— Куда?

— Не знаю, понятия не имею.

Йен грозно взглянул на нее, и женщина смутилась.

— Простите, ваша милость. Я и вправду не знаю.

— Кто-то должен был видеть, — предположил Кэмерон. — Мы спросим на улице, не слышал ли кто-нибудь, куда она велела ехать.

— Я знаю, куда она поехала, — мрачно сказал Йен.

— Проклятие! Проклятие.

— Керри, приготовь мне карету. Сейчас же!

Он растолкал слуг и стал спускаться с лестницы. За ним ковылял Керри, отдавая по пути распоряжения на своем звонком кокни.

— Я еду с тобой, — сказал Кэмерон.

— Я тоже, — сказал Дэниел.

— Черта с два ты тоже, — возразил Кэмерон сыну. — Ты останешься здесь и задержишь ее, если она вернется.

— Но, папа…

— Делай, что я тебе говорю, чертенок!

Кэмерон схватил шляпу и перчатки, прежде чем трясущийся дворецкий подал ему их. Йен даже их не взял. Дэниел, насупившись, проводил их до двери. Но остался в доме.

— Откуда ты знаешь, где она?

Кэмерон нахлобучил шляпу и направился к карете, остановившейся по свистку Керри. Йен сел в карету, за ним сел Кэмерон.

— Хай-Холборн, — приказал Йен кучеру, и карета влилась в поток экипажей.

— Хай-Холборн? — ужаснулся Кэмерон.

— Она уехала разыгрывать из себя детектива.

«Проклятая дурочка. Если с ней что-то случится…» Йен не мог закончить свою мысль, он не мог себе представить, что бы он почувствовал, если бы нашел ее мертвой, с ножом в груди, как Салли или Лили.

Кэмерон положил руку на плечо Йена.

— Мы найдем ее.

— Почему она такая упрямая? И непокорная?

Кэмерон усмехнулся:

— Потому что Маккензи всегда выбирают упрямых женщин. Ты же не ожидал, что она будет покорной женой, не так ли? Что бы там ни говорилось в брачных обетах…

— Я ожидал, что со мной она будет в безопасности.

— Она устояла перед Хартом. Не всякая женщина смогла бы.

Это говорило лишь о том, какой глупой была Бет. Йен не произносил ни слова.

Они проезжали сквозь плотный поток экипажей, по какой-то причине этой ночью жители Лондона выехали покататься. Кеб на Парк-лейн миновал дом беспокойного Линдона Мейтера. У Йена мелькнула мысль, нет ли надежды, что двенадцать сотен фунтов, которые он заплатил за чашу, успокоят этого человека. Бет не нужны те неудобства, которые он мог бы ей доставить. Наконец кеб свернул на восток на Оксфорд-стрит и поехал дальше к Хай-Холборну. Йен уже пять лет не видел этого дома, скромно прятавшегося около Чансери-лейн. Но безжалостная память пробудилась в нем, как только они с Кэмероном, не постучавшись, вошли в дом. Внутри дома ничего не изменилось. Йен прошел через все тот же холл с темными панелями, открыл все ту же застекленную дверь, ведущую в глубь дома и на полированную лестницу из орехового дерева.

Впустившая их горничная была новенькой и, очевидно, приняла Йена и Кэмерона за ожидаемых клиентов. Йен хотел оттолкнуть ее и подняться по лестнице, но Кэмерон, взяв Йена за плечо, покачал головой.

— Мы войдем осторожно, — шепнул он на ухо Йену. — И тогда, если они не помогут нам, мы разнесем все это место.

Йен кивнул. У него, как только они вошли в дом, появилось странное ощущение, что за ним следят, и это ощущение возросло, когда горничная повела их вверх по лестнице.

Горничная распахнула открывавшуюся внутрь дверь. Йен шагнул вперед и остановился так неожиданно, что шедший за ним Кэмерон натолкнулся на него.

Харт Маккензи сидел в бархатном кресле с черутой в одной руке и хрустальным бокалом с виски в другой. Анджелина Палмер, любовница Харта, темноволосая женщина, все еще красивая в свои сорок с лишним, устроилась на подлокотнике кресла Харта, с нежностью положив руку ему на плечо.

— Йен, — спокойно сказал ему Харт, — я думал, ты скоро приедешь. Садись. Я хочу поговорить с тобой.


Бет судорожно сжала затянутые в перчатки руки, когда карета свернула с Уайтхолла на Хай-Холборн. Сидевший напротив в тесной карете Ллойд Феллоуз сердито смотрел на Бет, а рядом с Бет пристроилась Кейт, который было очень неудобно.

— Что приводит вас к мысли, что тогда, пять лет назад, я не прочесал частым гребнем этот дом? — спросил Феллоуз.

— Вы могли что-то упустить. Это вполне понятно. Вы были взволнованны, потому что дело было связано с Маккензи.

Он нахмурился.

— Я никогда не волнуюсь. Тогда я не знал, что Маккензи были причастны, пока я не приехал туда, ведь так? Я бы так и не узнал об этом, если бы испуганная горничная не проговорилась.

— Вам было удобно, что она проговорилась, и вы могли направить все усилия на Харта и Йена. Я думаю, это затуманило ваше сознание.

Феллоуз, прищурившись, посмотрел на нее.

— Все было гораздо сложнее.

— Не было. Вы так обрадовались, что вам предоставляется шанс испортить жизнь Харту Маккензи, что не считали нужным посмотреть куда-то еще, а не только на него и Йена. Я начинаю сочувствовать вам, мистер Феллоуз, но не изменю своего мнения.

Феллоуз, закатив глаза, сказал:

— Бог мой, где это семейство находит себе таких женщин? Все вы с крутым нравом.

— Не уверена, что леди Изабелле польстит ваше замечание, — сказала Бет. — Я слышала, что жена Харта была тихой и кроткой.

— И видите, что с ней случилось?

— Вот именно, инспектор. Поэтому мы с Изабеллой останемся тихими.

Феллоуз выглянул из окна.

— Знаете, вы не сможете спасти их. Им нет оправдания. Если они не виновны в этом убийстве, они виновны во многом другом. Маккензи проходят по миру, оставляя за собой развалины.

«Мы разрушаем все, к чему прикасаемся».

— Может быть, я не смогу их спасти от них самих, — ответила Бет. — Но я попытаюсь спасти их от вас.

Феллоуз поджал губы и снова посмотрел в окно.

— Чертовы женщины, — проворчал он.


Йен несколько секунд смотрел на Харта и миссис Палмер.

— Где Бет? — спросил он.

— Ее здесь нет.

Йен повернулся к двери.

— В таком случае я слишком занят, чтобы говорить с тобой.

— Я и хочу поговорить с тобой о Бет.

Йен остановился и повернулся. Миссис Палмер встала и налила в бокал виски. Харт с минуту смотрел на нее — так лениво смотрит мужчина на женщину, с которой он спал не один раз.

— Бет не понимает, — сказал Йен.

— Я думаю об этом, — произнес Харт. — Ты женился на очень проницательной и, если позволено мне сказать, упрямой женщине. Не знаю, хорошо это для семьи или плохо.

— Я бы сказал, чертовски хорошо, — сказал стоявший позади Йена Кэмерон. — Я поищу ее, — добавил он и исчез за дверью.

Йен порывался пойти за ним, но знал, что Кэмерон ничего не упустит. Кэмерон мог быть даже страшнее Харта, когда хотел.

Йен скользнул взглядом по Харту и пристально смотрел, как миссис Палмер разливает виски.

— Что бы ты ни думал о ней, Бет мне жена. И это значит, что я буду оберегать ее от тебя.

— Но кто убережет ее от тебя, Йен?

Йен сжал челюсти. Миссис Палмер принесла Йену бокал виски, на гранях которого играли лучи света. На дне бокала хрусталь светился синим цветом. Таким, какими были глаза Бет, такой оттенок хрусталь приобретал только при правильном освещении. Самый лучший хрусталь светился всеми цветами радуги, но синий цвет, казалось, был только глубоко на дне.

— Йен…

Йен отвел глаза от бокала. Миссис Палмер вернулась к Харту. Она прислонилась к спинке кресла и разглаживала лацканы черного фрака Харта.

— Что? — спросил Йен.

— Я сказал, что хочу поговорить с тобой.

Его рыжие волосы были намного темнее, чем у остальных братьев.

Все, кроме Йена, считали Харта красивым. Йен знал, что глаза брата становятся ледяными, а лицо твердым, как гранит. Таким же был их отец.

Харт был единственным человеком на свете, который мог успокоить впадавшего в панику мальчика Йена. Когда Йен становился растерянным, оказывался в толпе или не мог понять ни единого слова из того, что говорили окружающие, его первым порывом было сбежать. Он сбегал из-за стола в столовой, из школьной комнаты, куда посылал его отец, с семейной скамьи в заполненной людьми церкви. Харт всегда находил его, всегда садился рядом с ним, разговаривая и успокаивая его, или просто сидел молча, пока Йен не придет в себя.

Сейчас Йену хотелось пробежать по всему дому, выкрикивая имя Бет, но Харт, взглядом дал ему понять, что это бесполезно.

Йен сел, смущенно посмотрел на миссис Палмер.

— Оставь нас, милая, — сказал ей Харт.

Анджелина Палмер кивнула и улыбнулась.

— Конечно, — сказала она. — Ты знаешь, если я понадоблюсь, позови меня.

Харт взял ее за руку, когда она вставала, но тут же расслабил пальцы. Они долгое время были парой, во всех взлетах и падениях жизни Харта — его короткий, но несчастливый брак, полученный в наследство титул герцога, его успехи в политической жизни, достигнутая им власть. Когда Харт решил отдалиться от нее, миссис Палмер, казалось, приняла его решение спокойно.

Перед тем как выйти из комнаты, миссис Палмер взглянула на Йена. Он отвел глаза, но почувствовал ледяной холод этого взгляда и ее… страх?

Она повернулась и вышла.

— Мы никогда не говорили об этом, не правда ли? — спросил Харт, когда дверь тихо закрылась.

Здесь пять лет назад за карточным столом у камина четверо мужчин смеялись и разговаривали, в то время как Йен, развалившись в кресле, стоявшем у двери, читал газету. Мужчины за столом не обращали на Йена внимания, что вполне его устраивало. А затем Салли придвинула к нему стул и, перегнувшись через подлокотник, начала нашептывать что-то ему на ухо.

Харт прервал мысли Йена.

— Лучше всего помалкивать об этом. Я всегда так говорил.

Йен кивнул:

— Согласен.

— Но ты все рассказал Бет.

Йена удивило, что Харт узнал об этом. Отыскал ли он Бет и заставил ее все ему рассказать? Или у него были шпионы в доме Бет?

— Если обидишь ее, я тебя убью.

— Я никогда ее не обижу, Йен. Это я тебе обещаю.

— Тебе нравится причинять боль. Властвовать. Нравится смотреть, как люди дерутся за случай полизать тебе сапоги.

Глаза Харта блеснули.

— Ты сегодня не станешь размахивать кулаками?

— Я всегда делал то, о чем ты меня просил, потому что ты заботился обо мне.

— И я всегда буду заботиться о тебе, Йен.

— Потому что тебе это нужно. Ты всегда поступал так, как тебе хотелось, как это делал отец.

Харт нахмурился.

— Мне безразлична твоя болтовня обо мне, но не сравнивай меня с отцом. Это был безжалостный сукин сын, надеюсь, он мучается в аду.

— У него бывали приступы гнева, так же, как у меня. Но он не научился сдерживать их.

— А ты? — спросил Харт.

Йен потер виски.

— Не знаю. Но у меня есть Керри и Бет и мои братья, которые помогают мне. У отца никого не было.

— Уж не защищаешь ли ты его?

Даже Йен расслышал недоверие в его тоне.

— Нет, черт побери. Но мы его сыновья. И есть основание тому, что мы все чем-то похожи на него. Жестокие, одержимые, бессердечные.

— Я полагал, что поговорю с тобой, а не стану выслушивать твои нравоучения.

— Бет проницательна. — Йен опустил руку. — Но, черт побери, где она?

— Ее здесь нет, как я уже сказал.

— Что ты с ней сделал?

— Ничего. — Харт положил дымящуюся сигару в пепельницу. — Честно говорю, я не знаю, где она. Почему ты подумал, что она приедет сюда?

— Поиграть в сыщиков.

— Ах да, конечно. — Харт одним глотком допил виски и стукнул бокалом по столу. — Ей хочется, чтобы ты был невиновен. Она любит тебя.

— Нет, она любит своего мужа.

— То есть тебя.

— Я говорю о ее первом муже, Томасе Экерли. Она любит его и всегда будет любить.

— Я так и думаю. Но я видел, как она смотрит на тебя. Она тебя любит и хочет тебя спасти. Ты говорил ей, чтобы она и не пыталась, но я оказался прав, полагая, что она не послушала тебя?

Йен кивнул:

— Упрямая.

Харт по-настоящему улыбнулся:

— Как терьер, взявший след. Если она найдет доказательство истины, то что ты сделаешь?

— Увезу ее подальше. Мы могли бы жить в Париже или Риме и никогда не возвращаться в Англию или Шотландию.

— И ты думаешь, что вы будете в безопасности в Париже или Риме?

Йен, прищурившись, посмотрел на него.

— Если ты оставишь нас в покое, я так думаю.

Харт снова встал, прекрасно сшитый костюм обтягивал его широкие плечи.

— Я не хочу и никогда не хотел, чтобы ты страдал, Йен. Мне очень жаль.