Лина Мур - Без маски

Но разум тоже знал, что делать и повелевал руками, чтобы достать из кармана джинсов телефон и набрать номер.

– Да, Кин, неужели соскучился? Или на свадьбу зовёшь? – Съязвил абонент. Ничего не смог сказать, только пытался отдышаться.

– Гранд, что за херня? Ты что там ревёшь? Что случилось? – Уже обеспокоенный голос раздался в трубке.

– Блять, Рита, я один, – глотая комки в горле, выдавил из себя. – Я всё испортил… отец мёртв… мать бросила. Она предала меня… нет… я мудак. Не знаю, как дальше… хочется подохнуть.

– Так, а ну-ка взять себя в руки, – рявкнула подруга, а это ещё хуже. Ведь понимаешь, что ты мужик, а сейчас воешь, как маленькая девочка, и растираешь сопли по лицу и продолжаешь выть.

– Ты где? – Спросила она.

– Там же.

– Сейчас буду, сиди на месте, – моментально ответила Рита, и раздались гудки.

Они бьют по воспалённому мозгу. Больше ничего не осталось, только разгром вокруг. Но ты не желаешь уходить отсюда, ты желаешь забыться и продолжить жалеть себя. Ведь ты только сейчас понял всю свою жизнь. И какой кусок говна вырастила твоя мать. Самобичевание – это единственное, что ты умеешь делать. И это никогда не уйдёт, оно останется с тобой.

– Вот это я понимаю – приплыли, – раздался голос от двери, и я поднял голову. Сквозь туман разглядел знакомую фигуру. Хоть она.

– А теперь твой психотерапевт весь во внимании, – серьёзно произнесла она и села рядом.

И я начинаю всё с самого начала, хотя голос дрожит и иногда срывается на крик, а потом на постыдный сиплый стон. Сдержанность явно не мой конёк, в небесной канцелярии меня наградили только идиотизмом, и всё. Суки!

– Охренеть, вот я только оставила тебя, и ты влип, парень, – охнула Рита и выдохнула, сложив губы трубочкой.

– Понимаешь, все бросили меня, – внутри снова разрывает на миллион кусков.

– Я бы тебе врезала, да не могу. Ты типа мой друг, и тебе нужна поддержка, иначе суицид или психбольница, – цокнула Рита.

– Скажи, это конец? – С надеждой на отрицательный ответ спросил её.

– Ты будешь поднимать это дело? – Поинтересовалась она, но всё и так ясно. Я не смогу этого сделать, не потому, что мне жаль кого-то из этой истории. А потому что я должен поступить правильно, реабилитироваться в Её глазах. Только в Её, а на остальных мне насрать.

– Поняла, – вздохнула Рита снова. – Самое последнее это ехать к Лив и говорить, какой ты мудак. Она это и так знает. Да ещё такое быстро не забывается. Дай время ей и себе, подумай, выстрой план, если тебе она действительно нужна.

– Да бред это, – покачал головой, зная сам, что это конец для меня. Никогда больше никакого счастья внутри, одна пропасть и острые камни, на которые буду падать каждую ночь и просыпаться в поту.

– До сих пор не могу поверить, что ты так поступил, – неожиданно крикнула Рита и поднялась. – Не могу! Какой ты дебил, Кин. Мне её безумно жаль, она ведь такая…

– Заткнись, – рявкнул я. – И так херово, а ещё ты.

– Тогда на фиг позвонил, если твои нежные ушки не хотят слышать правды? – С сарказмом парировала она.

– Потому что я потерян, Рита. Я сам себя бешу из-за всего. Меня раздирает, что сижу тут как придурок и сжимаю в руках Её признание пятилетней давности и реву, как ребёнок, у которого игрушку отобрали. Я ненавижу себя за это, за такую слабость. Но мне ничего больше не надо. Не хочу ничем заниматься, буквально ничем. Просто подохнуть здесь в одиночестве, другого выхода нет. Я постоянно отвергал людей, которые хотели мне помочь, которые хотели быть со мной… слишком часто. А сейчас посмотри на меня, – всплеснул руками, – что от меня осталось? Ничего. Я разбит, я просто в тупике, и из него нет выхода. Я знаю, что Её больше не вернёшь, но и жить так больше не хочу.

– Тогда пришло время менять не местоположение, а себя, – спокойно ответила Рита. – Начни с себя, и тогда жизнь позволит тебе встать на ноги. Открой для себя новую жизнь без маски, которую ты носишь. Она тебе не нужна, тебе она не помогла, а только убила в тебе всё живое. Так стань самим собой, двигайся дальше. Шаг за шагом, и ты поймёшь, что для тебя важнее. И к тому времени у тебя появится шанс отвоевать своё место под солнцем. Ведь оно не даётся за красивые кудри и зелёные глаза, за это надо биться до крови, до разбитого сердца, а затем собирать его и понять себя.

– А если Она не захочет меня видеть? – Прошептал я, боясь, что мой гребаный сценарист услышит эту подсказку и непременно впишет в мою жизнь.

– Ты мужик или где? – Недовольно спросил Рита и, встав в позу, положила руки на бока.

– Или где.

– Так, трансвестит, поднимай свою тощую задницу и прибери здесь всё. Завтра решим, что делать, – цокнула Рита, осматривая Её спальню. – И да, мои услуги оплачиваются по двойному тарифу, я, знаешь ли, теперь гордость отделения.

– Да пошла ты, – слабо улыбнулся я.

– Непременно, только без меня ты загнёшься, Кин, – пожала она плечами и пнула разбитый стул. – Нет, ты мудак, это точно. Надо теперь вписывать в паспорт отдельную строчку для всех, чтобы люди понимали, с кем имеют дело. Так вот, в твоём случае в графе сущность стояла бы надпись: «Глубоко тронутый мудак, с аффектом Халка».

– Это больно, Рита, падать вниз, – тихо произнёс я и посмотрел перед собой.

– Ещё бы, – ухмыльнулась она. – Но мы подлатаем твою душонку и поставим тебя на ноги. Пиздец, а я думала, отдохну от тебя. Но не тут-то было. Если бы я не знала, что ты полоумный наркоман, помешанный на чувстве собственничества к своей малышке, то подумала, что ты решил привязать меня на всю жизнь.

– О, да отвали. Сейчас мне не до смеха, – фыркнул я.

– Ну, поплачь, у тебя ещё не вся майка в соплях, а потом вывешу её у себя в отделении как показатель, какие мужики тупые ослы, – хохотнула Рита, а я запустил в неё часть лампы.

– Меткость тоже тебе не подарил господь Бог, – рассмеялась она, ловко увернувшись. – Давай, мудаковатый больной, вставай и начнём новую жизнь за пределами этой богадельни. Хотя, можешь переписать её на меня, как оплату моих трудов.

– Блять, и с кем я связался? – Закатив глаза, я положил голову на постель.

– Я об этом спрашиваю чувака наверху каждый день, как только встретила тебя. И знаешь, никакого ответа, только вот такие вылазки, где мне хочется набить тебе морду. Но я ведь «лэди», – ответила она.

– Не хочу существовать без неё и, в то же время не могу быть рядом, – выдохнул я.

– Охренеть, Кин! – Повысила Рита голос. – Ты хоть одно слово услышал? И чего я тут распинаюсь? Быстро вставай, задолбал.

– Потом, – отозвался я и, забравшись в постель, сжал подушку, которая имела ещё едва уловимый запах. Её аромат.

– Спокойно ночи, Фиона. До завтра, – рассмеялась Рита и щёлкнула по выключателю.

Пора начать новую жизнь, она полностью права. Собрать все силы, чтобы последний раз попытать счастье в рулетке, под названием жизнь.

– Прошу, только помни меня, не забывай. Впусти меня, и я обещаю, что никогда больше не брошу тебя, малышка. Я твой мудак, ты сама говорила об этом. Так прими меня обратно, вылечи меня, – по щеке скатилась последняя слеза, и туман накрыл меня в последний раз перед боем за самого себя.

– Лив, – завизжала Лайла, и тут же я оказалась в объятьях однокурсницы.

– Детка, да ты похудела. Теперь точно мы выиграем у «зубников» конкурс красоты, – она критически осмотрела моё голубое поло и белые джинсы, а я просто рассмеялась на такой комплимент. Кори, которая находится в числе «зубников», а точнее, на стоматологическом факультете, шибанула бы мою подругу и смачно обругала.

Со всех сторон крики, радостные восклицания, и круг приятелей-студентов окружает наш столик на дне знакомства с первокурсниками. А последние смущённо потупили взгляды от старших, быстро разбежавшись кто куда. Осталось лишь несколько самых стойких или глупых, и те с жадностью осматривали парней.

Безумно скучала по этому времени, когда всё просто, всё хорошо и легко. И вот я здесь, в центре внимания, как и прежде. Ничего не меняется. Стабильность – она была мне необходима. Вдохнув смешавшийся в воздухе букет одеколонов и женских духов, я радостно начала обнимать всех и чмокать в щёку, пропуская громкие крики лозунга нашего факультета и пошлые, но привычные, комментарии парней.

– Как лето? – Поинтересовался Джим и, взяв со стола крекер, тут же выплюнул всё обратно. – Блять, вот гадость. Столько бабок отваливаем им, а они нормальную закуску не могут купить.

– Путешествие в Лондон, свадьба отца, новая татуировка и шикарный тихоокеанский загар. Сам решишь или подсказать? – Ухмыльнувшись, подала ему салфетку.

– Да ладно?! – Воскликнула Лайла и осмотрела меня.

– Где? – Спросил Джим и медленно проскользил взглядом по моей фигуре.

Закатив глаза, подняла край поло и указала на бабочку на ребре. Глупо. Мимолётный порыв в пьяном угаре и вуаля. Отметка о сумасшедшем гоноре хозяйки или даже идиотизме красовалась на боку.

– Ни фига себе, какая она лапочка, – протянула Лайла и коснулась её.

– В честь чего? – Рассмеялся Джим.

– Символ возрождения, – гордо ответила я.

– Мисс Престон, что за неподобающее поведение посреди белого дня? – Возмущённый голос моего куратора заставил тут же привести себя в порядок и лучезарно улыбнуться.

– Простите, – как же хотелось показать язык ей, этой старой деве, которая никогда не одобряла моих панибратских отношений с парнями.

– А вы что тут забыли? – Строго посмотрела на друзей.

– Мы помогаем, – нашёлся Джим, подхватив пальцами брошюры и размахивая ими в воздухе.

Познакомьтесь, наш местный клоун и завсегдатай вечеринок – Джим Уокер. Парень под два метра ростом, звезда регби университета, любимец девочек, а на самом деле гей. Отчего страдает неимоверно и каждую пьянку ноет мне в жилетку. Да, люблю его. И всегда у каждой героини фильма про студенческую жизнь должен быть такой друг. А как иначе? Никак. Тогда это не комедия. А я в ней сейчас и живу. Но оставим этого темноволосого и сероглазого парня с сумасбродными идеями в голове и вернёмся ко мне.

– Отлично, тогда собирайте всё. Знакомство окончилось, студенты разобрали материал, – сухо произнесла мисс Родерик и, тут же прищурив глаза за толстыми стёклами, посмотрела на меня. – А вы, мисс Престон, как-никак выпускница бакалавриата. Вы должны подавать пример новоприбывшим, а не развращать их непонятными знаками на коже. И куда смотрят родители?

– Они у меня современные, – пожав плечами, ответила ей. – И что я делаю с собственным телом, никого не касается, мозги-то остались невредимы. И это бабочка, кстати.

Да, люблю раздражать всех вокруг. Да, я не та, что была раньше. Сейчас в привычной среде, с постоянной маской язвы и отличницы в одном флаконе. И за это мне сходит с рук очень много. Даже фривольное общение с преподавателями. А иначе… иначе я не смогу жить.

– В этом я сомневаюсь, – пробурчала куратор, а я недовольно цокнула. – Так, что стоим? Быстренько убирайте стол и до встречи на занятиях. Расписание взяли?

– Да, – ответили мы хором.

– Всего доброго, – кивнув, она развернулась, и мы услышали, как соседний столик уже получал нагоняй от неё.

– Её должен кто-то трахнуть, иначе она сама скоро будет бросаться на всех, – процедил Джим.

Мы с Лайлой переглянулись, и наш громкий хохот раздался по поляне перед университетом. Злой взгляд мисс Родерик ничуть не заставил нас замолчать, а разразиться ещё большим смехом.

Передав все листовки старосте группы, мы поболтали о лете, обсудили дальнейшие планы, и я пошла на поиск Реджи и Кори, которые затерялись среди многочисленной шумной толпы будущих и нынешних студентов. Прекрасный день. Солнечный и полный жизни.

– Новый учебный год начнётся через неделю, – простонала Реджи и ухватилась за мою руку.

– Четвёртый курс, детка, а дальше ещё три года, – вторила ей Кори, подхватив меня под вторую руку.

– Бросьте, ведьмы, новые вечеринки, вылазки и путешествия. Что может быть круче? – С энтузиазмом спросила я.

– Только сон, – в один голос ответили они и рассмеялись.

– Ладно, мне ещё в Бостон ехать, – я выпуталась из их рук и разблокировала свою «БМВ».

– Тео прилетит? – Мимоходом спросила Кори.

– А он разве тебе не сказал, что его задержали на съёмках в Бразилии? – Соврала я, наблюдая за реакцией подруги.

– Что? – Возмутилась она. – Ну, я ему устрою. Он обещал…

– Да я пошутила, – рассмеялась, за что получила толчок в плечо и недовольную сердитую мину.

– Вали уже, бесишь, – обиженно сказала Кори.

– Будешь ещё молить меня вернуться, – подразнила я её.

– Никогда! Ты достала меня, и меня достал твой Митч. Зачем дала мой номер? Он задолбал писать мне и ждать ответа, – снова напомнила она о моей выходке, на что я хрюкнула от смеха.