Лина Мур - Без маски

Закрыла дверь в настоящее. Громкий удар по этой двери и рука взвыла от боли. Не так больно, как внутри. Переживу.

Дождь по стеклу и ночной город в огнях. Ненавижу Нью-Йорк. Он рушит надежды, это город иллюзия. Смех, любовь и радость тут умирают. Слишком он пафосный для такой как я. У меня нет дома, но я возвращаюсь туда, куда меня прибило течением.

– Прощай, – последнее слово, сказанное перед тем, как войти в самолет.

Вглядывалась в людей, пока ожидала посадки. И мне уже казалось, вот он идет, раскидывая людей, и я подскакивала с трепетом внутри. Обозналась. Три раза. Его номер отвечал мне ненавистным компьютерным голосом. Потеряла желание двигаться. Но пришлось. Надежда, эта глупая надежда никогда не исчезнет.

Я знаю, что встретимся. Только боюсь, что к этому времени вернуть всё не получится. Это ужасное чувство, говорить «прощай» человеку, которого ты никогда не захочешь отпустить, но ещё большее удерживать его и умолять остаться, когда уверена в том, что он сам все для себя решил. Отпустить. Дать волю.

Утренний Бостон встретил меня солнцем и улыбающимся лицом мамы и Тейда. Пришлось вспомнить все умения игры и обнять их, когда душа осталась в другом мертвом городе.

Новая попытка дозвониться и всё повторяется. А ты стоишь на месте. Дать свободу ему. Палец замирает на его контакте, и ты блокируешь его, зажмурившись. Если он захочет, то примет правду. Если любит, то вернется. А я буду ждать. У меня нет выбора более. Только игра на публику, чтобы спрятать боль внутри. Теперь мы поменялись ролями. Я напортачила, а он оказался жертвой. Смешно. Ирония такая глупая вещь, что она взывает только к жалости.

– Ну, с возвращением, – улыбнулась мне Реджи, когда я в воскресенье вошла в комнату в общежитии.

– Привет, – я обняла подругу.

– А где Гранд? Он прилетел с тобой? – Засыпала она вопросами.

– Нет, работает. Всё хорошо, – сглотнув, соврала я и начала распаковывать вещи.

Рамка с фото, которую я сделала только для себя, а для него большое напоминание о том, как я люблю его, встала на самое видное место на тумбочке рядом с постелью.

У меня больше не было слов и мыслей, чтобы просить прощения даже у себя самой. Не было оправданий своим страхам, пелена сорвалась с глаз, и я увидела этот мир и ужаснулась, насколько люди бывают недальновидными. На умного найдется ещё умнее, на хитрого хитрее. Он. Гранд всегда будет превосходить меня во всем. Даже в любви, даже в мести, даже в расставании. Конец? Нет. Я оставлю эту главу с троеточием, ведь я ещё надеюсь…

Во рту привкус горечи предательства и даже крепкие алкогольные напитки не могут перебить его. На коленях вертится тело, а внутри так пусто, что сил нет ни кричать, ни дышать.

– Поехали ко мне, – шепот на ухо и жадные поцелуи в шею. Чужие пальцы проходят по пуговицам рубашки, и я только кивнул.

Едва сохраняя равновесие, я иду следом за незнакомой девушкой, чтобы хоть как-то снять с себя наваждение. Ещё три часа, и она улетит навсегда. Отпустил.

Меня насильно толкают в такси, и я подчиняюсь. Тело онемело, а разум чист. Не удержал, не сумел показать всю глубину чувств. Не верила мне, больше не любила. Я был привычкой. Её губительной привычкой. А она для меня всем миром.

– Блять, – простонал я и закрыл глаза.

– Гранд, что такое? Тебе не нравится? – Спросило тело, гладя мою грудь, забираясь руками под рубашку.

– Она предала меня. Она разбила мне жизнь, – проскулил я.

– Я рядом, я тебя отогрею, – шептали губы, покрывая мое лицо липкими поцелуями.

– Да отвали от меня, – зло отшвырнул от себя девушку и встал, немного покачнувшись от алкоголя.

Когда мы успели доехать до незнакомой мне квартиры? Когда я сел на эту постель? Когда мое пальто оказалось валяющимся на полу? Когда я позволил себя положить на кровать? Грязно. Я чувствую себя таким жалким и грязным, что, только натыкаясь на стены и слыша крик позади, пытаюсь вырваться отсюда.

Тяжёлые стуки сердца, и шум в голове сопровождают весь мой путь до неожиданного для меня желания поехать именно по тому адресу, который я промямлил таксисту. Поднимаясь в лифте, я прижался лбом к холодному металлу. Она была такой же: твердой и непробиваемой. Я не смог заставить её полюбить меня.

– Гранд? – Удивленный и сонный Лес распахнул передо мной дверь, и я ввалился к нему.

– Я останусь, – это был не вопрос, а просто факт моей затягивающейся удавки сейчас.

Лес только кивнул и помог мне дойти до гостевой спальни, и я рухнул на постель, проваливаясь в сон без картинок.

Утро встретило меня тем же пасмурным небом и физическими последствиями вчерашней драмы. Даже прохладный душ не помог смыть с себя грязь, и я вышел на кухню.

Перед глазами промелькнула картинка: Лив повернулась ко мне и улыбнулась, склоняя голову набок, как будто наслаждалась моим видом. Но это была лишь фантазия, которую разрушил, прошедший сквозь эфирное тело Лив, друг с бокалом воды и таблетками.

– А теперь мне бы хотелось послушать, что ты снова натворил. Я ещё вчера догадался, Лив мне позвонил и едва могла сказать и слово, как будто ей дышать стало сложно. Я слушаю и пока не применяю силу, а если…

– Заткнись, – процедил я и сел на стул, запивая обезболивающее. – Ты ни хрена не знаешь. Не защищай её. Я видел, как она изменяет мне. Видел собственными глазами её с каким-то стариком! Она ездила к нему все пять дней! Я вернулся и спросил у женщины внутри, больше не было желание знать. Она подтвердила, что они встречаются, что она с ним… предала меня.

– Что? – Переспросил Лес, немного побледнев, и сел на стул рядом.

– Да, – горько усмехнулся я. – Она отомстила мне, Лес. За всё отомстила. Привязала к себе, ласкала меня взглядом и сожгла душу. Я люблю её, мать твою, как я люблю её, но не могу простить этого.

Я положил голову на стол и из глаз снова капнули слезы от бессилия внутри. Разбит и брошен. Она всегда будет выигрывать, потому что я отдал ей свое сердце. Она всегда будет выше меня, потому что я принадлежу ей.

– Лив не могла такого сделать. Всему есть разумное объяснение, – твёрдо сказал Лес и встал.

– Нет! Нет его, понимаешь? Всё предельно ясно. Она врала мне. Я видел сообщения, поэтому проследил за ней. И она пробыла там два часа, а когда они выходили, то обнимались и смеялись… надо мной. Он убеждал её рассказать все мне, и она сказала, что необходимо серьёзно поговорить. Её поведение изменилось, она иногда выпадала из разговора! – Орал я, размахивая руками и сжимая их в кулаки.

– Я позвоню ей и всё узнаю, – предложил он и уже взял с барной стойки телефон.

– Нет, – остановил я его. – Не стоит. Она улетела в свою жизнь, она чётко дала понять: мне нет там места. Поэтому она не хотела за меня замуж, хотя раньше, я уверен, только и ждала от меня предложения. Она полюбила другого. Взрослее меня, серьезнее и без прошлого. Он смог ей показать, что она ему необходима. А я нет.

– Да это бред, Гранд! Я знаю Лив, она никогда бы…

– Замолчи, – прервал я его, не желая слушать о том, какая она замечательная змея. – Я не могу вернуться в ту квартиру. Больно видеть те места, где она лгала мне. Я могу остаться у тебя?

– Можешь, только я думаю, что ты снова совершил ошибку, друг, – вздохнув, ответил он.

– Да, я ходячая ошибка природы. Но и она перестала быть для меня идеальной. Я хочу попросить тебя не лезть ко мне. Возьми мои вещи из квартиры, а я пока посплю. Я сейчас не знаю, что думать и чувствовать. Я даже и не представлял, что измена такая болезненная вещь. Не задумывался, когда сам изменял, – с этими словами я вытащил из висящего в коридоре пальто ключи и бросил их на стол.

– Спасибо, что не выгнал. Мне больше некуда идти, а один… я просто умру, хотя без неё я уже труп, – тихо произнес я и зашёл в спальню, закрывая за собой дверь.

Просто смотреть в потолок, отмечая небольшую трещину, перевести взгляд на лампу и считать полоски на стекле. Пусто внутри, одно разочарование от жизни. И я заметил, что сейчас я не хочу ни пить, ни есть, ни развлекаться, ни пытаться заменить её кем-то другим, как раньше. Я просто хочу сдохнуть вот так, без груза прошлого. Одиночество. Оно осязаемо, им можно дышать, но этого аромата так сильно тошнит, что ноги несут тебя в ванную комнату, чтобы прочистить желудок. Это смертная вонь вокруг и в душе она же.

Сон пришел мгновенно, как только я вернулся из душа в новой попытке стереть с себя печать полного мудака. Темнота вокруг меня и ни одного просвета, даже она не пришла во сне, чтобы спасти меня.

«Я люблю тебя, всегда буду любить, Гранд. И если мы поссоримся, и даже разойдемся. Запомни, я не смогу разлюбить тебя», – шептали воспоминания ранним утром, и я зажмурился, желая прогнать от себя эту ложь. Так красиво играла на мне, знала точно, что говорить и как не вызвать подозрения. Только зачем? Почему?

Смотреть в зеркало было противно, поэтому я просто вышел из спальни и направился на кухню в поиске хоть чего-то съестного. Нашёл яйца, сковородку и замер.

***

– Гранд, у тебя что-то горит, – рассмеялась Лив за моей спиной, а я пытался хоть как-то убавить огонь на плите.

– Нет, тебе кажется, – буркнул я и только увеличил пламя.

Громкий смех Лив позади и теплые объятья за талию окончились поцелуем на спине. Мурашки ожили и полетели по позвоночнику, а я закрыл блаженно глаза.

– Ты отравишь меня, малыш. И самого себя, – рука Лив потянулась к кнопке на панели плиты, и она выключила её.

– Блять, ну я же старался, – обиженно протянул я.

– И это главное, что ты хотел сделать мне приятное. Ты сделал, Гранд. Я не помню, когда так смеялась в последний раз, – улыбнулась она и, взяв сковороду, выбросила мое творение в урну.

– А как же накормить бездомных? – Изогнул я бровь.

– Они бездомные, думаю, на их долю бед хватило, – хихикнула она и открыла холодильник. – Садись, я сейчас тебе сэндвичи сделаю, а то ты опоздаешь.

– Я люблю тебя, ты знаешь об этом. А за что ты любишь меня, ведь у меня руки из задницы выросли? – Я обнял её за талию, пока Лив искала в холодильнике ингредиенты.

– За то, что ты упертый, как баран. Не обязательно любить за что-то, лучше вопреки, это и есть настоящее чувство. И оно твоё, мой невыносимый и любимый Гранд, – она повернулась и щелкнула меня по носу.

***

Я зажмурился и положил всё по местам.

– Лгунья, – горько прошептал я и налил себе апельсиновый сок.

– Ну, доброе утро, – сказал Лес и прошел к барной стойке.

– Ты ездил? – Не смотря на него, я отпил сок.

– Да, ездил. Ключи Лив я положил на кухонный стол у тебя в квартире, она передала их портье внизу, – сообщил он.

– Спасибо, – сдавленно ответил я.

– Она кое-что оставила тебе, – цокнув, произнес Лес, и я поднял голову.

Он достал из заднего кармана конверт и положил на столешницу. Я впился взглядом в белую бумагу и сглотнул.

– Ты читал? – Мрачно спросил я.

– Нет. Но ты прочитаешь сейчас.

– Что я там не знаю? Она написала, как ей жаль, что так все получилось? Нет, мне не нужна её жалость. Пусть будет счастлива! Ненавижу её! – Я стукнул кулаком по столу.

Лес усмехнулся и взял конверт, распечатывая его и доставая лист бумаги, исписанные черной ручкой.

– Не смей читать его, – процедил я, пытаясь выхватить послание у друга.

– Знаешь, твоя проблема так и осталась. Ты не доверял ей, а я верю, поэтому мне не страшно читать эти слова. И ты должен их слышать и принять её решение, даже если это конец, и она на самом деле влюбилась в другого, – на лице Леса ходили желваки, как он защищал её.

И мне стало неприятно от его любви. Его чувства добивали итак разбитое сердце.

– Присядь, письмо длинной, – посоветовал он, а я просто развернулся и пролетел мимо него в спальню, хлопая дверью.

Не хватило у нее сил сказать мне все в лицо? И я должен это слушать сейчас? Нет. Довольно с меня этой боли!

– Ладно, у меня здесь двери тонкие, поэтому и за ними ты услышишь всё. Я начинаю, – сказал Лес, а моё сердце замерло, ожидая душевного истребления.

– Гранд, я должна перед тобой покаяться, отпустить грехи и начать всё с новой точки. Невозможно строить на руинах новую крепость, она снова рухнет. Я знаю, что сейчас ты зол, обижен и, скорее всего, находишься в постели у какой-нибудь девушки. Я принимаю это. Ты поступил как обычно: не выслушал меня, сбежал. Но сейчас я не о том, – Лес вздохнул, а я осел на пол и прижался спиной к двери.

– Адам Рейнейнт – психотерапевт, специализирующийся на проблемах восприятия жизни, после физического нападения. Да, у меня были серьезные трудности с этим. Ты заметил, но не понял этого. Я боялась спать и тихо вставала, сидела в гостиной и ожидала новой Аманды, ломящейся в дверь. Я старалась не обременять тебя своими переживаниями, потому что ты бы посчитал меня больной на голову, хотя такой я и являюсь. Визитка Адама лежит в конверте, я разрешила ему говорить обо мне с тобой, если ты захочешь. Я ходила на сеансы психотерапии каждый день, пока ты работал, – я распахнул дверь и встретился с удивленным взглядом Леса.