Лина Мур - Без маски

– Прости, Ливи. Просто я так сильно люблю тебя, что боюсь смерти от этой любви. Будь со мной не как заботливая мамочка, а как моя женщина. Люби меня, как будто завтра наш последний день. И я потерян, но лишь потому, что ты мне дороже всех. Прости, что взорвался.

– Гранд, – улыбнулась я и закрыла за собой дверь. – Дурак, на пустом месте поругались и сейчас помиримся. Что тебя не устраивает во мне?

– Ты отлично готовишь, но… блять… не давай мне указаний, когда мне идти руки мыть, – скривился он.

– Ещё что? – Я медленно походила к нему, сбрасывая пальто с себя.

– Не будь такой идеальной.

– Я не идеальная, – рассмеялась я.

– Идеальная, ты все умеешь, а я чувствую себя рядом с тобой тупым идиотом, – обиженно ответил он и протянул руку, в которую я вложила свою.

– Нет, я много чего не умею. Ты мужчина, я отдаю тебе все свои решения в руки, в разумных пределах. Обними меня, и я растаю перед тобой. От одного твоего взгляда становлюсь маленькой глупышкой, жаждущей действий от взрослого мужчины. Делай, я не против. Делай, что хочешь со мной, – прошептала я, смотря в его глаза.

– Всё? – Он хитро изогнул бровь, и я кивнула.

– Тогда пошли, – он схватил меня за руку, на ходу подхватывая свою верхнюю одежду и мою.

Мы практически бежали до лифта, не объясняя никому ничего.

– Куда? – Выдохнула я.

– Кататься на коньках, мне понравилось в тот раз. Да и какая разница, будем есть сахарную вату и гулять, – улыбнулся он.

Я борюсь, как могу за него. Не понимаю его, но люблю. И завтра придется снова тащиться к Адаму, при этом выскажу ему всё, что о нём думаю. Потому что, сейчас выйдя с Гранда из здания, я не следила за взглядами, брошенными на него особами женского пола. Я освободила часть души, и мне стало легко. Я смогла полностью раствориться в нем. Подарить себя это очень сложно. Партнер должен оценить это подношение. И я уверена, Гранд это сделает. Сколько нам ещё придется пройти перед этим? Не знаю. Но будем стараться. И все получится, правда? Или я снова о чем-то не знаю?

– Какие планы? – Окончив завтрак, спросил я, смотря на Лив, о чем-то думающую с отстраненным выражением лица.

Она ничего не ответила, продолжила теребить пальцами вилку, крутя её.

– Ливи, – громче позвал я ее, и девушка моргнула и перевела свой взгляд на меня.

– Да, ты хочешь добавки?

– Нет, я спрашивал, какие у тебя планы на сегодня? – Повторил я свой вопрос.

– Поеду… в больницу, – она снова отвела глаза и посмотрела на стол, нахмурившись.

– Ты же вчера там была, – удивился я.

– Да… нет, не ездила. Сегодня поеду, – пожала она плечами и встала, забирая у меня, пустую тарелку.

– Понятно, – сжав губы, ответил я и встал. – Я на работу, а вечером поужинаем в ресторане? Это будет свидание.

– Хорошо, – глухо произнесла она, складывая посуду в раковину.

– Тогда я пошёл.

– Угу.

– Я люблю тебя, – новая попытка хоть как-то изменить её интонацию в голосе.

– Да, я тоже, – бросила Лив, не поворачиваясь.

Она же знает, как меня бесит это её «я тоже». Но вопреки всем голосам разума обиделся и вышел из квартиры.

И начался новый день, считал часы, которые у меня остались, работал и просматривал документацию, чтобы поменять собственную жизнь.

– Привет, – в офис влетел запыхавшийся Лес, и я поднял голову.

– И тебе не болеть, – слабо улыбнулся я. – Ты встретился с Томом?

– Да, а также с новой группой подписали контракт, – ответил он и сел на стул напротив стола.

– Хорошо, – брякнул я и перевернул лист с предложением о новом вложении денег. Не мог сейчас думать, ведь все мысли занимала Лив и варианты будущего. Я просто не знал, как поступить.

– Гранд, поезжай домой, проведи с Лив время, я здесь уже освоился, и ты можешь мне доверять, – разрушил молчание друг, а я вздохнул.

– И что не так снова? – Устало спросил он.

– Всё хорошо, – отрезал я.

– Тогда почему нет улыбки на лице, не бежишь к ней? – Удивился Лес.

– Потому что она в больнице, скорее всего, сейчас погружена в архивные дела, и я не хочу разозлить её, надоесть ей своими звонками, – произнес я и откинулся на спинку кресла.

– Так купи букетик, мчись к больнице и жди её, как влюбленный мудак. Ей понравится, – предложил друг.

– Думаешь? – С сомнением спросил я.

– Знаю, – уверенно кивнул друг. – Иди.

А почему нет? Я встал и, бросив другу, что до завтра меня не будет, вышел из офиса. Дорогу до больницы я знал уже, как свое тело, и через полтора часа стоял у входа, поглядывая на часы.

Взяв телефон, я написал сообщение Ливи: «Ты где?»

Но ответа не пришло ни через полчаса, ни через час. На город опускался вечер, и я решил, что хватит уже сидеть тут и надо брать быка за рога. Уверенно выйдя из машины, я вошёл в светлый холл больницы.

– Добрый вечер, подскажите, а студентка Оливия Престон ещё тут? – Спросил я у женщины за регистрационной стойкой.

– Добрый вечер, не в курсе. По всем вопросам о студентах вам лучше узнать у доктора Брукса. Его офис находится…

– Спасибо, я знаю, – перебил я её.

Конечно, я знал и доктора Брукса, и само расположение больницы, ведь провел тут слишком много времени. Найдя нужны кабинет, я постучал и после короткого предложения «Войдите», открыл дверь.

– Добрый вечер, – улыбнулся я и пожал доктору руку.

– Добрый, Гранд, что ты здесь делаешь? Неужели, снова что-то с Оливией? – Удивился он моему визиту.

– Я хотел узнать, где у вас тут архив, чтобы забрать её домой, – нервно ответил я.

– Архив? – Усмехнулся он. – Оливии нет в архиве, как я знаю. Она скопировала все документы, ещё будучи пациентом нашей клиники.

Леденящий душу страх затаился внутри, и я сглотнул.

– Да, наверное, я что-то перепутал. Так она не приходила сюда ни вчера, ни сегодня? – Уточнил я.

– Нет, я бы знал и выставил её. Слишком уж она жаждет быть хирургом, – рассмеялся мужчина.

– Простите за беспокойство, – медленно произнес я и вылетел из кабинета.

Соврала. Не приходила и обманула меня. Поэтому вела себя так странно последнее время, эти перепады настроения, её отрешенность и задумчивость.

Злость забурлила внутри, и я пока проносился мимо удивленного персонала, достал телефон и набрал её номер.

– Да, привет, Гранд. Прости, не увидела сообщения, была в душе, – ответила мне тут же трубка.

– Ты дома? – Холодно спросил я.

– Да, приехала часа два назад. А что? – Удивилась она.

– Как дела в больнице, всё успела собрать? – Голос дрогнул в ожидании ответа.

– Эм… да.

Я отключился, больше вариантов не было. Она врала. Даже сейчас выходя из этой злополучной больницы, я понимал, что она скрыла от меня правду. Но что это за правда?

Давнее неприятное предчувствие сжало сердце, и я запрыгнул в машину, резко ударяя по газам. Я узнаю, что она делает и куда ходит. Ревность – губительно чувство для тех, кто не уверен в себе. А я таким и был. Я ожидал какого-то события, которое разрушит наш мир, и оно сейчас происходило за моей спиной.

Пелена упала на глаза, и я жаждал придушить её за то, что она со мной делает. Ворвавшись в квартиру, я остановился и прислушался к работающему телевизору.

– Ливи! – Заорал я, проходя в гостиную.

Девушка тут же вскочила с места и недоуменно хлопала ресницами, смотря на мою фигуру в проеме двери.

– Гранд, привет. Прости, я ещё не готова, сейчас переоденусь, и мы можем ехать в…

– Нет, – рыкнул я, подходя к ней. – Я был в больнице.

– О, – выдохнула она, и краска сошла с её лица.

– Я говорил с доктором Бруксом, – продолжил я выплевывать слова, наблюдая, как Лив начала нервничать и отступать от меня.

– Ты соврала мне. Где ты была? – Потребовал я ответа.

– Я…я… – она вздохнула и ещё отступила от меня на шаг.

– Кто он? – С отвращением произнес я.

– Ты о ком? – Она сделала непонимающее лицо, а это разозлило меня ещё сильнее.

– О том, с кем ты проводишь время, врёшь мне и избегаешь разговоров о своих «прогулках», – ядовито сказал я.

– Я соврала тебе, потому что не хотела испортить сюрприз, – выпалила Лив.

– О да, отличный сюрприз, малышка. Я стою тут и радуюсь от осознания того, что ты врёшь мне! – Заорал я.

– Нет, подожди, – она остановила меня и выбежала из гостиной.

А я сжимал кулаки и не знал, что мне делать дальше. Больно понимать, что тебя предали в который раз.

Девушка вернулась с какой-то картиной и улыбнулась мне, поворачивая ко мне рисунок.

– Вот, я попросила выполнить нашу фотографию в акварели, – тихо объяснила она.

Я тупо переводил взгляд то на бледную Лив, то на двух людей, танцующих на льду. Облегчение… новый приступ идиотизма во мне чуть не привёл к катастрофе.

– Это мы, – одними губами сказал я.

– Да, мне захотелось после себя оставить то, что напоминало бы тебе о том, как у нас все хорошо. Ведь в тот день мы смеялись, и он запомнился мне, – закусив губу, она осторожно положила картину на диван. – Тебе нравится?

– Да, – сглотнул я старый ком и закрыл на секунду глаза. – Прости, я думал… что ты изменяешь мне.

– С ума сошел, Кин? – Возмутилась Лив. – Я никогда тебе не изменяла, пора бы это запомнить.

– Прости, мне очень понравилось, – улыбнулся я, когда оковы с сердца спали.

– Я рада, мне тоже нравится это фото. Лайла молодец.

– Я жду тебя, иди одевайся и поедем ужинать, – сказал я ей, и Лив, кивнув, вышла из гостиной, оставляя меня наедине со своими переживаниями.

Ведь я думал, что она ускользает от меня. А она готовила романтическую глупость. И сейчас смотря на эту глупость, я готов быть врезать самому себе за это недоверие. Надо прекратить думать, искать плохое в хорошем. Но почему сердце плачет до сих пор, ведь все замечательно?

Я сел на кресло и посмотрел снова на картину. Уголок губ приподнялся, вспоминая этот момент. Да я ощущал себя до идиотизма глупо. А она улыбалась на мою медвежью неуклюжесть.

Возможно, ли так сильно любить? Никогда бы не подумал, что я способен на такие глубокие чувства.

– Всё я готова, – раздался голос позади, и я встал.

– Отлично, какую кухню предпочитаешь? – Спросил я, подходя к Лив в платье и на высокой шпильке. Идеальная. Чем я заслужил её? Не знаю. Но она моя, и этот макияж, обтягивающее фигуру черное платье тоже для меня. Аромат духов завораживал, и я даже не обратил внимания на шевеление её губ. Как в замедленно съемке я провёл рукой по её щеке, и она замолчала.

– Останемся дома? – Хитро произнесла она, а я отрицательно покачал головой.

– Нет, у нас свидание. Ты и я, больше никого, – сказал я и, обняв её за талию, повел к выходу.

Музыка, витающая в воздухе, не смолкала и в моей душе. Я просто смотрел, как Лив делает заказ, как смущенно отводит глаза, когда поймала мой внимательный взгляд. Снова подняла голову и, не мигая, смотрела в глаза. Я сглотнул от этой щемящей сердце романтики и взял её руку, поднося к губам запястье. Один легкий поцелуй на нежной коже, под которой пульсировали вены, и я задохнулся от чувства.

– Ливи, – прошептал я, а она восхищенно дарила мне свое внимание.

И слов больше не нужно. Они лишние. Я видел удивление в её глазах, блестящих в свете свечей. А затем любовь, безграничную и вечную. И если бы не наш готовый заказ, то я бы набросился на неё и не смог бы отпустить. Но пришлось, и просто поддерживал разговор, пока она спрашивала про Коула, рассказывала, как Лайла скучает по нему. А я кивал. Почему она не видела, что расстояние только убивают эти чувства? Друг изводился в Лос-Анджелесе. Влюбился. Коул Риплей был похож на меня, когда я только признался себе в том, что умею любить.

Надоело сидеть без движения, без возможности дотронуться до Лив, и я встал, приглашая её на танец. Она тепло улыбнулась и, отложив салфетку с колен, встала. Ноты в голове играли совершенно иную композицию, пока я медленно двигался, обнимая её. А она смотрела на меня и о чём-то думала.

– Я люблю тебя, – прошептал я.

– Гранд, – одними губами ответила она. И плевать, что не последовало тех же слов. Главное ведь другое, что её щеки покрылись румянцем, а губы иссушены и тут же смочены в любимом мной движении.

– Поехали, – я взял её за руку и повёл обратно.

Не хочу секса, хочу только этого тепла внутри. Сам усмехнулся на свои мысли. Не помнил себя, не желающим перепихнуться по-быстрому. Она изменила меня. Я хотел заставить её улыбаться, а с каждым разом всё больше влюблялся в её улыбку. Я хотел, чтобы она ответила мне взаимностью когда-то, а только сам вогнал себе наркотик в сердце. Она забрала меня, и я был счастлив. Я стал лучше только для неё. Я научился контролировать своих демонов внутри ради неё. Я живу ради неё. И это всегда было так.