Джеки Коллинз - Бестия. Том 2

* * *

После разговора с отцом Дарио положил трубку и обдумал сногсшибательную новость. Как это ему самому не пришло в голову пуститься в бега? Он страстно ненавидел школу, дела с каждым днем становились хуже. Знал бы он, где скрывается Лаки, с удовольствием присоединился бы к ней. Но, к сожалению, он не имел ни малейшего понятия. Дарио помрачнел и вернулся в класс.

Учитель рисования Эрик спросил:

— Как дела, Дарио? Все в порядке?

— Да, сэр.

— Ты уверен?

— Да, сэр.

Один из мальчиков передразнил: «Да, сэр!» — и захихикал.

Дарио проигнорировал эту выходку. В последнее время ему удалось развить в себе здоровое безразличие к мнению товарищей — это лучше, чем обижаться и жить в состоянии постоянной войны.

Учитель подошел ближе и всмотрелся в его рисунок углем — изображение пловца.

— Гм. Неплохо, Дарио, совсем неплохо. Задержись после урока, мне нужно с тобой поговорить.

— Да, сэр.

* * *

Джино рассмотрел все возможные варианты. Может быть, в эту самую минуту Лаки пробирается в Калифорнию — в своих тесных линялых джинсах и облегающей летней кофточке. Какой-нибудь шут гороховый, гнусный водитель грузовика предлагает ее подбросить, и она доверчиво карабкается в кабину. Короткая борьба — и вот уже изнасилованное, безжизненное тело его дочери валяется в кювете.

Ей было всего пятнадцать лет. Совсем ребенок. Если какой-то ублюдок посмел…

Дженнифер с Костой ни на минуту не оставляли его одного. Дженнифер следила за тем, чтобы он своевременно поел, и без конца уверяла Джино в том, что Лаки цела и невредима.

— Джино, дорогой, ведь она — твоя точная копия и способна постоять за себя.

— Дженнифер, ведь она еще дитя!

— Нет, дорогой. Лаки взрослая. Интуиция говорит мне, что с ней все в порядке. Нутром чую!

Джино посуровел и решил лично переговорить с Олимпией Станислопулос: вдруг она что-то знает и скрывает?

Мать Олимпии отправилась в круиз, но ее секретарша дала ему телефонный номер девушки в Париже. Джино целый день не мог дозвониться. Наконец он разыскал ее отца в Афинах. Тот был крайне недоволен, что его потревожили в разгар совещания.

— Олимпия точно находится в Париже, посещает курсы русского языка. Я немедленно свяжусь с ней и потребую, чтобы она вам позвонила.

— Спасибо, — так же лаконично ответил Джино. — Чем скорее, тем лучше.

* * *

Учитель рисования Эрик сказал:

— Мне показалось, ты не очень-то прижился в школе. Ты… не такой, как другие.

— Да, — с вызовом ответил Дарио. — Я не такой, как эти сопляки.

— Я знаю. Это бросается в глаза. Ты более чувствительный. И очень умный.

Дарио никогда не думал о себе как о сверхчувствительном или шибко умном, но согласился:

— Да. Пожалуй, так оно и есть.

— Я это сразу заметил, — тихо произнес Эрик. — С первого взгляда.

Дарио вдруг смутился. Эрик как-то странно смотрел на него.

— Мы с тобой похожи, — продолжал Эрик. — Я тоже был белой вороной в школе. Ребята ненавидели меня за то, что я увлекался искусством… серьезными книгами… всем, что есть в жизни прекрасного.

— Правда? — Дарио старался выглядеть заинтересованным, но, по правде говоря, ему не было дела до Эрика и его биографии.

— Как насчет того, чтобы провести со мной уик-энд — у меня дома? — как бы между прочим предложил Эрик. — Я заметил: ты никогда не ездишь домой. Обещаю тебе, будет весело. Ты не пожалеешь.

Дарио обдумал перспективу провести время с Эриком. Учителю рисования исполнилось двадцать четыре года. Он был плотного сложения, с волосами песочного цвета и водянисто-серыми глазами.

— А что мы будем делать? — осторожно спросил он.

— Что захочешь. Сходим в кино, поиграем в кегли, поплаваем, поедим чего-нибудь вкусного. Что ты об этом думаешь?

— Почему бы и нет?

Эрик улыбнулся.

— В самом деле — почему бы и нет? Только пусть это будет нашей маленькой тайной. Не скажем ни одной живой душе. Ты же понимаешь — школьные правила…

Дарио улыбнулся. Он вдруг почувствовал себя значительным и кому-то нужным. Эрик не приглашает к себе кого попало.

* * *

Ровно через двадцать четыре часа Димитрий Станислопулос позвонил Джино.

— Мы столкнулись с проблемой, — коротко сказал он.

Ага — уже «мы»!

— Что такое?

— Олимпии нет в Париже. Она взяла одну из моих машин и уехала.

Джино с облегчением вздохнул. По крайней мере, хоть Лаки не одна.

— Она очень своенравная девочка, — усталым тоном продолжал Димитрий. — Можно даже сказать, неуправляемая. Легко поддается чужому влиянию. Должно быть, она вместе с вашей дочерью…

— Где они могут быть?

— Не имею ни малейшего представления. Но я сообщил в полицию сведения об автомобиле. Вряд ли поиски займут слишком много времени.

— Надеюсь. Если бы ваша жена не уверила меня, что Олимпия в Париже…

— Моя жена слушает, что ей говорят. Жаль, что вы раньше не вышли прямо на меня.

Под конец они договорились на другой день встретиться в Париже.

— Дженнифер, едем со мной, — умолял Джино. — Я не знаю, как с ней себя вести.

— Нет, — ответила Дженнифер. — Пойми, Джино, ты должен сделать это сам. Она же твоя дочь. Попытайся вернуть былую близость, пока еще не поздно. Тебе дается, может быть, последний шанс. Поговори с ней, попробуй понять причину этого поступка.

Он попробует! После того, как выбьет из нее всю дурь. Выбьет — а потом попробует!

Как случилось, что Пиппа Санчес стала частью их жизни? Она мигом отделалась от ювелира из Боливии, забрала из отеля свою сумку и влезла в «мерседес».

— Ты не против, дорогая? — сладким голосом спросила она Олимпию. — Нам с Уоррисом нужно закончить одно дело.

— Ради Бога.

Утром следующего дня Лаки разговаривала с подругой на кухне.

— Слушай, почему мы никуда не едем? Здесь становится скучно. Кажется, мы собирались развлекаться.

— Я и развлекаюсь. Уоррис — потрясный парень.

— Ага. Как насчет мексиканской шлюхи? Долго она будет здесь торчать?

— Самое большое — пару дней. У них с Уоррисом дела.

— Она действует мне на нервы. Все время пялится.

Олимпия захихикала.

— Может, она к тебе вожделеет?

— Может, ты засунешь свои дурацкие хохмы себе в задницу? — взвилась Лаки. — Я уезжаю!

— На чем? У тебя ни машины, ни куска хлеба — ничего!

— Давай, давай, попрекай меня!

— А, брось. Чего тебе недостает, так это крутого парня. Сегодня вечером найдем подходящего.

— Вчера я уже нашла — и чем кончилось? Для него не хватило места в машине — по словам Уорриса.

— Сегодня будет иначе. Найдешь кого-нибудь по вкусу, и, обещаю тебе, мы так или иначе доставим его сюда.

Лаки начала остывать.

— О'кей.

Они вышли на солнышко. Уоррис разлегся у бассейна; рядом на топчане Пиппа демонстрировала великолепное, смазанное кремом для загара тело.

— Чудная вилла! — промурлыкала она. — Девочки, вы давно здесь живете?

— Не очень, — осторожно ответила Лаки.

— А как же школа?

— Со школой покончено, — воскликнула Олимпия, плюхаясь прямо на распростертого на песке Уорриса.

Тот запротестовал.

— Ты слишком тяжелая!

— Ночью ты не жаловался!

— Тогда и я был потверже.

Лаки разбежалась и так энергично нырнула, что проплыла чуть ли не две трети длины бассейна под водой.

На бортике бассейна показалась ящерица — ее чешуйчатое тельце поблескивало в солнечных лучах.

— Ой! — завизжала Олимпия. — Я боюсь всего, что ползает!

— Ничего она тебе не сделает, — заявила Пиппа.

Уоррис поддержал ее:

— Это точно!

— Придумала! — воскликнула Пиппа. — Как насчет того, чтобы устроить грандиозную вечеринку?

Олимпия заколебалась.

— Мы здесь никого не знаем.

— Зато я знаю всех и каждого. Пригласим самых интересных людей.

У Олимпии загорелись глаза.

— Правда?

— Ну конечно. Например, я знаю музыкантов, которые согласятся играть бесплатно — только за еду и выпивку. Здорово, правда?

— Звучит заманчиво, но что касается еды и выпивки… Я поистратилась… вот-вот должна прийти моя стипендия…

Пиппа вскочила на ноги.

— Тебе незачем беспокоиться, я беру это на себя. Можно взять твой автомобиль?

— Конечно. Но…

Пиппа широко улыбнулась.

— Я все устрою. А ты лежи, загорай на солнышке, — она надела поверх бикини желтое пляжное платье. — Увидимся вечером!

— Ух ты! — восхитилась Олимпия. — Потрясная баба!

Уоррис стянул с нее лифчик.

— А вот и мои крошки.

Олимпия скользнула оценивающим взглядом по его маленьким белым плавкам.

— Ну-ка покажи, что ты припас для маленькой девочки.

Он встал и потянул ее за руку.

— Я сделаю лучше: покажу, что у меня припасено для большой девочки. Пошли в дом.

Лаки было до лампочки. Она знай себе переплывала бассейн из конца в конец. Как заводная.

* * *

Пиппа гнала белый «мерседес» по серпантину горной дороги и тихонько напевала про себя. Жизнь прекрасна! Ей не потребовалось много времени, чтобы уяснить ситуацию. Девчонки сбежали, это видно невооруженным глазом. Ни денег, ни планов на будущее. Вилла им явно не принадлежит — судя по зачехленной мебели. Да, они беглянки; их наверняка ищут.

Джино Сантанджело. От одного этого имени у Пиппы мороз по коже. Вполне возможно, он разыскивает дочь. А если так, кому, как не Пиппе Санчес, помочь ему в этом? Он будет ей признателен. Не исключено, что в знак благодарности он профинансирует ее картину. Она улыбнулась и на мгновение прониклась милостью к Уоррису. Все же с ним нужно держать ухо востро и ни в коем случае не открывать своих планов. Да он и сам интересуется только этой гусыней Станислопулос. Кто упрекнет его за это?

Улыбка Пиппы сделалась шире. Все идет как по маслу. «Я все устрою. Можно взять твой автомобиль?» В результате они при всем желании не смогут убежать с виллы. Она же вместо вечеринки устроит им встречу с Джино Сантанджело. Он тотчас примчится — где бы сейчас ни находился. Пиппа лично приведет его к доченьке, драгоценной Лаки.

Она на полную громкость включила радиоприемник и нажала на акселератор.

Кто больше других подойдет на роль Джино Сантанджело? Марлон Брандо? Тони Кертис? Пол Ньюмен? Как это здорово — самой набирать актеров! Да, Марлон Брандо — идеальный вариант. Как раз нужная пропорция мужественности и сексуальности. То, что доктор прописал!

На крутом повороте произошло то, чего Пиппа никак не ожидала. Она слишком гнала машину и на полной скорости врезалась в «ситроен» с английскими туристами. Грохот разнесся по всему ущелью.

Пиппа Санчес умерла мгновенно. А вместе с ней — все ее мечты.

Джино летел в Париж один. Из Вегаса ему докладывали, что миссис Ричмонд предъявляет беспрецедентные требования. Она отбыла на следующий день после него, оставив вместо себя Крейвена надзирать за приготовлениями к предстоящему гала-вечеру. И сама чуть ли не ежечасно звонила из Вашингтона.

— Это чистое безумие, — жаловался патрону Марко. — Она требует, чтобы половине гостей предоставили люксы на одну ночь. И чтобы было особое меню, а цветов — вы не представляете! Этот банкет будет стоить целого состояния.

Джино ничего не мог поделать. Он согласился ей помочь и сдержит слово. Она держит его за дурачка, это ясно. Позволила трахнуть себя разок — и думает, что они в расчете. Стерва! Оценила свой благотворительный вечер в одно траханье!

— Делай все, что она скажет, — приказал он Марко. — Я скоро вернусь, и тогда она попляшет!

Миссис Ричмонд придется ответить за все. Джино Сантанджело еще никому не позволял помыкать собой. Она получит свое благотворительное гала-представление, но в один прекрасный день ее ждет расплата. Просто сейчас у него связаны руки.

— Есть новости о Лаки? — спросил Марко.

— Я только что прилетел в Париж. Позже позвоню.

* * *

— Сигарету? — предложил Эрик.

— Спасибо, — Дарио закурил и разлегся на топчане, занимавшем добрый кусок террасы.

Эрик жил в Сан-Диего, в нескольких милях от пансиона. Дарио прибыл автобусом в субботу утром. Эрик встретил его на станции. Они приятно провели день, раскатывая по городу, заходя в магазины, особенно в книжные; посетили художественную галерею.