Кира Шарм - Безбашенный

— Ну… — Лера смело подымает на него взгляд. — Слава же не только спортом занимается! — да, она в первых рядах тех, кто против его бокса, потому что каждый раз за него боится так, что даже бой смотреть не может! Но сейчас готова защищать изо всех сил! — Он же и учится еще!

Славка сжимает зубы, — блядь, похоже ничего не вышло в этим примирением, потому что отец только неодобрительно качает головой.

— Если всю учебу на рингах кулаками махать, то это бесполезно, — резко отвечает он, даже не глядя на Леру.

— Святослав с начала месяца работает в посольстве, — вдруг огорошивает всех Углев, после чего за нашим столиком такая тишина воцаряется, что даже мысли, кажется, становится слышно. — В дипломатическом представительстве. Должность пока невысокая, но со временем…

Его отец так и давится, зато мать наконец начинает сиять.

— Ну… Тогда… Хм… Тогда поздравляю тебя, сын!

— Я решил завязать с боксом, — подтверждает Славка в ответ на наши оторопелые взгляды. — Это был подарок Лере на свадьбу, ну, про посольство… Не хотел говорить, но раз уж так вышло…

Черт, — ну вот что за привычка превращать два события в одну пьянку вместо двух?

— Все равно не отвертишься, — ляпаю я, не успев подумать, что при родаках его это я зря про пьянки.

И, кстати, у нас еще один повод есть, пусть мы и дружно делаем вид, что о нем не знаем! Не-не-не! Одной попойкой Бурин точно от нас не отмажется!

— Это когда вы все решили? — настораживается Лера.

— Еще на Побережье, после того случая с Ксаной, — а вот Углев — молодец, понимает, что про похищение лучше умолчать. Дипломат, епт! Святослав так себя проявил, что я сразу предложил ему работать со мной. Надежные и смелые люди везде нужны. А всему остальному быстро научишься, была бы практика. Да и образование у него подходящее.

— Черт! Вот даже не знаю, что и сказать!

Мы все дружно обнимаем Славку, а Лера опять плачет.

— Ты это серьезно? Или перед ними, — киваю головой в сторону родителей, когда все вместе выходим на перекур.

— Абсолютно серьезно, — кивает Углев.

Ну да. О чем это я? У этого парня чувство юмора, кажется, атрофировано с самого детства! У него все и всегда серьезно!

— Кстати, ты хоть по корпоративу Асколова что-то посмотрел? — Эд достает мобилку. — Смотри, я тут еще кое что добавить решил.

— У Асколова? — настораживается Роман. — Вы как с ним связаны?

— Да никак, — пожимаем плечами. — Выступление на днюху нам заказали, вот готовимся на завтра.

— Асколов скорее всего, причастен к тому шантажу, из-за которого тогда вышло все так с Ксаной. И близко связываться не советую, — омерзительные люди, что отец, что сын. Я, когда вернулся, вплотную уже той историей занялся. Любят они грязь находить, а потом деньги или блага всякие выманивать, — кстати, и помещение под казино свое, что теперь самое модное в столице, точно так же получили. А иногда сами документы подделывают, и даже уголовные дела фармазонят. Ну, и наркотики там, думаю, что возможно даже и торговля оружием. В общем, полное дерьмо рядом с ними. У меня досье такое, что на сто лет посадить их можно.

— Так чего ж не сдашь?

— Собираю еще пока. Хочу все найти. Все их грязные дела. Чтобы уже по полной. И людей потихоньку подключаю, — они этой своей деятельностью такими связями обросли, что как бы все тихонько не похоронилось. Мне нужны те, на кого можно рассчитывать.

— Охренеть.

— Вы там аккуратно только завтра. Как бы и вам чего-то не подкинули или не заявили потом, что налоги не платите за выступления. Гнилые люди, реально. И все, кто вокруг них вертится. Так что и не знакомьтесь и не общайтесь ни с кем из их гостей особенно. Ну, и заказы я бы от них не принимал.

— Спасибо, — мы с Эдом одновременно хлопаем Углева по плечам.

Может, и права Полли — не такой он уж и плохой мужик? Ну, растерялся тогда, когда вляпался в неприятную историю…

А наша свадьба зато набирает обороты по слезам!

Когда возвращаемся, Лера с мамой Славы уже сидят, обнявшись, и дружно плачут! Одна надежда на Апполло, что все-таки повысит градус веселья!

* * *

— Ты чего такой смурной? — я уже на импровизированной сцене в казино, а Эд только влетает, как всегда, сияя улыбкой. — Вроде вчера не перепили и даже в приличное время разъехались! Только не говори, что вы с Кариным завалились еще в какой-нибудь ночник и бухали потом до утра в девочками!

— Да не, сразу домой, — вздыхаю.

Опять не вышло заскочить в универ, во ни секунды за день свободной не было, и сердце выворачивается наизнанку от того, что опять не увиделся с Мирой. До утра не спал, от каждого шороха вздрагивал, реально — надеялся, что она снова придет ко мне. Сама. Так и прикорнул — в коридоре, чуть ли, блядь, не на коврике, ожидая стука в дверь. Но… Не судьба!

Всего два дня прошло, а я уже и не знаю, куда себя деть.

Нет, без нее быть мне теперь просто невозможно!

— Девчонок подцепили с Кариным и к тебе завалились? Ну точно! Антоха, с каких пор одна несчастная бессонная ночь и ты уже выглядишь, как выжатая и потрепанная шкурка от лимона?

— Мимо, Лагин! Один уехал!

— А… Тогда понятно! Одна ночь без секса — и ты выглядишь вот так! Ну, это я как раз очень даже понимаю! Только, Тох, ты, давай, делай что-то с лицом! А то на тебя смотреть без слез невозможно! Из жалости на тебя точно ни одна красавица не поведется!

— Я похож на сексуальную попрошайку? — уже ржу, потихоньку отпускает.

Бля, я, кажется, вот реально без нее, как наркоман с ломкой! Разве что любимое дело и Эд способны встряхнуть! И то только потому что знаю, — уже моя. Уже нашел ее. За эти два дня нужно будет, конечно, извиниться, — но я уже обзвонил все цветочные магазины, номера которых мне выбросил вездесущий гугл на первой странице и выкупил наперед все розовые лилии.

Перебор, конечно, — аромат будет стоять такой, что задохнешься, но в отношении Миры я не могу сдерживаться — и тут все должно быть без всяких полутонов! Да, может я и без башни, — да что там, стопроцентно я от нее без башни, — но, блядь, как же это приятно! Хоть каждый день новые пусть доставляют! А вообще! Забить бы на все на недельку и отправиться с ней в какую-нибудь жаркую страну на море! Надо будет что-то придумать с концертами, как-то раскидаться!

— О, я смотрю мысли о сексе возвращают мне друга, — ржет Эд. — Ты микрофон проверил? Звук? Освещение? Все настроено?

— Конечно. Не все же, как ты, приходят впритык! У меня уже все в ажуре!

— Гости там уже сходятся, — Эд выглядывает из-за нашей ширмы. — Бля, днюха круче, чем у некоторых свадьба!

— Зато у Славки были по-настоящему самые близкие, — пожимаю плечами. — А тут — так, понты в основном. Нужные люди или те, которых они за яйца держат, если верить Углеву, — но, опять же, все равно чем-то нужные. Все круто и гнило до безобразия!

— Ага, — ржет Эд, когда нам подносят чуть ли не ведерко с черной икрой, — ну так, артистам на перекус. — Очень круто! Боюсь представить, чем там кормят!

— Лучше представляй наш гонорар. И чаевые, которые мы получим, когда все перепьются.

У меня перед глазами — уже Мира, валяющаяся на песке, а легкий теплый ветерок развевает ее волосы… Вот он, мой сегодняшний гонорар! Обязательно бунгало закажу и пляж частный, так, чтоб огромная территория была — вся наша! Потому что я столько всего собираюсь с ней на этом берегу делать…. От одной мысли яйца лопают, а сердце колотится, как бешенное.

— Ну? Все в сборе? — блядь, лучше бы уже начали, а то я не доживу до завтрашнего утра, когда наконец-то ее увижу!

— Да вроде да… Именнинник уже на свое место усаживается. И очередь с подарками заканчивается. Скоро начинаем, брат!

Мира.

— Ты уже определилась, что подаришь Вадиму? — мама, как всегда, пытается контролировать ситуацию, — у меня-то самой совсем ни черта не получается быть правильной или хотя бы немножко заботливой и счастливой невестой.

Благо, удалось Вадима уговорить, чтобы не совмещали помолвку с Днем его рождения. Убедила, что это — только его праздник и только он должен быть в центре внимания. Ну, и еще — что примета плохая два события для праздника в один совмещать, — сама, конечно, придумала, но после моей пламенной речи он не сомневается в том, что я просто до ужаса суеверна. Ну, и еще — что некрасиво перед гостями, — скажут, Асколов зажал вечеринку за помолвку.

Не знаю, какой из аргументов подействовал, но главное — результат!

И сегодня вечером я еще не стану официально невестой Вадима.

При слове «невеста» возникающем хотя бы в мыслях, мне становится плохо, а саму себя я представляю неизменно в черном платье. И оно будет именно черным, какой бы белизной ни отливало!

Мне кажется, официальная помолвка с ним — это уже как выстрел в сердце, — безвозвратно, непоправимо. Что как только меня официально так объявят, я сразу же умру, — не физически, конечно, нет, — но уже с этого момента не будет прежней меня. Как будто мою собственную душу вырежут и ничего от нее не останется, — ни любви, ни радости, ни даже слез, — кажется, я тут же превращусь в сухую бесчувственную мумию.

Ну, — и зачем ему все это тогда?

Он ведь прекрасно знает, что я его не люблю и не любила никогда. Он был мне даже несимпатичен!

Зачем?

Вот этого я искренне не понимаю!

Я ведь буду даже не улыбаться, — растягивать губы, как резину. А в постели? Лежать мертвой куклой и смотреть в потолок, стараясь думать о чем-нибудь… О чем-нибудь другом, чтобы отвлечься и считать минуты, когда все это наконец закончится. Нет, Антона на его месте представлять не буду, — это было бы кощунственно!

Он ведь должен понимать, что может заставить меня выйти за него замуж. Лечь с ним в постель, быть покорной и послушной. Но ведь заставить полюбить невозможно! Я либо буду ненавидеть его всем сердцем, с каждым днем все сильнее, — либо и вправду просто умру, вытравив в себе абсолютно все чувства. Любые.

И, кажется, это во мне уже началось.

С мамы.

От которой я так и не дождалась никакой человеческой поддержки. Кажется, она только об одном и беспокоится — чтобы Вадим был доволен и не злился! А я… Так, будто кукла, — передали и забыли, лишь бы мужа не раздражала, — и все. Разве я имею право на какие-то чувства?

Нет, я бы, конечно, все равно поступила бы также. Но, по-хорошему, мы могли бы хотя бы обняться с ней и поплакать, были бы вместе в этой страшной ситуации, из которой нет выхода! А так я чувствую, что в ней я совсем одна… И никому не важно. Никому!

— Ну, как же ты так, доченька, — начинает суетиться мама. — Так же нельзя! Ты для него невеста, самый важный человек, будущая жена! Ты в первую очередь должна ему дарить подарок, — и он должен быть самым лучшим!

— И что купить тому, у кого все есть? — безжизненно отзываюсь, стараясь даже не смотреть ей в глаза. Иначе сорвусь от этого ее равнодушия!

— Может, красивое нижнее белье, — заговорчески понижает голос мама. — Этому подарку, я думаю, Вадим будет рад больше всего!

Блин, — ну вот как она может? Или так сильно боится, что на сухом пайке Вадим найдет себе другую и откажется от сделки? Видимо, так и есть…

— Часы, — вдруг вспоминаю, — все равно покупать уже что-то поздно. Хотя, — я бы могла зайти в первый попавшийся магазин и ткнуть пальцем, не глядя. Подарки либо делать от души, либо не делать совсем. А Вадим получит ровно то, чего он и заслуживает, — всякий хлам. Как и от меня и от моих чувств тоже.

— У отца целый ящик крутыми часами забит, — поясняю, потому что мама явно не понимает. — Ему же, вспомни, всегда их дарили.

Ну да, — почему-то все считали это очень крутым подарком. Только он всю жизнь носил дедовские, — как память. Даже на ночь их не снимал. Может, потому и дарили, что видели на солидном человеке такие старенькие часы…

— Мира! — она даже всплеснула руками. — Да кто же жениху часы-то дарит! Разве не знаешь, что это — к расставанию?

Эх, я бы к расставанию ему с удовольствием бы яда подмешала в виски! А часы… Часы, к сожалению, чуда не сотворят…

Хотя — как знать, может, приметы и правда не на ровном месте придумали? А вдруг есть шанс, что ему надоест неживая резиновая кукла вместо жены и он меня бросит? Может, даже не очень долго придется терпеть этот брак?

Главное, чтобы все исходило с его стороны. Не донимать его, не перечить, улыбаться своей дохлой улыбкой и говорить на все «как скажешь». Эх, как это я поздно сообразила! Надо было не замыкаться, а изучить его получше, чтобы понять, чего он терпеть не может в женщинах! Только чтоб не понял, что все это я специально!