Несмотря на то, что я могу позволить себе огромный дом, я не чувствую потребности в этом. Мне ближе что-то более практичное. Если не папарацци, я бы приобрел домик в долине недалеко от друзей и семьи, где вырос.

Я до сих пор с ноткой юмора отношусь к своему богатству и славе, но вынужден жить с соседями, чтобы поддерживать хоть некоторое подобие уединения. Притом, что моя квартира была одной из самых маленьких в комплексе, если не самой маленькой, мой одноэтажный дом состоял из четырех больших спален, навороченной кухни, пяти ванных комнат и огромной комнаты под стать королю или одинокому чуваку, которому нравятся его игрушки. Нет, чтобы использовать эту комнату по максимуму, украсив ее шторами и дизайнерской мебелью с коврами, она походила на комнату пещерного человека. С кожаными диванами, телевизором с большим экраном для просмотра спортивных передач или видеоигр, бильярдным столом, укомплектованным баром и мини-холодильником, наполненным пивом и апельсиновой содовой.

Пока я брал пиво, Люк изучил кии.

– Чувак, можешь поверить, это тебе не поможет, – я бросил ему бутылку, и он поймал ее одной рукой.

– Посмотрим, бро. Madden, возможно, не единственное, что я совершенствовал, – он приподнял бровь, пытаясь скрыть ухмылку.

Наша игра началась с того, что Люк сделал ужасную ошибку, когда разбивал шары. Я сделал быстрый удар, чтобы разбить их еще больше, в процессе опуская один шар в лузу.

– Расскажи мне, как долго Мэдди с Майклом? – спросил я, мучаясь вопросами, на которые даже не хотел знать ответа. Люк, казалось, задумался.

– Год или около того. Может, меньше.

– Это серьезно? – спрашивая, мне почудилось, будто тиски сдавливают грудь.

– Полагаю, да. Во всяком случае, она так думает. И он тоже. Но те, кто знают настоящую Мэдди, так не считают. Она его не любит, хотя может уверять в обратном.

Мне было этого достаточно. Пока она его не любит, у меня есть шанс. Я никогда не уводил девушку у другого парня, но, черт побери, не мог позволить ей уйти на этот раз.

Вот из-за чего я вернулся домой. Из-за нее. Было глупо надеяться, что моей музыки будет достаточно. Или, может быть, это была гордость. Она оттолкнула меня, а я не хотел, чтобы Мэдди думала, что нужна мне, когда я не нужен ей. Но больше меня это не волновало. Я готов кричать об этом с каждой крыши и сцены перед целыми толпами. Мне нужна Мэдисон Грей. Я отпустил ее в первый раз. Но больше не повторю этой ошибки. Я готов вернуть мою девочку.

Я столько всего должен был сделать и сказать. Но не сделал, ожидая, что она всегда будет рядом. Её уход практически убил меня. И никто даже не представлял, что со мной творится. На сцене я делал вид, что все отлично, чтобы после, за кулисами, утопать в одиночестве. Музыки было недостаточно для моего сердца, моей души, моего разума, мне нужна была она.

Люк прервал мои мысли громким смехом.

– Чувак, где витаешь? Не могу поверить, что ты промахнулся.

Как и я. Удар был идеально выстроен, чтобы забить сразу два шара, и я точно попал в середину, отправив каждый из них в разные направления, но ни один не ушел в лузу.

– Если мы оставим разговор о Мэдди и ее новом парне, возможно, тебе удастся выиграть. Слушай, прошли годы с тех пор, как вы были вместе. Не стоит надеяться, что она ждет, когда ты извинишься перед ней и начнешь бороться.

Прислонившись к стене, я зарычал и провел пальцами по волосам.

– Честно говоря, я хотел бороться за нее в тот же момент, когда уходил. Никогда не думал, что это затянется надолго. Прошло время, и сделать шаг навстречу становилось труднее. Надеюсь, еще не слишком поздно.

Самодовольная ухмылка расплылась на лице Люка.

– Так ты вернулся из-за нее? Вот о ком та песня?

Я не отреагировал на это вслух, но уверен, мои глаза все выдали.

– Дженна была права. Она сойдет с ума, – он рассмеялся, широко улыбаясь. – Все таблоиды писали, что ты в бегах, и они ждут чего-то грандиозного, когда вернешься.

Чертовы газетенки. Я старался не обращать на них внимание.

– После завершения тура мне хотелось уединиться. Я укрылся в коттедже в заповеднике Эрроухед. Мой менеджер постоянно присылал предложения о концертах и композиции других авторов, но я не был готов. Единственное, над чем работал в тот период, песня, которую я исполнил вчера вечером. Сэм сказал, что я пойму, когда буду готов вернуться на сцену, и он оказался прав. Проезжая по Сансет, я почувствовал, что хочу петь. Я хотел исполнить ее песню.

– И она услышала ее. Отчетливо и ясно.

– Это невероятно, – мне до сих пор не верилось в такое совпадение. Как в идиотском романтическом кино. Она была среди публики в тот вечер, когда я, наконец, решил прервать свое уединение и спеть перед зрителями. Она слушала, как я пел о ней и о том, что «хотел сделать, должен был и мог бы». Как сказал Люк, она услышала это отчетливо и ясно. – Надеюсь, она к тому же прочувствовала это.

Увидев ее там, мне еще больше захотелось вернуть Мэдди в свою жизнь. В ее глазах отражались печаль и неприкрытый гнев. После всех прошедших лет ничего не изменилось. Я стал причиной этого. Этот уничижающий взгляд не принадлежал Мэдди. Ее глаза должны блестеть от счастья. И я готов был сделать все для этого.

Я лишь надеюсь, что она поняла те слова, которые я пел про нее, – для нее.

Глава 2

МЭДИСОН

Стук в дверь испугал меня, и я облила себя чаем из чашки, которую держала в руках. Черт. Мой наряд не подходил для приёма гостей, да и не хотелось никого видеть. Стук в дверь не прекращался, пока я пыталась вытереть мокрое пятно на штанах для йоги. Вслед за ударом последовали крики. Мне не понадобилось много времени, чтобы определить, кто был незваным гостем. Пронзительный голос моей лучшей подруги проникал сквозь дверь, окна и чёртовы стены. Она даже не пыталась сдерживаться и знала, что рано или поздно я впущу её, если она закатит скандал. Не люблю привлекать к себе внимание.

– Какого чёрта, Женевьева Мари Вайт? Я услышала с первого раза.

Уперев руку в бок, стала в дверном проёме. Это нельзя было расценивать как приглашающий жест, на который она надеялась, но мне было всё равно. Женевьева поняла, что я злюсь. Я с одиннадцатого класса не называла её полным именем.

– Сбавь обороты, Мэдисон Грей, – она подняла брови, глядя поверх очков. Раз уж мне захотелось использовать полные имена, то и ей тоже.

– Тебе лучше немедленно извиниться передо мной или твоя задница не получит ни грамма ванильной водки и апельсиновой содовой из этого пакета.

Уставившись на пакет с продуктами в её руке, я обдумывала свой следующий шаг.

– Еще у меня есть радужное фруктовое мороженое.

Блин.

– Ладно, но почему извиняюсь я?

Я в полном беспорядке с прошлого вечера, и все указывает на вину Дженны с ее женихом.

– Потому что я не знала, что Эван будет там. И Люк тоже, – с мольбой поговорила она, и я поверила.

Дженне не имело смысла лгать. Она была до неприличия честным человеком. У неё нет ни фильтра, ни желания сдерживаться. Для неё не важно, что ты купила самые сексуальные (по твоему мнению) туфли в мире. Если она считала их уродскими – она тут же говорила об этом. «Что за фигня на тебе? Как будто кого-то стошнило на твои ноги», – так она отозвалась о паре узорчатых туфель на танкетке, которые я приобрела. Хотя Дженна знала, что покупка обуви на каблуке – большой прорыв для меня. Я ненавидела носить их, но, полагаю, она ненавидела эти туфли еще сильнее, учитывая тот факт, что не могла перестать говорить мне, что они выглядят как дерьмо. Некоторые люди обижались на её дерзость, тогда как я воспринимала это, как знак того, что могу доверять ей.

А если серьёзно, кто в здравом уме подумал бы, что всё это – совпадение? Точно не я. Мы с Дженной наконец-то нашли время для полноценного выхода в свет – не для быстрого перекуса между делом в местном кафе. Одним вечером мы решили съездить в Лос Анджелес повеселиться, и случайно столкнулись с моим бывшим? Так получилось, что он пел в том же баре, тем же вечером «открытого микрофона», куда мы ни с того ни с сего решили пойти? Некоторые сказали бы, что звезды сошлись той ночью, чтобы вновь свести нас. Я? Вряд ли. Это больше походило на некую случайную вспышку во Вселенной, заставившую наши пути пересечься, что было ошибкой эпического масштаба.

Дженна закрыла за собой дверь и проследовала за мной на кухню, настраиваясь делать напитки. Черт, мы обе знали, что я нуждалась в одном бокале. Или двух.

– Ну, хорошо. Прости. Мне с трудом верится, что все мы совершенно случайно оказались в одном и том же месте прошлой ночью.

Она поставила свою сумку на металлическую столешницу и начала по одному доставать продукты. Остановившись, Дженна посмотрела на меня, дожидаясь пока наши взгляды встретятся.

– Возможно, это не случайность, Мэдди. Возможно, это судьба.

Видите. Как я и ожидала. Спасибо, что не упомянула выражение «звёзды сошлись». Может, выгнать ее?! И тут же напомнила себе – водка, мороженое и все остальное.

– Наплевать.

Я достала два бокала для коктейлей из шкафа цвета мокко и наполнила их льдом из морозилки. Передвигаясь по кухне, я радовалась ее обновленному виду. Глянцевый стиль был потрясающим. Непрактично для семьи, но для холостячки – идеально.

Мы с Дженной поменялись местами, собирая нужные для коктейля ингредиенты. Зная, где находится кухонная утварь, она без проблем отыскала лопатку для мороженого. За считанные минуты у нас получился апельсиновый коктейль-мороженое с солидной порцией щербета. Восхитительный.

Подруга заняла место за стойкой, потягивая свою выпивку. Я села там же, но разделалась с половиной бокала за один длинный глоток через соломинку.

– Ты уже готова поговорить об этом? – она взглянула на меня из-под длинных ресниц. Её длинные черные волосы были собраны в пучок, так что Женевьева не могла спрятаться за темной завесой, как обычно делала, пытаясь затронуть запретную тему. А Эван определенно был под запретом. С тех пор, как вышел за дверь.

– Не знаю, что тут сказать, – и так оно и было. – Это не так, как если бы я поговорила с ним. Я видела его. Он, возможно, видел меня.

Ну, это ложь. Я знала, что он заметил меня. Наши взгляды встретились и мы, казалось, вечность смотрели друг на друга, прежде чем мне удалось отвести взгляд.

– Сейчас, я дома. А он … где бы он ни был. Вот и всё.

Дженна драматически вздохнула, хлопая рукой о столешницу.

– Вот и всё? – завопила она, – Вот и всё? Ты слышала песню? Те слова? Ту боль в его голосе? Ты видела, как сексуально он выглядел?

      Вопросы, следующие один за другим, взволновали меня, и мне хотелось кричать или плакать. Или что-нибудь в этом роде.

      – Нет, – снова солгала я. Конечно же, видела, слышала и прочувствовала всё это. Я не была глухой, глупой и, безусловно, слепой. Мужчина сменил свой авангардный, вычурный стиль на сшитые на заказ шмотки поп-звезды. Он сексуален. Очень привлекательный и модный, к тому же весь в чёрном: узкие джинсы, облегающая рубашка с V-вырезом и кожаный пиджак. Сексуально и одновременно со вкусом, вплоть до кроссовок Адидас. И, черт подери, даже фетровая шляпа идеально сидела на его каштановых волосах, и у меня перехватывало дыхание от мысли, что я запускаю пальцы в его густые локоны, выбивающиеся из-под шляпы.

Дженна снова подняла брови.

– Ладно, хорошо. Я видела, но это не важно. Даже если песня была обо мне, всё кончено. Слишком поздно.

Не то, чтобы он стучал в мою дверь, пытаясь поговорить о песне или своих чувствах. Он спел эту дрянь на «открытом микрофоне», и это не предназначалось для моих ушей.

– Безусловно, это важно, Мэдс. Эван вернулся. Он снова дома и посвятил тебе песню, которая всех женщин в мире заставит всплакнуть, а мужчин бежать в магазин за цветами, прежде чем станет слишком поздно, и они навсегда останутся одинокими.

– Как Эван? – я не могла не спросить её. Эван вовсе не был одиноким. У этого мужчины на каждой остановке турне была очередная женщина под рукой. Новый город, новая девушка. По–видимому, это стало девизом его жизни. До недавнего времени он и его избранница, каждую неделю разная, пестрили на всех обложках желтой прессы и журналах о знаменитостях, подвергая меня мучениям. Как бы я ни старалась избегать Эвана Джеймса, он всегда был тут, глазеющий на меня своими завораживающими глазами, сексуально ухмыляясь. Если бы не множество полуголых девушек, которыми он был обвешан, возможно, я поехала к нему, нашла и сказала, что передумала.

Но это было очевидно, Эван Джеймс двигался дальше. Он вычеркнул меня из своей жизни. С глаз долой из сердца вон, полагаю, сказали бы вы. Так что, была ли красивая песня об утраченной любви и жизни в раскаянии или нет, я не собиралась снова тратить своё время на слезы по Эвану Джеймсу. Не в этот раз.