Джойс Карлоу - Бесценное сокровище

Этого оказалось вполне достаточно. Капитан тут же подхватил ее на руки и понес к кровати, но на сей раз он не стал раздевать ее и не разделся сам. Вместо этого он задрал ее платье, и его рука стала нежно поглаживать ее, приводя в неистовое возбуждение.

Бен расстегнул бриджи и осторожно вошел в нее. Мэдди выгнулась всем телом навстречу и громко вскрикнула, не в силах больше сдерживать страсть. Сквозь одежду она чувствовала жар его тела и неудержимо рвалась к нему. Все это создавало необыкновенно эротическую атмосферу.

Какое-то время назад она испытывала тоску по своему времени, а сейчас сама мысль о том, что можно отказаться от этого человека, казалась ей невероятно глупой. Она поняла, что на самом деле никогда не хотела оставить эту эпоху и вернуться в свой двадцатый век. Во всяком случае, не ценой разлуки с этим страстным капитаном.

Их любовные ласки продолжались долго. У нее сложилось впечатление, что он может продолжать эту игру столько, сколько ему вздумается. Как настоящий мастер, не жалеющий времени на свое произведение.

Она долго лежала в его объятиях. Ей было тепло, уютно и безопасно в его крепких руках. В этот момент она подумала, что, вероятно, нет на свете такого, чего бы она не сделала для капитана Бена Йорка.

Мэдди взбила подушки и уселась на кровати. Бен уже давно ушел, чтобы сменить у штурвала Черного Генри. Ушел, наверное, часа в четыре утра.

Оставшись одна, она еще долго лежала в дремоте, ощущая его тепло. Затем чувства умиротворенности и уюта одолели ее, и она снова погрузилась в крепкий сон, ведь ей не нужно так рано вставать. А сейчас она полностью проснулась и стала думать о последних событиях.

Лучшего любовника, чем Бен, и представить себе невозможно! Она вспомнила все подробности их страстной любовной игры в прошлую ночь. Находясь в его крепких объятиях, она готова была сделать все, что бы он ее ни попросил. Его власть над ней была полной и безраздельной. Мэдди не сомневалась, что их стремление к близости было взаимным. Но это была не только физическая близость. В этом было нечто большее. По крайней мере оно зарождалось – какое-то новое чувство, большее, чем обыкновенная физическая близость.

Но это же человек из совершенно другого, чужого для меня времени, – прошептала она, вспомнив злоключения последних недель. А если в его жизни есть другая женщина? И не просто другая, а та, которая что-то значит для него? С которой он связан более прочными узами, чем мимолетное увлечение?

И в ее время мужчина мог иметь связь с несколькими женщинами и делить свою страсть между ними. Но Бен Йорк был человеком своего времени, и она опасалась, что может неправильно расценить его намерения и поступки. Она знала из истории, что мужчины восемнадцатого века, как правило, имели жен и любовниц. А что, если Бен Йорк был уже женат? Разумеется, она может совершенно откровенно спросить его об этом. Но если он ответит отрицательно, должна ли она верить ему?

Да, несомненно. Во всяком случае, ей хочется верить этому человеку. Мэдди снова напомнила себе, что должна быть практичной и разумной, тем более что волею случая оказалась в такой необычайной ситуации. Сильное физическое влечение, любовь, если она действительно зарождается в ее душе, безусловно, заставляют терять разум. Они оказывают влияние на психику человека, на его способность принимать верные решения и здраво судить о происходящем. Бен Йорк производил впечатление вполне благородного человека с обостренным чувством собственного достоинства. Правда, он не считает женщин равными мужчинам, но это простительно, так как характерно для этого времени.

– Действительно ли я влюблена в него, – вполголоса пробормотала Мэдди, – или это всего лишь страсть? Как можно отличить одно от другого?

В конце концов их встречи стали регулярными. Они видели друг друга каждый Божий день с того самого времени, как ее нашли в заброшенной шахте. У нее просто не было никакой возможности перекинуться словом с кем-нибудь другим, кроме, разумеется, Уилла. А Уилл все еще окончательно не оправился от полученной раны. Но самое главное: действительно ли она влюбилась в Бена? А если она вдруг снова вернется в свое время? Может быть, это какая-то неизвестная ранее форма сна или галлюцинаций?

– А что, если земля плоская? – неожиданно спросила она себя, разозлившись на собственную глупость.

Но это был не сон и не галлюцинация. Она действительно оказалась в 1702 году на борту каперского судна, капитаном которого был некто Бен Йорк. Может быть, когда они прибудут в Нью-Йорк, что-нибудь в конце концов прояснится…

Главное же заключалось в том, что этот капитан был превосходным любовником. Нет, не просто любовником. Вчерашняя страсть была не только обычной любовной игрой. Это было нечто большее – чистый экстаз, истинная страсть, магическое влечение тел и душ. Это могло быть только результатом безумного обоюдного желания и, как она надеялась, чего-то более глубокого.

– Могу ли я оставить этого человека и вернуться в свое время? – в сотый раз задавала она себе вопрос.

К сожалению, в каюте было недостаточно места для фехтования, но Мэдди все же проделала несколько выпадов, восстанавливая форму, и с удовлетворением отметила, что хорошая школа дает себя знать. Однажды утром Уилл застал ее за этим занятием, но поклялся ей, что никому не скажет ни слова.

Не исключено, что Бен оценил бы ее умение, но возможна была и совсем другая реакция. Она больше всего боялась, что он набросится на нее с упреками. Ведь в это время только мужчины обладали привилегией иметь и носить оружие.

Несмотря на свою образованность, Мэдди очень мало знала конкретных и практичных вещей. А они бы ей сейчас отнюдь не помешали.

На нее вновь нахлынула волна отчаяния. Самым угнетающим было то, что она не знала, сколь долго пробудет здесь. Вернется ли она когда-нибудь в двадцатый век… и, Господи, неужели она действительновлю6илась в этого человека?

Черный Генри был одет в черные, узкие бриджи, в белоснежную рубашку с открытым воротом и ярко-красную жилетку. На шее болтался небрежно завязанный разноцветный шарф, а из-под бриджей виднелись босые ноги. На судне он всегда ходил босиком, как, впрочем, и все остальные члены команды. Его кожа блестела от пота, а зубы были такими белыми и крепкими, какие бывают только у акул. Но его улыбка всегда отличалась доброжелательностью и дружелюбием. Он вообще любил смеяться и делал это с удовольствием. Сейчас он вошел в рулевую рубку, чтобы сменить капитана, ушедшего на обед.

– Ну что ж, юный Уилл Макнэб, я вижу, что дело идет на поправку, – бодро сказал он, обращаясь к мальчику. – Черный Генри знает, что говорит!

Уилл, уже одетый, разгуливал по комнате. Его плечо все еще было забинтовано, но лицо уже приобрело нормальный цвет, хотя за это время он сильно потерял в весе.

– Да, мне сейчас намного лучше, – радостно сказал он. – Как там мисс Мэдди?

– О, она в прекрасной форме! К тому же она сейчас во всем слушается капитана. Но она очень беспокоится о тебе. Она просила передать, что хочет видеть тебя, если тебе, конечно, не трудно спуститься вниз.

Уилл улыбнулся. Хотя рулевая рубка была невелика, там было значительно удобнее, чем в общей каюте на нижней палубе. Но сейчас он уже чувствовал себя хорошо и начал понемногу тосковать по занятиям.

– Я могу пойти к ней в любое время?

– Думаю, да, – ответил Черный Генри. – Иди, когда хочешь. Про время она ничего не говорила.

Уилл радостно кивнул.

– В таком случае я пойду прямо сейчас.

– И оставишь Черного Генри одного на вахте? – ухмыльнулся тот и весело подмигнул Уиллу.

– Я останусь, если хочешь…

– Нет, Уилл Макнэб, – рассмеялся Генри, – иди и учись!

Уилл стал медленно спускаться по лестнице, придерживаясь здоровой рукой за перила, чтобы не упасть. Подойдя к двери каюты, он тихо постучал.

– О, Уилл! – радостно приветствовала его Мэдди и крепко обняла. Если бы это была какая-нибудь другая женщина, Уилл не допустил бы такой фамильярности. Но мисс Мэдди нравилась ему. Она всегда была доброй, заботливой и к тому же от нее всегда пахло чем-то особенным, напоминающим полевой вереск.

– Как ты себя чувствуешь? – озабоченно спросила она. – Плечо все еще болит?

Уилл покачал головой.

– Все быстро заживает, и даже зуд понемногу прекратился. Правда, в том месте, где вы наложили швы, немного чешется.

– Это хорошо, Уилл, – успокоила его Мэдди. – Мне нужно обязательно осмотреть твою рану, и если окажется, что все в порядке, то я, пожалуй, сниму швы.

Эти слова взволновали мальчика.

– Это будет больно?

– Это будет не очень приятно, но никакой серьезной боли быть не должно.

– В таком случае снимите их прямо сейчас и покончим с. этим! – решительно сказал Уилл, усаживаясь на стул.

Мэдди осторожно сняла бинты и осмотрела рану.

Не было никаких признаков нагноения или даже легкого покраснения. Она аккуратно разрезала швы, а затем осторожно выдернула остатки ниток. Уилл слегка дергался каждый раз, но было видно, что сильной боли он не испытывал.

Вы снова забинтуете мое плечо?

– Нет, Уилл, будет лучше этого не делать. Скажи мне, что ты сейчас чувствуешь? Ты можешь пошевелить рукой?

Уилл медленно поднял руку, повернул ее в одну сторону, а затем в другую.

Очень хорошо! Я рада, что все в порядке.

– То есть я уже вполне здоров?

– Думаю, что да.

Лицо Уилла неожиданно нахмурилось.

– Ты не рад этому, Уилл? – удивилась Мэдди. – Мне казалось, что ты будешь прыгать от радости, что выздоровел.

– Я рад, – тихо сказал мальчик и беспокойно заерзал на стуле. – Но это означает, что мне снова нужно будет вернуться в общую каюту.

– Тебе нравится спать в рубке?

– Да, мадам. Там, правда, мало места, но мне очень удобно. К тому же Черный Генри во время своей вахты часто рассказывает мне разные истории, пока я не усну. А утром он напевает замечательные песни. А когда ночью дежурит капитан Йорк, он ведет себя тихо как мышь.

– Если хочешь, я поговорю с капитаном, – пообещала Мэдди. – Возможно, он разрешит тебе ocтаться. Не думаю, что он будет возражать.

Рот Уилла растянулся в улыбке.

– Благодарю вас, мадам. Когда меня ударили ножом, – добавил он с серьезным видом, – капитан дал мне трубку, чтобы я не чувствовал боли. У меня были чудесные сны. Самые настоящие.

– Ты хочешь сказать, что они были похожи на реальность?

– Да, мадам. Но мне показалось тогда, что вы громко ссорились с капитаном. Вы действительно поссорились?

– Нет, не совсем так. То есть мы действительно немножко поссорились, но сейчас уже все позади. Он очень разозлился на меня из-за того, что я нарушила его приказ и вышла на основную палубу. И тебя из-за этого ранили. Ты же знаешь, Уилл, что капитан Йорк души в тебе не чает.

Уилл просиял.

– Мы можем приступить к занятиям прямо сейчас? Я хочу, чтобы капитан Йорк гордился мною.

Мэдди улыбнулась и протянула руку за Библией.

– Думаю, что у него уже сейчас есть все основания гордиться тобой, Уилл. Ты храбрый мальчик. Я даже представить себе не могу, что случилось бы со мной в тот день, если бы не твоя помощь.

Уилл снова улыбнулся, но промолчал. Он пододвинул стул поближе и открыл книгу.

– Я готов.

Мэдди отыскала в Библии Псалтырь и показала ему на двадцать третий псалом.

– «Если я и пойду долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что ты со мною…» – торжественно начал Уилл. Мэдди знала, что он уже запомнил некоторые слова, но все остальные он читал по книге.

Уилл продолжал уверенно читать и через некоторое время закончил текст. Мэдди обняла своего юного друга.

– Молодец, Уилл. Ты неплохо читаешь.

– Давид был тогда еще молодым? – неожиданно спросил мальчик.

Мэдди утвердительно кивнула.

Полагаю, что он был примерно твоего возраста.

– И у него тоже не было родителей, правда?

– Думаю, не было…

Уилл посмотрел на нее полными грусти глазами.

– Мне больше всего на свете хотелось бы иметь родителей.

Мэдди еще крепче обняла парня и сочувственно посмотрела на него. «Какая же я все-таки эгоистка», подумала она с горечью. Уилл так же одинок в этом мире, как и она, хотя и родился в этом веке. Этому мальчику ничуть не легче.

– Я вижу слезы в ваших глазах, – тихо сказал Уилл, встревоженно глядя на нее.

– Ничего страшного, Уилл, – попыталась успокоить его Мэдди. – Я просто подумала, что ты, вероятно, чувствуешь себя очень одиноким.

– Нет, со мной все в порядке, – заверил он.

– Да, я знаю. К сожалению, я не могу быть для тебя матерью, но, может быть, ты сможешь относиться ко мне как к своей сестре. Понимаешь, у меня тоже нет семьи, и если бы мне пришлось выбирать себе брата, то я непременно выбрала бы тебя.