— Не волнуйся, я всегда на связи, мы как-то справимся, организуем.

— Я верю тебе, коварная Китэн, помни об этом…

Катя кивнула. Она помнила и подводить не собиралась.

— А что это за звуки, душа моя? У тебя там музыка?

Улыбка сползла с девичьих губ, не удалось сдержаться даже от того, чтобы глаза не закатить…

— Не у меня…

— Да? А такое впечатление, что в соседней комнате прямо…

Катя издала протяжный стон. Питер, как всегда, попал в точку…

Этим прекрасным субботним утром Катя проснулась из-за того, что этажом ниже кто-то врубил музон. И к самому музону претензий девушка не имела, но спать хотелось больше, чем слушать… Вот только внизу это никого не интересовало…

Экзекуция прекрасным закончилась довольно быстро. Когда Катя вышла из душа — звуки уже стихли. Девушка злорадно понадеялась даже, что меломану этажом ниже пришли стучать по голове другие соседи. Тихо было все утро, все время, пока они с Верой пьянствовали и обсуждали предстоящую свадьбу, но стоило Самойловой устроиться на диване, чтобы набрать Пита, снова заиграла музыка…

— Это соседи… — которых уже хочется убить, а что дальше-то будет?

Питер прислушался, поймал такт, видимо, закрыл глаза, начал кивать довольно воодушевленно, подмугыкивать даже…

Это одновременно и развеселило немного, и дополнительный повод для отчаянья дало… Если даже через скайп звуки слышно, то что ж за изоляция такая у дома? Или там какой-то совсем чокнутый сосед живет? На всю врубил?

— Норм трек, крошка, не парься, расслабься и давай потанцуем!

Катя опешила, а вот Питер явно был доволен своей идеей.

Встал со стула, на котором сидел перед ноутом, крышку чуть сильнее открыл, чтобы камера захватывала его полностью, начал пританцовывать, продолжая кивать в такт… Увидел, что Катя не спешит присоединяться:

— Вставай-вставай, Китэн! Танцуй! Покажи, что тебе нравится эта музыка! Очень нравится!

Пожалуй, не гуляй в ее крови до сих пор то шампанское, что они с Верой приговорили утром, Катя продолжила бы отнекиваться, ведь это могло показаться высшей глупостью, но…

Она послушалась, поставила ноут на диван, тоже убедилась, что Питеру будет видно, как она танцует, а потом начала… Сначала было неловко, а потом… Так в кайф стало топать, хлопать, смеяться, знакомый трек включился, первым Пит начал подпевать, а за ним и Катя… Душевно так, громко… Теперь жалея даже, что музыка все же приглушенная, можно ведь было и у себя включить.

Вот только через три композиции пришлось вновь на диван повалиться, смеясь в голос и пытаясь отдышаться, вернув ноутбук на колени. Соседу, похоже, не понравились пляски — музыку прикрутили…

— Вот это я понимаю! Вот это моя Китэн! Целую тебя, крошка, мне пора …

— И я тебя целую…

Связь рассоединилась, Пит побежал собираться на работу, Катя — на встречу с Мариной, а настроение… до небес взлетело. И откуда он только знает, что ей время от времени нужно внутривенно вводить дозу бесшабашности и задора? Это ведь магия… И это любовь. Однозначно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

* * *

Перед выходом из дома Катю посетила шальная идея. Сначала девушка от нее отмахнулась, потом… вернулась на кухню, нашла клочок бумаги и ручку, нацарапала быстро: «Спасибо за пробуждение под музыку, но я обычно встаю позже, часов в одиннадцать будет нормально. Екатерина, 10 этаж».

Скандал устраивать ей не хотелось. В конце концов, Питер показал, что любую ситуацию можно повернуть так, что она покажется совсем не такой критичной, но и просыпаться каждый день от звуков чужой музыки было не тем, о чем мечталось, поэтому Катя решила поступить умно, как ей казалось.

Спускаясь вниз по лестнице, она остановилась на девятом, прислушалась, из какой квартиры снова звук доносится… Отлично. Меломан живет прямохонько под ней…

Девушка засунула записку в дверную щель, а потом побежала дальше.

Надеялась, что сосед окажется человеком понимающим и с чувством юмора…

* * *

Проводив Сашу, Андрей решил, что надо бы заняться квартирой… Врубил музыку погромче, закатал рукава и приступил к уборке.

Ему всегда с музыкой легче было пережить не самые приятные времена, независимо от степени их неприятности, а убирать он чертовски не любил. Начал с ванной и кухни, поэтому пришлось подкрутить звучок, чтобы и туда басы добирались. И под музыку дело действительно шло довольно бодро, вот только…

Вернувшись в комнату, Андрей понял, что сверху доносятся странные звуки… Будто стадо слонов несется на водопой, а среди них затесался волк… Топот и завывания, завывания и топот…

Веселов удивился… решил звук прикрутить от греха подальше, снова прислушался. Вакханалия вроде прекратилась, ну а он продолжил.

Уборка в квартире заняла у парня час, зато потом, с чувством выполненного долга, можно было насладиться ее результатом… и свалить куда-то, леди Мазду в свет вывести — покататься…

Андрей так и сделал, собрался быстро, ключи взял, вышел на лестничную… Не понял, откуда записка выпала, присел, открыл, прочитал…

Улыбнулся. Слон Екатерина, значит… Ну-ну…

Андрей вернулся в свою квартиру, взял ручку, бумажку, ответ написал.

«Какую музыку предпочитаете для пробуждения, Екатерина? Завтра ровно в одиннадцать жду ваш пробудительный танец, надеюсь, моя люстра выдержит. Андрей, 9 этаж».

Парень поднялся на десятый, огляделся… Судя по звукам, Екатерина жила ровно над ним, а если нет — так уж и будет. Поэтому Андрей засунул ответное послание в предполагаемую дверь, а потом спустился к леди Мазде, почему-то улыбаясь…

* * *

Катя не была дома следующих два дня — провела их на даче старшего поколения Самойловых. С одной стороны, там было так хорошо, а с другой… Она наконец-то смогла нормально поговорить с Мариной о так и не случившемся до сих пор усыновлении.

Мальчика Сережу, которого Самойловы собирались взять в семью еще четыре года тому, до сих пор им так и не отдали. Марина была доведена до отчаянья, не понимала, чего еще от нее хотят, не понимала, за что они так жестоки — не с ней даже, с самим ребенком, не понимала, что ему говорить…

Поначалу ведь мальчику обещали, что это дело нескольких месяцев, а теперь получалось, что он четыре чертовых года продолжает жить в детском доме только потому, что нужна бумажка… потом еще бумажка… потом старая бумажка потеряла актуальность — принести новую… а на новой печать не стоит…

— Коть, я уже и не знаю, что делать, честно. Лёня говорит, что у нас судьба такая, чужие дети нам всегда с боем достаются, но… Я так больше не могу…

Марина расплакалась даже, впервые при Кате, кажется, и уже ей пришлось вроде как бабушку утешать.

— Его поколачивать стали из-за того, что мы ездим, забираем, когда позволяют, одежду привозим, еду. Мы пытаемся всем привезти, чтобы и другим помочь, но это ведь дети, им не объяснишь… Вот они и задирают. А я не знаю уже, как для него лучше будет, чтобы мы ездить продолжали или чтобы в покое оставили? Но я и оставить не могу, он же наш ребенок уже…

— Так а чего они от вас хотят? Что не так с документами?

— Мне воспитательница проболталась, что вроде как объявились родственники какие-то, просекли, что ему квартира положена, а потом еще и услышали, что богатенькая пожилая пара усыновить хочет, — Марина фыркнула, выражая свое отношение к прямому определению их с Лёней семье. — Вот они и начали палки в колеса ставить. У них же приоритет кровный, а мы… Если бы я видела, что там хоть капля чувств есть к ребенку, я бы отступила, Коть, честно. Выдержала бы, наверное. Но… У них долларовые знаки в глазах загораются при виде нас или ребенка. Лёня с ними встречался без посторонних, меня не взял, сказал, что буйным там не место. Я не в обиде, но он толком и не рассказал, как беседа прошла. Но они хотя бы озвучили напрямую, что в обмен на квартиру от ребенка откажутся, и я не знаю… Я бы им и десять квартир отписала, но нельзя же так… Где у людей душа вообще?

— Нет души, Марин. У многих нет ее просто. Незачем она, мешает только…

Кате было жалко Марину, дедушку, Сережу, хотелось помочь, но как? Только выслушать и поддержать.

— Это он нарисовал? — Катя кивнула на детский ребенок, на котором мальчик с женщиной на лавке сидят, и мужчина на корточках рядом, под деревом старым. Обычный такой рисунок, детский совсем, ничего гениального…

Марина кивнула, улыбаясь сквозь слезы.

— Когда мы во второй раз с Леней приехали — вручил. Четыре года тому, Коть. Четыре…

Катя не знала, откуда берется такая несправедливость, и почему хорошим людям приходится годами бороться за то, что плохие люди легкомысленно похерили. Но зная Марину и Леонида, не сомневалась, что рано или поздно Сережа уже в этом доме будет рисовать. Или чем угодно другим заниматься. Но хотелось бы, конечно, чтобы побыстрее…

* * *

За выходные Самойлова успела совсем забыть о соседе-аудиофиле, грохочущей с самого утра музыке, своих танцах, но когда подошла к двери, уже вечером в воскресенье, заулыбалась…

Рука в предвкушении потянулась сначала за одной запиской, торчащей из двери, а потом и за второй.

«Какую музыку предпочитаете для пробуждения, Екатерина? Завтра ровно в одиннадцать жду ваш пробудительный танец, надеюсь, моя люстра выдержит. Андрей, 9 этаж».

Андрей, значит. Хорошо, будем знать…

«Танца не было, записка осталась без внимания. Я глубоко оскорблен. Поэтому больше никаких уступок — с понедельника подъем ровно в девять. Пожелания по музыке пока принимаются. Андрей, 9 этаж».

Отчего-то улыбаясь, Катя зашла в квартиру, положила записки на кухонный стол, села, прислушалась…

Вокруг было тихо. То ли соседа нет дома, то ли он проводит вечера без своего адского музыкального сопровождения. Но возникает закономерный вопрос: нужно ли писать ответ? Флирт с соседом в ее планы не входил, но это было так мило… И так наивно…

Катя снова взяла в руки ручку, бумагу…

«Меня не было дома на выходных, поэтому никаких пробудительных танцев, завтра исправлюсь. По предпочтениям: можно Billie Eilish или что-то из Fun. Екатерина, 10 этаж».

Девушка на цыпочках спустилась этажом ниже, огляделась, словно воришка, к нужной двери ухом прижалась, прислушиваясь… Кажется, сосед не на месте, засунула записку, а потом убежала, перепрыгивая через две ступеньки. Дверь в свою квартиру закрыла, приложила руку к груди, чувствуя, как сердце вырывается, а на губах — все та же улыбка…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Детский сад, — сама себя пожурила для виду, но на самом деле… ей он нравился. Этот детский сад. Забавно ведь…

* * *

Для Веселова успело стать привычным первым делом окидывать свою входную дверь взглядом на предмет записок прежде, чем лезть за ключами и открывать ее…

Две недели они играли с неизвестной Екатериной с десятого в эту странную игру. Парень ни разу не постучался в ее дверь, чтобы познакомиться, и она тоже не спустилась к нему.

Андрей объяснял себе это довольно просто — всегда был риск, что над ним живет сорокалетний мужик, решивший прикольнуться таким образом. Так вот, Веселов предпочитал сладкую ложь горькой правде, поэтому рисовал образ Екатерины в голове — молодой, красивой, одинокой, остроумной (хотя это он уже не представлял, это — делал выводы из записок). А знакомиться не собирался и по еще одной причине — не до того сейчас, все время надо бы делам посвящать, а не бабам… пусть и довольно милым, вероятно. А вот переписка эта и времени не требовала, и настроение поднимала.

Еще и пользу какую-никакую несла. Один раз Андрей не просто записку нашел — а целую шоколадку — благодарность за то, что с музыкой угадал…

Он был доволен, Екатерина, видать, тоже, поэтому игра продолжалась.

«Нужен совет, я недавно переехала, еще не слишком хорошо ориентируюсь, можешь посоветовать, где в районе нашего дома лучший кофе? Пожелание на завтра: что-нибудь из Квинов, люблю их нежно…».

Теперь парень на постоянной основа носил с собой маленький блокнот и ручку, чтобы ускорить процесс. Записку прочел, к стене блокнот прислонил, накарябал, как мог.

«Я подумаю насчет кофе, тоже недавно живу, еще не сильно освоился. Квины будут, заметано».

Пока записку наверх нес, в голове даже план какой-никакой вызрел. Ответное «спасибо» за шоколадку. Засунул в нужную дверь, к себе вернулся, улегся на диван, начал гуглить, какие в округе есть точки с кофе…