Венди Уэкс - Бестселлер по случайности

— Кендалл! — Тишину прорезал женский голос. Неужели Кэл дал Лоре Уайлс ключи и от фермы? А ведь она пообещала себе: в следующий раз встретит красавицу блондинку при полном параде. — Кендалл! — В дверь кухни забарабанили.

Кендалл перебрала имеющиеся варианты. Процесс занял ровно одну секунду, потому что вариантов не было.

— Кендалл Эймс, я вышла из дому в пять утра и провела целый день в дороге. Открой дверь, черт подери!

Нет, не может быть, у нее слуховые галлюцинации!

— Я не шучу! Открывай, иначе как подую, как подую…

Кендалл распахнула дверь. На пороге стояла Мэллори — в дизайнерских джинсах с заниженной талией и сапожках на высоких каблуках.

— Хочешь сдуть мой дом? Валяй. Мне уже ничего не страшно.

— Позволь заметить: перевалило за полдень, а ты еще не одета. — Мэллори переступила порог. — К этому времени даже три поросенка были бы уже в полном порядке.

Кендалл шагнула в объятия Мэллори, от которой, в отличие от нее самой, пахло большим городом и дорогим парфюмом.

— Я до умопомрачения рада тебя видеть! — Она прижалась к Мэллори, словно опасаясь, что та исчезнет. — Хоть ты и зовешь меня свиньей! — Кендалл отступила на террасу и вытерла слезы рукавом пижамной куртки. — Как ты меня нашла? Что ты здесь делаешь? Господи, как хорошо, что ты приехала!

Кендалл разрыдалась. Долго сдерживаемые слезы полились бешеным потоком. Когда поток иссяк, она всхлипнула и наконец впустила Мэллори в дом.

— Поверить не могу, что ты здесь!

— Кто-нибудь из нас и раньше бы сюда выбрался, если бы ты объяснила, где прячешься и что происходит. — Мэллори облокотилась на разделочный стол, скрестив руки на груди. — Итак, что происходит?

Подруга буравила ее взглядом, и Кендалл прекрасно понимала, что видит Мэллори: мятую, с чужого плеча пижаму, сальные волосы, темные круги под глазами, наглядно свидетельствующие о ночах в компании спутникового телевидения…

Мэллори фыркнула.

— Ведь тут есть водопровод? — поморщившись, спросила она. — Может, я путаю, но, по-моему, ты говорила, что есть.

Кендалл снова вытерла слезы. Ощущение было такое, что она в одиночку несла тяжелую ношу, но вдруг появилась Мэллори и предложила взять половину.

— Пойдем на террасу! Начну со второго вопроса: водопровод есть. Если сломается, я, наверное, смогу починить сама: столько ночей смотрела канал для домашних мастеров!.. А что касается первого вопроса… — Кендалл придвинула стул, жестом предложила Мэллори сесть, глубоко вдохнула горный воздух и попробовала навести порядок в мыслях. — Такое ощущение, что после облома с «Зельдой» я покатилась по наклонной, и теперь все, что казалось надежной опорой, рушится. Земля из-под ног уходит.

Кендалл рассказала о беседе с Сильвией Хардкасл, горячем желании сбежать из Нью-Йорка домой, где ее совершенно не ждали; беседе с новой помощницей Джейн, набивших оскомину клише Кэла, его подружке риелторше и требовании развестись. Слова точно лились сами, вымываемые рекой слез.

— Не представляю, что сказать Джеффри и Мелиссе. Лишь месяц назад, когда они уезжали в колледж, все было нормально, а сейчас у мамы рушится карьера, у папы есть подружка и родители разводятся. Я сама не понимаю, как это все случилось.

Мэллори молча слушала, глядя на перила террасы.

— Я не в состоянии сосредоточиться и как следует подумать. Твержу себе: о Кэлвине следует на время забыть, нужно писать книгу… Не получается ни там, ни там! Ради чего стараться? — продолжала Кендалл. — Даже когда я думала, что на личном фронте все нормально, продажи падали. Знаешь, ты одна из немногих знакомых мне писателей, которые добились настоящей популярности.

— Я…

— Нет, Мэл, я ни в чем тебя не упрекаю! Речь вообще не об этом, а о моих шансах на успех. Даже если я чудом сохраню семью и напишу гениальную книгу, каковы шансы добиться настоящего признания? Один на миллиард? Один на триллион?

— Я…

— Знаешь, помимо вас троих, меня вдохновляла еще одна женщина — основательница литературного клуба, в котором я состою. Она писала книгу за книгой и мечтала об успехе. Случилось так, что вопреки препонам ее издательства книга той женщины попала в список бестселлеров «Нью-Йорк таймс», и она заключила многомиллионный контракт с другим издательством.

Мэллори внимательно слушала.

— Когда я пробивалась в «Скарсдейл», она сказала: «До публикации доживают самые терпеливые». Я написала эту фразу на стикеры, наклеила на компьютер и на зеркало ванной. Каждый день читала и повторяла начинающим писателям, которые, отчаявшись, хотели поставить на творчестве крест. Я искренне поверила, что издательский бизнес безжалостен, но, если не сдаваться, обязательно своего добьешься.

— Правильно. Все в руках самого писателя. Порой работать невыносимо трудно, и обязательно нужно верить…

— Мэллори, та женщина книги больше не пишет. Она дома продает — в недвижимость ушла, — тихо сказала Кендалл и поморщилась. — А у меня на представителей этой профессии сейчас аллергия!

* * *

Мэллори думала, что из-за горестей подруги всю ночь глаз не сомкнет, однако спала, как пресловутый младенец — то ли благодаря свежему горному воздуху, то ли благодаря двум бутылкам вина, которые они распили.

Ночью она слышала бормотание телевизора, в том числе загадочные слова — например, «маршрутизатор» и «мансардный карниз». Однако они не помешали Мэллори выспаться. Впервые за долгое время ее собственные проблемы отошли на второй план, уступив пальму первенства желанию помочь Кендалл.

Мэллори накинула халат и прошла на кухню, где умопомрачительно пахло кофе. Опрятно одетая Кендалл что-то писала в блокноте и улыбалась. Судя по большим настенным часам, было половина девятого.

— О, ты уже одета! — фыркнула Мэллори. — И в душе явно побывала… Мне нужно бросить литературу и податься в психотерапевты.

— Ну что сказать? Ты меня вдохновила. — Кендалл показала на пустую кружку у кофеварки.

Мэллори налила себе кофе, добавила сахар, сливки и сделала глоток.

— Что пишешь? Заметки к портретам главных героев? — полюбопытствовала она. Вдруг все не так запущено? Можно предложить совместный мозговой штурм или обсудить будущий сюжет. Сперва они поговорят о книге Кендалл, потом о ее книге… Смена обстановки однозначно пойдет на пользу.

— Вообще-то составляю список покупок в «Хоум депо».

— В «Хоум депо»? — Мэллори не без труда оторвалась от созерцания горных вершин.

— Ну да, после всех этих сюжетов о домашних мастерах решила тут кое-что отремонтировать.

— Но у тебя договор! — с досадой напомнила Мэллори. — И в «Скарсдейле» ждут рукопись, а не фотографии гостиной после ремонта.

— Ничего глобального я не намечаю, — смутилась Кендалл. — На крыльце ступеньки сломались, перила подгнили. Ты ведь не хочешь упасть и сломать ногу?

— Конечно, не хочу, но…

— Сливной бачок барахлит. Раздражает, сил нет! Я в два счета починю! Одевайся, поедем завтракать в «Клейтон-кафе», а на обратном пути закупим продукты. На все про все уйдет часа три, не больше.

— Я собиралась утром работать, — покачала головой Мэллори. — У нас обеих поджимают сроки. Можно вынести ноутбуки на террасу…

— Не хочешь — оставайся, а я за покупками. У меня «Доритос» кончаются!

— Но ведь я приехала тебе помогать…

Кендалл улыбнулась и откинула волосы.

— Мэллори, до твоего приезда я три дня душ не принимала, так что считай себя волшебницей. Но я даже думать не смогу о книге, пока не сделаю мелкий ремонт и не набью холодильник едой! — Кендалл кинула на подругу исполненный благодарности взгляд.

Однако Мэллори предлог не работать чувствовала за добрую милю. Она глотнула кофе и стала гадать, что делать. Сама она в жизни не забила ни одного гвоздя, считая такую работу прерогативой Криса, но, если честно, сейчас садиться за ноутбук не хотела. А вдруг утренняя прогулка и завтрак настроят и ее, и Кендалл на рабочий лад?

Тем более если Кендалл уедет одна, то вполне может исчезнуть на целый день. А если поехать с ней, они позавтракают, купят продукты и инструменты, вернутся на ферму и сядут за работу.

— Ладно, — наконец кивнула Мэллори, — через пятнадцать минут буду готова.

На лице Кендалл мелькнуло облегчение, совсем как у приговоренного к смерти, в последнюю минуту получившего отсрочку исполнения приговора.

— Сделаем покупки, но по городу шататься не станем. Вернемся домой, и сразу за работу: наметим сюжет твоей книги.

Мэллори отправилась в свою комнату. Она прикидывала, что надеть для поездки в «Хоум депо», и гадала, насколько явно ее лицо выражает радость оттого, что за работу можно сесть попозже.

В «Клейтон-кафе» Мэллори и Кендалл практически вылизали свои тарелки и, чтобы растрясти жир, решили прогуляться по крошечной клейтонской Мейн-стрит.

— Господи, как я наелась! — Кендалл дернула пояс своих джинсов, словно надеясь хоть немного его растянуть.

— Да, было вкусно, — кивнула Мэллори. — Хотя пылкая любовь местных жителей к овсянке для меня необъяснима.

— Ш-ш-ш! — предостерегающе зашипела Кендалл. — Не так громко! За критику овсянки с подливой здесь могут вымазать дегтем, обвалять в перьях и выгнать из города.

— Насчет «выгнать» не уверена, зато точно знаю другое: в этом городке всех калорий, которые мы сейчас наели, прогулками не сожжешь. Сегодня вечером нужно идти в поход!

Все, что не касалось новой книги и обсасывания ее проблем, Кендалл принимала на «ура». У нее ведь теперь новое жизненное кредо: «Izbeganius, izbegatas, izbegant». Благодаря Мэллори она не чувствовала себя одинокой и отрезанной от мира; только вот, к сожалению, от бурлящего в душе страха и пустоты не спрятаться.

— Отлично! — воскликнула она, ведя Кендалл мимо антикварных лавочек и ухоженного сада перед старинным каменным зданием музея.

У единственного в городе книжного Мэллори остановилась.

— Помнишь, как наши книги впервые поступили в продажу? — Она улыбнулась. — Сколько магазинов мы обошли, когда в Нью-Йорк приехали? Двадцать? Тридцать? Помнишь, как на такси ездили из книжного в книжный и в каждом сломя голову неслись в отдел современной прозы?

Кендалл кивнула, хотя ее воспоминания портила неприглядная реальность.

— Не хочешь войти и проверить, есть ли наши книги в продаже?

На лице Мэллори застыло мечтательно-ностальгическое выражение, которое Кендалл тотчас захотелось стереть.

— Уверена, тебе будет приятно заглянуть в книжный! Твоих книг там наверняка целая куча, а мои отыщутся вряд ли. И тогда мне станет еще хуже — что в данный момент практически невозможно.

Мэллори тотчас отпустила дверную ручку.

— Знаешь, в маленьком книжном вроде этого за читательское внимание борются тысячи авторов. Вот я и спрашиваю себя: каковы шансы, что кто-то выберет именно мою книгу? Но даже если местный покупатель выберет мою книгу, которая окажется в наличии, каковы шансы, что маленький книжный закажет ее снова? Поэтому для меня поход в книжный — напоминание о препятствиях на пути к успеху. Сплошное расстройство!

— Тем больше причин написать новую книгу! — парировала Мэллори. — Пусть прибавится и популярности, и завистников. Думаю, будет здорово, если твое имя узнают в этой дыре!

— Мне все равно! — покачала головой Кендалл, стараясь подавить недовольство словами Мэллори.

— Ну вот, теперь я тоже расстроена! — Мэллори отвернулась от книжного.

— У подруг всего должно быть поровну! Можешь считать меня депрессантом-уравнителем! — Кендалл говорила полушутя, но на душе было хмуро и тоскливо. — Впрочем, тебе-то из-за чего расстраиваться? Ты писательница плодовитая, тиражи огромные, тебя издатели с первого дня продвигают. — Кендалл старательно заглушила звучавшую в голосе обиду. — И муж на руках носит! — Она осеклась, ругая себя последними словами. Только как смириться с тем, что у подруги есть все, о чем она мечтает? — На твоем месте мне бы тоже хотелось писать!

Мэллори развернулась и быстро зашагала к машине.

— Думаешь, у меня нет ни печалей, ни забот? — выпалила она, пускаясь чуть ли не бегом. — Когда сажусь работать, щелкаю пальцем, и слова сами приходят и ложатся на лист?

Добежав до машины, подруги застыли с разных сторон от нее: утренней безмятежности как не бывало.

— Ты правда так думаешь?! — гневно спросила Мэллори.

Кендалл перехватила ее возмущенный взгляд и велела себе выбирать выражения. Подруга приехала ее поддержать, а она от жалости к себе захлебывается!.. Тем не менее зеленоглазое чудовище дергало ее за язык.