Вирджиния Хенли - Без маски

Наконец Бакингем приосанился и громко сказал:

— Торжественно объявляю, что с нынешнего дня плотские удовольствия, неумеренное потребление вина, а также всякого рода шумные забавы и шутки снова вводятся в придворный ритуал, и они будут являться совершенно обязательными для нового королевского двора.

— Не желаешь ли, чтобы я показал тебе, как лучше управляться с дамой в постели? — осведомился ужасно пьяный Лодердейл, обращаясь к Грейстилу.

— Держись от невесты подальше, горец. Право первого поцелуя принадлежит мне, — заявил Карл, отталкивая в сторону своего шотландского приятеля.

— Вы все опоздали! Я давным-давно ввел ее в курс дела! — послышался вдруг чей-то голос.

Велвет подняла глаза и увидела исказившееся в злобной ухмылке лицо молодого лорда Кава.

— Этот парень налился вином по самое горло, — проворчал Грейстил. — Уберите его отсюда, пока я не взялся за свою шпагу.

Он почувствовал, как задрожала его жена, и решил побыстрее положить конец этому вульгарному развлечению.

Карл тут же развернулся и принялся выталкивать из спальни своих придворных.

— Вон, все вон! Надеюсь, все присутствующие уже убедились в достоинствах оружия Монтгомери? Он обещал сунуть его в ножны в тот момент, когда вы все удалитесь.

Грейстил тотчас выпрыгнул из постели и помог своему коронованному приятелю вытаскивать пьяных придворных. Затем, когда вышел и сам король, захлопнул дверь и запер ее на засов.

— Ну что, все ушли? — подала голос Велвет.

— Да, теперь все, — отозвался Грейстил.

Граф быстро вернулся к брачному ложу, задул свечи и, забравшись в постель, заключил жену в объятия, стараясь успокоить. Он знал, что грубость некоторых мужчин потрясла ее до глубины души.

Нежно лаская и целуя жену, Грейстил с улыбкой подумал: «Возможно, когда-нибудь она полюбит меня по-настоящему». Он мысленно возблагодарил Творца за то, что Велвет, несмотря на все свои колючки, оказалась женщиной ранимой и чувствительной.

— Предпочитаю королевскую кровать всем прочим, — проворковала Барбара, лежавшая в постели рядом с Карлом. — Она такая величественная и щедрая… прямо как вы.

Леди Палмер покинула Уайтхолл через парадную дверь и снова вошла через заднюю, где Проджерс встретил ее и тут же провел по лестнице для прислуги в личные покои короля.

Король вяло улыбнулся и пробормотал:

— Я рад, что тебе здесь нравится.

Она крепко прижалась к нему.

— Мне всегда хорошо с вами в постели, сир. Наши тела просто созданы друг для друга. Но если честно, то я отнюдь не всегда чувствую себя уютно при дворе.

Король едва заметно поморщился:

— Это почему же?

— У каждой придворной дамы есть какой-нибудь титул, и мне приходится всем им кланяться. Даже сегодняшняя новобрачная стала графиней. Все это заставляет меня чувствовать себя чуть ли не простолюдинкой.

«А ты и есть простолюдинка», — с улыбкой подумал Карл и тут же сказал:

— Что-то мало простоты я в тебе замечаю, Барбара.

Она отвернулась от него и надула губки.

— Когда все эти дамы смотрят на меня сверху вниз, они тем самым унижают вас, Чарлз. Но если вы возвысите меня, то им придется немного присмиреть.

Король рассмеялся и ущипнул Барбару за ягодицу.

— Сейчас я возвышу тебя, любовь моя.

— Я серьезно, Чарлз. Если бы вы на самом деле любили меня, то удостоили бы титула. Продемонстрировали бы тем самым мою избранность.

Будь его воля, Карл с удовольствием вознаградил бы Барбару за услуги каким-нибудь титулом или любой другой безделицей в том же роде, но он знал, что канцлер Хайд вряд ли даст согласие на возведение королевской любовницы в достоинство пэра Англии. С другой стороны, он не хотел терять эту женщину, очень даже устраивавшую его в постели.

— Я подумаю, как возместить твои моральные потери, дорогая, — произнес король, думая о приобретении нескольких крупных бриллиантов, которые могли бы хоть частично утешить Барбару.

Велвет приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать мужа, облаченного в новую гвардейскую форму, в создании которой он и сам принимал деятельное участие.

— В этом синем мундире у тебя очень строгий и воинственный вид, — с улыбкой заметила Велвет.

— Так и было задумано, — кивнул Грейстил. — Я как лев сражался против красного цвета, ибо считаю, что гвардейцы его величества существуют не только для украшения дворца и парадных выездов, но должны также осуществлять свою главную миссию — охранять священную особу короля.

— Твои гвардейцы — не частые гости в танцевальных залах. Готова держать пари, что они ездят верхом лучше, чем танцуют. Можно, я попозже приду во двор, чтобы посмотреть на выбранных тобой лошадей?

— Разумеется. Кстати, я и отца твоего пригласил. Хочу, чтобы он высказал мнение знатока о сделанных мной приобретениях. Возможно, это приглашение хоть немного умерит его недовольство из-за потери Болсовера.

Велвет прикусила губу.

— Когда он не явился на вчерашний свадебный пир, я подумала, что он узнал о замке и пришел в ярость.

— А мне почему-то кажется, что он будет рад видеть свою дочь хозяйкой Болсовера, который впоследствии отойдет его внуку.

Велвет очень хотелось думать, что отец и сам намеревался в один прекрасный день передать ей замок Болсовер. Передать если не в качестве приданого, то хотя бы по завещанию, в качестве части наследия рода Кавендиш.

— Может, он не будет так уж гневаться?

— Если и будет, то, наверное, смирит свой гнев после того, как я переговорю с ним.

Тут в дверь постучали, и тотчас же вошла служанка. Грейстил спросил у нее:

— Эмма, вы довольны своей комнатой?

— Благодарю вас, милорд! Весьма! Такой большой комнаты у меня еще не было. Она внизу по коридору, рядом с комнатой Томаса.

Выходя из покоев, Грейстил обратил внимание на белое шелковое платье Велвет.

— Эмма, миледи хочет сегодня утром спуститься в стойла. Позаботьтесь о том, чтобы она не надела ничего слишком яркого или контрастного.

Грейстилу было известно, что Карл любит лошадей и знает в них толк, поэтому почти не сомневался в его присутствии на финальном отборе и выездке благородных животных из последней партии, предназначавшейся для гвардии короля, которую все чаще стали называть «синие». Он также знал, что Карл надеется на урегулирование проблем, существовавших между ним и отцом Велвет. Когда же приехал Ньюкасл, Монтгомери, пожимая ему руку, сказал:

— Я хотел бы сразу кое-что прояснить, милорд. Откровенно говоря, я очень удивился, когда после смерти отца унаследовал замок Болсовер. Женившись на вашей дочери, я определил его как наследственное владение нашего старшего сына. В качестве компенсации готов предложить значительную сумму, оговоренную еще во времена обручения.

Ньюкасл принял предложение зятя, а лорд Монтгомери оказался довольно покладистым переговорщиком и учитывал все его требования и условия. Когда же наконец появился король, бывшие противники уже стали теми, кем им и следовало быть, то есть людьми, связанными узами давнишней дружбы, а теперь еще и породнившимися. И теперь предметом беседы стали исключительно лошади, причем и Карл, и Грейстил вынуждены были прислушиваться к мнению старого королевского конюшего. Хотя молодые люди всю свою жизнь считались лошадниками и имели по каждому «лошадиному» вопросу свое собственное мнение, они не могли не признать превосходство Уильяма Кавендиша — главного английского авторитета в области коневодства. И само собой разумеется, что окончательный отбор осуществлялся именно по его рекомендациям.

Гвардейцы уже седлали лошадей, готовясь к контрольному галопу, когда Монтгомери заприметил Велвет, стоявшую у ограды конюшни.

— Сие грядет невеста!.. — пропел Грейстил начальные слова старинной свадебной песни, после чего они с Ньюкаслом вышли из конюшни, чтобы встретить ее.

Велвет была в наглухо застегнутом платье для верховой езды василькового цвета, и этот наряд придавал молодой графине совершенно несвойственную ей сдержанность и даже строгость.

«Выглядит просто потрясающе!» — мысленно воскликнул Грейстил. Приблизившись к жене, он поцеловал ей руку, затем торжественно объявил:

— Дорогая, мы с герцогом пришли к взаимопониманию относительно замка Болсовер.

Велвет с облегчением вздохнула и, улыбнувшись, направилась к отцу. Но Ньюкасл вдруг отстранился от нее и проворчал:

— Вообще-то я всегда хотел передать Болсовер своему сыну, чтобы он оставил его своему. Но если уж замок достался Монтгомери на законных основаниях, то мы решили, что он перейдет по наследству твоему сыну. А взамен твой муж отказывается от каких-либо притязаний на твое приданое… в денежном выражении, если можно так выразиться.

Велвет внимательно посмотрела на отца, затем перевела взгляд на мужа.

— Неужели?! — воскликнула она, вскинув подбородок. — Выходит, вы обо всем договорились, не потрудившись даже узнать, что я об этом думаю?

— Велвет!.. — В голосе Монтгомери отчетливо звучало предупреждение.

Но она, проигнорировав его, продолжала:

— Граф Эглинтон может сколько угодно отказываться от притязаний на мой денежный сундук, но я от него не отказываюсь. Мое приданое в денежном выражении оценивается в двадцать тысяч фунтов, не так ли? И если уж я стала придворной дамой, то мне потребуются теперь деньги на всякую мелочь. Так что извольте платить — и не затягивайте с этим, поскольку годы идут, а я отнюдь не становлюсь моложе.

Ньюкасл покосился на Монтгомери и со вздохом проговорил:

— Вот чего я добился, потакая ей во всем, когда она была ребенком. Не завидую вам, граф, ибо перевоспитывать ее придется именно вам.

Велвет одарила отца любезной улыбкой.

— Когда мы с графом будем пребывать в Болсовере, приезжай навестить нас там, отец. И свою милейшую жену Маргарет не забудь прихватить. Скажи ей, что я очень, очень хочу ее видеть.

Приподняв юбку, Велвет проследовала к конюшне. Сделав реверанс перед королем, она сказала:

— Ваше величество, я хотела бы полюбоваться вашей конной гвардией.

Карл снял шляпу и с поклоном ответил:

— Не сомневаюсь, что мои гвардейцы оправдают ваши надежды, моя прелесть.

В ту ночь Грейстил обнял жену в полутемной спальне и сказал:

— Мне оставалось только восхищаться тем, как ты отстаивала наши с тобой интересы перед интересами своих родственников. Ну а когда ты пригласила отца с визитом в Болсовер, я понял, какого мужества это от тебя потребовало.

Велвет очень польстили слова мужа, и она расплылась в улыбке.

— С другой же стороны, когда ты затребовала свое приданое, я совершенно опешил, ибо мы с твоим отцом перед этим обо всем договорились.

— Это потому, что ты родился под знаком Овна. Овнам нравится всегда и во всем быть самыми главными и держать все в своих руках.

— Нет. — Грейстил решительно покачал головой. — Это потому, что я мужчина, которому не нравится, когда женщина меняет его решения.

Она приподнялась на цыпочках и поцеловала его в щеку.

— Да, я такая. Настоящая ведьма — вот кто. Даже отец сказал, что не завидует тебе, так как ты должен перевоспитывать меня.

— Уверен, что справлюсь с этим, — ответил Грейстил с усмешкой. Он поцеловал жену в губы, и она крепко прижалась к нему. — В следующий раз, дорогая, не оспаривай моих решений на публике.

Велвет поцеловала мужа в ответ и еще крепче к нему прижалась. Но она, разумеется, вовсе не собиралась выполнять его требования.

Велвет быстро стала одной из самых заметных дам при королевском дворе. Графиня Эглинтон была красивой, жизнерадостной, и она всегда прекрасно одевалась. Однако не эти качества выделяли ее из толпы придворных дам. Большинство придворных легко вступали в случайные связи и были совершенно безнравственными, а Велвет Монтгомери в этом смысле являлась исключением.

Что же касается короля Карла, то он готовился в самое ближайшее время вступить в брак. Недавно в Уайтхолл прибыл герцог Ормонд, который привез с собой португальского посла Франсиско де Мелло, предлагавшего Карлу руку дочери короля Португалии. И сразу же начались переговоры, которые король постоянно торопил, так что Мелло отплыл домой уже в начале июля, увозя с собой проект брачного договора. Принцесса Екатерина Браганса могла стать королевой Англии и женой Карла Стюарта в обмен на привилегии в торговле с португальскими колониями и внушительную сумму наличных.

Все лето король трудился во благо Англии, и можно было не сомневаться, что сложность и множественность стоявших перед ним задач сломили бы менее крепкого и энергичного человека. Кроме того, король Карл по-прежнему не отказывал себе в удовольствиях, поэтому всякого рода увеселения и празднества случались при дворе постоянно. Следует отметить, что за первые месяцы своего правления Карл зарекомендовал себя человеком весьма скромным, доброжелательным, и эти его качества многих к нему привлекали.