— Я же сказала: подожди минутку, — потребовала Дарла, как только Макс ступил на крыльцо, но Ник прикрыл за ними дверь.

— Не спешите по дороге домой. — Он запер дверь и задвинул засов.

Куинн поднялась.

— Дарла — моя лучшая подруга. Я категорически возражаю.

— Неправда, — возразил Ник, шагнув ей навстречу. — Ты, как и я, рада, что они вновь вместе. Перестань…

— Их воссоединение может оказаться преждевременным. По-моему, Дарла не в восторге от поступка Макса. Точно так же, как я была не в восторге от Билла.

Ник замер. Сравнение с Биллом показалось ему оскорбительным.

— Это совсем другое дело, — возразил он. — Макс ее муж.

— Не уверена. — Куинн опустилась на тахту. — Впрочем, теперь я ни в чем не уверена, — добавила она, потирая колено. — Билл никогда не действовал с позиции грубой силы. Он изменился. Может, и Макс тоже изменился.

— Надеюсь от всей души. — Ник подошел к ней. — Именно для этого Дарла ушла от него. Вы ведь, кажется, жаждали перемен?

— Но не таких же. Я совершенно не понимаю Билла.

При взгляде на нее, измученную, ошеломленную и обиженную, Ника пронзила боль.

— А я понимаю. По-моему, Билл — законченный болван, и нам следует немедля звонить в полицию, но я его понимаю. Он считает тебя своей собственностью.

— Но я ведь говорила ему…

— Ты и мне говорила то же самое, но я не отступился. — Ник сел на тахту рядом с Куинн и взял ее за руку, надеясь, что она прислушается к его словам и хоть немного приободрится. — Последние две недели я ждал, наблюдал за тобой и ничуть не сомневался, что ты вернешься ко мне, потому что ты — моя. Именно так мыслят мужчины, когда речь идет о женщинах, которых они любят.

Услышав слово «любят», Куинн подняла голову.

— Вот почему я прижал тебя к стенке, после того как ты две недели меня избегала. Ты снова стала моей, — продолжал Ник. Уже одни эти слова пробудили в нем страстное желание. Он вновь хотел ее, вновь был готов взять ее, как там, на сцене, но Куинн вдруг стиснула веки, и Ник снова почувствовал себя отвратительно. — Прости. Мне жаль, что я это сказал.

— А мне нет. — Куинн распахнула глаза и в упор посмотрела на Ника. — Просто меня ошеломило то наслаждение, которое я испытала сегодня. Умная женщина нипочем не призналась бы, но я скажу честно: мне было очень, очень хорошо.

Нику хотелось сейчас же повалить Куинн на тахту и овладеть ею, но он не решился мучить женщину, слишком оскорбленную мужской грубостью. Однако желание не исчезало.

— Послушай, я понимаю, что был не прав, но тут уж ничего не поделаешь. Я следил за тем, как ты ходишь по сцене, смотрел на твою задницу и думал: «Это все мое». Я видел, как ты вытягиваешься, подавая Tee банку с краской, видел, как при этом распахивается ворот твоей рубашки, и думал: «Это все мое». Даже прогнав меня, ты оставалась моей. От этого ощущения невозможно избавиться, и ты не в силах лишить меня его. Я был хозяином каждого мгновения твоей жизни. Понимаю, так не должно быть, но тут уж ничего не поделаешь.

— Ох… — выдохнула Куинн.

— Главная трудность в том, что Билл не сознает своего заблуждения. Он считает тебя своей собственностью, которая почему-то ускользнула из его рук.

Куинн проглотила застрявший в горле комок.

— Стало быть, он не желает осознать истинное положение дел?

— Да. Со временем Билл все поймет, но одних разговоров для этого недостаточно. Не знаю, как он будет действовать дальше, но уверен в том, что словами «Билл, между нами все кончено» тут не обойтись. Ты могла бы сказать мне то же самое, и я нипочем не поверил бы тебе. Ты принадлежишь мне. Точно так же как Дарла принадлежит Максу.

— Мне трудно разобраться в этом сейчас. — Куинн уселась поудобнее на тахте. — Но завтра я обязательно все обдумаю.

— Не приложить ли лед к твоему колену, прежде чем вызывать полицию? — спросил Ник, но Куинн покачала головой.

— Нет. Никаких полицейских. Я не хочу сегодня встречаться с ними. Я сделаю это завтра. Обещаю.

Ник видел, как она устала. Что ж, он проведет с ней ночь, а Билл никуда не денется.

— Завтра ты первым делом позвонишь в полицию, как обещала.

— Завтра. — Куинн кивнула.

— Хорошо. Идем, хромоножка. Пора в постель.

— Так ты действительно остаешься? — Куинн схватила его за руку. Ник опустил глаза и увидел на ее запястьях свежие ссадины. Словно издалека донесся ее голос: — Папа на втором этаже. Тебе нельзя…

— Что у тебя с руками?

Куинн посмотрела на свои руки.

— Ах, это! Билл прижимал их к кирпичной стене.

— Ну все, — отрезал Ник. — Он проведет за решеткой всю свою жизнь. Сукин сын…

— Не так уж больно…

— Чтоб его черти взяли! — Измученный вид Куинн заставил Ника умолкнуть. — Оставим это на завтра. Где у тебя аптечка?

— В кухне. Думаю, он не сознавал…

— Плевать мне на то, что он сознавал. Мы упечем его в тюрьму.


Грузовик вывернул на шоссе, и Дарла украдкой бросила взгляд на мужа. Вряд ли Макс сердился, однако не произнес ни слова, и Дарла не знала, что сказать. Она предприняла робкую попытку: «Куинн нужна моя помощь», — но получила в ответ: «С ней Ник», — и теперь сидела молча, гадая, как же это ее угораздило ввязаться в этот кошмар.

Дарла жаждала разнообразия. Что ж, она получила его. А еще она получила орхидею, потом ее украл собственный муж. Уже неплохо, даже если они, вернувшись домой, и заживут прежней жизнью…

Прошло немало времени, прежде чем Дарла заметила, что грузовик мчится отнюдь не к их дому.

— Куда мы едем? — спросила она.

Не ответив, Макс повернул машину, и Дарла увидела, что они приближаются к окраине города. Потом Макс круто свернул направо и подъехал к старому кинотеатру под открытым небом.

— Он на замке уже много лет, — сказала Дарла. — Макс, осторожно!

Макс направил машину к цепи с замком и разорвал ее. Цепь разлетелась, и Макс зажег фары.

Он повел грузовик к дальнему углу площадки, и на мгновение Дарле показалось, что он хочет пробить забор точно так же, как сорвал цепь, но в последнюю секунду Макс затормозил. Машина юзом описала полукруг и остановилась в последнем ряду кинотеатра.

— Лет двадцать не проделывал этот фокус, — с удовлетворением заметил Макс.

— Скорее, пятнадцать, — возразила Дарла.

Площадка занимала около акра; шеренги серых столбиков отгораживали места для автомобилей, громкоговорители уже давно были сняты, и лишь кое-где на ветру колыхались свисавшие спирали проводов. Экран показался Дарле намного меньше, чем когда-то, зато кафе оставалось в прежнем виде — куб из шлакобетонного кирпича с самым лучшим барбекю и худшими туалетами во всем Тиббете. Когда-то они, семнадцатилетние подростки, частенько наведывались сюда отведать сладкой жизни и потискаться.

Может, Макс привез ее в это место, чтобы еще раз заняться сексом в кабине машины? «Что ж, неплохая идея, — устало подумала Дарла, — но можно было бы заняться любовью и дома в постели». Именно там ей предстояло провести остаток жизни — в доме. Чего же откладывать?

Макс выключил мотор и, облокотившись о спинку сиденья, повернулся к жене.

— Мы провели здесь немало приятных минут. — Он улыбнулся Дарле, чуть нервно, как встарь. — Помнишь?

— Да. Славные были времена.

Макс кивнул, явно не зная, о чем говорить, и Дарла ощутила неловкость. Он уже прислал ей орхидею. Вполне достаточно.

— Все в порядке, Макс. Я понимаю, прошлого не вернуть. Очень благодарна тебе за то, что привез меня сюда.

— Не стоит. — Макс пожал плечами.

Он говорил равнодушным голосом, но его поза свидетельствовала о волнении. Макс вцепился в рулевое колесо и держался так застенчиво и неуверенно, что у Дарлы дрогнуло сердце. В эту минуту он был ей гораздо дороже, чем тот парень, который когда-то заставлял ее содрогаться от страсти здесь, на этом самом месте. В юности Макс был забавнее и веселее, но она ни за что не променяла бы сидящего рядом с ней мужчину на того мальчишку.

— Так вот… — Макс нерешительно взглянул на Дарлу. — Что новенького?

— Ничего, кроме нападения Билла на Куинн. А у тебя?

Макс пожал плечами.

— У меня произошли кое-какие перемены.

— Знаю. — Дарла испытывала неловкость за себя и за мужа. — Все в порядке, Макс. Я сдаюсь. Возвращаюсь домой.

— Тебе незачем сдаваться. Я тоже покуролесил. Пригласил Барбару на ужин. То еще развлеченьице.

— Я была в восторге, — спокойно отозвалась Дарла.

— И еще постановка. — Макс говорил с таким трудом, будто его заставили рыть ямы. Впрочем, ему действительно пришлось немало потрудиться. — Я по-настоящему увлекся спектаклем. Это серьезная перемена в моей жизни. А еще я готовил еду. Я говорил тебе об этом? Покупал продукты и готовил их. Недурно справился.

— Ничего удивительного. — У Дарлы стиснуло горло. Макс постарался на славу. — Ты всегда был мастером на все руки. Все в порядке, я возвращаюсь домой, и больше тебе не придется…

— А еще я… — Макс обвел площадку нервным взглядом. — А еще я купил этот кинотеатр.

— Что-о?!

Макс кивнул, подтверждая свои слова, и явно почувствовал себя увереннее.

— Я купил этот кинотеатр. — Он посмотрел на Дарлу и снова кивнул. — Купил сегодня днем. Дела в ремонтной мастерской идут хорошо, отказываться от нее нет смысла, но я подумал: молодое поколение заслуживает того, что имели мы. И купил. Решил рискнуть, черт побери.

Дарла онемела от изумления. Макс купил кинотеатр! Она и не подозревала, что он способен на такое. Впрочем, орхидея тоже была для нее полной неожиданностью…

Но это куда серьезнее. Потрясающий поступок.

— Макс… — задыхаясь, пробормотала Дарла.

Макс судорожно сглотнул.

— Мне нужна помощь. Я не могу один поставить дело. — Он посмотрел на жену, беззащитный и ранимый, как семнадцатилетний юнец. — Я надеялся, что мы вместе займемся кинотеатром. Как в старые добрые времена, когда ты вела бухгалтерию в мастерской. — Макс напустил на себя беззаботный вид, но Дарла видела напряжение в его взгляде. — Ну что? По рукам?

— Конечно, — выдохнула Дарла. — Не верю своим ушам…

Макс наклонился и поцеловал ее — прежний, крепкий, надежный Макс, и это было так замечательно, что Дарла бросилась ему на грудь, поцеловала и изо всех сил прижалась к нему.

— Не бросай меня. — Он уткнулся лицом в ее волосы. — Никогда больше не уходи от меня.

— Я и не смогу. Тебя нельзя оставлять одного, ты слишком непредсказуем. Только Господу известно, что ты купишь в следующий раз. — Дарла вновь поцеловала его, еще крепче, счастливая, что может это сделать, что наконец они опять вместе. — Как я скучала без тебя! Я так рада. Не могу поверить своему счастью.

Макс рассмеялся, и Дарла поняла, что он чувствует облегчение. Напряжение оставило его, и он вновь превратился в прежнего Макса.

— Говорил ли я когда-нибудь тебе, как соблазнительно ты выглядишь в футболке? — спросил Макс, и Дарла вздрогнула, ощутив его руки на своей спине.

— Нет, никогда. — Она покачала головой и проглотила слезы. Сейчас не время плакать. — Никогда не говорил.

— А без нее ты еще лучше. — Его руки скользнули под футболку.

Дарла прижалась к мужу, вдыхая его запах, и закрыла глаза, когда он начал ласкать ее.

— Я так тосковала по тебе!

— Хвала Господу! — отозвался Макс и начал стягивать с нее футболку.

— Макс, мы не дома. — Дарла поежилась от холода и прикрыла руками грудь.

— Это наша собственность, а не общественная. — Глаза Макса горели от страсти. Наконец-то он так смотрел на нее! Дарла отняла руки от груди.

— Я знаю, тебя нелегко возбудить, — продолжал Макс, расстегивая ее лифчик, как в старые добрые дни. — Ты долго раскачиваешься. — Он сорвал лифчик, провел ладонями по ее груди, и Дарла закрыла глаза. — Поэтому мы можем просто потискаться, пока ты не скажешь «хватит». — Макс наклонился и поцеловал ее грудь. — Обещаю остановиться, как только ты попросишь. — Едва не подмяв Дарлу под себя, Макс потянулся к застежке джинсов.

— Не останавливайся, — сказала Дарла, и он снова наклонился к ее груди. — Давай до конца. Только не проболтайся ребятам в классе. Пусть они и впредь считают меня хорошей девочкой.

— Самой лучшей, — задохнулся Макс, и Дарла, сняв с него рубашку, забралась ему на колени.


Билл заглядывал в дом Куинн сквозь сломанные ставни. Ник и Куинн были в гостиной, куда Билл не мог заглянуть — следовало и там сломать ставни. И как это он не подумал об этом заранее? Но не беда: займется этим завтра. Когда Нику придет время отправляться домой, они, возможно, выйдут через заднюю дверь, поэтому Билл продолжал наблюдать за пустой комнатой. Но вот они появились в этой комнате и направились в кухню. Билл перебежал к кухонному окну и заглянул внутрь через тюлевую занавеску. Ник открывал дверцу буфета, Куинн держала руки под краном, и Билл поморщился, сообразив, что заставил ее страдать больше, чем хотел. Если бы только она его слушала, он не поднял бы на нее руку. Билл сердито посмотрел на собаку, которая стояла на своих кривых лапах, наблюдая за действиями Куинн. Все началось из-за этой мерзкой твари.