Лина Мур - Без маски

– Но разве это честно по отношению к Шону? И один его вид напоминает мне о Гранде. Это извращённая копия отношений, – покачала я головой.

– Если ты уже задумалась о другом, то это означает, что ты готова идти вперёд. Попробуй, за ошибку ещё никто не убивал, – уже уверенно произнёс он.

– Но я люблю его, Лес, – прошептала я.

– Я знаю, дорогая. Только время поможет тебе.

– Я подумаю. Спасибо и до встречи на дне рождении Тео, – улыбнулась я.

– Ага, я прилечу двадцать четвёртого утром. Встретишь меня? – Спросил он.

– Конечно, я как раз выеду из кампуса и сразу за тобой, – подтвердила я. – Только сбрось сообщение с номером рейса и временем.

– Окей, скучаю по тебе, детка.

– Я тоже. Пока.

Положив телефон в карман, я встала и поплелась в здание. Войдя в аудиторию, я нашла взглядом Шона, сидящего на заднем ряду, и прошла к нему. Он сделал вид, что не заметил меня. Я села рядом и бросила одежду на скамейку.

– Давай попробуем, только не торопи меня. Мы просто будем общаться, я пока не готова идти дальше, но я надеюсь, что когда-нибудь тоска пройдёт, – прошептала я, и парень поднял голову.

Я знала, что предаю саму себя. От этого чувства внутри поднялась тошнота, но я пересилила её и улыбнулась.

– Согласен, – кивнул он и взял мою холодную руку.

Я повернула к вошедшему лектору и зажмурилось. До боли хотелось плакать, вырвать руку и помыть её. Это чужое тепло, оно не согреет меня. Но разве у меня есть выбор? Нет, Гранд так и не появился в моей жизни. И это ударило по моей броне.

День протёк передо мной, как в тумане. Я улыбалась, кивала, но рука, держащая мою, давила на меня. Мне казалось, что сейчас выйдет из-за угла Гранд и смерит меня презрительным взглядом, а потом скажет, как он разочарован во мне. Но ведь он сам бросил меня, ведь он сам не захотел поверить мне! Тогда отчего меня передёргивает? Отчего я готова просто упасть в обморок и не просыпаться?

– Лив, так пойдём? – Перед моими глазами прощёлкал пальцами Шон, и я заморгала, переводя на него взгляд.

– Прости, задумалась, – ответила я.

– В кино. Я говорил, что пары окончились, и мы можем поехать в кино, – повторил он.

– Не сегодня, рано встала и поздно легла, – улыбнулась я ему.

– Хорошо, но ты не против, если я провожу тебя. А то это будет странно, если мы будем идти в одно и то же место отдельно? – Усмехнулся он.

– Не против, – я взяла свою куртку и мы, одеваясь на ходу, вышли из корпуса.

Студенты пробегали мимо, кидаясь снежками и радуясь нормальной зиме. Я только улыбалась, смотря на них.

– А какой он? – Неожиданно спросил Шон, и я повернулась к нему.

– Кто?

– Твой бывший, – уточнил он.

– Непонятный и непредсказуемый, вспыльчивый и нежный, плохой милаха с замашками собственника, – с улыбкой ответила я, увидев перед собой Гранда.

– А как долго вы встречались?

– На этот вопрос мне сложно ответить, – я нервно хохотнула. – Мы вместе и в то же время нет. А знаю я его всю свою жизнь.

– Странный парень, он не любил тебя? – Нахмурился Шон.

– Любил. Да, он странный, как и я, как и ты, как и каждый человек на земле, ни больше ни меньше, – уверенно произнесла я.

– Сколько ему?

– Двадцать шесть.

– Так он уже большой дядя, – присвистнул парень.

– Да, – тихо ответила я.

– Ему впору уже иметь постоянные отношения…

– Давай не будем обсуждать Гранда, окей? – Перебила я его, а он, прищурившись, кивнул.

– Значит, Гранд, – хмыкнул Шон, и мы остановились у входа в общежитие.

– Спасибо, что проводил, – улыбнулась я.

– Всегда к твоим услугам. Если я зайду к тебе позже, ты не выгонишь меня?

– Нет, приходи, – пожала я плечами.

– С меня шоколадки, – подмигнул он.

– Лучше принеси гамбургер, – выпалила я и зажмурилась.

– Я знал, что у тебя особенные вкусы, но мне нравится. Гамбургер так гамбургер, может ещё фри? – Рассмеялся Шон.

– У меня просто вырвалось, я не люблю шоколад, – смутившись, ответила я.

– Это я уже понял, – ещё смеясь, произнёс он.

– Ладно, до встречи, – я махнула парню рукой, и он кивнул, открыв мне дверь.

Моя улыбка спала с лица, и я с каменным выражением поднималась к себе. Зачем я в это ввязалась?

Я остановилась у себя в комнате и всматривалась в темноту вокруг. С плеча упал рюкзак, а затем я сделала два шага и рухнула на постель от бессилия перед обстоятельствами. Ведь я сделала всё, как мне сказал Адам, а уже прошло так много времени. Нет, на самом деле прошло чуть больше двух недель, но каждая минута для меня словно года. Я вымотана изнутри, сердце скрипит, а шестерёнки внутри отказываются двигаться. Я хочу жить, я хочу быть нормальной, я хочу подарить свою любовь, а она ему не нужна. А Шон? Я, вообще, не понимаю, какая волшебная палочка ударила меня по голове, что я согласилась с ним общаться. Лучше бы просто молчала и огрызалась. Так проще, так никто не тронет душу.

– Да где же ты, Гранд? – Проскулила я, задыхаясь от слёз. Уткнувшись лицом в подушку, уже не сдерживалась и плакала в голос от привычной и родной боли внутри. У меня больше нет сил жить, я не хочу двигаться, я хочу только к нему.

Вы когда-нибудь чувствовали такое помутнение рассудка, что дышать становиться нечем, только бешеные мысли и желание нарушить все законы жанра и полететь, стоять на коленях и молить о том, чтобы обнял. Мне физически было плохо, каждая мышца тела болела, я готова была терпеть любое нападение, только бы он рядом.

Что я сделала не так? За что мне досталась такая смертельная болезнь?

***

Я открыла глаза от громкого стука дверью и подскочила на постели. Заснула. Вчера наревелась настолько, что тело отключилось. От резкой смены положения голова закружилась, и я зажмурилась от тёмных кругов перед ними.

Оглядевшись, я поняла, что это Реджи ушла. Бросив взгляд на часы, я заметила, что сейчас только половина восьмого утра. Рано, слишком рано, чтобы надевать маску. Поэтому я встала с кровати и взяла необходимые вещи, чтобы принять душ. Открыв дверь, я наткнулась на новое послание и облокотилась о косяк двери, смотря на чёрную розу.

– Слушай, я не знаю, кто ты, но меня это уже бесит, – тихо произнесла я, но ответа не последовало.

Я наклонилась и подобрала вещи, заходя обратно.

Безынтересно я начала разворачивать письмо.

«Древние греки считали, безрассудная любовь – грех перед богами. И ещё, помните: если кого-то вот так безрассудно полюбить, боги ревнуют и непременно губят любимого во цвете лет. Это всем нам урок, Мэгги. Любить свыше меры – кощунство»

Я нахмурилась и снова перечитала. Да как этот урод, вообще, смеет мне намекать на то, что моя любовь к Гранду кощунство?

Стоп! Шон сказал, что это не он. Но кто ещё знает о Гранде, и вообще, возможно это не о нём? Это кто-то сейчас мне признался в любви? Что за бред?! Блять или это угроза? Я до сотрясания тела запуталась!

– Достало, – прошипела я и, скомкав послание, бросила ко всем остальным.

– Меня никто не интересует, блять! Никто! – Закричала я, жмурясь. – Ненавижу!

Подхватив вещи, я хлопнула дверью в свою комнату и понеслась в сторону душевых.

Целый день я ходила злая. Слава богу, Шон не появился, а то я бы и ему высказала всё, что думала о мужчинах.

– Лив, сейчас лопнешь, – усмехнувшись, сказал Джим в столовой, когда мы пришли пообедать перед моим зачётом, у них он же был через час после меня.

– Бесит, – прошипела я, накалывая на пластмассовую вилку лист салата.

– Я? – Удивился парень.

– Нет, – рыкнула я. – Какой-то мудак присылает мне послание, признаётся в любви, и это меня раздражает. Меня просто трясёт от этого.

– Оу, подруга, да ты реально похожа на помешанную, – прокомментировала Лайла мои слова, а я посмотрела на неё настолько красноречиво, что девушка тут же опустила голову.

– Блять и аппетита нет. Лучше бы кусок мяса… с кровью… с овощами на гриле, – я отодвинула от себя тарелку.

Ребята переглянулись, но ничего не сказали, продолжая молча поглощать еду.

– Ты купила подарок Тео? – Поинтересовался Джим.

– Вибратор подарю, пусть засунет себе его в задницу и радуется, – я не знала, откуда у меня ко всем столько злости, но мне хотелось сделать всем больно.

– Охренеть настроение, – присвистнул Джим. – У тебя недотрах, дорогая.

– Я сейчас тебе отвечу, лучше не нарывайся, – предупредила я его.

– Ладно, не пори горячку, – он вскинул руки вверх.

– Устала, ребята, я так устала, – простонала я, хватаясь за голову.

– Скоро каникулы, отдохнём. И я уже начал голодать, чтобы побольше в себя впихнуть печенья Маргарет, – Джим похлопал себя по животу, а я хмыкнула.

Да, Джим проводит с нами уже третье Рождество, как и Лайла, как и семья Кори и Реджи, а теперь ещё и папа с Патрицией. Наш дом взорвётся от такого наплыва, а я убью точно кого-нибудь. Моя мама любительница больших домашних вечеринок.

– А ты чего молчишь? – Спросила я Лайлу. – Не ждёшь пудинг моей мамы?

– Очень… но Коул предложил полететь в Лондон на праздники, он хочет познакомить меня с родителями, – тихо произнесла она.

– Что? – Переспросила я.

– Да, на этих выходных мы долго разговаривали и решили больше не предохраняться, а после знакомства с родителями мы официально объявим дату свадьбы, – подруга виновато посмотрела на меня.

– Молодцы, – горько улыбнулась я.

Это моя мечта! Моя мечта быть счастливой! Ненавижу всех! Зависть – это отвратительное чувство, которое поглощает разум, и он перестаёт думать, а только плюётся жёлчью, он разъедает твое сердце и запускает туда червей, и они роют каналы, в которых копится яд. Я никогда ещё не испытывала такой яркой негативной эмоции.

Сегодня явно не мой день. Да и жизнь у меня явно не та. Там у них, что на небесах взорвался аппарат по распределению счастливого времени для Оливии Престон, или они перепутали мои данные?

Я резко встала и облизала пересохшие губы.

– У меня зачёт, пойду, – бросила я и, подхватив сумку, вылетела из столовой.

Вот так сходятся пары, если у них нет прошлого, если они доверяют друг другу! Ненавижу тебя, Кин! Ненавижу! Почему ты такой упрямый? Почему ты так издеваешься надо мной? За что? Козёл любимый, ненавижу!

Я летела по коридору и остановилась у дверей одной из аудитории, где будет зачёт по социологии. Я пришла на двадцать минут раньше и теперь одна стояла, подпирая двери.

– Привет, – раздался рядом счастливый голос, и я повернулась на него.

Шон стоял и крутил в руках телефон. Я осмотрела его фигуру. Грёбаный Кин, и тут его тело похоже на твоё, те же узкие бедра, те же длинные ноги, уверена, плоский живот и сильные руки.

– Блять, – просвистела я и отвернулась.

– Понял, настроение говно, – хмыкнул парень. – Мне поставили зачёт, пошли я скажу, чтобы и тебе поставили. Папочка расщедрился.

– Нет, сама сдам, – огрызнулась я.

– Я вчера приходил, но ты не открыла, – тихо сказал он, сделав шаг ко мне.

– Заснула, – буркнула я и сложила руки на груди.

– Эм… вот мне сейчас кажется, или ты уже готова мне врезать? – Поинтересовался он.

Я вздохнула и запустила руку в волосы, оттягивая их назад.

– Лайла выходит замуж за Коула, последний лучший друг Гранда, – безэмоционально произнесла я и посмотрела в зелёные глаза.

– Ну, выходи за меня, – пожал он плечами, а я улыбнулась.

– Придурок, – долбанула его по плечу и покачала головой.

– Спасибо за комплимент, – он шутливо поклонился. – И чего ты переживаешь?

– Это сложно, я всегда мечтала выйти за Гранда, – призналась я.

– А он не сделал предложения?

– Делал… три раза, но понимаешь, он хотел свадьбы только для того, чтобы привязать меня к себе, только чтобы быть уверенным, что я его не предам. Он мне не доверял и из-за этого мы расстались. Он подумал, что я трахалась с психологом, а я просто не сказала ему, что хожу к нему. В общем, забудь, это мои тараканы, – махнула я рукой.

– Доверие хрупкая вещь. Я доверял Орине, а она предала меня, и хоть я не любил, но это больно бьёт по самолюбию, – цокнул Шон.

– В том то и дело, я никогда его не предавала. Это для меня табу, я… пф… я просто устала его ждать, я как будто испаряюсь в воздухе, теряю нить, связывающую меня и жизнь, – я снова тяжело вздохнула.

– Прости, Шон, что все это тебе говорю, – я посмотрела на него, а парень сжал губы и кивнул.

– Ничего, я понимаю, что тебе тяжело и прошло немного времени, – он поднял уголок губ.

– У него тоже зелёные глаза, и улыбки ваши похожи и такое же тату только на другой руке в том же месте, – я указала на руку, и парень приподнял её.

– Мда, вот это совпадения, – хмыкнул он. – Не особо приятные, если честно. Я похож на человека, у которого не хватило смелости бороться за любовь. Ладно, встретимся.