Генри Саттон - Бесстыдница

Мерри почувствовала, что Чарльз кончил, а в следующий миг он уже вынул из нее член. Потом закурил сигарету, предложил Мерри затянуться и сказал:

— Пора тебе возвращаться. До отбоя осталось всего двадцать минут.

— Да, надо ехать.

Они оделись, и Чарльз отвез ее на территорию колледжа. Не к самому общежитию, а немного не доезжая, чтобы Мерри могла вылезти из машины незамеченной. Тут же развернулся, мотор взревел, и старенький «нэш» покатил обратно.

Удовольствия от близости с Чарльзом Мерри не получила. И это ее встревожило. Она даже решила, что с ней что-то не в порядке. Оргазма она не испытала. Как, впрочем, и с Денвером Джеймсом. А вот с Мелиссой у нее все вышло как надо. И это пугало. Мерри всерьез призадумалась, не может ли она быть лесбиянкой. В ее дружбе с Хелен Фарнэм и Сарой ничего сексуального не было, но все-таки они были довольно близки. Что тоже беспокоило Мерри. И вот именно потому, что удовольствия от близости с Чарльзом она не получила, да и сам он стал ей просто омерзителен, она, задержавшись по его просьбе после занятий несколько дней спустя, согласилась на предложение Чарльза попить с ним вечером пивка.

— Часов в восемь, — предложил он. — Я за тобой заеду, Остановлюсь на другой стороне улицы напротив Фоли.

— Хорошо, — кивнула Мерри и поспешила на следующую лекцию.

Целый день она кляла себя на все лады за то, что согласилась с ним встретиться. Если бы не внутренняя тревога, не дававшая ей покоя, Мерри ни за что не дала бы себя уговорить.

Бренди на этот раз ей не предложили — только пиво, как Чарльз и обещал. Тем более что пиво дешевле, подумала Мерри. И уж тем более — никакого ужина. Пиво, а потом сразу — извольте в постель. Мерри решила, что тоже не будет больше церемониться.

— Ну что, пойдем в спальню? — спросил Чарльз.

— Не знаю. Не уверена, что мне этого хочется.

— Тогда зачем ты приехала?

— Не знаю, — призналась Мерри. — Сама не знаю, что на меня нашло.

— Хочешь, чтобы я поухаживал за тобой? Поублажал?

— Нет, не хочу. Здесь, во всяком случае. А там мне вовсе не понравилось.

— Первый раз, малышка. Первый блин почти всегда комом. Нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу. Да и тренировка нужна, как и в любом другом деле.

И Мерри снова пошла следом за ним в спальню и снова покорно дождалась, пока Чарльз с хриплым стоном кончил. Ей было ничуть не лучше, чем в прошлый раз. И в любой другой раз. С другим мужчиной. Чарльз же посоветовал ей расслабиться, на что Мерри ответила, что уже расслабилась. И добавила, что еще никогда не кончала, ни разу не испытывала оргазма. И что это ее жутко тревожит.

— Боже милосердный! — изумился Чарльз. — Хорошо, тогда мы попробуем еще разок.

Но прежде чем они попробовали, он заставил Мерри ласкать его член, пока тот снова не восстал во всей мощи, а сам тем временем гладил и ласкал Мерри, пока она сама не возбудилась. А потом заставил, чтобы она просила.

— Теперь сама скажи, чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы мы попробовали еще раз. — Что именно?

— Заняться любовью.

Не пори ерунду. При чем тут любовь?

— Да, ты прав.

— Тогда чего ты хочешь?

— Хочу, чтобы ты меня трахнул.

— Ты имеешь в виду — чтобы я тебя вы…л?

— Да.

— Тогда другое дело, — удовлетворенно хмыкнул он, перевернулся, возлег на нее и вставил в нее свой дрожащий от возбуждения орган.

И тут же спросил:

— Любишь трахаться?

— Да.

— Тогда так и скажи. — Я люблю трахаться.

— А почему?

— Мне нравится само это ощущение.

— Ощущение чего?

— Твоего члена. Твоего…

— Вот молодец. Моего… В твоей… Тебе это нравится?

— Очень. Я это обожаю.

И он заставлял ее повторять это вновь и вновь, на разные лады, придумывая самые изощренные выражения, пока Мерри не вошла во вкус и не начала ощущать их словно живьем, чувствуя, как в ней нарастают неведомые ощущения, заполняя ее всю, становясь жарче, объемнее, обжигающе-радостнее, пока, наконец, ее не пронзило невыносимо-прекрасное, всесокрушающее ощущение… И Мерри уже больше не лопотала, а едва слышно стонала, тяжело дыша. Она бессильно лежала, обливаясь потом, и только безмолвно наблюдала, как Чарльз снял презерватив и вылил серебристо-серую жидкость ей на живот.

Потом она приняла душ, и Чарльз отвез ее обратно, высадив на прежнем месте.

Мерри встречалась с ним и спала еще три раза. Потом настала экзаменационная неделя, и ей пришлось заниматься. Когда экзамены кончились и оценки выставили, она увидела, что провалилась по античной истории, и бросила Скидмор.

— Ублюдок, — выругалась она, увидев свою оценку по предмету Чарльза. — Ублюдок.

Никаких сложностей в расставании с колледжем у нее не было. Мерри просто позвонила Джаггерсу и сообщила, что провалилась на экзаменах и вылетает в Нью-Йорк. Когда признаешься в неудачах, никто не докучает занудливыми расспросами.

— Итак, ты хочешь дирижировать оркестром.

— Что?

Джаггерс, сидевший за письменным столом, откинулся на спинку просторного кожаного кресла и звонко расхохотался. Потом смех вдруг оборвался, причем вышло это столь неожиданно, что Мерри даже испугалась. Джаггерс нагнулся вперед, пристально посмотрел на нее и серьезным голосом спросил, почему Мерри хочет стать актрисой.

— Почему именно актрисой? Почему?

— Потому… Потому что у меня это получается. Мне так кажется, во всяком случае. Фамилия отца, ваша поддержка и способности, которыми, как мне кажется, я обладаю…

— Нет, я не то имел в виду. Это я все и так знаю. Просто дело в том, что заниматься этим придется мне. Вначале, по меньшей мере. Так что вопрос лишь в том, насколько это нам нужно. Почему, черт побери, тебе так хочется стать актрисой?

— Просто хочется — и все.

— Ну, пораскинь мозгами. Ты же прекрасно знаешь, какова жизнь у актера. Грязь, мерзость. Не мне тебе рассказывать.

— Тогда почему вы мне это говорите?

— Потому что ты мне нравишься, — ответил Джаггерс. — Ты жила в моем доме, сидела с нами за одним столом… Послушай! Будь у меня дочь, я бы запретил ей даже мечтать о том, чтобы стать актрисой. То же самое сделал бы твой отец. Если хочешь, считай, что я настаиваю на этом потому, что как бы представляю сейчас его. Но я представляю также и себя самого. В деньгах ты не нуждаешься. Тебе не пришлось пробиваться наверх из низов общества. Умом ты не обделена. Мне наплевать на то, что у тебя стряслось в Скидморе. Ты можешь добиться в жизни всего, чего душа пожелает. Так что спрашиваю тебя в последний раз — и прошу, чтобы ты сама задала себе этот вопрос, — зачем тебе это понадобилось? И должна ли ты ступать на такую тернистую стезю? Если серьезных причин или необходимости нет, то давай забудем это как дурной сон.

— Так вы отказываетесь представлять мои интересы? — спросила Мерри.

Идя к Джаггерсу, она даже не предполагала такого поворота событий. И вдруг ее уверенности как не бывало, напротив, ей стало одиноко и страшно в кабинете Сэмюэля Джаггерса. Мерри вдруг поняла, что перед ней вовсе не тот мистер Джаггерс, которого она знала прежде, а совершенно другой Джаггерс — человек, о котором были так наслышаны все начинающие старлетки и о встрече с которым могли мечтать с таким же успехом, как о знакомстве с джайпурским махараджей или принцем Монако. Великий Джаггерс входил в горстку всемогущих заправил шоу-бизнеса, и для него в этом бизнесе не было никаких проблем. Если вдруг Джаггерс в силу каких бы то ни было причин откажется ей помочь, то ее песенка спета. Что ей тогда делать? Ладони Мерри увлажнились, но она не стала вытирать их о край шерстяной юбки, чтобы Джаггерс не заметил ее волнения.

Джаггерс явно не торопился с ответом. Он посмотрел на Мерри, потом приподнял очки, протер глаза и водрузил очки на место. И лишь тогда ответил.

— Нет. Я буду представлять твои интересы, — сказал он. — Но хочешь знать почему?

— Почему? — спросила Мерри, поражаясь, насколько слабо и жалобно прозвучал ее голос.

— Не потому, что ты мне нравишься. Будь моя воля, ты бы на пушечный выстрел к сцене или камере не подошла. Но таких прав у меня нет, а швыряться деньгами не в моих правилах. Ты же стоишь кучу денег. Да и для тебя лучше, если твоим агентом станет человек, который в этом деле собаку съел. Я не хочу, чтобы тебя знали только как дочь знаменитого актера. Ты, конечно, могла бы и сама сняться в паре легкомысленных комедий, а потом угодила бы в Рим, где довольствовалась бы незаметными ролями в бесконечных исторических эпопеях или в фильмах ужасов. Но все это не принесло бы тебе успеха, как, впрочем, и мне. И твоему отцу. Да, поначалу мы, конечно, воспользуемся и его именем. И я смогу защитить его доброе имя, если сумею убедиться, что ты будешь вести себя правильно и не поставишь в неловкое положение ни себя, ни его, ни меня.

— Я понимаю, — пробормотала Мерри, потупив взор.

— Ты уверена? Я ведь никогда прежде не говорил с тобой так. До сих пор мы были друзьями. Теперь — никаких друзей. Ни меня, никаких других. Ты входишь в довольно грязный мир. Когда вокруг болтаются огромные деньги, словно дерьмо в сточной яме, дружба — врозь. В последний раз предупреждаю тебя как друг — никаких друзей больше нет. Есть только одна счастливая семейка барракуд, готовых растерзать друг друга на части.

— Да, сэр, — сказала Мерри. Она испытывала одновременно ужас и восторг. Откровенность Джаггерса испугала ее, но, с другой стороны, ей было приятно сознавать, что отныне ей обеспечена настолько мощная поддержка.

Джаггерс раскрыл лежавшую на столе кожаную папку и достал из нее лист бумаги с тиснением. Мерри разглядела монограмму — две крупные буквы: «С» и «Д». Он принялся составлять список, одновременно повторяя вслух то, что должна сделать Мерри. Потом отдал список ей.

— Прежде всего тебе нужно снять квартиру. Желательно в Ист-Сайде, в районе Пятидесятых или Шестидесятых улиц. Но только не дальше — в противном случае львиную долю времени будешь проводить в такси. Обратись к Джин Кушинг — она подскажет, где сейчас есть приличные квартиры. Когда выберешь квартиру, поставь меня в известность. Я подскажу тебе, как правильно установить телефоны.

— Телефоны? — переспросила Мерри.

— Да. У тебя будут два номера. Один — официальный — будет числиться во всех телефонных книгах. На него ты никогда не отвечай. Второй не будет зарегистрирован.

— Но зачем мне… — начала было Мерри, но осеклась.

— Чтобы в три часа ночи тебя не разбудил какой-нибудь маньяк, которому втемяшилось в башку, что ты мечтаешь с ним трахнуться. Ясно?

— Да, — кивнула Мерри. Чушь какая! Кому может такое прийти в голову? Тем не менее она устыдилась, что сама до этого не додумалась.

— До тех пор пока ты не снимешь квартиру, тебе придется жить в… Хотя, если хочешь, можешь остановиться у нас. Или в гостинице — если пожелаешь. И еще, мне кажется, тебе нужно получиться в школе.

— Извините?

— Я имею в виду театральную школу. Попробую тебя пристроить в приличное место.

Отдав список Мерри, Джаггерс спросил, есть у нее какие-нибудь вопросы.

— Может быть, я сразу поеду к этой Джин Кушинг, не откладывая?

— Что ж, хорошая мысль. Ты уже обедала?

— Нет, — призналась Мерри.

— Тогда сперва поешь. Перехвати где-нибудь гамбургер. Или «хот-дог». Месяца два спустя ты уже не сможешь больше позволить себе такое.

Он откинулся на спинку кресла и улыбнулся — впервые со времени ее прихода в его кабинет.

— Спасибо, — сказала Мерри.

— А я еще ничего для тебя не сделал, — возразил Джаггерс.

Мерри встала и шагнула к двери. Она не успела еще выйти из кабинета, как Джаггерс уже диктовал секретарше поручения.

За Джаггерсом стоило понаблюдать во время работы. Пока он звонил, отдавал распоряжения, диктовал письма или просто раскачивался в кресле, предаваясь размышлениям, Мерри не сидела в его кабинете. Это ей было ни к чему. Утром ей оставалось только проснуться и встать — все остальное делал за нее Джаггерс. Мерри чувствовала себя картой в колоде фокусника. Правда — козырной. Тузом. Ее внешность соответствовала даме. Деловые способности Джаггерса и его связи следовало оценить как валет. Его умение создать рекламу было эквивалентно десятке. Оставалось только вытянуть короля (при условии, что у Мерри была хоть капелька таланта), чтобы заполучить выигрышную комбинацию.

— Ничего, мы пробьемся в любом случае, — сказал он как-то Мерри. — Есть у тебя талант или нет. Для того чтобы сняться в кино, особый талант и не нужен. Лэсси, что ли, талантлива? Или Пиппа? Или Триггер? Если животное может позировать перед камерой, то и ты как-нибудь сумеешь. Для этого достаточно уметь выполнять простейшие команды. Игра, актерские навыки — все это чушь собачья! Более того, это только мешает. Ты видела, как снимается кино?