Джеки Коллинз - Бестия. Том 1

Греческий бог взял ее под руку.

— Повезло ему!

* * *

Дженнифер царственной походкой шествовала вдоль прохода, опираясь на руку своего отца. Это был ее день. Впереди выступала посаженная мать Леонора, а перед ней — три подружки невесты, в том числе девятилетняя Мария.

Это была поистине королевская процессия, и никто не заметил, что Леонора некрепко держится на ногах.

* * *

Коста весь вспотел, дожидаясь в первом ряду. Хотелось в туалет. Или закурить. Или выпить.

Рядом стоял внешне спокойный Джино. Ему потребовалась вся его выдержка, чтобы не оглянуться. Его интересовала, конечно же, не невеста, а Леонора, которая, как он знал, состояла в ее свите.

— Я что-то неважно себя чувствую, — пробормотал Коста.

— Все будет хорошо, малыш. Не падай духом!

В поле их зрения появились Дженнифер и ее отец. Коста двинулся навстречу. Джино — за ним. У него все похолодело внутри. Леонора! Все такая же!

Она стояла к нему в профиль, слегка вздернув голову; розовое платье слегка обрисовывало линию груди, талию и мягкими складками ниспадало на пол.

У Джино пересохло в горле. Он с трудом отвел от нее глаза и стал смотреть перед собой. Начался обряд венчания.

* * *

Дальше все было как в тумане. Свадебный обед и банкет. Шампанское. Прекрасное угощение. Речи. Тосты.

Франклин Зеннокотти бросил на него недоверчивый взгляд. Мэри Зеннокотти одарила его материнской улыбкой.

Синди флиртовала напропалую, как дорогая кокотка; все молодые люди, включая мужа Леоноры, ухлестывали за ней.

Коста с Дженнифер никого не замечали, они держались за руки и обменивались загадочными улыбками.

А вот и она.

Леонора.

Уже не девушка — двадцативосьмилетняя женщина.

Джино — небрежно: — Как поживаешь?

Леонора — еще более небрежно: — Прекрасно. А ты?

Джино: — Неплохо.

Леонора: — Я очень рада.

Молчание. Долгое-долгое молчание.

Джино — озабоченно: — Говорят, у тебя прелестная дочь?

Леонора — легко: — Да. Ее зовут Мария.

Новое молчание.

Джино: — А у меня вот нет детей.

Леонора: — Да что ты?

Они стояли недалеко от танцевального пятачка, где кружились пары.

Джино: — Давай потанцуем. Шафер и посаженная мать.

Леонора: — Ну что ж.

Она оказалась легкой, как перышко. Он вел ее, держа на безопасном расстоянии, чувствуя себя одновременно и счастливым, и ужасно глупым, и очень несчастным. Что ей сказать? И ответит ли она? Надо ли выставлять себя на посмешище? Ведь он — Джино Сантанджело. Важная шишка. Может иметь любую женщину, какую захочет. В Нью-Йорке его уважают и боятся. Сенаторы, судьи, политики — кого только нет среди его знакомых! Попутно он трахает их жен.

— Хватит, — резко сказала Леонора. — Я хочу пить.

— Конечно.

Они двинулись по направлению к столикам.

— Леонора?

— Да? — В голубых глазах стыли льдинки.

Мать твою! Даже не потрудилась что-то объяснить, извиниться, как сделала бы любая светская дама.

— Что тебе принести?

— Ничего. Попрошу мужа. — Она резко высвободилась из его объятий и пошла прочь.

Его как будто лягнула лошадь — прямо под дых. Какая муха ее укусила? Смотрела так, будто он дерьмо на дороге. С ненавистью и презрением. Что он ей сделал? Молился на нее, как сосунок!..

— Привет! — рядом остановилась маленькая девочка.

Девятилетняя копия своей матери.

— Ты кто — Мария?

— Да.

Прелестное дитя. Те же глаза. Те же волосы.

— Откуда вы знаете мое имя?

Джино улыбнулся.

— Кто же тебя не знает?

— Правда?

— Конечно.

— Вот и хорошо. Я хочу пригласить вас на танец. Шаферу положено танцевать со всеми подружками невесты, — она застенчиво протянула ему руку. — Теперь моя очередь.

— С удовольствием.

И они пошли танцевать.

— Мистер Бернард Даймс, его дом напротив, в понедельник устраивает званый ужин. Обычно миссис Беккер отпускает нас помочь на кухне. Хочешь подзаработать? — миссис Смит тревожно посмотрела на Кэрри. — Почему ты молчишь? Нужно предупредить экономку.

Кэрри не знала, что ответить. Готова ли она сделать шаг в прошлое? Но… лишние деньги не помешают. Она и так откладывает каждый доллар, хотя и не знает зачем.

— Хорошо.

По крайней мере, хоть какое-то разнообразие.

Она полгода проработала у Беккеров и еще никуда не выходила, разве что на рынок, да один раз навестила доктора Холланда. Он остался доволен.

— Нью-Йорк, со всеми его соблазнами, стал для тебя тяжелым испытанием. Кажется, ты его выдержала с честью.

Так ли? Можно ли считать затворничество победой?

Может, она просто пасует перед искушением?

Может, и стоило бы выйти на улицу, сходить в кино, обойти ближайшие магазины? Она так и сделает. Когда будет готова.

* * *

В понедельник в пять часов вечера миссис Смит и Кэрри отправились к Даймсу. По такому случаю миссис Смит надела свое лучшее цветастое платье. Что касается Кэрри, то она осталась в форме служанки, а длинные волосы заплела и заколола на затылке.

— Ты что ж, так и не принарядишься? — упрекнула ее миссис Смит.

— Это моя рабочая одежда.

Экономка мистера Даймса, миссис Черч, встретила их на пороге кухни. К величайшему облегчению Кэрри, это оказалась не та женщина, которую она знала.

Кухню переоборудовали и отделали заново. Но все равно Кэрри разволновалась, вспомнив, какой она была тогда невинной молоденькой девушкой.

На кухне кипела работа. Молодая шведка в форме официантки ждала, когда можно будет относить блюда. Здесь же суетились два бармена и служанка. Шеф-повар колдовал над слоеным пирогом.

Кэрри поручили мыть посуду.

В семь часов начали прибывать гости. Сверху доносились музыка и смех. Оба бармена и официантка убежали в столовую, но то и дело возвращались — посплетничать о знаменитых гостях. Росла гора грязной посуды. У Кэрри покраснели руки, горячая мыльная вода разъедала пальцы.

В половине одиннадцатого явился дворецкий. Обвел всех взглядом и остановился на Кэрри.

— Умеешь подавать пальто?

— Что?

— А, не беда. Уж наверное, справишься не хуже той девчонки. Пошли.

Она вытерла руки о посудное полотенце и поднялась вместе с дворецким по знакомой лестнице.

— Сюда, — он слегка подтолкнул ее в гардеробную. — Я буду говорить, что нужно делать, а ты поторапливайся.

Это все-таки легче мытья посуды.

* * *

Эстер и Гордон Беккер уходили одними из последних.

— Чудесный вечер, дорогой Бернард!

Тот улыбнулся.

— Спасибо. Я рад, что вы остались довольны.

— О да — и я, и Гордон. Правда, милый?

Гордон не сразу понял, о чем она говорит. Его внимание привлекла черная девушка, подававшая пальто. Где он мог ее видеть?

— Кэрри! — воскликнула Эстер. — Ты все еще здесь? Хотела бы я знать, в каком виде ты завтра утром выйдешь на работу!

— Кто она? — удивился Гордон.

Эстер расхохоталась.

— Наша служанка. Вы только посмотрите на него — не узнает собственных слуг! — ее двойной подбородок так и затрясся над мощной грудью.

Гордон тоже рассмеялся.

— Кто же узнает слуг? Они приходят и уходят.

В голове у Бернарда Даймса шевельнулось смутное воспоминание. Кэрри? Словно звенящий вдали колокольчик. Знакомое лицо. Кэрри? Его всегда раздражало, когда он не мог вспомнить, где видел человека.

— Позвольте ей задержаться, — попросил он Эстер.

— О, разумеется. Я пошутила. Ничего страшного, если и недоспит, правда?

Кэрри решила искать другую работу.

* * *

Позже, когда отбыл последний гость, Бернард Даймс сидел в кабинете с бокалом своего любимого бренди. Он вызвал дворецкого.

— Роджер, та девушка, которая помогала подавать пальто, еще не ушла? Позовите ее сюда.

— Да, сэр. Она очень старательная. Нам бы такую служанку.

— Вот как? Может быть, попросить миссис Беккер отпустить ее?

— Отличная идея, сэр. Бернард развеселился.

— Вы меня удивляете. Переманивать слуг — вроде бы не ваше хобби.

Роджер остался невозмутимым.

— Да, сэр. Но иногда ничего другого не остается.

* * *

На кухне миссис Смит, пьяно пошатываясь, собирала в бумажный пакет оставшуюся закуску. Двое барменов собирали пустые бутылки. Официантка-шведка переоделась в ярко-оранжевое платье и лениво перелистывала дамский журнал. Шеф-повар, ее муж, убирал кухонную утварь. Кэрри относила чистую посуду в буфет.

К ней подкатился один из барменов:

— Хочешь повеселиться?

Она без всякого выражения уставилась на него.

— Ну так как же?

Кэрри покачала головой.

Он собирался продолжать атаку, но тут появился дворецкий.

— Кэрри, тебя хочет видеть мистер Даймс. Прямо сейчас.

Поездка оказалась не из приятных. Чертова свадьба. Чертов отель, где ему приходилось подолгу бывать тет-а-тет с Синди. Наконец, после особо бурной ссоры, они возвратились в Нью-Йорк — чуть ли не врагами.

Синди кипела от возмущения. Джино ясно дал понять, что она — лишь одно из его приобретений, наподобие костюма и автомобиля. Естественно, он не сказал этого прямо, но она поняла. Он только и делал, что издевался: мол, на свадьбе она выставила себя на посмешище. Что он понимает? Да там каждый мужик кончил в штаны от одного только взгляда на нее!

— Не нужно было выряжаться в белое, — поучал Джино.

— Это еще почему?

— Потому что это привилегия невесты.

— Да? Кто сказал?

— Я. И требования этикета.

— Этикета! Вот не подозревала, что тебе известно это слово!

Бац! Он впервые за все годы поднял на нее руку.

Синди тигрицей набросилась на мужа, кусаясь и царапаясь. Джино стряхнул ее с себя и ушел, предоставив ее собственным горьким размышлениям в этом паршивом отеле. Сам пошел в бар и надрался. На него не похоже. Обычно он знал меру. Но сейчас Джино был в смятении. Чертова Синди — вертит задом перед каждым встречным, как дешевая потаскушка. Чертов Франклин Зеннокотти — до сих пор смотрит на него, как на уличного хулигана.

И конечно, Леонора. Он думал, что давно покончил с этим. И вот они встретились. Те же глаза, волосы, тело… и все та же застарелая боль.

А она — вся лед и презрение, как будто не она, а он причинил ей зло. Просто уму непостижимо!

Скорей бы уехать в Нью-Йорк!

* * *

Альдо, по своему обыкновению, жевал дольку чеснока.

— Ну, слава Богу, ты вернулся.

Джино диким зверем кружил по кабинету.

— Иисусе Христе! Я всего на несколько дней отлучился — и застаю здесь такой бардак! Ты способен сам что-нибудь решить?

Альдо залился краской.

— Кто же мог ожидать? Все шло как по маслу.

— Естественно. Я не зря подмазываю всех подряд, — Джино ударил кулаком по столу. — Где, мать твою, Бой?

— Он совсем плох. Его отделали будь здоров.

— Чертов идиот. Как могло случиться, что он поехал без охраны?

— Он всегда так ездит.

Да. Джейкоб Коэн. Джейк. Бой. Обожает играть в независимость. Крутой парень. Может быть, даже слишком.

— Повтори все сначала, — потребовал Джино.

— Но я уже все рассказал.

— Ну?

Альдо перестал спорить. Джино весь кипел — вот-вот взорвется.

— Обычно он собирает дань по субботам. Обычно. Оставляет машину возле кондитерской на Сто пятнадцатой улице…

— Кондитерской Гамбино?

— Именно. Ну вот, едва он вошел внутрь, как сзади на него напали трое.

— Он что, их не заметил?

— Нет. Напали сзади, хорошенько его отдубасили, забрали деньги, весь мешок, и смылись.

— Куда?

— Что-что?

— В каком направлении они побежали?

— Понятия не имею.

— Шестьдесят кусков моих денег — и ты понятия не имеешь?

— Я знаю только то, что сказал Бой.

— Он сразу приперся сюда?

— Да. Из него ручьями вытекала кровь, и он весь трясся. Я велел Реду отвезти его домой.

— И дать ему пустышку и стакан горячего молока?