– А когда же произойдет убийство? – нетерпеливо спросил мистер Элдридж.

– Оно может случиться в любой момент, – уверенно сказал Тим и хитро подмигнул.

Затем повел туристов к небольшому деревянному домику.

– О, как увлекательно, не правда ли? – взволнованно промолвила миссис Элдридж, рассматривая платье, которое она вытащила из целой кучи барахла. – Здесь есть из чего выбрать. Я так боялась, что не найдется моего размера! Мне всегда очень трудно подобрать костюм.

Мэдди молча взглянула на нее: этой даме действительно нелегко подобрать наряд по фигуре! Миссис Элдридж была низкого роста и по форме напоминала грушу. Любопытство заставило Мэдди взглянуть на мистера Элдриджа. Он был крупным мужчиной, которому могла подойти только одежда Генриха VIII. Мэдди не смогла сдержаться и улыбнулась.

– Что вас так развеселило? – подозрительно спросила миссис Элдридж.

– Нет-нет, ничего. Я просто подумала, откуда они взяли все эти костюмы.

– Судя по их виду, я бы сказала, что их скупили по дешевке на одном из рынков Голливуда, – глубокомысленно заявила миссис Элиот, взяв в руки и рассматривая наряд, выглядевший намного старше своего предполагаемого возраста.

– Держу пари, что это платье участвовало в съемках фильма «Унесенные ветром», – смеясь, заявила Мэдди.

Марта Элиот приложила платье к себе и повернулась вокруг.

– Должна вам признаться: я уже чувствую себя Скарлетт, – промолвила она по-бостонски напевно.

– По вашему произношению этого не скажешь, – заметила Джесси Андерсон протяжно, как все южане.

Мэдди снова рассмеялась. У нее было прекрасное настроение. Обед прошел превосходно, хотя она и ощущала некоторую скованность из-за того, что все были парами, а она – одна. Правда, Элиоты сжалились над ней и пригласили в свою компанию.

После обеда она с огромным удовольствием послушала рассказ об истории острова Оук-Айленд, а потом их привели в этот домик, где они должны были подобрать себе наряды для праздника. Мужские костюмы находились в другом месте, так что женщины могли в полной мере насладиться выбором одежды – их никто не торопил.

А занятие это было прелюбопытнейшее, и дамы были полностью им поглощены, время от времени отпуская шутки по поводу капризов давно ушедшей моды. Постепенно увлекшись, Мэдди перестала чувствовать себя пятым колесом в телеге.

– Интересно, произойдет ли обещанное убийство во время праздника? – сказала миссис Крэммер.

– Не думаю, – возразила Мэдди. – По-моему, это должно произойти, когда мы будем находиться в хижинах или на пути к ним.

Неожиданно Джун Кингсли резко повернулась.

– Из всей группы вы одна здесь без сопровождения, – заметила она. – Не вы ли, случайно, должны стать жертвой?

– Не смейте портить всю прелесть сюрприза, довольно грубо оборвала ее миссис Элиот. – Если даже она и должна стать жертвой, то лично я не хочу ничего об этом знать.

– Нет, что вы! – запротестовала Мэдди. – Я такая же туристка, как и вы.

– О, посмотрите на это! – неожиданно воскликнула миссис Элиот, вытащив из груды тряпья длинное платье огненно-красного цвета из тонкого шелка с традиционно глубоким вырезом, отороченным белоснежными кружевами. Затем она не раздумывая протянула его Мэдди. – Дорогая, вы, кажется, единственный человек, который может осмелиться надеть эту вещь.

– … А на мой взгляд, убийцей вполне может стать ревнивая жена, – вдруг важно изрекла Глэдис Хершфилд, слегка приподняв густую черную бровь.

– Оно в самом деле вам подойдет, – продолжала убеждать Мэдди миссис Элиот. – У вас ирландский тип лица, темные волосы и зеленые глаза. Вам очень идет этот цвет.

Мэдди взяла протянутое платье и приложила к себе. Оно и вправду было сшито словно на нее, но казалось ей чересчур вызывающим, сексуальным, а кого ей было здесь соблазнять? И все же платье казалось настолько обворожительным, что невозможно было отказать себе в удовольствии надеть его на себя.

– Мне оно нравится, – тихо сказала она.

Не пора ли нам выйти во двор, чтобы нас проводили в наши хижины? – напомнила всем Джесси Андерсон, посмотрев на часы.

– Ну нельзя же в самом деле, дав женщинам столько тряпок, требовать, чтобы они своевременно явились в условленное место, – пошутила миссис Элиот. – Даже если эти костюмы были модными несколько веков назад.

– Я надену вот это, – заявила миссис Элдридж, поднимая для всеобщего обозрения платье из золотистого шелка.

– А мне, пожалуй, подойдет вот это, – таким же торжественным тоном сказала миссис Элиот, показывая на платье голубого цвета.

– Если вы выберете это красное, – объявила миссис Крэммер, глядя на Мэдди, – то мы наконец-то сможем отсюда выйти.

Мэдди молча кивнула, и дамы вышли по двор, где их немедля коснулись теплые лучи послеобеденного солнца.

– Советую всем держаться вместе, – напомнил ожидавший их там Тим Маклин. – Не забывайте, что идти следует только по тропинке, никуда при этом не сворачивая. Это очень важно. Вот эти фонари будут освещать вам путь всю ночь и, если вы не сойдете с тропинки, с вами ничего страшного не произойдет.

Он повел их к тому месту, где росли сосны.

– Обратите внимание на эти зеленые пятна, – продолжал он со знанием дела. – Это северный мох. Он совершенно не похож на испанский. Когда-то его использовали для набивки матрасов и прочих хозяйственных надобностей.

Мэдди посмотрела на облепившие стволы уютные подушки северного мха и подумала, что в туманный день он, наверное, придает деревьям облик таинственных и древних существ. Но тумана не было, как не было и тишины. Туристы с руками, полными сумок и древних нарядов, шли к хижинам, весело обмениваясь впечатлениями. Мужчины к тому же неловко прижимали к себе шпаги, которые тем не менее отмечали каждый их шаг воинственным звяканьем.

Дорога повернула, и они остановились.

– Это наша штаб-квартира, – сообщил Тим. – В восемь часов приходите сюда: начнется праздник.

– А убийство… – довольно громко прошептала Глэдис.

Тим пропустил ее реплику мимо ушей и продолжил:

– Вы легко найдете дорогу. Тропинка непременно приведет вас сюда, если никуда не сворачивать.

Через некоторое время толпа туристов приблизилась к первой хижине. Туда вошли мистер и миссис Элдридж. Следующая досталась супругам Элиот.

Строения располагались в некотором отдалении друг от друга, хотя все выходили на столь часто упоминаемую Тимом дорожку.

– Ну вот мы и пришли, мисс Эмерсон.

Мэдди приветливо помахала гиду рукой и зашла в свое жилище. Внутри оказалось довольно прохладно. Мэдди повесила платье на крючок и рухнула на широкую кровать. Помещение не отличалось тонкостью отделки, но выглядело достаточно современно. Кровать из сосновых досок была покрыта ярким лоскутным покрывалом. В одном углу стоял небольшой туалетный столик с маленьким зеркалом, напротив располагался сложенный из кирпича камин. Дверь из комнаты вела в ванную с душем.

– Ужасно, – пробормотала Мэдди, заглянув в ванную. Она уже давно лелеяла надежду погрузиться в теплую ванну, но не тут-то было. С водой здесь, кажется, были серьезные проблемы. Питьевая вода находилась в графине, а надпись над раковиной предупреждала, что пить воду из-под крана категорически запрещается.

Мэдди вернулась к кровати, разделась до кружевного белоснежного белья и швырнула одежду на стоявший неподалеку стул. Затем она снова улеглась и, конечно, снова вернулась мыслями к своим отношениям с Чипом. Что же ей предстоит в понедельник утром, когда этот необычный уик-энд закончится и она опять лицом к лицу с ним столкнется?

Марта Элиот, высокая хрупкая женщина с темными глазами и коротко подстриженными седыми волосами, сидела на краю широкой кровати и не спеша перелистывала журнал. Ее муж Джеймс, такой же высокий, но еще более худощавый, тем временем комфортно устроился в единственном кресле и наслаждался чтением газеты. Квадратные очки без оправы еще более усугубляли его сходство с банковским клерком.

– Интересно, – нарушила тишину Марта, – почему все-таки эта молодая женщина путешествует одна?

– Многие женщины путешествуют в одиночестве, – ответил Джеймс, не отрывая глаз от газеты.

– Нет-нет, – решительно возразила жена. – Только не в таком возрасте. В одиночку ездят только дамы моего возраста и старше, разведенные или вдовы. А Мэдди Эмерсон еще достаточно молода и весьма симпатична.

– Ну, иногда даже красивые женщины оказываются одинокими.

– Но это неестественно! Нет, я уверена, что у нее есть парень, с которым она, вероятно, поссорилась или что-нибудь в этом роде.

– Серьезно? Боже, какая ты проницательная!

– Не дразни меня, Джеймс. Мисс Эмерсон более чем привлекательна. Она просто красивая и обаятельная женщина и к тому же достаточно образованная, если судить по ее лексике. Но мне она кажется чем-то озабоченной. Создается впечатление, что она пытается решить какую-то важную для себя проблему.

– Уверен, что у нее все образуется. К тому же здесь нет никого, с кем ты могла бы ее свести. Во всяком случае, в эти выходные это тебе явно не удастся.

Марта улыбнулась. Джеймс хорошо знал свою жену. Да, он, конечно же, прав. В их группе нет никого, кто мог бы развлечь Мэдди и скрасить ее одиночество.

– Не такая уж я и проницательная, как ты думаешь, – заметила она. – Просто я видела ее возле гостиницы вчера вечером. Мисс Эмерсон была с молодым человеком, который ей совершенно не подходит, к тому же они о чем-то ожесточенно спорили.

Джеймс сложил газету и засмеялся:

– Не сомневаюсь, Марта, ты будешь лучшим детективом нашего уик-энда. Ты обращаешь внимание даже на самые незначительные мелочи.

Миссис Элиот довольно усмехнулась и снова устремила свой взор на журнал.

– Надеюсь, мне придется разгадывать приятную тайну, – подвела она итог разговору.

Мэдди подняла голову и, стряхивая с себя остатки сна, быстро посмотрела на часы.

– Семь часов. Прекрасно, – сказала она и соскочила с кровати.

Она решила немного вздремнуть, но уснула так крепко, что чуть было не проспала весь праздник. Видимо, подействовал свежий морской воздух и длительная пешая прогулка. К тому же она плохо спала прошлую ночь из-за Чипа.

– Я же на отдыхе, в конце концов! – громко произнесла она и беззаботно пожала плечами, подумав о том, что может позволить себе не подчиняться глупому распорядку дня. Почему бы не поспать, если хочется. Она немного опоздает, но ничего страшного в этом нет. Кому какое до этого дело.

Мэдди направилась в ванную комнату. Душ, слава Богу, работал. Она привычным движением сбросила с себя остатки одежды, затем включила воду, подождала, пока она станет достаточно теплой, и стала под душ, подставляя тело под очищающие горячие струи.

Освежившись, она насухо вытерлась и осмотрела свой праздничный наряд. Платье было сшито таким образом, что бюстгальтер становился совершенно не нужным. Костюм включал в себя также панталоны и нижнюю юбку.

Обернувшись полотенцем, Мэдди уселась перед зеркалом, чтобы сделать прическу и подкраситься. Обычно она старалась не злоупотреблять косметикой, но сегодня был необычный день, и она решила, что, если подкрасит глаза и губы, это ей не повредит. Ресницы же и брови были и так достаточно темными и не нуждались в туши. Она аккуратно подвела глаза, наложила тени и подрумянила щеки.

Закончив с макияжем, Мэдди принялась за прическу. Ее густые и жесткие черные волосы отливали в синеву и ярко контрастировали с белоснежной кожей.

Мэдди ловким движением затянула их в тугой узел на макушке, позволив длинным локонам свободно спадать на плечи. Отдельные непокорные короткие кудри обрамляли ее лицо.

Удовлетворенная делом своих рук, Мэдди начала одеваться. Натянув на себя панталоны и нижнюю юбку, она осторожно втиснулась в красное платье и завязала бантик под грудью. Да, действительно ей совершенно не нужен бюстгальтер.

Мэдди критически посмотрела в зеркало. Декольте вновь показалось ей чрезвычайно смелым, открывая на всеобщее обозрение ложбинку между грудями.

– Кому какое дело, – проворчала она. – Все мужчины женаты и к тому же почти старики. Что же касается гида, то он, наоборот, слишком молод.

Она снова посмотрела в зеркало и улыбнулась.

– Ужасная ситуация, – пробормотала она, отметив, что в этом платье выглядит весьма соблазнительно. Мэдди небрежно набросила на плечи шаль, оказавшуюся в числе прочих вещей, и кинула последний взгляд на свое отражение в зеркале.

– Все готово, – торжественно сказала она, открывая входную дверь.

В слабом свете фонаря, напоминавшего формой пагоду, виднелась узкая тропинка, уходившая вдаль и исчезавшая в темноте.