Лина Мур - Без маски

– Блять!

Поднимаю голову и смотрю на картину, висящую у изголовья кровати.

– Блять, – это прозвучало настолько отчаянно, но мне совершенно не жаль себя.

Я заслужил эти страдания. Я сам напоролся на них. Я вновь обидел и истерзал ту, которую люблю больше жизни и не знал, как поправить положение. Ведь я мечтал привезти её сюда в своё день рождения, отправиться с ней на долбанный каток и встать на одно колено, как в фильмах. Сдох ванильный романтик во мне. И ни одной фантазии не суждено сбыться, а почему? Потому что я мудак!

С губ сорвался новый тяжёлый вздох, и я взял телефон в руки. Найдя контакт Ливи в сообщениях, я перечитывал их снова и снова и сам не заметил, как пальцы набирали новое.

«Скучаю по тебе каждую минуту, каждую секунду, каждый удар сердца. Молю тебя о прощении. Я оскорбил твою любовь ко мне и разрушил доверие, но я продолжаю надеяться, что ты примешь меня снова. Я буду ждать, хоть вечность, только вернись. Я не хочу никому больше отдавать себя, как только тебе, малышка. Мне страшно, потому что я понимаю – теряю тебя навсегда. Без тебя всё бессмысленно. Серо. Прости меня, что так сильно влюбился в тебя и не могу отпустить, принося с собой только боль. Но если ты решишь, что я тебе не нужен. Я отпущу тебя. И блять я вру снова. Я не могу без тебя. Ты мой мир, мой воздух и я гребаный ублюдок. Я виноват, Ливи. Я так глубоко виноват, что не могу найти себе места. Люблю, ещё больше чем час назад»

И не перечитывая, я нажал на отправить. Придурок! Тупой осёл!

Отложив телефон на тумбу, я встал и поднял с пола подушку, предназначающуюся ей, и лёг обратно, обнимая её, желая, чтобы хоть кто-то в этом извращённом мире был на моей стороне.

Ночь вымотала меня окончательно, из-за чего наутро я просто отключил телефон, чтобы не слышать этих поздравительных речей. Но через час я все же включил его, вспомнив о глупом сообщении, посланным для Ливи в бреду отчаяния.

Ничего. Ни единого ответа от неё и надежда тухнет с каждым тиканьем часов. Мне необходим совет, потому что моя голова настолько забита ненужной информацией, что я не могу разумно думать. Хотя никогда не умел, когда дело касалось Лив.

Переодевшись в спортивный костюм и натянув на себя шапку, я схватил со стола открытую коробочку с кольцом и засунул в карман. Это всё, что мне осталось от неё и не более. Хотя ещё одно – железка от пивной банки, которую я забрал с собой.

Сев в машину, я просто надавил на газ и ехал, руки сами крутили руль в нужном направлении и через час я заметил, что припарковался у знакомого фасада. Вздохнув, я вышел из автомобиля и поднялся на парадной лестнице к дому. Нажав на звонок, я ждал, пока мне не открыла незнакомая женщина и вопросительно оглядела меня.

Да, наверное, выглядел я не так достойно, как должен был. Щетина отросла, и мой вид не дополнял приветливости в образе.

– Добрый день, я могу вам чем-то помочь? – Спросила она.

– Да. Мне нужен Адам, – прохрипел я.

– Проходите, но мистер Рейнент сейчас на приёме, и у него день расписан до вечера. Возможно, я могу вам предложить пятое февраля? У него окно с двух до трёх? – Произнесла его секретарша, указывая мне на стул рядом с невысоким столиком.

– Нет. Я ещё раз повторяю – мне нужен Адам и сегодня, – я уже зарычал, доставая кошелёк и несколько банкнот оттуда.

– Но… я вам повторяю…

– Вот, – я перебил её и швырнул деньги, разлетевшиеся по столу и полу. – Полторы штуки, может, и больше, мне по хрен. Скажите ему немедленно, что мне необходимо с ним поговорить, иначе разнесу это заведение к чёртово матери. Ясно?

– А… хо… хорошо, – заикаясь, она отступила от меня на два шага, и я, кивнул, сел.

– Меня зовут Гранд Кин, – представился я, и женщина выбежала из небольшой приёмной – гостиной.

Я нетерпеливо стучал по подлокотнику пальцами, смотря перед собой. Зачем я тут? Даже не представлял, даже не задумывался, просто приехал. Я надеялся, что этот мозгоправ сможет подсказать мне, как не утонуть в этой боли внутри.

– Гранд, – раздался от дверей знакомый голос, и я перевёл взгляд на черноволосого мужчину в модной оправе на глазах.

– Адам, – кивнул я сухо и поднялся.

– Роберта, проводи миссис Норнейм и подбери для неё следующий сеанс, – он дал указания своей помощнице, нервно теребящей в руках телефонную трубку.

– Хорошо, – она боязливо покосилась на меня.

Адам указал рукой на выход, и я последовал за ним. Мы вошли в его кабинет, больше напоминающий обычное место сбора для посиделок с друзьями, и он взглядом показал мне присесть на кожаный диван.

– Итак, какими судьбами? – Улыбнувшись, он опустился в кресло и сложил ногу на ногу, ожидая от меня ответа.

– Я…я не знаю зачем пришёл к тебе, – я потёр висок и зажмурился.

– Проблемы с Оливией, – подсказал он уверенно, и я кивнул. – Слушаю.

И глубоко вздохнув, чтобы набрать воздуха в лёгкие я начал говорить обо всём, что я сделал в этой жизни с ней. Не утаивая ничего, ни своего злорадства, ни своей любви, ни насилия, ни страха, ни переживаний. Адам слушал меня молча, и мне показалось даже безынтересно, пока мои лёгкие горели от слов, а голова зашумела от осознания всей своей жизнь. Я потратил её впустую.

– Я подумаю минуту, хорошо? – Спросил он, когда я замолчал. – Я прикажу тебе принести горячий чай, а то ты снова потеряешь голос. И да, ты выглядишь не как двадцатисемилетний мужчина, а как юнец сейчас, потому что это твой возраст, в котором ты решил остаться. Двадцать один и ни шага вперёд.

Он встал, а я устало откинулся на спинку дивана. Да, я не хочу взрослеть. Мне и так хорошо. Разве мужчины не носят спортивные костюмы? Это замечание я просто выбросил из своей головы. Роберта принесла поднос с чаем и налила его мне, оставляя нас снова наедине.

– Что ты планируешь? – Нарушил Адам тишину, а я, отпив ещё немного тёплого напитка с клюквой, посмотрел впереди себя.

– Ничего. Я хочу просто жить, как мы жили, пока она думала, что я работаю в Бостоне. Это была сказка для меня, веришь? Я никогда не видел, чтобы мама встречала отца с работы с таким воодушевлением, так придавала силы и веру в будущее. И я ведь знаю точно, что это никогда не прекратилось бы. Ливи бы никогда не надоело поддерживать меня. Мне плевать уже на всё, буквально на всё, даже на бизнес. Она в голове, только она и мой обман, – скривился я от отвращения к самому себе.

– Оливия поступила в этой ситуации правильно, Гранд, – сказал он, а я бросил на него непонимающий взгляд.

– Что? То есть она ушла и это правильно? Она бросила меня и это тоже правильно? – Возмутился я и поставил чашку со звоном на столик.

– Ты не понял, – покачал он головой и, сняв очки, потёр переносицу. – По твоим словам поначалу она была в ярости и била посуду, затем у неё был приступ истерики с последующими слезами и эмоциональным дисбалансом, а потом она ощущала себя просто потерянной. Оливия не знала, как встретить твою ложь в том мире, который ты придумал для неё. Она ушла не для того, чтобы насолить тебе или показать характер. Она ушла, чтобы разобраться в себе, расставить для себя приоритеты и понять тебя. Да, она импульсивна, но все грешны этим. Поэтому я считаю, что Оливия поступила верно, дав время вам обоим, чтобы взвесить все за и против. Тебе ничего не остаётся, как ждать вердикта от неё.

– Я боюсь, что это будет решение не в мою сторону, – прошептал я.

– Возможно, и так, но у тебя нет выбора. Скажем так, это твоя плата за проступок, твоя тюремная клетка. Её откроют, только дороги будет две: к Оливии и на свободу, – монотонно сказал Адам.

– Значит, просто ждать, – я вздохнул и поднялся.

– Я каждый день думал, что же с вами случилось дальше, представляешь? – Улыбнулся мужчина и тоже поднялся.

– Неужели, так запали в твою душу? – Хмыкнул я.

– Вы просто интересные экземпляры. И мы даже с женой делаем ставки, чем это окончится. И да, мы всё-таки расписались, – рассмеялся он и протянул руку. – И с днём рождения, Гранд.

– Спасибо, – я пожал его ладонь, – за всё спасибо. Поздравляю.

– Пора тебе вырасти. Время пришло. Оставь всё своё сумасбродство в прожитых годах, а с этой поры стань настоящим мужчиной для Оливии. Она нуждается в тебе и твоей силе, я сейчас говорю об эмоциональной стороне, а не физической. И я желаю вам обоим счастья, – он отпустил мою руку и указал на дверь.

Я измученно улыбнулся и вышел из кабинета, пропуская мимо ушей слова Роберты, о чём-то совершенно для меня неважном.

Сев в машину, я достал из кармана штанов телефон и включил его. Пропущенные звонки и непрочитанные сообщения, которые мне не интересны. От неё ни единого напоминания, даже не поздравила. Хотя я не заслужил этого.

Айфон завибрировал в моей руке, и я посмотрел на номер Коула. Пришлось ответить на этот звонок и я, закрыв глаза, откинулся на подголовник.

– Да.

– Привет, с днём рождения, – наигранный энтузиазм в его голосе, и я усмехнулся.

– Ага.

– Ты помнишь, что сегодня компания празднует твоё старение в банкетном зале «Хилтона»?

– Мне по хрен.

– Только попробуй не прийти, больной урод, я тебя голым притащу и покажу всем твои яйца, понял?

– Иди в задницу.

– Гранд, – вздохнул друг, и я повторил его действие, – всё будет хорошо. Лайла сказала, что Лив сама хотела купить тебе билеты сюда, чтобы ты отпраздновал с нами этот день.

– Нет, – прошипел я на это заявление. – Ты не имеешь права это говорить мне, понял?!

Я отключил вызов и бросил телефон на сидение рядом, сжимая руками руль. Разозлился, сильно разозлился. Коул решил мной манипулировать её именем? Мудак тупой!

Вернувшись домой, я просто запер все двери и лёг в постель, чтобы заснуть. Во сне легче переживать время, которое Ливи необходимо, чтобы подумать. Я буду в настоящей спячке, как медведь и, надеюсь, весна ко мне придёт раньше.

Поправляя бабочку на шее, я посмотрел на своё отражение, и губы искривились в ухмылке.

У меня ничего не получается. Совершенно ничего, даже блять заснуть не смог! Промучившись три часа в полудрёме, я окончательно понял, что схожу с ума в закрытом пространстве. Мне необходим был воздух, но даже на балконе я не ощутил свежего прилива в лёгких. Перекусив крекерами и чаем, вспоминая, как восхитительно готовит Лив, я все же решил поехать на этот праздник, чтобы хоть как-то отвлечься от тяжёлой ноши в сердце.

Мой праздник. Коул прислал сообщение с местом и временем, и я точно опоздаю, потому что на часах семь, а все начнётся через тридцать минут.

Мне было плевать, я не собирался веселиться, только отдать дань уважения своим сотрудникам и нью-йоркским знакомым за то, что они подняли свои задницы и пришли пожрать на халяву. Да я просто сама вежливость, блять. Нажрусь в жопу и буду блевать от своей мудаковатости.

Спускаясь вниз, я теребил в кармане пальто бархатную коробочку, она стала неким символом для меня. Сев в машину, я отъехал от дома. Ночь уже сгустилась над городом, он стал мрачным, вторя моей душе. Я видел, что высветился на экране телефона номер Коула, пока я стоял на светофоре. Но сейчас я неожиданно понял, что не хочу ехать туда. Это не мой мир больше, это не то, чего я желал. И это моё гребаное день рождения. Я могу делать все, что захочу.

Сбросив его звонок, я отключил телефон и бросил его в бардачок. Развернув машину, я поехал по другому адресу, который знал уже как свой собственный. Мне необходимо было немного магии воспоминаний.

Оставив машину на парковке, я шёл мимо веселящихся ребят, протискиваясь к необходимому мне месту. Дойдя до лавочки, я сел и глубоко вздохнул, смотря на катающихся на льду людей. Я не знаю, почему каток стал для меня магнитом, но он притягивал меня, как и Ливи.

– Ливи, – прошептал я и улыбнулся своим мыслям.

Наверное, со стороны я выглядел несколько странно. Мужчина… да, я уже больше не мальчик. Мужчина, сидящий на потёртой лавочке перед ледовым катком в костюме от «Бриони», в пальто от «Армани» и вычищенных до блеска туфлях, с длинным модным шарфом, свисающем до колен, и только пустой, бессмысленный взгляд не вязался с его образом.

Вот здесь я бы хотел быть. С ней. Мне не нужно ни громких слов от малознакомых персонажей, ни подарков, ничего. Только она, склонившая голову на моё плечо и наслаждающаяся нашим временем вместе. Не надо никуда бежать. Только она и я.

Песня за песней сменяли друг друга, как и пары передо мной, и ведь у каждой была своя история, о которой можно писать книги и снимать фильмы. Только никто этого не расскажет, потому что это тайна двоих.

Я устал винить себя во всём. Устал быть везде той самой ложкой дёгтя. Я утонул, захлебнувшись в своём придуманном мире только для одного. А нас было двое. Я не рассчитал дозы счастья на Лив, а должен был, ведь я обещал. И снова она была полностью права в выводах насчёт меня. Я облажался в который раз, и она вряд ли простит меня в этот раз. Я ощущал в душе, что сломал её и себя, это отвратительно даже для такого, как я. Не имел права поступать так с ней. Просто не имел и точка. Но не в моих силах поправить прошлое, а настоящее настолько туманно, что будущее даже не проглядывается в этой непогоде в груди.