Лина Мур - Без маски

– Я всё понимаю, гормоны, вечная любовь, и бла-бла-бла, – хмыкнул Тео и закрыл за собой дверь, проходя в палату. – Но мама и Тейд говорят с доктором Зло и через пять минут будут здесь.

Гранд нехотя поднялся с меня и подал мне руку, за которую я ухватилась и села.

– Когда вы улетаете? – Спросила я, потянув Гранда за свою спину, чтобы он сел и обнял меня, как обычно делал. Так мне было спокойней, чувствовать спиной его сердце.

Он устроился на поднятой кровати, а я оперлась на него, кладя свои руки на его на моей талии.

– Я улетаю через три с половиной часа, а родичи в пять утра, – улыбнулся брат и сел в кресло.

Дверь с грохотом распахнулась и в палату влетела мама. Я закатила глаза, потому что это её обычное появление, и она начинает то всхлипывать, то быстро что-то говорить, то слишком наигранно веселиться. Она ещё не отошла от происшествия, а мы все просто понимающе молчали на её манеру поведения.

– Милая, привет, – слишком громко произнесла мама, а Гранд за моей спиной хрюкнул от смеха.

– О, Гранд, даже не удивлена, – рассмеялась мама, а за ней вошёл Тейд и только покачал головой, плюхнувшись на диван.

– Привет, – улыбнулась я.

– Как ты себя чувствуешь? Доктор Брукс сказал, что тебя можно забирать. И мы подумали, что ты завтра утром улетишь с нами. Надо собрать твои вещи…

– Подожди, – перебила я её и села ровнее, а руки Гранда на моей талии сжали её крепче. Злился. Был недоволен и готов снова кричать от негодования.

– Что такое? – Удивлённо спросила она.

– Я остаюсь в Нью-Йорке, – твёрдо ответила я.

– Но… но, как? – Лицо мамы побледнело, и она опустилась на диван рядом с Тейдом.

– У меня есть ещё неделя, и я решила, что побуду с Грандом, чтобы понять, как нам поступать дальше, – без сомнения сказала я.

– Он же может полететь с нами, правда, Гранд? У нас большой дом и вы будете жить там, а потом мы что-нибудь придумаем…

– Мама, – остановила я поток её быстролетящих планов.

– Гранд не может улететь надолго, у него здесь компания, – помотала я головой. – И я не хочу заставлять его выбирать между мной и тем, что ему нравится.

– Ливи, я же говорил… – Гранд встал и сложил руки на груди.

– Не начинай, – я подняла руку, чтобы остановить его. – Нет, я на такое не пойду!

– На что не пойдёшь? – Прищурившись, спросил брат.

– Он хочет бросить здесь всё! – Возмущённо ткнула я на своего парня.

– Крепись, Гранд, вот в эту непонятную женщину ты влюбился, – хохотнул Тео.

– Я не бросаю тут всё, я просто беру отпуск, – сквозь зубы ответил Гранд.

– Но Коул сказал…

– Коул улетит в Лос-Анджелес в понедельник, как посадит Лайлу на самолёт, Лес здесь. Так почему я не могу отдохнуть? – Перебил он меня, а я нахмурилась.

– Милая, так в чём проблема? – Недоумевала мама.

А я не могла сказать, просто не могла позволить себе такую роскошь.

– Ливи, ответь, потому что и мне интересно, – буркнул Гранд. – Или ты решила, что всё, поиграли и достаточно? Ты решила, что в твоём мире для меня места нет? Ах, ну да, куча поклонников, парней и всё придётся бросить ради такого, как я? Верно?

Он уже перешёл на крик, а я подняла на него удивлённо голову.

– Какие поклонники? С ума сошёл, Кин? – Возмутилась я и встала. – Хорошо, я скажу, почему не хочу, чтобы ты летел со мной и бросал здесь все! Я не хочу потом услышать, что я погубила все твои мечты, все твои желания о будущем и разрушила твою зарождающуюся империю! Я не хочу быть виновной! Я не хочу, чтобы ты разрывался! Доволен?

Шмыгнув носом, я пронеслась мимо семьи и хлопнула дверью в ванную комнату. Слезы, обжигающие и такие забытые, покатились по щекам. Глупо, правда? Но я боюсь стать снова виноватой. Боюсь до дрожащих рук и сбитых в кровь ног, двигаясь по кругу за Грандом. Я должна сама решить все. И я долго думала. Да, я люблю его. Но замуж… да, хочу. Но не сейчас. Сначала я хотела бы пожить с ним, посмотреть, как нам будет вместе, привыкнуть друг к другу. Это нормальный человеческий страх быть отвергнутой, потому что ты делаешь эпиляцию дома, потому что у тебя месячные, потому что ты иногда не красивая бабочка, а гусеница. Я хочу видеть реакцию. А Гранд хочет жениться не только потому, что уверяет меня в своей любви, я знаю это. Я верю ему. Он боится пережить то, что было с ним, когда Аманда появилась. Он боится сдаться.

И снова вру себе. Мой самый главный страх – повторение. Вы знаете, что это такое вздрагивать каждый раз, когда во сне ты слышишь, что-то падает на другом конце коридора? Вы знаете, как сложно держать себя в руках от крика ужаса, когда подруга обнимает тебя неожиданно сзади? Вы знаете, что такое ожидать удара от каждой незнакомой девушки, которая бросает заинтересованный взгляд на Гранда? Вы знаете, что это такое просыпаться ночью в холодном поту, переживая вновь и вновь свою беспомощность в тот злополучный момент? Вы знаете, как тяжело врать психологу, что с тобой все хорошо, и ты не боишься? Я знаю. И это ужасно, а особенно если ты раньше никогда не боялась. У тебя не было таких глобальных страхов. Но то, что произошло, ранило мою психику. Я постоянно становлюсь жертвой тех, с кем когда-то спал мой любимый. И я не хочу, чтобы он знал об этом. Он и так чувствует вину, я не хочу заставлять его страдать сильнее. Не могу причинить такую боль ему. Поэтому мне необходимо время побыть одной, пережить это в одиночку, как раньше. Я боюсь быть с ним из-за следующего возможного случая. Я боюсь выходить одна из палаты, а если это и делаю, то несусь сломя голову туда, где есть люди. Я запираю дверь на ночь и закрываю окна. Я боюсь своей беззащитности перед обстоятельствами. Я боюсь снова стать жертвой.

– Ливи, – в дверь постучал Гранд, а я стёрла слёзы. Нет, он не должен знать, о чём я думаю и о чём переживаю. Это для него лишнее.

– Входи, – открыв воду, я плеснула себе в лицо.

– Малышка, ты у меня такая глупая, что иногда мне страшно, – улыбнулся он в отражение в зеркале.

– Почему? – Отрешённо спросила я.

– Потому что всех денег не заработаешь, если компания сгорит, то я не буду переживать. У меня есть процветающий бизнес в Лондоне и месяц назад я купил несколько акций одного банка, поэтому я не переживаю из-за этого, – серьёзно ответил он, а я повернулась к нему.

Господи, малыш, не в этом дело. Я это всё понимаю. Но вот смотрю на тебя, и сама себя ненавижу за свой страх. Ведь никто не виноват, что ты привлекаешь внимание противоположного пола, что ты красивый, харизматичный, яркий и непохожий на других мужчин.

– Давай сначала проведём неделю вместе, а там решим? – Посмотрев за его плечо, ответила я.

– Хорошо, и да, собирайся. Я забираю тебя, – улыбнулся Гранд.

Я только кивнула. Он бросил на меня быстрый взгляд, но по глазам я поняла, что и Гранд переживает. Теперь понятно, почему я не могу сказать ни да ни нет? Потому что вот такие полные печали и боли глаза мне придётся видеть на протяжении всей жизни. Ведь самобичевание для него – это любимейшее занятие, как в принципе и для меня.

Сейчас забыть стало невыполнимым.

Наспех расчесав волосы и собрав их в хвост, я вышла из ванны и увидела приготовленную мамой одежду. Больше в палате не было никого.

– Доченька, ты уверена, что лучше остаться? – Замявшись, спросила она, пока я переодевалась.

– Не знаю, – покачала я головой, – но я должна.

– И это правда, – вздохнула она и села на мою больничную койку. – Гранд… ох… и ты. Конечно, всегда знала, что вам будет сложно, но не ожидала такого…

– Мам, – недовольно протянула я, – не сейчас. И так тошно.

– Расскажешь, что тебя беспокоит? – Тоном психолога спросила она.

– Конечно, глобальное потепление, нестабильный финансовый рынок, голодание детей в Африке…

– Не паясничай, – перебила она меня и улыбнулась.

– Всё, я оделась и готова свалить отсюда. Всю практику пролежала, – пробубнила я.

– Доченька, – мама вышла со мной из палаты, – будь осторожна. Хорошо?

– Со мной Гранд, – бросила я, заходя в лифт.

– Нет, Лив, не с тобой, – отрицательно покачала она головой, а я удивлённо подняла брови.

– Вы каждый прячетесь за своим одиночеством, и страшно боитесь потерять независимость, хотя не признаёте этого. Я ведь тоже была молодой и глупой. Ты думаешь, почему я так и не вышла за Хью замуж? Я знала, что это не мой единственный. А брак… для меня это раз и навсегда. И ты вся в меня.

– Ты считаешь, что я боюсь ошибиться? – Догадалась я.

– Не боишься? – Усмехнулась она.

«Нет, конечно, нет», – хотелось уверить её, но я проглотила эти слова и промолчала.

– Это твоя жизнь, родная моя, но будь благоразумной, – она взяла мою руку и немного сжала её.

– Мама, мне кажется, о благоразумии уже поздно говорить, – хмыкнула я, и мы вышли из лифта.

– Но всё же, побереги себя. Я не заставляю и не прошу тебя оставить Гранда. Нет, ни в коем случае. Ты сама можешь принимать решения, и я поддержу любое, – сказала она с улыбкой.

– Но? – Я выжидающе посмотрела на неё.

– Без каких-либо «но», – мама поджала губы, и мы прошли в холл, где нас ожидали мужчины, о чем-то разговаривающие между собой.

Первым заметил нас Гранд, его глаза тут же потеплели, взгляд сделался мягче, а губы изогнулись в улыбке. А Тейд продолжал ему что-то бурно рассказывать. Гранд ему действительно нравился, хотя он слышал о нём больше плохого, чем хорошего. Но я никогда не видела, чтобы отчим был такой активный.

– Ливи, – Гранд расправил моё пальто, и я юркнула в него. Тепло. Он передал моей вещи частичку себя.

– Спасибо, – улыбнулась я и повернулась к родителям. – Ну что, до встречи? Я напишу, когда у меня рейс.

– Конечно, хорошо вам… отдохнуть, – замялась мама, бросив взгляд на мужа.

– И пожалуйста, без новых эксцессов, за этот год с нас хватит. Верно, ребята? – Попытался пошутить Тейд, но попал впросак. Каждый из нас нахмурился и напрягся.

– Мда, дорогой, ты явно у меня не мастер красивых и воодушевлённых речей, – мама поцеловала его в щеку, а он смутился.

Мы все вышли на улицу. Объятия, слова напутствия, и я уже стояла и махала такси, которое увозило родителей в гостиницу.

– Поехали домой? – Спросил Гранд.

– Да, – кивнула я, натянуто улыбнувшись.

Домой? А где мой дом? У меня его просто нет.

Сердце поначалу стучало спокойно, до тех пор, пока мы не остановились у знакомого фасада. Дыхание сбилось, но рука, держащая меня за талию, не давала мне убежать, хотя так хотелось.

В мрачной тишине мы поднялись на лифте, и вышли из него. Нельзя показать ему, что я всё помню, что это трогает меня до глубины сознания, и я сейчас всё вижу через мутную линзу. Взгляд на дверь, и в голове вспыхивает удар о стену с последующим ходом событий.

– Всё хорошо? – Тихо произнёс Гранд, открывая дверь, и я кивнула, продолжая улыбаться, как ни в чём не бывало.

Он вошёл первый и включил свет. А я не могла сделать шаг. Мне казалось, что воздух пропитался чем-то ядовитым в этой квартире, и я буду отравлена, если пройду внутрь.

– Ливи? – Послышался голос Гранда, и я, зажмурившись на секунду, сделала шаг, затем ещё один и изумлённо огляделась.

– Что…

– За две недели можно многое изменить, малышка, – усмехнулся Гранд, снимая с меня пальто, пока я оглядывала бежевые стены, стеклянные люстры с золотым свечением, а не холодным голубоватым, совершенно иной стиль интерьера, нежели я помнила.

Мысль о том, что он поменял краску на стенах, мебель… всю мебель до единой, застала меня врасплох. Теперь об инциденте ничего не напоминало, ничего… кроме памяти, которая мешала мне жить.

Я вздохнул и перевернулся на другой бок, чтобы обнять во сне Ливи, и снова заснуть спокойным сном, который не видел уже две долбанных недели. Но наткнулся на пустоту и тут же открыл глаза. Вторая часть кровати была, как догадался, пуста, но я должен был убедиться. Обернувшись, заметил, что сейчас только половина восьмого утра. Так какого хрена её нет на месте?

Поднявшись с постели, я открыл дверь спальни и прислушался. Тихо.

– Ливи, – негромко позвал я, сглатывая комок страха.

Через несколько минут из гостиной в джинсах и футболке вышла девушка и улыбнулась. А я боялся, что ушла. Дурак.

– Доброе утро, – произнесла она.

– Ты готовишь план по нашему выживанию, так как за ночь все человечество заболело зомби вирусом? Другого объяснения я не вижу тому, что ты вскочила так рано, – проговорил я, а Лив хихикнула, а затем уже расхохоталась.

– Нет, Гранд, – помотала она головой, – к сожалению, все живы и здоровы. Привыкла в больнице вставать в шесть, а затем в семь на осмотр и процедуры. Не смогла больше спать, и я приготовила завтрак.

– Может, в постель? – Предложил я, потягиваясь.