парадное, — успокоила ее Камми и, заметив, что Иви вопросительно смотрит на нее, добавила: — Это священник Джек Таг-гарт. Его духовный сан не позволяет ему пользоваться черным ходом, как это делают все простые смертные.

Иви стала бочком отходить к коридору.

— Я еще успею. Выскользну в заднюю…

Но уже было поздно. Послышались тяжелые шаги, и громоздкая фигура дяди заполнила дверной проем, отрезав путь к отступлению. С елейной улыбкой он поздоровался с Камми, а потом повернулся в сторону другой юной леди.

— Познакомься, это Иви, — машинально начала племянница, — она…

— Представлять ее нет необходимости, — остановил ее священник и, шагнув навстречу девушке, протянул ей руку: — Я так и подумал, что это ваша машина стоит перед домом. Иви, почему вы перестали бывать в церкви? Без вас хор многое теряет.

— Э-э… мм… я, знаете, была все как-то занята, — ответила она с явным замешательством на лице.

— Это не оправдание, как вы сами понимаете. — Взгляд священника скользнул по фигуре Иви, задержавшись на ее располневшей талии. Прежде чем отойти от нее, он добавил: — Будем рады снова увидеть вас.

— Может быть, как-нибудь позже, — пробормотала она. — А теперь мне нужно бежать.

Повернувшись так круто, что ее светлые волосы веером взлетели в воздух, Иви рванулась к двери. Чтобы избежать столкновения, дядюшке пришлось поспешно отступить в сторону.

Камми устремилась вслед за Иви и уже на самом крыльце нагнала ее.

— Боюсь, что я не очень-то помогла вам, — с сочувствием сказала она.

— Что вы, — подавленно ответила женщина. — Я не должна была приходить. Я знала, что это будет ошибкой, но мне казалось… ну да ладно, извините, что побеспокоила вас.

— Ничего страшного, из-за этого не стоит волноваться, — уверила ее Камми и, немного помолчав, сказала: — Надеюсь, что у вас все сложится удачно.

— Я вам очень благодарна. Правда.

И посмотрев прямо в глаза Камми, она повернулась и стала быстро спускаться по ступенькам. Камми проводила ее взглядом до стоявшей неподалеку старенькой разбитой «Хонды» и, нахмурившись, вошла в дом.

Дядя стоял посреди кухни, уперев руки в бока.

— Скажи ради Христа, что делала здесь эта женщина? — спросил он тягучим голосом, в котором слышалось осуждение.

Камми почувствовала, как внутри ее начинает подниматься волна знакомого раздражения. С тех пор, как умерли ее родители, дядя постоянно вмешивался в ее жизнь. И пусть он делал это из самых благих побуждений, но терпеть его опеку становилось невыносимо. Пройдя мимо него к кофейнику, стоявшему на подогревателе, она налила чашечку кофе, поставила ее на разделочный столик и подвинула к дяде вместе с сахарницей и молочником. Потом сухо бросила через плечо:

— Иви хотела поговорить о Ките, вот и все.

— Зачем? Чтобы узнать его любимые блюда или как гладить ему рубашки?

Дядя перенес кофе на кухонный стол, но сразу садиться не стал, а многозначительно подождал, пока она не закроет шкафчик и не сядет сама.

Наблюдая за тем, как основательно он усаживается, Камми подумала, что дядюшка вряд ли сдвинется с места до тех пор, пока не услышит всю историю. Поэтому она решила как можно проще обрисовать сложившуюся ситуацию.

Внимательно выслушав ее, священник поджал пухлые губы.

— Все это хорошо, но мне кажется, тебе не следует поощрять эту женщину. Что скажут люди, если она будет околачиваться возле тебя?

Он, как всегда, был уверен в своей правоте и рассуждал как ханжа. Одно дело пожалеть заблудшую овцу, вернувшуюся в лоно церкви, и совсем другое — принять эту же «овцу» у себя дома.

— Сомневаюсь, что Иви захочет стать моей закадычной подругой, — заметила Камми и, прежде чем дядя успел сказать что-нибудь такое, что еще сильнее распалило бы ее, добавила: — Как бы там ни было, но мне хочется знать, что заставило проповедника нанести столь ранний визит своей племяннице.

Дядюшка недовольно надул щеки.

— Будь добра, Камилла, ты же знаешь, что я предпочитаю, чтобы меня называли священником.

— Прости, — сказала она, хотя ничуть не чувствовала себя виноватой. Ее ошибка была совершенно случайной, однако Камми была уверена, что дядюшка гораздо добрее относился бы к людям, если бы окружающие почаще посмеивались над его важничаньем.

— Так вот, — заговорил священник, взвешивая каждое слово, — меня послала к тебе твоя тетя. Она очень обеспокоена кое-какими сплетнями, которые слышала в бакалейной лавке.

— Так тебя послала тетя Сара? Почему же она сама не пришла?

— Ты же знаешь, что, когда она чем-нибудь расстроена, у нее глаза на мокром месте. Кроме того, она считает, что мы не имеем права совать нос в твои дела. Я всегда говорю ей, что это чепуха, что мы твои ближайшие родственники. Кто же еще присмотрит за тобой сейчас, когда Кит… ну в общем, когда ты осталась одна.

Изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, она сказала:

— Тетя Сара права. Вам совершенно не обязательно волноваться из-за моих проблем.

— Не волноваться? Контролировать тебя — наша прямая обязанность, ни больше ни меньше. А уж особенно, если из этого дома в три часа ночи раздаются выстрелы.

— Это случилось из-за того недоразумения с Китом, о котором я тебе рассказывала. Похоже, он никак не может взять в толк, что это больше не его дом.

— Так ты стреляла в него?

В голосе священника звучало явное осуждение.

— Мне больше ничего не оставалось делать.

— Ты могла бы поговорить с ним, спокойно во всем разобраться.

Петушиный хохолок белых волос, задиристо топорщившийся над куполообразным лбом дядюшки, засветился серебром, когда он наклонил голову, чтобы отпить глоток тепловатой жидкости из своей чашки.

— Я не хочу ни в чем разбираться, — сказала она мрачным голосом.

— Как тебе известно, Камилла, брачные узы священны, они освящены самим господом. Это не просто контракт, который можно разорвать. Ты должна обратиться к своему сердцу и отыскать в нем прощение, которое поможет тебе вновь обрести покой и занять свое законное место добродетельной жены.

— Спасибо за заботу, — ответила Камми, — но я не стану искать никакого прощения. Я уже давно для себя решила, что лучше быть одной, чем иметь такого мужа, который не знает значения слова «верный», не говоря уже о понятии «священный».

Ее дядя не был настолько глупым, чтобы не понять иронии. Его лицо залилось краской, а выпуклые глаза вспыхнули.

— И ты еще осмеливаешься передразнивать меня после того, как бегала полуголая по всему городу? После того, как провела ночь с Ридом Сейерзом?

— Я не думаю… — начала было Камми.

Преподобный Таггарт тут же сокрушил ее оборону громовым голосом, который он обычно приберегал для проповедей:

— Ну разумеется, ты ни о чем не думаешь! Автомобиль этого человека до сих пор стоит у твоих ворот для всеобщего обозрения! Тебе, Камилла, следует быть более осторожной, иначе у тебя появятся крупные неприятности. Сейерзу нельзя доверять. Ты даже не поверишь, какие жуткие вещи о нем рассказывают.

— Я не сомневаюсь, что ты во все это, конечно же, веришь, а сейчас собираешься просветить и меня.

— Учитывая твою неразумность и нежелание раскаяться, я считаю это своим долгом. Пойми, Сейерз опасен, он настоящий психопат. После обучения в Специальных войсках он стал профессиональным убийцей. Я сам служил в армии и знаю, что это такое. Он не задумываясь может лишить человека жизни. Среди его многочисленных жертв была даже одна женщина, которую он придушил до полусмерти в каком-то западном штате. Он был на Ближнем Востоке, когда там началась вся эта кутерьма с Израилем, и бог знает где еще. Теперь же он засел в заповеднике в этом старом доме. Живет там как сыч — ни друзья к нему не ходят, ни знакомые.

Камми бросила на дядюшку уничтожающий взгляд.