После смерти короля Эдуарда, когда сошли со сцены хозяйки блестящих салонов, украшавших его царствование, лишь в Миере можно было встретить цвет не только аристократии, но и интеллектуальной элиты.

Там бывали самые красивые женщины и самые блестящие мужчины.

Подобно сэру Хьюго Перри недоумевал, как им могла прийти такая нелепая идея создать свою собственную версию «Пигмалиона».

«А все виноват этот проклятый Шоу, — подумал он, — как только ему в голову могла прийти столь бредовая идея?»

Слегка опираясь на трость, сдвинув немного набок цилиндр, сэр Хьюго, придав себе самый безмятежный вид, наблюдал за выходившими пассажирами.

Один только Перри знал, какие беспокойство и неуверенность крылись за этой безмятежностью. Наконец сэр Хьюго произнес почти шепотом:

— А вот и она!

Перри повернулся и увидел приближающуюся к ним девушку.

«Не может быть, чтобы это была Лорена, — подумал он, — она слишком юная, похожая на девочку, а не на восемнадцатилетнюю девушку».

Но именно эта юная особа увидела сэра Хьюго и бросилась к нему.

— Дядя! — воскликнула она мелодичным голосом. — Я надеялась, что вы встретите меня. Как я счастлива вас видеть и как чудесно снова оказаться дома!

Сэр Хьюго поцеловал ее в щеку.

— Я рад, что ты вернулась, Лорена. Дай-ка мне взглянуть на тебя! — сразу же решил оценить свои шансы Хьюго. — Нельзя сказать, чтобы ты очень выросла, — в его голосе сквозило явное разочарование.

Он слегка отстранил Лорену от себя.

Перри отлично знал, что у его приятеля была особая причина внимательно присматриваться к ней, помимо того, что она была его племянницей, вернувшейся домой после продолжительной разлуки.

Приглядевшись к девушке, Перри невольно затаил дыхание.

Если он надеялся увидеть девушку, хоть немного отличающуюся обликом от обычной школьницы, его надежды оправдались полностью.

Лорена ни в малейшей степени не была похожа на девочек, каких ему случалось видеть прежде.

По ее лицу ей нельзя было дать больше пятнадцати-шестнадцати лет, но ее фигура под синим дорожным платьем имела прелестные женские очертания. В Лорене не было угловатости и неуклюжести девочки-подростка, которая обещает в будущем стать прекрасным лебедем, но пока еще мало чем напоминает горделивую птицу.

Но в настоящий момент Перри больше всего интересовало ее лицо. Нетрудно было заметить, что она была не просто хороша, но очаровательна, хотя совершенно в ином духе, чем привычные светские леди.

В моде сейчас, как это повелось с начала века, были высокие белокурые голубоглазые женщины, сложением напоминавшие Юнону.

Лорена совсем не вписывалась в этот традиционный образ.

Она была невысокого роста, тоненькая и стройная, во всем ее облике было что-то светлое, как утреннее небо, а глаза сияли синевой. По возрасту она должна была бы быть скорее круглолицей, но у нее был острый подбородок, маленький прямой носик и изящного рисунка губы.

«Она мне что-то напоминает, — подумал Перри, — только не помню что».

Когда сэр Хьюго представил его, Лорена приветливо улыбнулась, и ему показалось, что солнечный луч брызнул из ее глаз, а улыбка ее была так непосредственна, что неожиданно напомнила Перри его собственное детство.

— Перегрин Гиллингэм — мой старый друг, — сказал сэр Хьюго. — Он составит нам компанию в поездке в загородное поместье, куда мы сейчас направляемся.

— В загородное поместье, дядя Хьюго? — воскликнула Лорена. — Как это чудесно! А куда?

— В гости к другому моему приятелю, герцогу Элстону Уиндлмиерскому, в его усадьбу. У герцога один из красивейших загородных домов в Англии. Я думаю, тебе там понравится.

— Очень интересно! — с воодушевлением сказала Лорена. — Но самое приятное для меня в том, что я снова с вами.

Она с нежностью посмотрела на сэра Хьюго.

Носильщики принесли багаж Лорены, состоявший всего лишь из двух небольших чемоданов.

Пока они шли к выходу, Лорена извинилась за опоздание, пояснив, что поезд задержался из-за шторма, разразившегося в Ла-Манше и сбившего расписание движения всего транспорта.

— Ты страдала морской болезнью? — участливо спросил сэр Хьюго.

— Я нет, но многим было плохо, — отвечала Лорена. — Но я ничем не могла им помочь и поэтому почти все время провела на палубе.

— Очень благоразумно, — одобрил сэр Хьюго. У здания вокзала их ожидали два больших автомобиля. За рулем первого был шофер в темно-зеленой форме, рядом с которым расположился лакей в ливрее. Второй автомобиль предназначался для багажа, а пассажирами его были камердинеры Перри и сэра Хьюго.

Усевшись на заднем сиденье первого автомобиля, Лорена сказала:

— Как это все увлекательно! За границей я ездила в автомобиле только три или четыре раза.

— А разве в Риме их нет? — удивился Перри.

— Есть, конечно, и очень много, — отвечала Лорена. — Но монахини требовали, чтобы мы преимущественно ходили пешком, так что подобная поездка была только однажды, когда меня пригласила подруга. Большинство людей в Риме предпочитают выезжать в открытых экипажах Удобнее любоваться красотой города, когда едешь не так быстро.

— Это правда, — согласился Перри. — Когда мы носимся по округе с большой скоростью, то не видим ничего, кроме поднимаемой нами пыли, и не слышим ничего, кроме рева мотора.

— Я предпочитаю лошадей, — вставил сэр Хьюго. — Но путешествовать так, как мы сделаем это сейчас, гораздо быстрее, и, хотя поезд опоздал, у нас еще будет время не спеша переодеться к ужину.

Тут же он снова вспомнил о туалетах Лорены и обеспокоенно спросил:

— Надеюсь, у тебя найдется что-нибудь нарядное, Лорена. Все в Миере будут очень элегантно одеты Она не сразу ответила, и Перри почувствовал, что сэр Хьюго в тревоге затаил дыхание.

— Мне кажется, что платья, которые я купила в Риме на те деньги, что вы были так добры мне прислать, нарядные, но, может быть, ваши друзья найдут их недостаточно элегантными.

Произнеся эти слова, Лорена вспомнила, что ее отец отзывался о друзьях своего брата как о пустых богатых щеголях, и как он смеялся над «пышностью и блеском света».

Взгляд ее сделался неуверенным, и сэр Хьюго, желая успокоить племянницу и избавить от чувства неловкости, поспешно сказал.

— Я уверен, что у тебя прекрасный вкус, и мне нравится, как ты сейчас одета По мнению Перри, ее дорожный костюм был слишком прост, но в то же время, в силу каких-то необъяснимых причин, он необычайно шел к ней, как и шляпа, отогнутые поля которой придавали ее лицу детское выражение, с первого взгляда привлекшее внимание Перри.

Теперь в моде были шляпки, обильно украшенные цветами и перьями. Но скромная шляпка Лорены была отделана только голубыми лентами и казалась легким ореолом, окружавшим ее маленькую головку.

Лондон вскоре остался позади, и Лорена наклонилась вперед, чтобы полюбоваться мелькавшими за стеклом видами.

— Я и забыла, какая Англия зеленая, — сказала она словно про себя. — Какие красивые деревья! Теперь я понимаю, как не хватало мне всего этого последние три года.

— Ты скучала по дому? — спросил сэр Хьюго.

— Да, хотя у меня и нет в Англии дома, но, может быть, это просто тяга к родной среде, к стране, в которой ты родилась, — рассудительно ответила Лорена.

Перри был изумлен.

Она выразила, только другими словами, мысль, высказанную Арчи Карнфортом по поводу окружающей человека среды.

Ее привычной средой обитания был домик деревенского священника; что-нибудь более чужеродное, чем эта очаровательная юная леди, волей случая оказавшаяся в Миере, трудно было себе вообразить.

Автомобили быстро и плавно уносились все дальше и дальше от столицы. Перри отметил, что в отличие от большинства других женщин Лорена была неболтлива. Он был уверен, что сэр Хьюго тоже оценил в ней это качество.

Перекрывать своим голосом шум мотора всегда неприятно. «Молчала ли Лорена, потому что ей было нечего сказать, — подумал Перри, — или она понимала, что мужчины в такой обстановке были не склонны разговаривать?»

Они уже подъезжали к Миеру, когда сэр Хьюго сказал:

— Я полагаю, мне следует предупредить тебя, Лорена, что там соберется довольно большое общество. Все это близкие друзья герцога. Я знаю, ты пожалеешь об отсутствии тети, которой на этот раз там не будет. Ей пришлось поехать к больной матери.

— Бедная тетя Китти!

Лорене стало стыдно, что при этом известии она испытала чувство облегчения.

Она не забыла разговор с тетей Китти перед ее отъездом в Рим. Леди Бенсон сказала тогда, что не имеет ни малейшего желания опекать молоденькую девушку, и вряд ли она с тех пор изменила свое мнение.

Лорену беспокоило, что с ней будет и куда ей придется отправиться, когда она вернется в Англию, и сейчас ей было отрадно сознавать, что она проведет неделю с дядей, где бы им ни пришлось жить.

При всей разнице в их стиле жизни и характерах он был братом горячо любимого ею отца, и хотя сэр Хьюго не любил говорить об этом, между братьями существовало сходство, которое никто другой, быть может, и не заметил бы, но для Лорены оно было очевидно.

Это сходство проявлялось в его улыбке, в манере говорить и двигаться.

Правда, в манере одеваться ее отцу никогда не была свойственна та тонкая элегантность, которая отличала дядю Хьюго даже в кругу лондонских денди.

Но фамильное сходство вызывало у Лорены чувство родственной близости. Она сознавала, что все-таки не осталась на свете совершенно одна и хоть кто-то радуется ее возвращению на родину.

— Я с удовольствием познакомлюсь с вашими друзьями, дядя Хьюго, — сказала она. — Только, пожалуйста, скажите мне, если я что-нибудь сделаю не так. Я бы не хотела, чтобы вам было стыдно за меня, — робко улыбнулась Лорена, — а я ведь почти не знакома с нравами высшего света.

— Я уверен, что все будет в порядке, — не очень веря в свои слова, ответил сэр Хьюго. — Я только хотел предложить тебе, как только мы приедем, пойти в свою комнату и надеть самое нарядное платье. Первое впечатление всегда очень важно.

Лорена засмеялась.

— Вы меня пугаете, хотя я уверена, что на меня никто не обратит внимания. Но мне не терпится увидеть всех этих интересных людей, которые составляют круг ваших друзей. Мама иногда читала о них в придворной хронике, и мне казалось, что я слушаю какую-то сказку.

Ее слова звучали, так искренне и непосредственно, что Перри не выдержал и заметил:

— Вы совершенно правы, Лорена, это и есть сказка. А когда вы увидите герцога Элстона, вы поймете, что это прекрасный принц, хотя ваш дядя тоже вполне подошел бы для этой роли.

— Ты мне льстишь, — сказал сэр Хьюго, смеясь. Лорена захлопала в ладоши.

— Так, значит, я, как Золушка, еду на бал! Нельзя вообразить себе более подходящий экипаж, чем этот! Хотя на самом деле он должен бы быть золоченой каретой, запряженной шестеркой белых лошадей.

— В таком случае, — улыбнулся Перри, поддавшись ее обаянию, — мы бы не только опоздали к ужину, но и прибыли бы во дворец далеко после полуночи.

Лорена была в восторге.

— Это было бы очень досадно, и я бы упустила случай потерять хрустальную туфельку. Хотя у меня сегодня таких и нет с собой, — с улыбкой добавила она.

— Ничего, — сказал сэр Хьюго. — Принарядись получше, а я зайду за тобой, когда придет время ужина.

— Благодарю вас, дядя Хьюго, вы очень добры. Обещаю вам, что я не заставлю вас ждать.

— Да уж постарайтесь, — посоветовал Перри. — Герцог очень пунктуален, и ничто его так не раздражает, как опоздание гостей к столу.

Что-то в его тоне заставило Лорену слегка насторожиться, и она замолчала.

— О чем вы думаете? — тут же спросил ее Перри.

— Вы говорите так, будто побаиваетесь герцога, — ответила Лорена откровенно. — Может быть, он вовсе и не прекрасный принц, а повелитель преисподней!

Перри и сэр Хьюго одновременно засмеялись.

— Немного подождите, пока его не увидите, — сказал Перри. — Тогда посмотрим, что вы скажете.


С первого взгляда Миер показался Лорене сказочным дворцом. Над высокой крышей развевался личный штандарт герцога. Широко раскрытыми глазами Лорена смотрела на самое грандиозное и выдающееся творение знаменитого архитектора Роберта Адама.

Огромный купол дворца, флигеля, величественная колоннада подъезда, множество окон, отражавших золото заката, поразили Лорену.

Это была именно та Англия, которую она всегда мечтала увидеть.

Хотя ее отец и отзывался пренебрежительно о той жизни, которую вел его старший брат, она чувствовала, что в ней было что-то таинственно прекрасное, что возбуждало ее воображение и навевало мечты.

Теперь она впервые увидела собственными глазами ту Англию, где в XVIII веке расцвела архитектура, Англию, ставшую в царствование Георга IV эталоном роскоши и элегантности на зависть всей Европе.

Этот период истории особенно привлекал Лорену, и ей всегда хотелось верить, что Англия, достигшая еще большего благосостояния при королеве Виктории, не слишком изменилась после смерти монаршей особы.