Лина Мур - Без маски

– Подожди… подожди. Гранд, но всё же было хорошо. И твоё наследство в Сиднее ещё осталось, я уже нашла варианты для перевода туда. Мы можем вылететь хоть завтра, – торопливо говорила я, пока мозг лихорадочно пытался соображать и искать правильную в данной ситуации эмоцию.

– Нет никакого наследства больше. Все деньги ушли на попытку реанимировать звукозаписывающую компанию, но конкуренты оказались проворнее и наши группы переметнулись на их сторону. Игра на бирже не помогла, я просрал всё остальное. Ничего нет, я все бросил в компанию, как и Коул, и даже Лес, – отчаянно рассмеялся он, а я в ужасе села на постель.

– Боже, – я закрыла рот рукой, – почему ты не поделился со мной? Почему ты вечно все скрываешь? Зачем ты играешь? Ты потратил последнее на этот цирк с отцом и Патрицией, только бы доказать всем, что ты что-то можешь? И почему Винс заставил тебя отдать агентство?

– Потому что я мужчина, а они сделали из меня котёнка. Грязного и брошенного безродного котёнка, ни на что не годную живность! А я не хотел тебя подставлять, и решил, что это отличный выход. Но как раз на следующий день, после того, как я оплатил это представление, появился Винс и требовал у меня тебя, иначе он сам пойдёт в суд! А я…а что я? Предложил ему свою компанию в Лондоне и ещё приплатил сверху, как и отдал дом, а теперь… – он не договорил и развёл руками, опускаясь обессиленно на пол.

– А теперь жалеешь, – закончила я за него.

– Нет. Ливи, я просто сейчас разбит… полностью разрушен, – покачал он головой и закрыл лицо руками. – У меня ничего нет.

– О, Гранд, – я скатилась с кровати и обняла его, – я так люблю тебя. Всё будет хорошо, слышишь? Мы справимся. Ничего, деньги это не главное.

Я судорожно гладила его по волосам, прижимала его голову в груди и глотала слезы. Мне его было безумно жаль. Жалость есть разных видов. Одни жалеют для того, чтобы унизить человека, другие потому что того требуют обстоятельства. А есть жалость, которая вызвана безграничной любовью. Ты желаешь просто забрать себе его переживания и помочь справиться. Но это не в твоих силах, и ты можешь только шептать и молить его, чтобы не выгонял. И плевать на гордость, плевать на всё, он отказался от всего ради меня, а я ещё думала: лететь мне или нет.

– Нет, Ливи, нет, – он попытался оторвать мои руки и сжал запястья. – Ты должна собрать вещи и уехать от меня, возвращайся к матери и своей жизни, Ливи. Ты достойна большего, малышка, а не придурка, как я. Если ты решишь уйти сейчас, то я не обижусь, я… приму это. Так обычно и бывает, когда человек теряет всё, от него все отворачиваются. Я уже переживал это и как-нибудь выкарабкаюсь, но ты ещё молодая, у тебя вся жизнь впереди, не трать её на меня и мой характер.

– Да что ты говоришь? – Ужаснулась я, смотря на него через мутность слез.

– Я должен обеспечивать тебя, понимаешь? А у меня осталось несколько тысяч и всё, я… – он выдохнул и поднял голову к потолку. – Я чувствую себя отвратительно, ощущаю, что я и, правда, никчёмный. Я ничего не добился и всё потерял из-за своей уверенности и амбиций. Я потерял всё в один момент, когда всё вроде бы наладилось, и я выбрал свой путь. А теперь я нищий. Но я не хочу, чтобы ты жила так.

– Гранд, – я попыталась улыбнуться и положила ладонь на его щеку, с силой повернув к себе его лицо, – меня не волнует, сколько у тебя денег сейчас или было вчера. Я хочу быть с тобой, только с тобой. И другой, даже коронованный принц, меня не интересует, только ты. Мы придумаем что-нибудь, не волнуйся.

– Ты, правда, останешься со мной? Даже если я не найду работу, не смогу работать на кого-то? Если нам придётся покупать самую дешёвую еду и считать каждый доллар? Больше не будет развлечений и поездок, больше не будет дорогих машин и красивой жизни, как и одежды? Это может затянуться надолго, – недоверчиво спросил он.

– Конечно, почему ты сомневаешься? – Я пыталась разгадать его под этой бронёй, но мне не удавалось, а я хотела этого, до трясущихся губ желала помочь ему. Ведь даже не догадывалась о его проблемах, и уже подсознательно обвинила его во всём, а он всего лишь хотел показать, что его следует бояться, что его слова имеют вес. А я? Начала орать на него, говорить такую ерунду, от которой бы любой сбежал. А он терпел, когда его душа и его мужская значимость была надломлена.

Так и Винс был замешан в этом. Если бы я ему не отказала, попыталась выслушать, возможно бы… Да, я чувствовала себя виноватой во всех бедах Гранда, как только я появилась, его жизнь начала рушиться. Неужели, мы всегда будем приносить друг другу только беды?

Господи, как удушливо знать, что он страдает, а я для него обуза.

– Потому что ты привыкла к хорошей жизни, а я тебе её предложить не смогу. Я даже свадьбу не могу тебе организовать, как для принцессы. Что ты будешь чувствовать, когда все узнают? Ты готова к осуждениям и словам: «А мы тебя предупреждали»? Будешь ли ты любить меня, как прежде, когда наш мир просто рухнул? – Спрашивал он, а я сидела и слышала только одну неуверенность в себе, исходящую от него. Когда он настолько разочаровался во мне? Разве я такая слабая и беспомощная?

– Гранд, – тихо позвала я его, и он поднял голову, посмотрев на меня туманными зелёными глазами, настолько грустными и потерянными, что внутри меня всё горело в адском пламени. – Обними меня, пожалуйста.

Он слабо улыбнулся и раскрыл руки, и я припала к его груди, устраиваясь между его расставленных ног.

– Ты со мной, а я… такой придурок, Ливи. Я ведь решил, что ты уйдёшь, – прошептал он.

– Нет, я рядом, – также ответила я и хлюпнула носом, сворачиваясь клубочком рядом с ним. – Меня не волнует, что скажут другие. Мне важнее, что скажешь ты, я приму любое твоё решение и буду всегда поддерживать. Только не обманывай меня больше, предупреждай обо всех своих планах. Мы должны быть командой, а сейчас у нас это чертовски плохо вышло, раз так все обернулось. Не оставляй меня.

Он промолчал и только крепче прижал меня к себе. И ведь больше ничего не надо. А деньги… найдём. Я придумаю что-нибудь. Я помогу ему всем, что у меня есть.

Мы так и сидели довольно долгое время, пока я, не выплакав всё из себя, не начала засыпать в его руках.

Странно устроена жизнь, она как будто проверяет нашу любовь и доверие друг к другу, посылая разные препятствия. Неужели, у всех так? Почему нас только затрагивают такие глобальные проблемы?

Я проснулась утром одна в постели и, не найдя Гранда рядом, расстроилась. Мои вещи, как и чемодан, валялись на полу. Меня это не волновало. Сейчас главнее было то, что я могу быть для него опорой. Я должна это сделать.

Уверенно встав и приняв душ, я вышла в гостиную, где сидел Гранд за столом, просматривая газету.

– Доброе утро, любимый мой, – я обняла его за шею сзади и поцеловала в щеку.

– Доброе, – хмуро ответил он.

– Ты завтракал? – Спросила я наигранно весело.

– Нет. Кусок в горло не лезет, – покачал он головой.

– Что ты хочешь? Я приготовлю, – предложила я, открыв холодильник.

– Ничего блять я не хочу, просто оставь меня, – он отшвырнул от себя газету и подошёл к бару, наливая себе виски.

– Хорошо, – тихо ответила я, но все же решила приготовить гренки. Когда-нибудь он проголодается.

Гранд схватил бутылку и сел на диван.

Весь день он пил, затем блевал и снова пил, а я помогала ему вымыть все, что он разбил и испачкал. Хотя это я делала, а он только хмыкал и уходил. Но я терпела, знала, что сейчас он переживает самые ужасные моменты в жизни. И, скорее всего, винит во всём меня. Он даже не смотрел на меня, полностью игнорировал, а я уходила в спальню и ждала нового рвотного позыва. Уложив его в постель, потому что на ногах он едва стоял, я вышла из спальни и сев на диван, расплакалась оттого, что не знала, как ему помочь.

В воскресенье всё повторилось. Он пил, не разговаривал со мной, а к вечеру плакал, сидя в ванной. А я слышала всё за дверью, и тело болело, как и сердце за него. Через час, когда всё утихло, я смотрела на него спящего и вспоминала самые лучшие моменты нашей жизни. А их было так мало что размытые сюжеты стали уже не чёткими.

В понедельник, он бросил мне, что уезжает на собеседование и я, пожелав ему удачи, решительно отправилась в спальню. Достав чемодан, я собрала вещи, сумки, туфли, сапоги, всё, что у меня было, как и драгоценности.

Я должна это сделать, иного выхода просто не видела. Закрыв за собой дверь, я села в такси и назвала адрес. Я просто больше не могла видеть его в таком состоянии, это было выше моих сил. И самое обидное, что он не желала говорить со мной. Гранд отдалился, стал замкнутым и холодным.

Устало потерев лоб, я достала из кармана пальто ключи и открыла дверь, заходя в квартиру. День сегодня был выматывающий. Я поставила сумку на пол, а с плеча сбросила рюкзак с пальто, и вздохнула. В квартире было темно, и я поблагодарила все силы сверху, что хоть тут мне подфартило. Гранд, значит, ещё не вернулся и у меня есть время, чтобы немного передохнуть и придумать целую речь. Но рано радовалась, свет резко включился и передо мной стоял злой Гранд, сжимая губы так сильно, что они побелели.

– Блять, где ты мать твою была? – Заорал он.

– Я… дай мне раздеться, – попросила я, разуваясь.

– Ни хрена! – Зарычал он. – Почему я возвращаюсь домой, а все твои вещи пропали? Ты ушла от меня, потому что я теперь бедный? Потому что подумала и решила, что я тебе на хрен не сдался такой?

– Гранд, заткнись, – фыркнула я и прошла мимо него на кухню, чтобы хотя бы выпить воды, но он схватил меня за локоть и повернул к себе.

– Отвечай, почему мне звонит Лайла и спрашивает, где ты? Почему ты ушла? Зачем ты так поступила? Зачем вернулась, чтобы добить меня? – Орал он мне в лицо.

Я прикрыла глаза и сбросила его руку с себя, проходя к холлу, беря в руки свой рюкзак. Он следовал за мной по пятам, а у меня сейчас не было физических сил, чтобы ругать с ним. Я, молча, опустилась на диван и достала из рюкзака несколько пачек банкнот.

– Вот, – я положила на столик деньги и посмотрела на удивлённого Гранда, который опустился на корточки рядом со мной.

– Что это? Откуда? – Нахмурившись, спросил он.

– Я была в Бостоне целый день, – начала я. – Собрав все свои вещи, я отвезла их в секонд-хенд. А так как они все были дорогими, брендовыми и практически новыми, то выручила приличную сумму. Затем заехала к маме и там собрала вещи, как и в квартире в Бостоне и снова сдала их, оставив только самое необходимое. Украшения я оставила в ломбарде, и там были драгоценные камни, тоже получилось довольно неплохо. В итоге у нас есть тридцать одна тысяча долларов, и я их отдаю тебе. Ещё я была в банке, утром я вспомнила, что бабушка и мне, и Тео оставила трастовый фонд при рождении. И мы можем вскрыть его в двадцать один. Тео это сделал, а я нет, поэтому я узнала можно ли перевести деньги из Лондонского банка в один из наших. И мне обещали сделать это, там накопилось около ста тысяч фунтов, конечно, минус налоги, но все же.

Я говорила на одном дыхании, чтобы не дать ему перебить меня и замечала, как его лицо постепенно вытягивалось, и он осел на колени, переводя взгляд то на меня, то на деньги.

– Малышка, – прошептал он.

– Гранд, я знаю, что ты сейчас расстроен, но этих денег вполне хватит, чтобы ты начал свой бизнес или взял кредит на него, – нервно ответила я.

– Ты это сделал ради меня? – Спросил он.

– Да, – кивнула я и слабо улыбнулась. – А ради кого ещё? Ты для меня всё, и я не смогу больше смотреть на то, что было здесь в выходные. Я отдаю тебе всё, делай с деньгами всё, что сочтёшь нужным.

– Но почему?

– Потому что я люблю тебя, Гранд. Потому что ты для меня всё и мне ничего не жалко. Украшения это прошлое, а от него надо избавляться, как и от одежды. Её слишком много, а я хожу в основном только в джинсах и футболках сейчас. Это всего лишь вещи, они не имеют ценности для меня, – пожала я плечами.

– Ливи, любимая моя, – прошептал он и зарылся руками в волосы. – Поверить не могу, что ты это сделала.

– Я просто не могу больше думать, что всё это случилось из-за меня, понимаешь? Я виновата во многом и ничем тебе не отплатила, а только своими истериками. Пока ты спал и пил, я думала, чем могу быть полезна для тебя и больше ни до чего не додумалась, как до этого, – я сморгнула слёзы. – И ещё я подумала о том, как уладить эту ситуацию с моим отцом и Патрицией. Я могу сказать, что уговорила тебя, но на закрытие дела необходима определённая сумма. И если он не хочет более вспоминать об этом, то оплатит.

– Что? – Шокировано, переспросил он.

– Гранд, я знаю, что это жестоко по отношению к папе, но… – я облизала пересохшие губы и спустилась на пол, сев рядом с ним. – Но это правильно. Как иначе нам следует поступить? Он звонил мне сегодня, я проигнорировала и отключила телефон. И ты сказал, что это всё игра, а они же соберутся в Лондон на слушанье. А так мы выиграем эту битву, и они оставят нас в покое навсегда, больше не будут препятствовать нашей жизни. Я…я просто… глупая.