Поскольку он только что думал о Лорене, то даже не удивился, увидев ее на передней скамье.

Опускаясь на бархатные подушки кресла, украшенного фамильным гербом, герцог увидел, что Лорена, закинув голову, рассматривала прекрасный витраж над алтарем.

На ней было легкое муслиновое платье, потому что, несмотря на ранний час, было уже довольно жарко. Волосы девушки прикрывала шляпка с отогнутыми полями, в которой она приехала. Эта шляпка походила на нимб и придавала ей очень юный вид.

На герцога девушка даже не взглянула. «Интересно, заметила ли она мое присутствие», — подумал он, и ему снова пришло в голову, насколько она непредсказуема.

Он не мог себе вообразить, чтобы любая другая женщина, оказавшись рядом с ним даже в святом месте, не стала бы бросать на него многозначительные взгляды, подчеркивая всем своим видом не только собственную женственность, но и личный к нему интерес.

Служба началась, и зазвучал орган, принесенный в дар церкви матерью герцога. С ролью органиста прекрасно справлялся один из местных жителей.

Хор состоял главным образом из школьников, для которых посещение церкви было обязательным. Псалмы и гимны в их исполнении звучали лучше, чем можно было ожидать в такой маленькой деревенской церкви.

Мать герцога, которая была очень музыкальна, немало потрудилась, чтобы мальчики получали хорошую подготовку, для чего был специально нанят хормейстер.

«Поскольку Лорена была в пансионе при католическом монастыре, — подумал герцог, — ей, наверно, сложно разбираться в протестантском молитвеннике».

Но у нее, казалось, не возникало никаких затруднений, и он решил, что она, должно быть, посещала церковь при английском посольстве в Риме.

Во время пения псалмов и гимнов он слышал ее чистый нежный голос, от которого его мать, без сомнения, пришла бы в восторг.

Служба была краткой, опять-таки в силу традиции, потому что покойный герцог настаивал, чтобы проповедь длилась не больше десяти минут. Если она затягивалась, он начинал скучать, посматривать на часы и покидал церковь, не дожидаясь окончания службы. Поэтому священник старался точно уложиться в отведенное ему время.

Герцог заметил, что Лорена слушала проповедь очень внимательно, ни на что не отвлекаясь и не проявляя никакого беспокойства.

Больше всего герцог не мог терпеть женщин, которые не могли спокойно сидеть на месте, и привычка Дейзи Хеллингфорд играть своими жемчугами и перебирать кольца на пальцах бесконечно раздражала его.

— Неужели вы не понимаете, — спросил он ее однажды, — что, делая лишние движения, вы растрачиваете свою энергию? Это очень вредно, я на днях читал об этом статью одного врача.

— У меня достаточно энергии для вас, дорогой Элстон, — отвечала Дейзи, — а иногда даже остается и излишек.

Намек был слишком прозрачен, и герцог больше не осуждал ее суетливость, но она начинала раздражать его все больше и больше.

Появился поднос для пожертвований, и герцог заметил, что Лорена положила туда шиллинг.

Приняв пожертвования, священник благословил свою паству.

Ненадолго преклонив колени у алтаря, он снова подошел к герцогу. Его светлость обычно покидал церковь раньше других.

Элстон наклонился к Лорене и впервые заговорил с ней.

— Вы вернетесь со мной? — спросил он. Она с готовностью согласилась, и они вместе вышли из прохладного здания церкви.

— До свидания, ваша светлость, — сказал ему священник у дверей. — Большая честь и удовольствие видеть вас среди нас.

— Проповедь была очень интересной, — ответил герцог. — Благодарю вас!

На самом деле он ее и не слушал, но почтенный священник покраснел от удовольствия.

Лакей открыл дверцу экипажа. Лорена вопросительно взглянула на герцога.

— Я пришла пешком, — сказала она.

— Я надеюсь, вы не откажетесь вернуться со мной в экипаже?

— А можно? С удовольствием!

Герцог любезно помог ей сесть в карету.

Когда они отъехали, он сказал:

— Мне следовало бы догадаться, что вы пожелаете пойти в церковь. Откуда вы узнали о службе?

— Я спросила Эмили, горничную, — объяснила Лорена и тут же удивленно спросила:

— Разве ваши другие гости не бывают с вами в церкви по воскресеньям?

— Я полагаю, что, как и я, они посещают службу в своих усадьбах, когда там живут, — уклончиво ответил герцог. — Но поскольку ваш отец был священником, я думаю, в вашем случае это привычка, которую вы не желаете нарушить.

— И никогда не желала, — сказала Лорена — Когда я бываю в церкви, я не только чувствую себя ближе к папе, но и, как он всегда говорил, это дает мне силы не отступать перед любыми трудностями, ожидающими меня на предстоящей неделе.

— Что вы имеете в виду? — не понял герцог — Папа говорил, что у господа мы черпаем жизненную силу. Она вливается в нас во время молитвы. Преисполнившись ее, мы с вами становимся источником этой силы и тогда можем помочь и другим.

Лорена говорила просто и без всякой аффектации Герцог поразмыслил немного над ее словами и потом заметил — Я нахожу, что это прекрасное объяснение того, чем должна быть для людей религия, но, к счастью, так бывает очень редко.

— Я знаю, что католики тоже так веруют, — сказала Лорена. — Их веру укрепляют не только молитвы, но и изображения святых.

Чувствуя, что герцог ожидает от нее объяснения, она продолжала:

— Я часто видела в Риме, когда они преклоняют колени перед статуей одного из своих святых или перед его живописным изображением, они не только молятся о помощи или о чем-то, чего они очень желают, но они получают от него какую-то особенную силу.

— Я понимаю, о чем вы говорите, — кивнул герцог. — Это меня ужасно интересует. Во время моих путешествий я часто думал, что делают католики, зажигая свечи и совершая обряды в своих церквах. Теперь вы мне объяснили.

— Мне кажется, — сказала Лорена, — что такому важному человеку, как вы, от которого зависит столько людей, нужно больше сил, чем такой незначительной личности, как я.

— Вы хотите сказать, что я должен молиться более горячо, чем другие? — спросил герцог с оттенком цинизма в голосе — Вам не нужно молиться столько, сколько мне, — возразила Лорена, — но в то же время связь с силой и могуществом бога необходимы всем. Она была необходима даже Христу.

Герцог подумал, что если бы, остальные его гости могли услышать этот разговор с восемнадцатилетней девушкой, они бы ушам своим не поверили.

С тех пор как он был ребенком, он не помнил, чтобы кто-то говорил с ним о боге или о молитве.

В Оксфорде они с друзьями иногда анализировали свои поступки и побуждения и обсуждали в несколько отвлеченном духе различия между разнообразными религиями, но с тех пор минуло уже столько лет.

«Как просто объяснила она мне сейчас весь смысл жизни», — подумал Элстон. В то же время он знал, что его друзья нашли бы это смехотворным.

Ничего не было легче, как высмеять ее убеждения, превратить в шутку ее утверждение, что такой человек, как он, может обрести силу в боге.

Может быть, ему следует предупредить Лорену, что не стоит обсуждать подобные вопросы с посторонними. «Но всякий порядочный человек, — подумал он, — должен отнестись с уважением к такой чистоте и искренности».

Однако он отлично знал, окружающие его женщины не входят в эту категорию, особенно такая особа, как Дейзи.

Ему неожиданно пришла мысль, что Дейзи была далеко не порядочная женщина. Она была порочна, и впервые за много лет он задался вопросом, что привлекло его в женщине, в которой было так мало настоящих достоинств.

Они уже подъезжали к дому, когда Лорена робко сказала:

— Простите, если я вам наскучила своими разговорами. Мама всегда говорила, что нельзя навязывать другим свои мнения.

— Вы мне ничего не навязывали, напротив, мне все это чрезвычайно интересно, — возразил герцог.

По ее улыбке он понял, что его ответ успокоил ее. Как раз в это время они оказались у подъезда, и дверца экипажа открылась. Их поездка закончилась.


Лорена провела чудесное утро, осматривая конюшни с сэром Хьюго. Он сказал ей, что в Миере, как и в других больших усадьбах, было принято, чтобы гости в воскресное утро посещали конюшни.

Лорена заметила, что грумы изрядно потрудились, готовясь к этому. Проходы между стойлами были посыпаны песком, каждое стойло выложено чистой соломой, лошади были вычищены и ухожены настолько, что кожа их блестела, как шелковая.

К Лорене и сэру Хьюго скоро присоединился лорд Карнфорт, говоривший опять о своих собственных лошадях, за ним и Перри Гиллингэм, а позже и другие гости.

— Вы ранняя пташка, мисс Бенсон, — заметил Лайонел Дартфорд Лорене.

Лорена хотела было сказать, что давно уже встала, чтобы побывать в церкви, но, решив, что это может быть воспринято как упрек тем, кто не посетил службу, она только улыбнулась:

— День слишком хорош, чтобы задерживаться в постели.

— Я с вами согласен, но мы все припозднились вчера, преследуя за карточным столом «госпожу удачу», которая, к сожалению, оказалась немилостива ко мне!

— Вы много проиграли? — спросила сочувственно Лорена.

— Больше, чем я мог себе позволить, — отвечал лорд Дартфорд.

Она взглянула на него озадаченно.

— Я знаю, вы думаете, что я глупец. Да я и сам себя таким считаю. Как все азартные игроки, я всегда уверен, что следующая карта принесет мне состояние, — признался он.

— Я как-то читала, — сказала Лорена, — что человек, постоянно рискующий в надежде на крупный выигрыш, имеет очень мало шансов.

— Как будто я этого не знаю! Я уже говорил вам, что я глупец, но в таком блестящем избранном обществе мне стыдно признаться, что я не в состоянии делать высокие ставки.

— Несправедливо от вас этого ожидать, — сказала Лорена. — Если бы я была на месте герцога…

Она не успела договорить, когда за ее спиной раздался голос:

— Я не ослышался, вы сказали, «если бы я была на месте герцога»? Я бы желал услышать конец этой фразы, — с любопытством хозяин дома смотрел на Лорену и ее собеседника.

— Если бы ты не перебил мисс Бенсон, Элстон, — сказал лорд Дартфорд, не дав Лорене времени ответить, — ты бы узнал, что она хотела сказать, и я не сомневаюсь, что это было бы что-то весьма полезное.

— Я весь внимание, — сказал герцог.

— Мне не хотелось… чтобы вы сочли это за… критику, — поспешно заметила Лорена. — Это просто так… только одна мысль.

— Еще одна? — герцог усмехнулся. Лорена взглянула на лорда Дартфорда, как будто спрашивая разрешения повторить сказанное им.

— Ну что же, — сказал он с улыбкой, — скажите герцогу, если хотите. Ему не повредит узнать правду.

— Правду о чем, Лайонел? — осведомился герцог.

— Мисс Бенсон скажет тебе.

— Я хотела сказать, — начала Лорена неуверенно, — что, если бы я была на месте вашей светлости, я бы… не позволила своим гостям проигрывать больше, чем они могут себе позволить.

Она заметила на лице герцога недоверчивое выражение.

— Не потому, что азартные игры это плохо, — продолжала она, — хотя я не понимаю, почему они так привлекают некоторых… но просто потому, что… я бы хотела, чтобы мои гости были счастливы и довольны. А разве может быть счастливым и довольным человек, потерявший деньги за карточным столом?

Оба ее собеседника внимательно слушали.

— Никому не может нравиться, если он чувствует, что… был… опрометчив, проиграв слишком много, когда у него в любом случае было мало шансов выиграть.

Лорена замолчала.

Герцог выглядел пораженным, словно подобные мысли никогда не приходили ему в голову.

— Это правда, Лайонел? — спросил он. — К сожалению, да.

— Я видел, что Артур все время выигрывает, но я надеялся, что у тебя хватит ума остановиться, прежде чем зайдешь слишком далеко, — заметил герцог.

— Это все твое коварное вино, оно мне внушило необоснованный оптимизм, — попытался свести к шутке неловкую ситуацию лорд Дартфорд.

Герцог нахмурился.

— Я нахожу, что мисс Бенсон права. Высокие ставки хороши в клубах, но в частных домах, где людям неловко встать из-за стола во время игры или уйти спать раньше других, этого позволять не следует. Я виню во всем только себя, — помрачнел хозяин гостеприимного дома.

— Нет, нет! — возразил лорд Дартфорд. — Ты здесь ни при чем. Это целиком моя вина. Я повел себя глупо. Вообразить себе не могу, зачем я обеспокоил мисс Бенсон своими проблемами. Пойдемте лучше посмотрим на лошадей.

Он резко повернулся и пошел в конюшню.

Лорена взглянула на герцога.

— Мне… жаль его, — сказала она.

— Я это как-нибудь поправлю, — сказал герцог. — Не тревожьтесь об этом.

— Постараюсь, но…

— Я сказал вам, предоставьте это мне, — перебил ее герцог. — Пойдем и мы посмотрим на лошадей.

Он направился к конюшне, где группа гостей восхищалась жеребцом, на котором герцог ездил вчера.